Литература:

1. 1. Абельс Х. Интеракция, идентичность, презентация // Введение в интерпретативную социологию. – СПб.: «Алтейя», 2001.

2. 2. Баркер А. Новые религиозные движения. СПб: Издательство Русского Христианского Гуманитарного Института, 1997. 284 с.

3. 3. Вебер, М. Протестантская этика и дух капитализма // М. Вебер. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.

4. 4. Niebuhr B. H. The Social Sources of Denominationalism. New York & London: A Meridian book, 1975. 304 s.

5. 5. Religion in sociological perspective Second edition / ed. by K.A. Robert. Belmont, California: Wadsworth Publishing Company. 1984. 400 p.

6. 6. Robbins T., Anthony D. The Sociology of Contemporary religious movements // Annual review of Sociology, Vol. 5. 1979. pp. 75-89.

7. 7. Stark, R. Bainbridge, W. S. Network of faith: Interpersonal bonds and recruitment to cults and sects // The American Journal of Sociology, Vol. 85. No. 6. 1980. pp. 1376-1395.

ТРАДИЦИИ НАРОДОВ КАВКАЗА: ПОТЕНЦИАЛ ТОЛЕРАНТНОСТИ Соловьева Л.Т., Россия, г. Москва Толерантность (терпимость) и нетерпимость – качества, видимо, равным образом свойственные каждой личности, каждой социальной общности. Толерантность позволяет налаживать связи и контакты с окружающими людьми и обществами; в то же время нетерпимость к иному, чужому, чуждому, способствуя некоторому обособлению, помогает избежать излишнего внешнего влияния и сохранить собственную самобытность. В настоящее время, когда проблема толерантности стала общемировой, важным представляется изучить опыт сосуществования тенденций толерантности и нетерпимости в конкретных обществах и регионах. Любое общество, для которого характерны культурная, этническая, религиозная неоднородность, может стабильно существовать только при наличии определенной степени толерантности. По мнению исследователей, толерантность увеличивает способность этноса к адаптации в окружающем мире. Северный Кавказ – регион, сложный и в языковом, и в этническом, и в религиозном отношении. Здесь на сравнительно небольшой территории издавна, бок о бок проживают народы, отличающиеся друг от друга особенностями хозяйства, быта, традициями повседневной жизни. Подобное разнообразие сформировалось в весьма отдаленные времена и сохраняется на протяжении многих веков. В этих условиях неизбежным становилось формирование представлений о «своих» и «чужих», в свою очередь соотнесенных с представлениями о «своем хорошем» и «чужом не столь хорошем». Характерно для Кавказа существование таких понятий, как «адыгагъэ2 (букв. «адыгство»), служащих для обозначения кодекса нравственного поведения народа. «Свое» могло существовать на разных уровнях – «своя семья», «своя родня», «свои соседи», «свое село», «свой народ». Приоритет «своего» ярко отражен в фольклоре народов Кавказа. Соседские отношения у народов Кавказа зачастую приравнивались по значению к родственным: мнение соседей нельзя было не учитывать, всеми силами стремились избегать конфликтов с соседом. Сосед считался настолько «своим», что у некоторых народов Кавказа браки с соседями фактически были запрещены. Верность своему селу, общине (джамаату) признавалась народами Кавказа величайшей ценностью: «Кто не вместе с аулом – тот покойник и без могилы» (ногайская пословица), «Предавший аул да будет сожжен в ауле» (аварская). Предпочтение «своего» формировало соответствующее отношение к «чужому». По народным представлениям, только на родине, в родном селе человек мог обрести истинное счастье, здесь ему и подобало устраивать свою жизнь: «Тот, кто покинул аул отца, тот не увидит хорошего дня», «Лучше быть в своем ауле подошвой, чем на чужбине султаном», «Не собирайся жить там, где не покоятся твои предки». Причина формирования подобных воззрений – необходимость единения перед лицом различных угроз и опасностей: нападения врагов, стихийные бедствия, болезни и эпидемии. Все же в целом принцип доброжелательного, миролюбивого отношения к окружающим признавался необходимым на всех уровнях – от семьи до общины. Изучение языков других народов. Многоязычие Кавказа побуждало наиболее социально активную часть населения – мужчин – к изучению языков соседних народов, причем, как правило, горцы стремились изучить язык равнинного населения. Так, по свидетельству дагестанского историка Р.М. Магомедова, молодые люди из урахинских и акушинских аулов ходили на лето копать марену, убирать зерновые в Джемикент, Великент, хотя и зарабатывали они немного. Целью их было изучить кумыкский язык. Грузины-рачинцы отдавали детей на некоторое время в семьи балкарцев и карачаевцев, так же поступали сваны и осетины. Отношение к иноверцам и представителям чужих народов. На Кавказе с его полиэтничным составом населения в большинстве своем не сформировалось отрицательных стереотипов в отношении соседних народов. Напротив, нередко подчеркивались положительные качества того или иного этноса. Так, адыги считались на Северном Кавказе законодателями в области этикета. У ингушей, желая похвалить человека, говорили: «Благородный, как черкес».

125

Согласно нормам «нохчалла» – кодекса чести чеченцев – требовалось проявлять уважение к любому человеку., причем уважение тем большее, чем более далек был этот человек по родству, вере или происхождению. Говорят: обида, которую ты нанес мусульманину, может быть прощена, ибо возможна встреча в Судный день. Не прощается обида, причиненная человеку иной веры, ибо такой встречи не будет никогда Особенности этикета. Этикетные нормы кавказских народов во многом были направлены на то, чтобы создавать благоприятную атмосферу для общения людей, причем не только знакомых, но и случайно встретившихся на пути, в поездке и т.д. Для горцев характерно особое внимание к словесным формулам, сопровождавшим различные ситуации общения. Преодоление конфликтных ситуаций. Исследования правовых традиций северокавказских народов показывают, что многочисленные свидетельства путешественников, посещавших Кавказ в ХVIII–Х1Х вв., о кровной мести, якобы продолжавшейся многие годы и становившейся причиной гибели не только отдельных семей, но и целых селений – довольно сильное преувеличение. На практике в большинстве случаев кровная месть сдерживалась системой натуральных или денежных штрафов согласно нормам обычного права: «Если бы люди не прощали друг друга, то не было бы конца убийствам», «Кровь кровью не смывается». Правовая культура народов Кавказа выработала весьма разнообразные методы и формы преодоления конфликтных ситуаций. Необходимость сосуществования в условиях культурного, социального, этнического многообразия способствовала возникновению у народов Кавказа институтов, назначением которых было преодолевать существующее обособление и отчуждение этнических и социальных миров, с помощью которых удавалось налаживать связи и контакты, устанавливать пути взаимного общения и доверия между разными народами и разными группами одного народа. Этой цели служили такие традиционные институты, как гостеприимство, куначество, аталычество, побратимство и другие формы заключения искусственного родства. Грузины Горной Рачи, жившие по-соседству с карачаевцами и балкарцами, заинтересованные в установлении тесных хозяйственных контактов с регионом Северного Кавказа, вступали в куначеские отношения с горцами соседних балкарских и карачаевских сел. Нередко куначеские отношения становились наследственными, передавались из поколения в поколение в течение десятилетий. Так, Михаил Лобжанидзе из с. Геби Онского р-на Грузии в конце Х1Х в. стал кунаком балкарской семьи Шаваевых, поскольку часто бывал в их селе в связи со своими торговыми делами – он закупал молодняк мелкого рогатого скота в с. Верхний Чегем, затем растил его и продавал. Трое его сыновей – Георгий, Лука и Серго – также часто бывали у балкарских кунаков, а Лука даже жил у них в течение года, чтобы выучить язык. Когда в 1944 г. балкарцев выселяли, Шаваевы оставили своим кунакам на хранение кое-что из имущества, в том числе бочонок меда. Вернувшись через 13 лет домой, Шаваевы получили все обратно в целости и сохранности. В Дагестане, как и в других районах Северного Кавказа, было распространено наследственное куначество, когда тесные дружеские отношения поддерживались семьями на протяжении нескольких поколений. Эта форма личных связей помогала не только решать проблемы повседневной жизни, но и улаживать межобщинные распри и конфликты. Следует отметить, что для народов Кавказа характерно особое отношение к дружбе, особенно дружбе мужской. Престиж верности дружбе, ее ценности отражен в многочисленных пословицах («Оставшийся без друзей споткнется тысячу раз», «Сто друзей – мало, один враг – много» и др.). Родственный гостеприимству и куначеству институт покровительства связывал или различные группы одного народа (например, у адыгов) или разные народы Грузинские торговцы, приходившие из сел Горной Рачи (Геби, Чиора) в Карачай и Балкарию, вынуждены были поступать под покровительство местных таубиев и одаривать их товарами в обмен на защиту. Когда семьи таубиев разрастались и разделялись, они «делили» между собой и торговцев, находящихся у них под покровительством. Кроме денежных выплат (в соответствии с количеством товаров у купцов), торговцы, находившиеся под покровительством таубиев, обязаны были ежегодно привозить им определенное число железных лемехов для плугов и больших медных котлов. Когда же балкарцы пригоняли лошадей и крупный рогатый скот в Закавказье, то лица, находящиеся под их покровительством, должны были сопровождать их в поездках в качестве переводчиков и прислуги. Существовал и такой обычай: молодые таубии после женитьбы отправлялись в селения Геби и Чиора со своей свитой, где им устраивалось торжественное угощение и преподносились подарки. Аталычество – обычай обязательного воспитания детей вне родительской семьи, приводивший к установлению искусственного родства – был известен практически всем народам Северного Кавказа, но в ―классической‖, наиболее яркой форме аталычество наблюдалось у адыгов, относительно которых Хан-Гирей в первой половине Х1Х в. писал: «Не видано в Черкесии примера, чтобы дети человека значительного воспитывались в родительском доме, под надзором родителей; напротив, по рождении младенца немедленно отдают его на воспитание в чужие руки». Связи воспитанника с семьей аталыка на протяжении всей его жизни были очень тесными, аталык по обычаю считался главным советчиком и руководителем воспитанника.

Обратим внимание на одну из социальных функций аталычества – установление тесных связей между фамилиями и даже целыми народами. В Х1Х в. у адыгов детям нередко давали имена по названиям племен,

126

в которых они воспитывались: Убых, Бесленей и др. Среди адыгов воспитывались наследники Крымских ханов, которые, в случае необходимости, всегда находили убежище в Черкесии. У кабардинцев были аталыческие связи с другими группами адыгов, а также со многими соседними народами: с балкарцами, осетинами-дигорцами, карачаевцами, абазинами, убыхами. Значительное развитие получил институт аталычества у карачаевцев и балкарцев (в том числе также со сванами и осетинами). Царское правительство, стремясь ослабить влияние кабардинских феодалов на соседние народы, предприняло попытку запретить этот обычай. В 1822 г. А.П. Ермолов издал прокламацию, направленную на уничтожение аталыческих взаимоотношений между кабардинскими феодалами и соседними народами Кавказа. Тем не менее, передача детей на воспитание продолжалась, хотя и в меньших масштабах, и в последующие годы. Побратимство, усыновление и другие виды искусственного родства. Наряду с аталычеством у народов Северного Кавказа существовали и другие, весьма многообразные, формы заключения искусственного родства. Так, установление искусственного родства было связано с некоторыми обрядами детского цикла (прием родов, первое кормление грудью, наречение имени, первая стрижка волос), свадебного цикла (помещение невесты в ―промежуточный дом‖, пребывание жениха в ―другом‖ доме). Повсеместно были распространены молочное родство, побратимство (посестримство), оформлявшиеся различными способами. Даже краткий обзор традиций, определявших межэтническое сотрудничество народов Кавказа, свидетельствует о том, что народы этого региона накопили богатейший опыт взаимной терпимости, разумного приспособления, достойных компромиссов, норм, обеспечивающих возможность разностороннего сотрудничества. Конечно, не стоит преувеличивать степень толерантности традиционной культуры, для которой ―свое‖ в преобладающем большинстве случаев было всегда предпочтительнее и более ценно, чем «чужое». Все же, рассматривая бытовавшие в прошлом механизмы межэтнического взаимодействия, нельзя не признать, что зафиксированные в литературных и архивных источниках, сохранившиеся в памяти народа предания, нормы, представления – это отражение устойчивых ценностных ориентаций на определенную степень толерантности, с очевидностью присутствующей у всех этнических групп Кавказа. Литература:

1. 1. Баразбиев М.И. Этнокультурные связи балкарцев и карачаевцев с народами Кавказа в ХVIII – начале ХХ в. Нальчик, 2000.

2. 2. Бгажноков Б.Х. Адыгский этикет. Нальчик, 1978.

3. 3. Бобровников В.О. Мусульмане Северного Кавказа: обычай, право, насилие. Очерки по истории и этнографии права Нагорного Дагестана. М., 2002.

4. 4. Боташев М.Д. Побратимство у карачаевцев // Этнографическое обозрение. 2002. № 1.

5. 5. Волкова Н.Г. Этнокультурные контакты народов Горного Кавказа в общественном быту (Х1Х – начало ХХ в.) // Кавказский этнографический сборник. Вып. 9. М., 1989.

6. 6. Гарданов В.К. Аталычество. М., 1973.

7. 7. Саидов Т.Г. Традиции народов творят человека. Махачкала, 1994.

127

ПОЛИАСПЕКТНЫЙ АНАЛИЗ ПРОЯВЛЕНИЙ ТОЛЕРАНТНОСТИ И КСЕНОФОБИИ В РАЗЛИЧНЫХ СФЕРАХ ОБЩЕСТВЕННОЙ ПРАКТИКИ И ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЭТНОЛОГИЧЕСКИЕ ЗНАНИЯ КАК ФАКТОР ФОРМИРОВАНИЯ МЕЖЭТНИЧЕСКОЙ ТОЛЕРАНТНОСТИ Андрамонова И.М., Россия, г. Ярославль Проблема межнационального общения одна из самых важных проблем современности, как в аспекте глобальных процессов, так и в аспекте социокультурных реалий России. Многочисленные этнокультурные исследования свидетельствуют, что характер и содержание межэтнической коммуникации во многом зависит от способности их участников понимать друг друга и достигать согласия. Последнее же определяется, в основном, этнической культурой каждой из взаимодействующих сторон, психологией этносов – участников контактов. Проблема межэтнических коммуникаций особенно актуальна для нашей страны, поскольку на еѐ территории проживают представители более 120 этносов и этнических групп. Проживающие на территории Российской Федерации народы сильно отличаются друг от друга численностью, уровнем социально-экономического развития языком и культурой, антропологическими характеристиками, религиозным составом. Социально-экономические и политические процессы последних десятилетий привели к усилению этнической дифференциации, межэтнической напряженности, как на бытовом, так и на Федеральном уровне. Исходя из выше сказанного можно утверждать, что в системе образования (как общего среднего, так и высшего) остро назрела необходимость последовательной и методологически выверенной работы в области воспитания межэтнической толерантности. Включение этнологии в программы всех факультетов педагогических вузов было бы верным и важным шагом, если бы он был сделан до конца. Эта дисциплина призвана дать студентам системные знания о процессах этногенеза и антропогенеза, об историческом многообразии культур, об особенностях этнического самосознания о сущности этнической идентичности, о формах и способах межэтнических коммуникаций, причинах этнических конфликтов и принципах их урегулирования и разрешения. Данная теоретическая база должна быть подкреплена блоком знаний об особенностях традиционных культур и этнических стереотипов поведения у народов, населяющих Российскую Федерацию и СНГ. Очень важным, на наш взгляд является использование видеоматериалов в процессе изучения этнологии, дабы культура чужого народа воспринималась не как абстрактное явление, а как реальность. Эмоциональное восприятие студентами предложенных материалов должно сопровождаться раскрытием красоты традиций различных народов, поиском культурных параллелей, разъяснением студентам неправильности искаженного восприятия тех или иных культурных компонентов. Эффективными средствами для формирования межэтнической толерантности являются дискуссии, драматизация этнографических обрядов, сказок, различные ролевые игры, вплоть до погружения в культуру повседневности и обращение к национальной кухне. Бесспорно, проблема межэтнической толерантности не может быть решена лишь одним преподаванием этнологии но поставленной мною проблемы может стать первым шагом на важном для общества пути, а бережное и уважительное отношение к особенностям культуры различных этносов должно стать частью ментальности будущего учителя. РОЛЬ РЕГИОНАЛЬНЫХ СМИ В КОНТЕКСТЕ МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ Гаджигасанова Н.С., Россия, г. Ярославль В современном обществе средства массовой информации играют существенную и со временем все возрастающую роль в формировании представлений людей о социальных явлениях и процессах. Способность СМИ как консолидировать, так и дезинтегрировать многонациональное сообщество особенно заметна и выразительна в современных условиях роста национального самосознания, стремления народов России сохранить язык, самобытную культуру, традиции, а также в условиях политизации этнического фактора. На изломах истории государства этническое самосознание народов становится уязвимым, поэтому информация об этносоциальных процессах может существенно влиять на сознание и поведение людей. Практика не раз показывала, что необъективность, некорректность, тиражирование негативных выражений и стереотипов об этносах, недостоверность информации при освещении фактов осложнения межэтнических отношений приводят к конфликтным ситуациям, а иногда и к трагическим событиям. В научной литературе СМИ рассматриваются как многофункциональные социальные институты, обладающие целым рядом функций [3]. Однако в первую очередь СМИ по своим функциям должны быть нацелены на обеспечение духовного воспроизводства в силу значительного влияния средств массовой коммуникации на общее состояние культуры народов.

128

В соответствии с задачей этносоциологического исследования: изучить технологии конструирования и распространения в массовом сознании этнической информации, которая может быть эффективно выполнена с привлечением метода социологического исследования, был осуществлен контент-анализ материалов ярославской региональной прессы – 2-х областных ежедневных газет «Северный край» и «Золотое кольцо», а также городской еженедельной газеты «Городские новости» (номера содержащие статьи на тему «Межнациональные отношения и толерантность» в период с 09 января 2002 г. по 19 апреля 2011 г.). Учредитель газеты «Северный край» - ЗАО «Редакция ежедневной областной газеты «Северный край» (тираж составляет 5000-6000 экз.); учредитель газеты «Золотое кольцо» - АНО «Редакция газеты «Золотое кольцо» (тираж 9000 экз.), учредитель газеты «Городские новости» - мэрия города Ярославля (тираж - 990 экз.). Данные печатные издания являются трансляторами официальной позиции областных и городских властей соответственно. Печатные издания, а именно газеты, были выбраны объектом исследования в силу ряда преимуществ: охват общественных групп с самыми разными уровнями доходов [4]; возможность повторного обращения к материалу; возможность визуализации информации (фотографии, рисунки, заголовки). Анализ проводился по нескольким направлениям: 1) информационные поводы публикации статей с межэтнической тематикой; 2) способ подачи материала, приемы, при помощи которых пресса формирует образ представителей этнических общин (отношение автора статьи к проблеме, эмоциональная окраска заголовков, наличие некорректных высказываний); 3) определение степени остроты проблемы (частота публикации материалов по межнациональной тематике в сравнении с другими темами). За период с 2002 г. по 2011г. было проанализировано 143 материала в указанных печатных СМИ. Все информационные поводы публикации статей с межэтнической тематикой были объединены в следующие группы: 1) встречи, события, мероприятия, направленные на гармонизацию межнациональных отношений с участием представителей федеральной, региональной и местной власти - 25,2% от общего числа публикуемых материалов на этническую тематику; 2) события из жизни диаспор, содержание деятельности и мероприятия национально-культурных и общественных объединений – 22,4 %; 3) интервью на исследуемую тему с представителями исполнительной власти, научной общественности, руководителями национально-культурных и общественных объединений – 16,1%; 4) мероприятия, ориентированные на развитие толерантных взаимоотношений, с участием молодежи, подрастающего поколения – 9,1 %; 5) информация о происшествиях, конфликтах на межнациональной почве – 8,4 %; 6) о сложившемся атмосфере межэтнических отношений в ярославском социуме (в том числе и в исторической ретроспективе) - 7,7%; 7) аналитические статьи - 7,0 %; 8) проблемы межэтнического взаимодействия представителей диаспор с «принимающим населением» - 4,2 %. Интенсивность публикаций на межэтническую тему в ярославских СМИ за период с 2002 г. по 2006 г. отличается относительной стабильностью – в среднем 6,9%, в то время как в 2007-2008 гг., а также в 2010 гг. наблюдается значительное увеличение объѐма публикаций на исследуемую тему в 2,5 раза - в среднем 17,7%. При проведении анализа мы воспользовались методом контент-анализа с привлечением специализированного программного продукта (модуль системы «ВААЛ», предназначенный для контент-анализа). Количественный контент-мониторинг [5] в контексте категории «межнациональный» был осуществлен посредством предварительного определения нескольких смысловых категорий, т.е. единицей анализа выступили категории «национальная политика», «институты», «народы», «социум». В силу того, что количественный контент-анализ в первую очередь интересуется частотой появления в тексте определенных переменных, то следующим этапом работы было проведение подсчета удельного веса выделенных категорий в исследуемом тексте. Выбрав в текстах данные категории, мы произвели процедуру подсчета слов и выражений, относящихся к той или иной категории: 1. Национальная политика (гражданское общество, толерантные взаимоотношения, профилактика межнациональных конфликтов, мониторинг в национальной сфере, гармонизация межнациональных отношений; адаптация, сохранение культурной идентичности, межкультурный диалог); 2. Институциональное измерение (президент, губернатор, мэр, милиция, СМИ, правительство, советник губернатора, национально-культурные автономии, Ярославское региональное отделение Ассамблеи народов России, диаспора); 3. Народы (вошли слова народ, нация, национальность, национальный, а также названия (этнонимы) различных народов); 4. Состояние социума (многонациональный Ярославль, территория межнационального мира и согласия, дружба, взаимное уважение и взаимопонимание между народами, стабильность, безопасность, межэтническая напряженность, ксенофобия, межнациональная рознь).

В соответствии с выделенными смысловыми категориями (см. Рисунок 1), стоит отметить, что сумма частот понятий, словосочетаний соотносимых с категорией «национальная политика» составила 6,53% упоминаний за весь исследуемый период (от общего объема проанализированных материалов). Вместе с тем, если в 2002-2005гг. категория «национальная политика» в ярославских СМИ занимала в среднем 4,03%, то начиная с 2006 г. удельный вес данной категории увеличился практически в 3 раза и составил в среднем 11,09%. Наиболее часто встречающимися оказались словосочетания: внимание, сохранение/изучение родного языка (139 упоминаний), так например: «Участникам конгресса предстоит … предложить

129

конкретные мероприятия…, призванные усилить внимание к социокультурному статусу национальных языков…» («Северный край» от 01 июля 2008 г. в материале «Языки и культуры знают дорогу к храму»); идея сохранения традиций (69), ценностей (20), культурной идентичности (4 упоминания); уделять особое внимание национальному согласию, сфере и проблемам межнациональных отношений (61 упоминаний); об актуальности и попытках создания толерантных отношений, поведении (72 упоминания): «…От национального согласия и толерантности к гражданскому обществу – сегодня это политика нашего государства – об этом говорил советник губернатора Александр Тимченко…» («Северный край» от 03 ноября 2010 г. в материале «Не просто жить, а дружить»); о межкультурном диалоге (34 упоминаний) и культурном многообразии (5), проводниками которого на ярославской земле явились фестивали (частота упоминаний 56), конференции (30), выставки (11), круглые столы (12), о необходимости профилактики межнациональных конфликтов (19) путем принятия «Ведомственной целевой программы развития гражданского общества и гармонизации межнациональных отношений в Ярославской области на 2010 – 2012 гг.» (14 упоминаний), а также посредством адаптации приезжающих (9), построения гражданского и консолидированного общества (9 упоминаний), мониторинга в национальной сфере (3 упоминания).

Рис.1.

Частота встречаемости понятий, характеризующих категорию «институциональное измерение» за 2002 – 2011 гг. составила 6,69% (примерно совпадает с удельным весом категории «национальная политика»). Нагрузка на категорию «институциональное измерение» существенно увеличилась в публикациях 2006 – 2008гг. – в среднем 9,9% - вероятно обусловлено проведением VI Конгресса народов России в г. Ярославля в 2008 г., а начиная с 2009 г. частота встречаемости данной категории вновь стала снижаться – удельный вес на уровне 7,06% за 2009-2011 гг. Согласно проанализированным материалам, институциональное измерение реализации национальной политики в ярославской региональной прессе имело следующий контекст: «…в сфере межнациональных отношений нужны новые концептуальные подходы и, прежде всего, осознание того, что национальный вопрос не может занимать второстепенное место в политике законодательной и исполнительной власти…» («Городские новости» от 20 февраля 2008 г. в материале «Волга» станет намного шире»). О роли СМИ в диалоге этнокультур, освещении межнациональных отношений во всем объеме анализируемого материала только 7 упоминаний, как например: «По мнению Сергея Вахрукова … в ближайшее время … предстоит сосредоточиться на важных вопросах государственной национальной политики…», в числе которых «…стимулирование СМИ к освещению культурного многообразия народов России…» («Северный край» от 03 марта 2011г. в материале «Территория мира и согласия»). В региональных (ярославских) СМИ категория «народы» имеет наименьшую нагрузку – удельный вес 2,53%. За весь анализируемый период нагрузка на категорию «народы» заметно увеличилась в 2008 г. – 3,57% (связано с проведением VI Конгресса народов России) и в 2011 г. - 4,81%. Частота встречаемости категории «состояние социума» составила 5,82% упоминаний от общего объема материалов, в числе которых частота словосочетания «территория (земля)/ островок/ регион национального согласия и мира» составила 20 упоминаний, так например «…Ярославль является примером города, в котором представители разных национальностей живут в мире и согласии…» («Городские новости» от 11 мая 2007 г. в материале «Ярославль территория национального согласия»), «..Регионом России, где сложилась в целом благополучная ситуация в межэтнических отношениях, где проявления ксенофобии и этнического экстремизма удается не только сдерживать, но и преодолевать, является Ярославская область, которую по праву можно считать «регионом межэтнического согласия…» («Городские новости» от 20 февраля 2008 г. в материале «Волга» станет намного шире»).

Материалы на межэтническую тематику достаточно регулярно публикуются в областной газете «Северный край», где составляют от 1,7 % – до 18 % от общего объема информации. В газетах «Золотое кольцо» и «Городские новости» периодичность присутствия материала на исследуемую тему существенно уступает областному изданию «Северный край», а объем материалов составляет от 0,5 – до 4,5 %. Это представляется недостаточным, поскольку налицо проблема «информационного голода» именно по теме

130

освещения межнациональных отношений. Речь идет о нехватке позитивной информации о сходстве и различиях между культурами и их представителями, которая способствовала бы улучшению межнациональных отношений. «…Этносы существуют своей отдельной жизнью. Поэтому отсутствие информации о них способствует формированию мифов, иллюзий, ошибок в восприятии, порой напряженности в отношениях…» («Городские новости» от 28 апреля 2006 г. в материале «Требуется диалог»). Проблемы межэтнического взаимодействия представителей диаспор с «принимающим населением» отражаются в большинстве проанализированных материалов довольно слабо (4,2 %). Cогласно проведенному контент-анализу, город Ярославль позиционируется в качестве территории мира и межнационального согласия. Однако «…проблемы определенные всегда есть и будут, весь вопрос в том, как эти проблемы решаются…» (Городские новости от 09 июля 2008 г. в материале «Наша задача – сгладить острые углы» / Интервью с председателем Совета Ярославского регионального отделения «Ассамблея народов России» Н. Хасиевым). К трудностям, с которыми сталкиваются ярославские национальные организации, относятся: «…проблемы национальной адаптации, изучения языка, развития народных традиций… Каждый день в обычных газетных объявлениях мы сталкиваемся с другой проблемой – национальной нетерпимостью. Квартиры предпочитают сдавать исключительно русским семьям…» («Городские новости» от 02 июля 2008, в материале «Мы не должны быть серой массой» / Интервью с председатель совета Ярославского отделения Ассамблеи народов России Н. Хасиевым). Сквозной темой большинства публикаций выступает эффективность взаимодействия представителей властных структур региона, муниципалитета, регионального отделения Ассамблеи народов России и национально-культурных объединений, благодаря усилиям которым создается впечатление о благополучии в сфере межэтнических отношений. С нашей точки зрения данное обстоятельство является преувеличением, что подтверждается результатами авторских этносоциологических исследований в г. Ярославле на протяжении ряда лет [1,2], а также объясняется заинтересованностью определенных лиц в сохранении городом имиджа «…территории мира и межнационального согласия...». Крайне некорректным является использование «конфликтной лексики» (негативной лексемы) по отношению к представителям иноэтничных групп («люди с неславянской внешностью/ неславянской наружности», «дети неславянской национальности», «лица кавказской национальности», «инородцы») - 13 упоминаний: «…Каждый пятый россиянин высказался за депортацию инородцев…» («Городские новости» от 24 декабря 2008 г. в материале «Островок – единственный»); «За первые два месяца 2008 года в России произошло не менее 60 нападений на почве нетерпимости к «инородцам…» («Северный край» от 15 марта 2008 г. в материале «Ксенофобия – это диагноз»); «… В ярославских школах появилось много детей неславянской национальности…» «Северный край» от 24 сентября 2003 г. в материале «Принцип «Салатницы»). Общество, пытающееся установить межэтнический диалог, проповедующее гуманистические ценности, должно решить, возможны ли подобные (и многие другие) высказывания в СМИ демократической полиэтничной страны, где соблюдаются права человека, права меньшинств, где отсутствует дискриминация по этническому признаку. Именно СМИ являются тем средством коммуникации, которое создает предзнание, определяющее восприятие различными этническими группами друг друга при непосредственном контакте. Иногда всего лишь одна публикация провоцирует нарастание напряженности и враждебности между проживающими рядом представителями разных этнических групп. Прибегая к некорректной формулировке высказываний и заголовков, помещению нейтральной информации в негативный, надуманный контекст, зачастую СМИ формируют негативный образ представителей различных национальностей в сознании массовой аудитории. Поэтому для эффективного информационного обеспечения оптимизации межэтнических отношений представителям средств массовой информации следует с большим вниманием и деликатностью подходить к работе над материалами по межэтнической проблематике. Можно порекомендовать журналистам быть максимально беспристрастными: это именно тот случай, когда следует подавать информацию с позиций нейтральных критиков. Также следует отводить больше места статьям, в которых без выражения личных позиций, рассказывается о системах ценностей, подходах к решению проблем, традициях, особенностях культуры различных этнических групп. Таким образом, средства массовой информации - один из значимых факторов, способствующих формированию массовых толерантных или интолерантных представлений и установок людей в сфере межэтнического взаимодействия. Важно помнить о том, что вопрос этнической терминологии (лексики, риторики) на страницах газет - один из существенных. Не следует выносить в заголовок слова и призывы, способные затрагивать национальные чувства и достоинства людей, провоцировать их на обиды и разжигать межэтнические страсти. В новом гражданском обществе, которое строится в России, требуется не только усиление гражданской ответственности журналистов за печатное слово, но и серьезная научная и законодательная разработка «этнической терминологии», разработка корректного языка СМИ, связанного с освещением этничности.

Оптимизация информационного обеспечения социальных коммуникаций - одно из основных направлений работы специалистов в различных сферах деятельности. Важно обратить внимание на широкие аспекты: на освещение процессов этнокультурного развития народов и регионов, на конструирование толерантных образов этнических групп, отдельных регионов, на распространение интеграционных

131

ценностей и символов в регионах и в стране в целом, на формы и методы идеологического формирования с помощью СМИ не только этнической, но и общегражданской идентичности, на формы и методы созидательного, мирного взаимодействия этнических групп и гражданских общностей. Литература: 1. Гаджигасанова Н.С. Особенности этнической самоидентификации молодежи в условиях социальной трансформации российского общества. // Казанская наука. – 2009. - № 1.- С.370-375 и др. 2. Гаджигасанова Н.С. Этническая толерантность как потребность современного общества (с точки зрения системного подхода) // Теория и практика системного анализа: Труды I Всероссийской научной конференции молодых ученых. – Т. I. – Рыбинск: РГАТА им. П.А. Соловьева, 2010. – С. 191-194; 3. Запесоцкий А. С. Метаморфозы СМИ: Новое качество или новые болезни // Социс. 2010. № 7. – С. 7-17. 4. О социально-демографическом составе аудитории СМИ в г. Ярославле см. раб.: Румянцева Т.П. Социологические методы исследования влияния средств массовой информации на общественное мнение // Городское управление. - 2009. - N 7. - С. 86. 5. Применяется термин контент-мониторинг, так как анализу подвергся массив упорядоченных во времени материалов, публикаций на тему «Межнациональные отношения и толерантность», поступивших из одних и тех же источников (в данном случае источниками выступила региональная и городская пресса: газеты «Северный край», «Золотое кольцо», «Городские новости»). ТОЛЕРАНТНОСТЬ К НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ КАК ФАКТОР УСПЕШНОГО ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ЧЕЛОВЕКА В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ Гущина Т.В., Россия, г. Кострома Обучение в вузе предъявляет иные по сравнению со школой требования к учащемуся. В первую очередь это требования к уровню активности, самостоятельности и ответственности. Для успешного обучения студент должен сам проявлять активность, ставить перед собой цели и задачи, добиваться их решения и принимать на себя ответственность за достигнутый результат. Студент, как будущий специалист, которому предстоит трудиться в ситуации постоянных, стремительных социальных изменений, должен обладать таким важным качеством как толерантность к неопределенности. На наш взгляд, это позволит ему, не только успешно впоследствии адаптироваться в сфере производства и социальных отношений, но и эффективно обучаться в вузе, показывая высокие результаты академической успеваемости, совладая со стрессом экзаменационных сессий. Толерантность к неопределенности рассматривают как комплексный психологический феномен, который характеризуется разнообразными проявлениями в различных сферах психической жизни человека. Несмотря на наличие большого количества исследований данного феномена в зарубежной и отечественной науке, на сегодняшний день нет однозначного понимания его психологического содержания (Frenkel-Brunswik, 1948,1949; Budner, 1962; MacDonald A., 1970; Norton R., 1975; Луковицкая Е.Г., 1998; Лушин П.В., 2002, Гусев А.И., 2007 и др.). Внимание исследователей направлено на изучение личностных свойств толерантной и интолерантной личности, связей толерантности к неопределенности с другими психологическими конструктами, исследование различных аспектов самого феномена. Толерантность как качество личности противопоставляется стереотипности и авторитаризму (Brislin R.W., 1981). Излишне упрощая явления окружающего мира, люди, не обладающие толерантностью, проявляют категоричность, оказываются неспособными к изменениям. Выделяются два аспекта толерантности: внешняя толерантность (к другим) - убеждение, что они могут иметь свою позицию, способны видеть вещи с иных (разных) точек зрения, с учетом разных факторов; внутренняя толерантность (к неопределенности) – способность к принятию решений и размышления над проблемой, даже если не известны все факты и возможные последствия, способность выдерживать напряжение кризисных, проблемных ситуаций (Оконешникова Н.Л., 2004). В нашем исследовании мы ставили задачу определить уровень толерантности к неопределенности и его связь с показателем академической успешности студентов. В исследовании принял участие 50 человек, студенты технических специальностей. Были использованы: методика «Личностная готовность к переменам», разработана канадскими учѐными Ролником, Хезером, Голдом и Халом, адаптированная Н. Бажановой и Г.Л. Бардиер, а также анализ показателей академической успешности студентов (средний балл).

Методика позволила измерить следующие параметры: страстность, находчивость, оптимизм, адаптивность, уверенность, толерантность к двусмысленности. В ходе исследования были получены следующие результаты. 66.67% испытуемых мало энергичны, предпочитают спокойный образ жизни. 23.81% - имеют средний уровень развития страстности, оптимальный вариант, то есть они в меру энергичны и импульсивны, не любят долго сидеть на одном месте либо долго выполнять монотонную работу. Только лишь 9.25% - имеют высокий уровень, то есть обладают повышенным жизненным тонусом. 66.67% испытуемых затрудняются в поиске выхода из трудных жизненных ситуаций. 23.81% - имеют оптимальный уровень развития находчивости, т.е. для них не составляет труда найти решение проблемы, они легко обращаются к новым источникам для этого. 9.25% - имеют высокий уровень. Такие люди легко находят выход из затруднительных ситуаций, но они, возможно, слишком быстро принимают какие- либо решения, не слишком задумываясь о возможных отрицательных последствиях и о возможности другого выхода.

132

80,96% испытуемых обращают мало внимания на радости, предполагают чаще всего негативный результат какого – либо дела, неуверенны в своих успехах. 19,04% в меру оптимистичны, они фиксируются не на существующей проблеме, а на способах еѐ решения, всегда находят хорошее, даже в трудных ситуациях. 100% - имеют пониженный уровень развития смелости. Т.е. у них слабо развита тяга к новому, неизвестному, возможно, некоторые даже боятся изменить что – то, боятся оказаться в ситуации, в которой не были ранее. 90,48% студентов не могут быстро и без затруднений менять свои планы и решения, они плохо перестраиваются в новых ситуациях. 9.52% - способны не настаивать на своѐм, если ситуация этого требует, не расстраиваются, если какие – либо планы не получилось осуществить, достаточно быстро находят им альтернативу. 57,15% испытуемых не верят в себя в свои силы, в то, что они могут сделать то, что планируют. 42,85% - достаточно уверены в себе, верят в свои достоинства, в то, что всѐ возможно, стоит только захотеть. 100% испытуемых теряются в ситуациях, когда не всѐ известно, не понятен исход дела, когда начатое дело остаѐтся незавершѐнным. Они плохо владеют собой в трудных ситуациях. Таким образом, общий показатель по методике и показатели по отдельным параметрам получились низкие. То есть даже в обычной обстановке исследования студенты демонстрируют невысокий уровень толерантности к неопределенности, тогда, как, по мнению авторов методики, данный уровень значительно снижается в ситуации стресса, например, экзаменационной сессии. Зависимости между результатами методики и средним баллом академической успешности не прослеживается. Однако общий средний балл составляет 3.77 – он небольшой, как и результат методики, это позволяет сделать предположение, что академическая успешность студентов невысока по причине недостаточного развития таких личностных качеств как страстность, находчивость, оптимизм, смелость, адаптивность, уверенность, толерантность к неопределенности. Тогда как данные качества крайне необходимы не только для успешного обучения, но и для успешного функционирования в непредсказуемом пространстве современного мира. ИНТОЛЕРАНТНЫЕ ТЕКСТЫ ТОЛЕРАНТНЫХ АВТОРОВ: ПАРАДОКС СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ Дзялошинская М.И., Россия, г. Москва Ни для кого не секрет, что в России весьма высок уровень ксенофобии, антимигрантских настроений и других проявлений интолерантности. Достаточно часто приходится слышать обвинения в адрес средств массовой информации и работающих в них журналистов в нетерпимости и в том, что присутствующая в текстах СМИ агрессивность усиливает конфликтность в обществе. Однако большинство руководителей СМИ и журналистов с этими обвинениями не согласны, полагая, что они просто демонстрируют весь спектр позиций и мнений, существующих в современном обществе, так как считают, что СМИ, прежде всего, являются трибуной для высказывания различных взглядов. Пытаясь осмыслить, чем обусловлено повышение уровня интолерантности в современной России и какую роль в этом процессе играют СМИ, журналисты в ходе ответа на соответствующие вопросы анкеты предположили, что главная причина роста агрессии в обществе - низкий уровень жизни. В психологическом плане такое предположение не лишено оснований: хорошо известно, что одним из факторов повышения активности населения (в том числе и антисоциальной) является депривация (и чаще всего депривация именно социальная). На второе место журналисты поставили низкий образовательный, культурный уровень населения. Достаточно самокритично поступили журналисты, в качестве третьей причины назвав пропаганду нетерпимости, агрессивности и ксенофобии, осуществляемую СМИ. Но в собственной интолерантности, разумеется, не признался ни один из участвовавших в опросе журналистов. Однако эти же исследования показывают, что в текстах СМИ, так или иначе затрагивающих темы, находящиеся в проблемном поле толерантности/интолерантности, фиксируется довольно высокий градус агрессии. Отчетливо выраженные интолерантные высказывания содержатся примерно в 40 процентах текстов, публикуемых в федеральных и региональных СМИ. Анализ показал, что в модели действительности, конструируемой российским СМИ, существует значительное количество образов «чужих», изображаемых СМИ в негативном свете. Прежде всего, это представители власти (чиновники и действующие политики независимо от политической, региональной и др. принадлежности эгоистичны, корыстны и безнравственны). Далее идут представители различных народов (например, эксплуатируется стереотип о «врожденной преступности кавказцев»), «богатые» и «олигархи» (от их воровства и нечистоплотности страдают простые люди). Далее в перечне «чужих» - мигранты и приезжие, которые описываются как нарушители порядка. Затем идут различные религиозные конфессии (демонстрируется положительное отношение к православию и в той или иной мере негативное ко всем остальным конфессиям). В качестве «чужих» выступают представители некоторых социальных групп: бомжи, алкоголики, ВИЧ-инфицированные, геи, лесбиянки и т.п. (они воспринимаются как неприятные и опасные соседи). И, наконец, присутствует такой универсальный «чужой», как Запад. Следует отметить, что степень враждебности, проявляемой СМИ по отношению к различным «чужим», определяется, прежде всего, приписываемой этим «чужим» агрессивностью. Интолерантными признаются объекты, несущие в себе какую-либо опасность (например, поглощение - экономическое, демографическое, территориальное, идеологическое) либо способные на непосредственную или воображаемую агрессию (наркоманы, бомжи, алкоголики, преступные группы, мигранты, исповедующие иные религии и т.п.).

133

Если говорить о способах, пользуясь которыми, авторы воспроизводят события и процессы, обладающие отчетливо выраженным толерантным/интолерантным потенциалом, то их можно выделить четыре:

1. 1) использование при описании событий и процессов таких выразительных средств, которые тонко и ненавязчиво сформируют у аудитории определенное отношение к описываемой ситуации, событию или к их участникам;

2. 2) использование прямых авторских оценок, однозначно указывающих аудитории на единственно возможное, по мнению автора, отношение к описываемым явлениям или ситуациям;

3. 3) использование различных объяснительных схем, которые призваны предложить аудитории определенную логику понимания описываемого явления или события;

4. 4) демонстрация такой модели поведения в рамках описываемых событий или ситуаций, которая, по мнению автора, является самой разумной.

Чаще всего журналисты используют для формирования определенного образа событий или явлений два основных способа: тонированное (то есть специфическим образом окрашенное) описание и прямую авторскую оценку. Объяснительные и тем более поведенческие модели используются реже. Некоторые тексты вообще состоят только из двух компонентов: описания и оценки – никаких объяснений и моделей разумного действия не предлагается. Таким образом, вновь подтвердилась уже многократно зафиксированная тенденция повышения субъективности в профессиональной деятельности журналистов, что связано со стремлением обеспечить не столько информирование, сколько воздействие на общественное сознание и массовую психику. То есть, комбинируя слова определенного содержания и эмоциональной окраски, журналисты вводят аудиторию в соответствующее психологическое состояние и формируют заданное отношение к тем, кто должен восприниматься как «чужой». При этом отмечается, что журналисты, рассказывающие о случаях немотивированной агрессии, описывающие и показывающие места преступлений и терактов и др., с каким-то особым упоением, что называется «взахлеб», живописуют жестокость, с которой участники насильственных акций расправляются друг с другом, подробно расспрашивают жертв и свидетелей, подолгу и пристально показывают слезы на лицах родственников погибших т.д. Вероятно, таким образом журналисты пытаются вызвать сострадание к потерпевшим и возмущение действиями людей, учиняющих беспредел. Однако довольно часто реакция общества оказывается прямо противоположной: массовое сознание не настраивается на борьбу с насилием, а наоборот, начинает либо воспринимать его как естественный элемент жизни, либо восхищаться националистами, с железными ломами или бейсбольными битами в руках доказывающими тезис «Россия для русских». Возникает вопрос: как совместить субъективную уверенность большинства журналистов в своей непричастности к росту ксенофобии с очевидной интолерантностью многих публикаций и выступлений в СМИ? Очевидно, дело здесь не только в том, о чем и что пишут журналисты, но и в том, как они это делают: какими словами выражают свои мысли, какие стилистические конструкции используют, чьи высказывания цитируют и т.д. Таким образом, иногда не желая того, журналист проявляет себя – и воспринимается читателями – как личность, продвигающая в общество экстремистские настроения, провоцирующая агрессию. То есть, говоря о толерантности/интолерантности в текстах СМИ, надо иметь в виду, что, с одной стороны, это явление, безусловно, связано с тем, что журналисты, по роду своей деятельности призванные отражать события и ситуации реальной действительности, не могут обойти вниманием учащающиеся случаи проявления агрессии. Но с другой стороны, для обсуждения таких случаев можно выбрать способы и средства, которые вызовут у читателей реакцию отторжения и желание противостоять нарастающей волне интолерантности, а можно преподнести ситуацию как объективно-обыденную, а то и вполне приемлемую. И поэтому для того, чтобы понять, почему из-под пера журналистов, воспринимающих себя как людей толерантных, выходят тексты, содержащие явную или скрытую агрессию, необходимо прояснить некоторые важные моменты. Прежде всего, следует отметить общую неподготовленность, если не сказать неграмотность, многих журналистов в этой сфере. Приходится констатировать приблизительность, неточность понятийного аппарата, используемого средствами массовой информации для описания все усложняющихся социальных процессов, особенно в проблемном поле толерантности. Выяснилось, что авторы большинства материалов, содержащих в себе очевидный потенциал интолерантности, либо не знают терминов и понятий, с помощью которых обычно описывают подобные ситуации, либо избегают такие понятия употреблять. Например, такие категории, как гомофобия, интолерантность, кавказофобия и мультикультурализм, не встретились в анализируемых СМИ ни разу. При этом сами явления, обозначаемые этими понятиями, обсуждаются. Не пишут – кавказофобия, а пишут про «плохих лиц кавказской национальности» и т.д.

Еще один пример. Существует достаточно большое количество определений понятия «толерантность» (не в медицинском, а в социальном плане), однако все их объединяет то, что это понятие предполагает уважение права другого быть другим, наличие вектора движения от конфликтных отношений к сотрудничеству и взаимодействию и т.д. А некоторые московские журналисты считают, что «толерантность - это терпимость». При этом на вопрос «Что такое терпимость?» отвечают: «Это

134

способность и готовность терпеть боль». Можно легко представить, о чем и как будет писать такой журналист, какие факты будут для него значимыми и какой будет реакция читателей, которым предложат «терпеть боль». Это означает, что в обыденном языке, на который ориентируются журналисты при написании текстов, отсутствуют важные категории, без которых трудно осмысливать столь сложные процессы социальных взаимоотношений. А как известно, нет слов, нет и явлений… Точнее говоря, явления таковы, какими словами мы их обозначаем. Использование неточных, косвенных обозначений отражает неумение и нежелание журналистов адекватно диагностировать суть предъявляемых ими образов событий и явлений и почти гарантированно предполагает искаженное восприятие этих образов читателями, зрителями, слушателями. Следующее, на что необходимо обратить внимание, это профессиональная мотивация авторов интолерантных текстов. Признавая, что отдельные журналисты действительно распространяют в СМИ экстремистские настроения, около половины опрошенных журналистов объясняют такое поведение, в первую очередь, материальными соображениями. Как было написано в одной из анкет: «Некоторые журналисты делают то, за что им платят больше. Следовательно, надо не на журналистов «бочки катить», а искать заказчика». Тогда возникает вопрос: Кому выгодно распространение таких взглядов? Кто за это платит? Более трети участников опроса предположили, что те, кто так поступает, либо не понимают, что делают, либо просто хотят привлечь к себе внимание. И в том и в другом случае мы имеем дело с изъянами в профессиональной этике: журналисты, которые не ведают, что творят, или использующие любые способы для того, чтобы стать популярными… Удручающий этический выбор! И, наконец, небольшое количество опрошенных журналистов вынуждены были признать, что среди их коллег встречаются люди, в целом разделяющие массовые интолерантные предрассудки. Что же, по мнению опрошенных журналистов, нужно делать для того, чтобы повысить толерантный потенциал СМИ, предотвращать появление в печатной и электронной прессе заведомо экстремистских материалов? Главным средством опрошенные считают соблюдение всеми журналистами профессиональных этических кодексов. Большое значение журналисты придают укреплению законодательной базы, регулирующей действия работников СМИ. Третье средство повышения толерантности публикаций – внедрение идей и духа толерантности в деятельность журналистов посредством специальных семинаров, конференций, обсуждений, тренингов и др. Определенную роль, но не очень значительную, по мнению опрошенных журналистов, может сыграть создание разнообразных структур, которые будут осуществлять профессионально-экспертную оценку спорных публикаций, осуществлять так называемый общественный контроль за СМИ. Формулируя некую позитивную программу действий, осуществляя которые СМИ могли бы более энергично способствовать становлению толерантного сознания в российском обществе, опрошенные журналисты выделили следующие направления своей деятельности (в порядке убывания популярности):

1. 1) формировать у людей уважение к разнообразию различных мировых культур, цивилизаций и народов; готовность к пониманию и сотрудничеству с людьми, различающимися по внешности, языку, убеждениям, обычаям и верованиям;

2. 2) отражать разнообразие культурных ценностей, идей и мнений в обществе;

3. 3) раскрывать антиобщественную природу экстремизма в различных его формах, противодействовать ксенофобии, фашизму, фанатизму и фундаментализму;

4. 4) помогать конструктивному взаимодействию социальных групп, имеющих различные ценностные, религиозные и политические ориентиры, способствовать снижению социальной напряженности в обществе;

5. 5) способствовать выработке у населения норм толерантного поведения и навыков межкультурного взаимодействия.

Подводя итог размышлениям о том, как снизить уровень интолерантности СМИ, необходимо вспомнить, что одной из важнейших функций СМИ (как это и говорили участвовавшие в опросе журналисты) является предоставление всем желающим возможности высказывать свои мнения, вести общественно-значимый диалог. Однако речь должна идти не о простом предъявлении, демонстрации разных мнений, а о модерировании общественной дискуссии, вовлечении в процесс обсуждения актуальных проблем разных участников, в том числе и тех, кто по каким-то причинам уклоняется от такого участия, своим молчанием способствуя предоставлению медиатрибуны энергичным крикливым индивидам, которые узурпируют право на выражение своего мнения в качестве общественного. Но такое модерирование требует от журналистов высочайшего профессионализма и этической ответственности, которые не позволят превратить дискуссию в нагнетание конфликта, а толерантным журналистам стать авторами интолерантных текстов.

В статье использованы материалы исследований, проводившихся в Независимом институте коммуникативистики в течение 2002 – 2006 годов и в Высшей школе экономики в 2006-2011 годах: «Научно-методическое обеспечение акций и кампаний по пропаганде толерантного поведения в средствах массовой информации» (2002); «Разработка методики и организационного механизма мониторинга содержания продукции средств массовой информации» (2003); «Разработка методик формирования в обществе установок толерантности через средства массовой информации» (2004); «Разработка научно-

135

методических подходов к использованию социальной рекламы, формирующей установки толерантности в молодежной и преподавательской среде» (2005); «Анализ реакции СМИ на социальную напряженность в системе образования» (2006); «Информационная открытость органов местного самоуправления как основа социального партнерства» (2006–2007 гг.), «Гражданские коммуникации и гражданское общество: опыт и перспективы эффективного взаимодействия» (2008-2009 гг.), «Инновационные технологии бизнес-коммуникаций: стратегии и тактики» (2010-2011 гг.). ВОСПИТАНИЕ ТОЛЕРАНТНОСТИ В РОССИИ (НА ПРИМЕРЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СМИ) Иванян Р.Г., Россия, г. Санкт-Петербург Одной из приоритетных внутриполитических задач любого современного государства, в том числе и России, является снятие напряженности между различными социокультурными группами и слоями. Индивиды и социальные группы отличаются друг от друга по многим аспектам: национальность, религия, культура, физические и умственные возможности и др. К тому же в современном обществе существует много меньшинств: людей с ограниченными возможностями, гомосексуалов, ВИЧ-инфицированных, мигрантов и т. д. В целом, российское общество нельзя назвать толерантным. В сознании большинства существуют жесткие стереотипы по отношению к представителям различных этносов, национальностей, социальных групп, государственных, общественных и политических институтов. С конца 90-х годов в нашей стране набирает силу национализм этнического большинства. Растет уровень ксенофобии, и особенно кавказофобии. Необходимость в систематической работе по продвижению принципов толерантности в современном российском обществе растет год от года. Устранить проблемы нетерпимости и ксенофобии призваны многочисленные программы и проекты, реализуемые на различных уровнях властью, НКО, государственными учреждениями, международными организациями. Отдельное внимание стоит уделить роли и месту средств массовой информации в этих процессах. Отметим четыре негативные тенденции, присущие почти всему спектру деятельности по пропаганде толерантности и существенно обедняющие ее. Подчеркнем, что СМИ принимают активное участие не только в отражении этих тенденций, но и их формировании. 1) Тема вместо принципа и процесса. Складывается впечатление, что в последнее время мероприятия, призванные пропагандировать толерантность, организовываются и проводятся по совершенно противоположным принципам, а сам процесс бывает настолько агрессивным, что не приходиться говорить даже об элементарной этике. «Обучая толерантности» на специальных уроках, учителя могут вести себя настолько некорректно по отношению к учащимся нетитульных национальностей, что впору задаться вопросом о том, разделяют ли они ценности, которые пропагандируют. Самодеятельные выступления школьников, во время которых учащихся обязывают выйти вперед и назвать свою национальность (в виде танца, спектакля, и т.д.), а потом вместе продемонстрировать дружбу и братство являются наиболее частым примером. При этом совершенно не принимается во внимание тот факт, что подобное обращение с детьми способствует навешиванию на них ярлыков со стороны сверстников, стигматизации, стеоретипизации, упрошенного восприятия другой культуры. Корни такого подхода, на наш взгляд, кроятся в советском принципе «дружбы народов», который, однако, всегда особо выделял роль «старшего брата» и предоставлял все основания для неравноправия. Конечно, возвращение к этому принципу гораздо проще, чем поиск нового, однако не стоит подмешивать понятия и считать такую деятельность обучением толерантности. «Дружба народов» - это упрощенное понимание, оно не является синонимом толерантности, которая базируется на принципиально иных ценностях. К сожалению, в настоящее время в практической деятельности происходит подмена понятий, что приводит к искажению и в конечном итоге неэффективности работы по обучению толерантности. 2) Толерантность как лейбл Эта тенденция тесно связана с возможностью упрошенного получения финансирования, а также с некоторой «обязательностью» пропаганды толерантности, навязываемой государством. Практически любое регулярное мероприятие одновременно с ключевым словом «толерантность» в своем названии получает дополнительные финансовые или другие возможности. Исследователь вправе задаться вопросом, является ли тема актуальной или она уже становится «модной» и легко финансируемой? Подобное происходило несколько лет назад с профилактикой наркомании, почти каждая уважающая себя организация декларировала, что работает в этой сфере. Причем, критерии профилактики наркомании оставались размытыми – кружок вышивания в подростковом клубе мог с легкостью подойти под этот формат только потому, что предоставлял молодежи альтернативный вид досуга. Опираясь на наш опыт практической работы, отметим, что содержание туристического похода под названием «Вместе против ксенофобии!» не будет принципиально отличаться от обычного туристического подхода, но сможет получить финансирование в рамках какой-либо целевой программы. То же самое можно сказать и о футбольном матче, танцевальном конкурсе, экологической экспедиции и ряде других мероприятий, традиционных для молодежной работы. Таким образом, многие структуры используют понятие «толерантность», не задумываясь о его сути и насыщая свою деятельность компонентами, чаще всего имеющими мало общего с ключевыми принципами терпимости.

136

Другой стороной лейболизации толерантности становится бесцеремонное обращение с этим понятием. Думается, что слово «нетолерантный» начинает заменять такие слова как «плохой», «некультурный», «невоспитанный», «агрессивный» и т.д. Опираясь на опыт включенного наблюдения, отметим, что учителя в школах все чаще используют это определение в отношении «плохих» учеников, к которым можно отнести и лидеров, и просто физически активных подростков. В свою очередь, это способствуют «размыванию» понятия, а также его некорректному применению и формированию неправильных клише. 3) Рационализация понятия «толерантность» Эта тенденция подразумевает, что в работе по профилактике ксенофобии, национализма и других негативных явлений организаторы основывается исключительно на рациональных и информационных доводах, не принимая во внимание эмоциональный компонент. Или – как это часто бывает со СМИ - применяя его для нагнетания эмоций. Организаторы проектов полагают, что информирование может заменить собой все, стать причиной и поводом для изменения людьми своего поведения, отношения и т.д. Однако, как показывает опыт, ни одна качественная профилактика не может строиться исключительно на информационном компоненте. Особенно в том случае, когда ксенофобия зиждется на эмоциональных чувствах – страхе, ощущении опасности, утраты. Как посещение этнического ресторана не является залогом формирования толерантности, так и информация об особенностях другой культуры, необходимости быть толерантным не станет поводом для изменения своего отношения к людям. Именно поэтому фестивали национальных культур, «уроки добра», многочисленные конференции, симпозиумы и прочие мероприятия принципиально не влияют на ситуацию в стране. Конечно, они способствуют формированию «правильной позиции» - т.е. официально одобряемой обществом – но при этом такая позиция если и проговаривается вслух, то внутри может и не разделяться. А уж особенно в критическую минуту или в ситуации эмоциональной нестабильности.