Билет 11. Вопрос 1. Понимание совести в античности и христианстве

История термина “совесть” в античной и христианской письменности.

Термин "συνειδησις" впервые встречается у Демокрита, к-рый употребляет его в специфическом нравств. смысле - как сознание совершенного злодеяния. Это 1-ое известное употребление греч. термина “совесть”, к-рый сохранялся в греч. письменности до эпохи НЗ. Это был популярный термин, использовавшийся в языке народа для выражения очень простой идеи и очень простого факта повседневного опыта, именно уверенного знания о той реальности, с к-рой все люди встречаются внутри себя и в общении с самими собой. Термин “совесть” употреблялся для обозначения нравств. оценки собственных поступков, в 1-ую очередь, злых дел, так как их легче заметить и определить. Понятие доброй совести, как причины внутреннего мира и радости, встречается в сочинениях стоиков, особенно в произведениях Цицерона и Сенеки. Цицерон заявляет, что сознание (conscientia) хорошо прожитой жизни и воспоминание многочисл. добрых деяний явл-ся причиной самой большой радости. Цицерон отмечает религиозн. характер совести, наказывающей человека за злые дела. Он пишет: “Если даже кто-то полагает, что он надежно отгорожен и защищен оттого, что его уличат ближние, он, тем не менее, страшится ока богов и убежден в том, что укоры и беспокойства, день и ночь точащие его сердце, посланы богами для наказания”.

До нас дошли письма Сенеки к Луцилию, в к-рых мы находим рассуждения Сенеки о совести: “ Священный и высокий дух пребывает внутри нас, и ведет учет всех наших добрых и злых поступков, и явл-ся стражем или мстителем за наши дела. Как мы обращаемся с ним, так и он обращается с нами”.

Вслед за Цицероном Сенека, как видно из приведенного фрагмента, также указывает на религиозн. характер совести.

В древнеевр. языке нет слова, точно соответствующего греч. термину “совесть.” До встречи с эллинским миром в Библии не было термина “совесть”, к-рый появл-ся в Септуагинте в книге Екклесиаст (10:20) и в книге Премудрости Соломона (17:10). Но, хотя термина “совесть” не было в ВЗ, реальность совести, как общечеловеческого нравств. опыта и как опыта народа, призванного к общению с Богом сознавалась. Это понятие передавалось термином “сердце”, к-рый означал внутреннего человека, сотворенного Богом и известного только Ему. Для богоизбранного народа, знающего Бога и Его закон, голос совести был не чем иным, как внушением сердца, к-рое воспринималось как голос Бога. Это был голос похвалы или упрека за исполнение или нарушение закона. Совесть, как реальность нравств. сознания, присущего ветхозав. человеку, была внутренне связана с Заветом и по существу определялась законом, данным в Завете. Вся жизнь человека в ВЗ была в корне обусловлена объективными требованиями Завета и личной верностью в исполнении его предписаний. Жизнь в согласии с законом Бога означала чистую и благую совесть, к-рая приводила человека к миру с Богом и с самим собой.

Учение о совести в НЗ следует понимать на фоне ВЗ. Хотя в 4-ех Евангелиях удерживается терминология ВЗ, напр., слово “сердце,” ап. Павел и др. новозавет. авторы заимствуют термин “совесть” из эллинистической культуры своего времени. Св. ап. Павел принимает все ветхозавет. и евангельское учение о сердце и переводит его в контекст нравств. категорий культуры эллинистического мира. Он заимствовал термин “совесть” с целью выразить наиболее точно и полно центральную идею христиан. благовестия о спасении верой. Ап. связал тему совести с верой, любовью и действием Св. Духа в жизни отдельного человека. Жизнь в вере во Христа, в любви и в благодати Св. Духа - это новая ситуация, предполагающая новое нравств. измерение человека. Поэтому совесть у ап. Павла - это не просто отождествление с понятием сердца в ВЗ, это новое сознание человека, живущего по заповедям Христа. Для ап. Павла совесть означала сознание истинно нравств. содержания жизни, основанной на вере, т.к. вера понималась как личное обязательство человека перед Богом и окрашивала собой воззрения человека на всю окружающую реальность: на мир, на людей и на все, что происходит в мире. В этом смысле совесть означала гораздо большее, чем простое субъективное суждение относительно совершенных поступков. Она включала всю внутр. религиозн. жизнь человека, его понимание мира и окружающей жизни, рассматриваемой глазами веры, т.е. была не чем иным, как христиан. миросозерцанием, нравств. переживанием реальности мира и событий человеч. жизни. Все, что мы делаем, и все, что случается с нами, все, к чему нас обязывает жизнь и к чему мы стремимся, - все это должно оцениваться в свете веры, Промысла Божьего и нашей христиан. совести, ибо Бог вочеловечился во Христе с целью научить нас, как жить и как упорядочить свою жизнь и сделать ее достойной Его Божеств. благости и любви.

Ап. Павел употребляет слово “совесть” еще и в общепринятом значении, когда говорит, напр., о суде совести у язычников (Рим. 2:15), к-рый он связывает с эсхатологической перспективой: “Бог будет судить тайные дела человеков через Иисуса Христа” (Рим. 2:16).

С точки зрения суда совести над поступками человека, ап. Павел отмечает качества совести: она может быть благой, доброй, чистой совестью или нечистой и злой.

В Свящ. Писании НЗ понятие совести раскрывается в 2-х главных аспектах:

1. совесть - это фундаментальная этическая структура, к-рая определяет собой весь внутренний строй личности, вступившей в новую жизнь во Христе.

2. совесть есть некая специфическая способность нравств. суждения, с помощью к-рой человек в каждом конкретном случае определяет, что делать и как поступать.

Билет 11. Вопрос 2. Источники греха, его степени и последствия

Грех есть духовная проказа, болезнь и язва, поразившая всю природу человека и душу и тело его. Грех повредил все 3 основные способности или силы души: ум, чувство (сердце) и волю. Ум человека помрачился и сделался склонным к заблуждению (у римлян была поговорка: "еrrarе humanum est" - человеку свойственно ошибаться), и человек постоянно ошибается - и в науке, и в философии, и в своей практической деятельности. Быть может, более всего повреждено грехом сердце человека, - центр его переживаний и чувствований добрых и злых, печальных и радостных. И мы видим, что наше сердце затянулось тиной и плесенью греха, утратило способность чувствований чистых, духовных и христиански-возвышенных. Вместо этого оно сделалось склонным к усладам чувственности и земным привязанностям, а также заражено тщеславием и иногда поражает полным отсутствием любви и благожелательности к ближнему.

Но более всего повреждена и скована грехом наша воля, как способность действования и осуществления намерений человека. В особенности человек оказывается бессилен в своей воле там, где нужно осуществить истинное христиан. добро - хотя бы он и хотел этого добра. О таком печальном бессилии воли Ап. Павел говорит в послании к Римл. 7:19. "Доброго, к-рого хочу, не делаю, а злое, к-рого не хочу, делаю." И потому-то о человеке грешнике Христос Спаситель сказал: "Всякий, делающий грех, есть раб греха" (Иоан. 8:34), хотя - увы! - самому грешнику служение греху часто кажется свободой, а борьба с сетями греха - рабством.

Как же развивается грех в душе человека? Св. отцы подвижники христиан. аскетизма и благочестия, лучше всех "ученых" психиатров знавшие грешную человеч. душу, различают следующие стадии - степени греха:

1-ый момент в грехе - прилог, когда в сознании человека только обозначился тот или иной соблазн - греховное впечатление, грязная мысль и т. д. Если в этот 1-й момент человек решительно и сразу отвергнет грех, - он не согрешит, а победит грех и для души своей будет иметь "+", а не "-". В прилоге легче всего одолеть грех. Если прилог не отвергнут, - он переходит сначала в неясное стремление, а затем в осознанное, ясное желание греха. Здесь человек уже начинает склоняться к греху данного рода. Но без особо тяжкой борьбы он здесь может не поддаться греху и не согрешить, в чем ему поможет ясный голос совести, и помощь Божия, если он прибегнет к ней.

Но вот - человек впал в грех. Упреки совести звучат громко и ясно, вызывая у не испорченного еще человека лишь резкое отвращение к данному греху. Исчезает прежняя самоуверенность и человек смиряется (ср. Ап. Петра до и после отречения). Но и здесь еще победа над грехом не столь трудна, на что указывают многочисленные примеры (того же Ап. Петра, св. царя и Пророка Давида и других покаявшихся грешников).

Труднее бороться с грехом - когда он, чрез частое повторение, обратится у человека в привычку. После приобретения вообще всякой привычки, привычные действия совершаются человеком очень легко, почти незаметно для него - сами собою. А поэтому и борьба с грехом, к-рый стал для человека привычным, очень трудна, т. к. ему трудно уже не только преодолеть себя, но и уследить, заметить приближение греха.

Еще более опасной стадией греха явл-ся порок. В этoм случае грех настолько владеет человеком, что сковывает волю его как бы целями. Человек здесь уже почти бессилен бороться с собой и является рабом греха, хотя сознает его вредоносность и в минуты просветления, быть может, ненавидит его от всей души (таков напр. порок пьянства, наркомании и ему подобные). Здесь без особой милости и помощи Божией человек уже не может справиться с собою и нуждается и в молитве, и в духовной поддержке других. Нужно при этом помнить, что даже любой мелкий грех, напр. болтовня, любовь к нарядам, пустым развлечениям и т. д., может сделаться у человека пороком, если он вполне овладеет им и заполнит собой его душу.

Высшею степенью греха, при к-рой он уже совсем порабощает себе человека, явл-ся страсть того или иного греховного типа. В этом состоянии человек уже не может ненавидеть свой грех, как в пороке (в этом разница между ними), но подчиняется греху во всех своих переживаниях, действиях и настроениях (срав. Плюшкина из "Мертвых Душ" или Феодора Карамазова из "Братьев Карамазовых", также - сребролюбца Иуду Искариота). Здесь человек прямо и буквально впускает (как и сказано про Иуду в Св. Евангелии) сатану в свое сердце, и в этом состоянии кроме благодатной церковной молитвы и воздействия - ничто ему не поможет.

Но есть еще 1 особый, ужаснейший и погибельный род греха. Это - смертный грех. Человеку, находящемуся в состоянии такого греха, не поможет даже и церковная молитва! Об этом прямо говорит Ап. Иоанн Богослов (1 Иоан. 5:16), когда он, призывая нас молиться за согрешающего брата, прямо указывает на бесполезность молитвы за непрощаемого грешника.

Сам Господь Иисус Христос об этом грехе говорит, что этот грех - хула на Духа Св. - не отпустится, не простится людям ни в сем веке, ни в будущем. Эти грозные слова Он произнес против фарисеев, к-рые ясно видели, что Он все творит по воле Божией и силою Божией - и, однако, ожесточенно извращали истину, клеветнически утверждая, будто бы Он действовал силой злого, нечистого духа. Они погибли в своем богохульстве, и этот пример их поучителен и грозен для всех тех, кто грешит смертным грехом - упорным и сознательным противлением несомненной истине, а поэтому и хулой на Духа Истины - Св. Духа Божия... Необходимо заметить то, что даже хула на самого Господа Иисуса Христа может быть прощена человеку (по Его же словам), т. к. она может быть совершена по неведению или временному ослеплению. Хула же на Св. Духа может быть, по учению св. Афанасия Великого, прощена только тогда, когда человек прекратит ее раскаявшись, но - увы этого обычно не бывает, т. к. самый род, самый характер греха таков, что делает для человека почти невозможным возврат к истине. Ослепленный может прозреть и возлюбить открывшуюся ему истину, загрязненный пороками и страстями может омыться покаянием и сделаться исповедником истины, - но кто и что может изменить хулителя, видевшего и знавшего истину и упорно отрицавшему и возненавидевшему ее?! Это ужасное состояние подобно состоянию диавола, к-рый верует в Бога и трепещет, и однако, ненавидит Его, хулит Его и противится Ему.

Когда пред человеком предстаёт соблазн, искушение грехом, то исходит обычно это искушение из 3 источников:

1. от собственной плоти человека,

2. от мира и

3. от диавола.

Плоть человека явл-ся гнездилищем, источником противонравств. предрасположений, стремлений и влечений. Прародительский грех - это печальная общая наша склонность к греху, наследственность от грехов наших предков и наши личные греховные падения - все это, суммируясь и взаимно усиливаясь, и создает в нашей плоти источник искушений, греховных настроений и поступков.

Еще чаще источником соблазна явл-ся для нас окружающий мир, к-рый, по слову ап. И. Богослова, "весь во зле лежит" (1 Иоан. 5:19), и дружба с к-рым, по слову другого ап., есть вражда с Богом (Иак. 4:4). Соблазняют окружающая среда, окружающие нас люди (в особенности, намеренные, сознательные соблазнители и развратители молодежи, о к-рых Господь сказал, "если кто соблазнит одного из малых сих - лучше ему, чтобы повесили ему мельничный жернов на шею, и утопили бы в пучине морской"). Соблазняют внешние блага, богатство, комфорт, безнравственные танцы, грязная литература, бесстыдные "наряды" и т. д. - все это, безусловно, смрадный источник греха и соблазна...

Но главным и коренным источником греха явл-ся, конечно, диавол - тот о ком ап. Иоанн Богослов сказал: "кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавол согрешил" (1 Ин. 3:8). Борясь с Богом и Его правдой, диавол борется и с людьми, стремясь погубить каждого из нас. Особенно явно, зло и непосредственно - лично, боролся он со святыми (даже дерзнул искушать самого Г. И. Христа), как мы видим в Евангелии и в житиях святых. Нас - немощных и слабых - Господь ограждает Своею силою от тех лютых искушений, к-рым подвергались от диавола сильные духом угодники Божии. Но и нас он не оставляет без внимания, действуя через соблазны мира и плоти, делая их более сильными и заманчивыми, а также искушая разного рода греховными мыслями. (В последние же годы его злое влияние, помимо всего прочего, в особенности сказывается в эпидемии разного рода самоубийств). Поэтому aп. Петр диавола сравнивает с рыкающим львом, к-рый ходит вокруг нас "Ища кого поглотить..." (1 Петра 5:8).