Гк России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти с.А. Хохлова / Отв. Ред. А. Л. Маковский; – м.,Родос, 1998. С. 114

ние. Отношения между доверительным управляющим и его контрагентом – учредителем управления носят относительный характер, но благодаря тому, что доверительный управляющий получает по отношению к переданному имуществу правомочия собственника (ст. 1020 ГК), соответствующее правоотношение приобретает черты абсолютного.

Учитывая возможность существования смешанных правоотношений, О.С. Иоффе полагает, что деление на абсолютные и относительные правоотношения «носит в высшей степени условный характер»[2]. Однако, несмотря на столь резко негативное отношение к указанному делению, О.С. Иоффе признает его практическое значение, поскольку закон формулирует различные правила для абсолютных и относительных правоотношений, вследствие чего «такая классификация имеет под собой определенные разумные основания»[3].

Сходная ситуация характеризует и деление правоотношений на вещные и обязательственные. В самом общем виде различие между теми и другими правоотношениями усматривают в том, что вещные правоотношения имеют своим предметом вещь, носят абсолютный характер, а будучи связаны с вещью, следуют за ней и, наконец, предполагают активность носителя права и одновременно пассивность тех, кто ему противостоит. Для обязательственных правоотношений характерно то, что их предметом служит действие определенного лица (должника), они являются относительными, следуют за должником и предполагают активность этого последнего, противостоящего управомоченному лицу – кредитору.

Часть складывающихся в гражданском обороте правовых связей действительно отвечала перечисленным признакам либо вещных, либо обязательственных правоотношений. И все же безусловно большинство гражданских правоотношений является смешанными «вещно-обязательственными».

Существование таких правоотношений удачно, на наш взгляд, продемонстрировал в работе, написанной на основе уже действующего Кодекса, Ю.К. Толстой. Речь идет о том, что автор вначале выделяет признаки, индивидуализирующие вещное право. К ним

относится то, что оно «носит бессрочный характер, объектом этого права является вещь, требования, вытекающие из вещных прав, подлежат преимущественному удовлетворению по сравнению с требованиями, вытекающими из обязательственных прав; вещному праву присуще право следования или вещные права пользуются абсолютной защитой»[4]. Однако вслед за этим, прослеживая один за другим проявления каждого из этих признаков, Ю.К. Толстой убедительно доказывает, что могут существовать вещные правоотношения, лишенные каких-либо из указанных им признаков, как и, напротив, обязательственные правоотношения, которым такие признаки присущи[5].

На первый взгляд, может показаться, что наличие смешанных правоотношений вступает в противоречие с весьма четким разделением вещного и обязательственного права в ГК. Однако, как показал М.М. Агарков главным образом на примере связанной с парой «вещные – обязательственные» другой пары «абсолютные – относительные правоотношения», соответствующее смешение касается исключительно правоотношений и не затрагивает существующего четкого разграничения самих норм[6].

Проследить смешение вещного с обязательственным можно уже на примере основного обязательственного правоотношения – договорного.

Общепризнано, что обязательство, в том числе порожденное договором, в большинстве случаев направлено на переход вещи от одного лица к другому При этом указанный переход осуществляется в результате исполнения одним из контрагентов – должников своей обязанности. Так происходит в договоре купли-продажи, когда продавец во исполнение лежащей на нем обязанности передает имущество в собственность контрагенту – покупателю. Аналогичная обя-