§ 6. Является ли судебная практика источником российского права? 541

функции⁸⁹²[36], и это признается подавляющим большинством отечественных авторов – теоретиков и практиков.

Расхождения по поводу правотворчества касаются, в основном, лишь частных по своему характеру вопросов, а не общей, главной проблемы. Имеются в виду, например, вопросы о формах и содержании процесса судебного правотворчества, характере принимаемых при этом актов, соотношении судебных нормативных актов с системой других нормативно-правовых актов и т.д.

Обобщая и систематизируя накопившийся за последние годы в России и других бывших советских республиках – ныне странах СНГ опыт судейского правотворчества и формирования судебных прецедентов, некоторые авторы предлагают разработать особую доктрину «судебного прецедента и прецедентного права», ибо существующие теории судебного прецедента, равно как и «лаконичные определения судебного правотворчества, по мнению исследователей, не исчерпывают сложной и новой для стран СНГ проблемы судебного прецедента и прецедентного права»⁸⁹³[37].

В совокупности с другими аналогичными предложениями и даже своеобразными призывами типа «пора определиться с оценкой юридической силы актов судебных органов»⁸⁹⁴[38], это свидетельствует, помимо всего прочего, с одной стороны, о широте признания судейского правотворчества в нашей стране и других бывших советских республиках и соцстранах, а с другой – об осознании в новых условиях его важности и актуальности.

Не вдаваясь в обсуждение вопроса о необходимости, а главное, готовности к разработке доктрины судебного прецедента и самого прецедентного права применительно к России и другим странам СНГ, необходимо подчеркнуть, что в настоящее время в любом случае требуются дальнейшая систематизация и «инвентаризация» накопившегося материала о судейском правотворчестве и акцентирование внимания на наиболее важных в теоретическом и практическом плане вопросах.

Таких вопросов много, и они весьма разнообразны. Применительно, например, к правотворческой деятельности Конституционного Суда России, можно указать, в частности, на вопросы, которые касаются прежде всего форм или видов его правотворческой деятельности. При ответе на вопрос: осуществляет ли Конституционный Суд правотворческие функции при осуществлении всех предоставленных ему

542 Глава XVIII. Правовые системы социалистич. И постсоциалистич. Стран

законом полномочий или же только некоторых из них, более убедительным представляется мнение, согласно которому участие Конституционного Суда в правотворчестве «осуществляется преимущественно посредством разрешения споров о праве и официального толкования норм Конституции Российской Федерации, оформленных в виде общеобязательных решений»⁸⁹⁵[39].

Формы, или виды, правотворческой деятельности Конституционного Суда в этом смысле имеют довольно ограниченный характер. Они не распространяются на все «иные полномочия», предоставленные ему Конституцией РФ, Федеральным договором и федеральными конституционными законами⁸⁹⁶[40].

Соответственно, юридической силой, а точнее, правовым характером обладают не все акты, принимаемые Конституционным Судом, а преимущественно его «итоговые решения», именуемые постановлениями.

Последние, согласно Федеральному конституционному закону «О Конституционном Суде Российской Федерации» (п. 1–4 ст. 3, ст. 71), принимаются по вопросам, связанным: с разрешением дел о соответствии Конституции РФ законов и других правовых актов, указанных в Законе; с разрешением споров о компетенции между федеральными органами государственной власти, между высшими государственными органами субъектов Российской Федерации, между органами государственной власти РФ, по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов о проверке конституционности применяемых ими в конкретном деле или подлежащих применению законов; и с толкованием Конституции Российской Федерации.

Что же касается других решений Конституционного Суда России, именуемых заключениями и определениями, то они, будучи юридическими актами, не являются нормативно-правовыми.

Из этого следует, что если постановления Конституционного Суда фактически выступают в качестве источников права, то его заключения и определения явно таковыми не являются. Принципиальная разница между ними состоит в том, что если первые являются продуктом судейского правотворчества⁸⁹⁷[41], то вторые выступают в качестве одного из возможных источников, материалом для такого правотворчества.