3. Национальные меньшинства как субъекты правоотношений

До недавнего времени вопрос, являются ли национальные (и не сводимые лишь к этническим) меньшинства субъектами правоот­ношений, не мог быть — особенно в международном праве — даже поставлен. Вектор политики великих держав вплоть до сере­дины XX в. был направлен на построение гомогенных обществ, где наличие меньшинств следовало в лучшем случае терпеть, и лишь возникшее после войны 1939—1945 гг. стремление к стабильности и безопасности привело к осознанию взаимозависимости народов и росту плюрализма. Тем не менее, уже в рамках «версальской си­стемы» национальные меньшинства, начиная с 20-х гг. нынешнего столетия, через организационное оформление в различные объеди­нения пытались защитить свои интересы, вступая в официальные, урегулированные юридическими нормами, отношения с органа­ми власти и должностными лицами стран пребывания, а также Лигой Наций. Казалось бы, очевиден вывод о том, что меньшин­ства так или иначе участвуют в правоотношениях, ибо, как пишет Я. С. Михаляк, в правоотношениях, находящихся в сфере «суще­го», абстрактная модель общественного отношения, установленная государством в норме права, относящейся к области «должного», получает свое реальное бытие, воплощаясь в реальной действи­тельности в конкретном поведении индивидуально определенных участников регулируемого правом отношения, осуществляющих субъективные права и выполняющих обязанности [62]. Вопрос, од­нако, заключается в том, относятся ли национальные меньшинства к субъектам права, поскольку признание их в качестве таковых влечет юридические последствия, не всегда поддерживаемые со­временными государствами.

3. Национальные меньшинства как субъекты правоотношений 39

Некоторые ученые разделяют субъектов права и субъектов пра­воотношений, хотя, как думается, даже если в конкретной ситуации тот или иной субъект не вступает в правоотношения, он продолжа­ет оставаться субъектом права; иными словами, при таком подходе субъект права — более широкая категория, чем субъект правоот­ношений, и последний всегда есть субъект права. Эта проблема, издавна привлекавшая внимание исследователей, ныне вновь под­нимается в научных дискуссиях; спор идет не столько о том, что есть субъект права, сколько о том, кто и применительно к какой отрасли права может рассматриваться в качестве такового. На сей счет имеются не всегда совпадающие точки зрения, в т. ч. и со­временных отечественных ученых. Так, А. Г. Братко отмечает, что субъектом права является лицо, которое в соответствии с законом обладает правоспособностью и дееспособностью (правосубъектно­стью), при этом субъекты классифицируются им по различным отраслям права [63]. М. Н. Марченко указывает, что «под субъ­ектом права понимаются лицо или организация, за которыми го­сударство признает способность быть носителями субъективных прав и юридических обязанностей»; по М. Н. Марченко, именно государство определяет, кто и при каких условиях может быть субъектом права и участником правоотношений [64]. А. В. Миц­кевич пишет, что субъектами права являются лица или организа­ции, за которыми признано законом особое юридическое свойство (качество) правосубъектности, дающее возможность участвовать в различных правоотношениях с другими лицами и организациями. У А. В. Мицкевича правосубъектность не сводится к правоспособ­ности и дееспособности, а включает также правовой статус — признанную «конституцией или законами совокупность исходных, неотчуждаемых прав и обязанностей человека, а также полно­мочий государственных органов и должностных лиц, непосред­ственно закрепляемых за теми или иными субъектами права» [65]. А. Б. Венгеров рассматривает в качестве субъекта права любого участника общественных отношений, урегулированных правовыми нормами; он считает, что понятие правосубъектности охватывает конкретный объем правомочий и обязанностей, которым обла­дает конкретный субъект правоотношений и который он может осуществлять в конкретном правоотношении, а также деликтоспо-собность, т. е. способность нести ответственность за допущенные правонарушения [66]. По А. Б. Венгерову, понятия «правосубъект­ность» и «правовой статус» синонимичны, а для коллективных не­государственных субъектов правовой статус означает ни что иное, как форму собственности [67]. В. М. Сырых отмечает, что субъ­ектами права являются индивидуальные и коллективные члены

40 Глава I. Понятие и правосубъектность национальных меньшинств

общества, которых государство наделило правом вступать в кон­кретные правоотношения; признаваемая законом способность быть участниками этих отношений есть правосубъектность. Наряду с фи­зическими лицами и организациями В. М. Сырых выделяет соци­альные общности, в т. ч. народ, нацию, народность, население региона, которые, по В. М. Сырых, признаются субъектом права лишь «в случаях, предусмотренных Конституцией РФ или зако­ном» [68].

Примеры можно продолжить, но в целом ученые сходятся в том, что субъект права — это наделенные правоспособностью и де­еспособностью физические лица (естественные субъекты), а также социальные общности или организации, многие из которых, по мыс­ли Т. Н. Нешатаевой, представляют собой не более, чем «правовые фикции, правом же созданные и вне права не существующие» [69]. Вместе с тем, несмотря на ряд различий, преобладает мнение, что субъект права «создается» государством. Это далеко не случайно. Как справедливо отмечает Г. В. Мальцев, «современная теория пра­ва упускает, а может быть намеренно игнорирует, специфически властную природу права, что по сути дела приводит к пониманию права как системы, не имеющей внутренней мощи и приводи­мой в движение силами, действующими извне, точнее политиче­скими силами, сконцентрированными в государстве. Двадцатый век... в правовом отношении развивался однобоко. Никакого дру­гого права, кроме этатизированного, огосударствленного, он почти не знал и во многих случаях политические элиты были прямо за­интересованы в том, чтобы лишить право собственных оснований, подрубить его корни в обществе, привязать как можно крепче к го­сударству и проводимой им политике» [70]. Жесткая зависимость от государства наиболее традиционна для международного права, а некоторые юристы-международники (Д. И. Фельдман) проводят различие между «теорией международного права» и «теорией вну­тригосударственного права» [71], В этой связи вспоминаются слова философа Хосе Ортеги-и-Гассета о том, что в науке «плодотвор­ность ее основ ведет к небывалому прогрессу, прогресс неумолимо ведет к небывало узкой специализации, а специализация — к удуше­нию самой науки» [72]. Думается, теория права может быть только «общей», именно она должна разработать внутренне согласован­ную категорию субъекта права, лежащую в основе аналогичных понятий отраслевых юридических наук, которая была бы, с одной стороны, приемлемой для них, а с другой — позволяла бы развивать далее правовую науку в целом.

Размышляя о факторах «зарождения» субъекта права, нельзя не отметить обусловленность этого процесса уровнем развития