30 Глава I. Место и роль теории государства и права в системе других наук

«великие неизменные законы», управляющие общим ходом каждой цивилизации. Эти неизменные, самые общие и самые основные законы вытекают из душевного строя народов и рас. Жизнь народа, его учреждения, его верования и искусства суть только видимые продукты его невидимой души. «Для того чтобы какой-нибудь народ преобразовал свои учреждения, свои верования и свое искусство, он должен сначала переделать свою душу. Для того чтобы он мог передать другому свою цивилизацию, нужно, чтобы он был в состоянии передать также свою душу»²⁸[9].

Говоря о влиянии душевного настроя народов и рас на процесс возникновения, становления и развития государственно-правовых и общественных институтов, Г. Лебон повествует также и о значительном (зачастую в негативном плане) воздействии на данный процесс толпы.

Под термином «толпа» автором понимается «собрание индивидов», отличающееся по своим специфическим признакам и особенностям, с одной стороны, от народа, который под действием ряда факторов иногда становится толпой, а с другой – от каждого из отдельных индивидов, формирующих эту толпу.

В собрании индивидов, именуемом толпой, поясняет ученый, сознательная личность исчезает, причем чувства и идеи всех отдельных лиц, образующих толпу, «принимают одно и то же направление». Образуется «коллективная душа», хотя и имеющая временный характер, но вместе с тем приобретающая «очень определенные черты». Собрание индивидов в таких случаях, считает Г. Лебон, становится тем, что называется «организованной толпой или толпой одухотворенной, составляющей единое существо и подчиняющейся закону духовного единства толпы»²⁹[10].

Характерными признаками толпы, оказывающими хотя и кратковременное, но вместе с тем нередко весьма ощутимое воздействие на государственно-правовую и общественную жизнь, согласно учению Г. Лебона, являются следующие.

Прежде всего это психологическое подавление индивида и полное его подчинение разбушевавшейся в своих страстях толпе. Поразительный факт, замечает в связи с этим автор, заключается в том, что каковы бы ни были индивиды, составляющие толпу, каковы бы ни были их образ жизни, занятия, их характер или ум, одного их превращения в толпу достаточно для того, чтобы «у них образовался род коллективной души, заставляющей их чувствовать, думать и действо-

§ 2. Место и роль теории государства и права в системе гуманитарных наук 31

вать совершенно иначе, чем думал бы, действовал и чувствовал каждый из них в отдельности»³⁰[11].

Преобладание в толпе бессознательного над сознательным. Сознательная жизнь ума в этих условиях, по наблюдению Г. Лебона, «составляет лишь очень малую часть по сравнению с его бессознательной жизнью». В толпе индивид «перестает быть самим собой и становится автоматом, у которого своей воли не существует». Его состояние «очень напоминает состояние загипнотизированного субъекта». Такой субъект вследствие «парализованности своей сознательной мозговой жизни становится рабом бессознательной деятельности своего спинного мозга, которой гипнотизер управляет по своему произволу». Сознательная личность у загипнотизированного совершенно исчезает, так же, как воля и рассудок, и все чувства и мысли направляются волей гипнотизера³¹[12].

Исчезновение в толпе любых выдающихся, незаурядных качеств индивида и доминирование общих для всех самых заурядных качеств. Такое «соединение заурядных качеств в толпе» и объясняет нам, по мнению автора, почему толпа никогда не может выполнить действия, требующие возвышенного ума. Решения, касающиеся общих интересов, принятые собранием даже знаменитых людей в области разных специальностей, мало чем отличаются «от решений, принятых собранием глупцов», так как и в том и в другом случае «соединяются не какие-нибудь выдающиеся качества, а только заурядные, встречающиеся у всех. В толпе может происходить накопление только глупости, а не ума»³²[13].

Чрезмерная легковерность толпы и податливость ее внушению. Всегда блуждая на границе бессознательного, толпа, «лишенная всяких критических возможностей», является весьма склонной к восприятию всякого рода легенд, «самых неправдоподобных рассказов», небылиц, а также к «коллективным галлюцинациям».

Не нужно даже, чтобы прошли столетия после смерти героев, писал Г. Лебон, для того чтобы «воображение толпы видоизменило.их легенду». Превращение легенды совершается иногда в несколько лет³³[14]. Так, например, при Бурбонах Наполеон изображался каким-то идиллическим филантропом и либералом, другом униженных. Тридцать лет спустя добродушный герой превратился в кровожадного деспота, который, завладев властью и свободой, погубил три миллиона человек единственно только для удовлетворения своего тщеславия. Теперь мы при-