§2. Особенности формирования русского культурно-исторического типа

Особенности формирования русского культурно-исторического типа позволили целому ряду отечественных и зарубежных исследователей (Н.Я.Данилевскому, Л.Н.Гумилеву, О.Шпенглеру, А.Тойнби и др.) сделать вывод о существовании особой русской (российской) цивилизации, существенно отличающейся от своих соседей на Западе и Востоке и сформировавшей национальное сознание русского народа. В главе указывается, что уже в начальный период существования восточнославянских племен в их среде сложилась целостная система представлений об окружающем мире и месте человека в нем, в основе которой лежал культ добра. С принятием христианства нравственные начала получили еще большее развитие. При этом, выдвигая на первый план идею совершенствования души, преображения жизни через преодоление греховной природы человека, русское миропонимание не воспринимало западноевропейское понятие развития как преимущественно технический, материальный прогресс, постоянное наращивание массы товаров и услуг, перерастающее в «гонку потребления». Приоритет главных жизненных ценностей и радостей наших предков был не в экономической стороне жизни, не в накоплении материальных благ, а в духовно-нравственной сфере, что нашло свое отражение в яркой и оригинальной культуре русского народа.

Поселившись на Восточноевропейской равнине, значительная часть которой принадлежит к так называемой зоне критического земледелия, славянские племена, образовавшие ядро Древнерусского государства, столкнулись с необходимостью решения двух жизненно важных задач: 1) создания надежной и эффективной системы хозяйства, способной обеспечить их средствами к жизни, и 2) организации такой социальной системы, которая помогла бы уцелеть и отбиться от агрессивных соседей с многочисленным и плотным населением. Эти две задачи оказались своего рода доминантами русской истории, определившими менталитет нашего народа. Заняв обширную равнину, со всех сторон открытую для нападения внешних врагов, наши предки должны были постоянно сдерживать напор сначала различных кочевых орд, а затем и «цивилизованных» западных соседей. Для того чтобы не только выстоять и сохранить себя физически, но и создать крупнейшее в мировой истории государство, были необходимы сверхусилия народа на протяжении многих поколений, полная самоотдача, несгибаемое упорство и исключительная жертвенность всех членов общества – от простого мужика до великого князя.

Отмечается еще одна, весьма характерная особенность русского национального мировоззрения – мессианизм, впервые сформулированная в начале XVI в. псковским иноком Филофеем в его концепции «Москва – Третий Рим». При этом, как подчеркивал Н.А.Бердяев, русский мессианизм «не означает, что мы лучше других и на большее можем притязать, а означает, что мы больше должны сделать и от большего способны отречься»¹¹. На протяжении многих веков своего существования Россия неоднократно выступала в защиту наших православных и христианских братьев как в Европе, так и в Азии. Русский народ всегда охотно откликался на призыв власти оказать помощь угнетенным и преследуемым, а иногда и сам побуждал верховную власть к более активным действиям, как это было перед русско-турецкой войной 1877–1878 гг.

Следует особо отметить, что, поскольку христианство не утверждало национальной исключительности русских, созданное ими государство стало удобной базой для образования огромной многонациональной империи, строившейся на принципах взаимотерпимости и равноправия всех входивших в ее состав народностей. Если сравнивать историческую Россию с крупнейшими империями Запада, то сразу бросается в глаза ее существенное отличие. Если западные империи создавались с помощью силы, по образному выражению Бисмарка «железом и кровью», то русское государство возникло и закалилось в борьбе с иноземными нашествиями, защищая свои алтари и очаги, то есть вопреки насилию. В любой западной империи имперский народ, подчинив себе другие народы, сразу начинал либо подвергать их насильственной ассимиляции (как немцы пруссов), либо превращать в бесправных колониальных рабов (как англичане индийцев). В состав же России многие народы – грузины, армяне, молдаване, казахи и др. – вошли добровольно, после многочисленных просьб их правителей. Причем все они становились равноправными гражданами единого государства, а их аристократия получала доступ к самым высшим постам в стране. Да и завоеванные земли не подвергались какой-либо дискриминации ни по национальному, ни по религиозному признаку. Это приводило к тому, что нормальные добрососедские отношения между вновь присоединенными народами и «имперской нацией» устанавливались быстро и естественно.

Весь ход исторического развития России привел к выработке особого типа культуры, требующей от человека очень сильного самоограничения, подавления своих внутренних импульсов, принесения в жертву личных, индивидуальных целей общенациональным, государственным интересам. Эта культура, уникальные русские традиции и обычаи, быстрый и, казалось, необъяснимый рост государственной мощи вызывали непонимание, а затем и страх в Западной Европе, которая долго не хотела признавать за Россией права на самостоятельное существование и неоднократно пыталась подчинить ее своей власти и влиянию. Даже после вхождения России в число мировых держав это отчуждение и недоверие не исчезли, также как не прекратились и попытки так или иначе использовать наши материальные ресурсы и военную мощь в своих интересах.

Но необходимо учитывать и еще два обстоятельства, а именно: географическую близость России и Западной Европы, их постоянное соперничество и взаимодействие между собой. Эти обстоятельства предопределили характер культуры русского народа, а также, разумеется, и отношение русских к Европе. При этом следует подчеркнуть, что на формирование русской культуры оказали влияние еще и традиции язычества древних славян и православная христианская культура Византии. Уяснение данного обстоятельства имеет первостепенное значение для понимания природы взаимоотношений между Россией и Западной Европой, а затем, по мере усиления экономической и военной мощи Соединенных Штатов Америки, между Россией и Западом в целом.

Я уже отмечал, что эти взаимоотношения уже давно, во всяком случае с начала XIX столетия, являлись предметом многочисленных дискуссий среди отечественных публицистов и политиков, которые непосредственно касались путей развития России. Известно также, что все многообразие позиций и точек зрения на сей счет можно условно свести к двум линиям. Сторонники одной из них утверждали, что Россия не принадлежит к ареалу Запада, что у России должен быть собственный путь развития, отличный от европейского и, более того, Запад является непримиримым антагонистом России, а его культура глубоко враждебна российской культуре (славянофилы, К. Леонтьев, Н. Данилевский). Представители другой точки зрения, так называемые «западники», полагали, что Россия, во многом отличаясь от Западной Европы, наоборот, должна следовать по пути развития последней. Как заметил по поводу споров между славянофилами и «западниками» А. Кара-Мурза, на самом деле это были споры о том, как уберечь Россию от варварства, от «падения в небытие», как сохранить цивилизованность в России¹². Своеобразным синтезом обоих подходов (впрочем, с упором на самобытность России) явилась концепция евразийства, получившая распространение в 20-е гг. XX в. и реанимированная в годы «перестройки».

Как представляется автору настоящего исследования, приверженцы указанных точек зрения, несмотря на ожесточенные дебаты между ними, едины в своем общеметодологическом подходе к рассматриваемой проблеме. А именно: они упускают из виду культурную, цивилизационную близость России и Западной Европы по отношению друг к другу. Эта близость обусловлена тем, что и в русской культуре, и в культуре западноевропейской имело место сочетание индивидуалистического и общинного (коллективистского) начала. Только в культуре Западной Европы первое, как правило, преобладало над вторым, а в русской культуре, наоборот, доминировало общинное начало над индивидуалистическим¹³. И русская, и западноевропейская культура впитали в себя (соответственно, через Западную Римскую империю и Византию) как античное наследие, так и духовную традицию христианства с его культом абстрактного индивида и пониманием самоценности каждого человека. Только элементы античности и христианства по-разному сочетались в русской и западноевропейской культуре, как по-разному сочетались в этих культурах и два упомянутых принципа – индивидуализм и общинность.

С точки зрения компаративного философского и культурологического анализа это обстоятельство обусловлено следующими причинами. Западная цивилизация представляет собой синтез двух основ – античной и иудео-христианской. Первая акцентирует внимание на земной жизни, на самореализации субъекта в материальном мире. С позиций античного языческого мировоззрения у обездоленных нет оправдания. Каждый является хозяином своей судьбы. Вторая перенесла внимание на потусторонний мир, она оправдала поражение в земной жизни воздаянием в жизни вечной. Впоследствии эти различия несколько сгладились: в западном христианстве Ветхозаветная заповедь коллективного избранничества трансформировалась в свободу совести, выбора и самоопределения.

В России такой синтез в полной мере не состоялся. Языческий русский менталитет (несмотря на сохранение вплоть до настоящего времени языческих верований, обычаев и обрядов у многих народов, населяющих Россию), включающий стремление к самореализации в земной жизни, неосвященный античной традицией, не смог противостоять православному христианству. Последнему также была имманентно присуща соборность – особого рода общность, соборное единство, в котором единение людей происходит не на почве интересов, вещественных ценностей, а посредством духовной и нравственной связи¹⁴.

Подобные архетипы массового сознания подкреплялись еще и историческими обстоятельствами.

В Западной Европе – в силу более благоприятных геополитических условий (реальная угроза завоевания со стороны Османской империи была остановлена на Балканах) – получило развитие индивидуалистическое начало. В России дело обстояло иначе. Еще во времена Киевской Руси население страны вынуждено было постоянно отражать набеги кочевников, ему пришлось пережить длившееся почти два с половиной столетия татаро-монгольское иго, выдержать вторжения с Запада. Русский историк С.М.Соловьев писал: «Бедный, разбросанный на огромных пространствах народ должен был постоянно с неимоверным трудом собирать свои силы, отдавать последнюю, тяжело добытую копейку, чтобы избавиться от врагов, грозивших со всех сторон, чтобы сохранить главное благо – народную независимость; бедная средствами сельская, земледельческая страна должна была постоянно содержать большое войско»¹⁵. В.О.Ключевский обращал внимание на такой факт: одна только Северная Русь с 1228-й по 1462 г. пережила 160 внешних нашествий врагов¹⁶, т.е. примерно через каждые полтора года на ее территорию вторгались враги. В таких условиях сохранение общины (и, соответственно, общинной культуры), как и постоянное усиление государственной власти, становилось жизненной необходимостью, а индивидуализм не мог получить того развития, которое он получил в более благоприятных условиях Западной Европы. Однако и окончательно исчезнуть этот индивидуализм в русской культуре тоже не мог, поскольку он имплицитно был присущ самим истокам русской культуры.

Данное обстоятельство неоднократно проявлялось как в успешных заимствованиях Россией западных достижений в науке, технике и производственной технологии, так и в самостоятельных выдающихся научных открытиях и технических изобретениях, которые делались русскими учеными и инженерами в русле западноевропейской традиции рационалистического мышления.

Необходимо иметь в виду, что между двумя принципами культуры – индивидуализмом и общинностью – всегда возникали конфликты как в Западной Европе, так и в России. Однако они никогда не приводили к абсолютному уничтожению одной из сторон. И подобно тому как оба эти принципа, на первый взгляд исключающие один другого, в действительности постоянно воспроизводили друг друга (но только в разных «соотношениях»), так и Россия с Западной Европой, периодически конфликтуя между собой, нуждались друг в друге. Существование мощного русского государства являлось своеобразным стимулом для развития Западной Европы, не позволяло ей «почивать на лаврах» экономического и технического лидера. В то же время возникновение военных угроз со стороны Запада по отношению к России заставляло российскую правящую элиту проводить необходимые реформы, развивать собственную науку и образование, «подтягивать тылы» (экономику) до такого уровня, который бы обеспечивал сохранение Россией государственной независимости. Таким образом, соперничество между Россией и Западной Европой (Западом) было исторической формой их развития и даже существования в качестве различных ветвей одной и той же западной цивилизации. Способность этой цивилизации противостоять натиску других цивилизаций (в прошлом – со стороны Османской империи, в будущем – возможно, со стороны буддийской цивилизации) была (и будет) обусловлена своеобразным переплетением соперничества и сотрудничества обеих ее ветвей.

Между тем на протяжении пяти веков (с конца XV в.) в отношениях между Россией и Западом превалировала тенденция к взаимному соперничеству, перераставшему нередко в прямые военные столкновения. И одна из важнейших особенностей социально-экономического развития России состояла именно в том, что Россия, в большей или меньшей степени, вынуждена была конкурировать с Западом.