40. Поэма н. В. Гоголя «Мертвые души»: жанр, сюжет, герои, образ автора

Создание грандиозного имиджа творимого текста происходит одновременно с созданием. Гоголь всегда хотел великого творения, и с МД так и получилось. Его роковая ошибка – Гоголь не понял, что в первом томе уже все было написано. Концепция заветного труда, в котором явится вся Русь, неотделима от концепции автора. В МД важна фигура повествователя. Она себя обнаруживает не только в 11 главе, но и по ходу дела. Например, отступление о двух писателях в 7 главе. В этом плане, налицо параллель с ЕО. Пушкину в ЕО важно показать как меняется герой; Гоголя важно показать совершенно другую позицию – того, кто над всеми. Повествователь Гоголя знает всю правду.

Концепция благословения – я получил земное благословение на создание. Ясно, что подразумевается Пушкин. Дальше в авторской исповеди будет придумана концепция: «Пушкин передал свой заветный замысел Гоголю», хотя, конечно, ничего заветного не было – Пушкин оставил бы его себе. Великий ушедший писатель дает добро.

Провиденциальный характер текста: не только вся Русь явится в нем, но и вся Русь преобразится, его прочитав. Эта задача не литературная, даже не публицистическая, а мистическая. Фигура читателя тоже чрезвычайно важна: Гоголь отводит неправильные реакции на текст.

Для литературного круга тайны не было: все знали, что Гоголь пишет, в свои наезды в Россию, он даже показывал некоторые главы. Однако никто не знал сюжета и общей концепции. По реакции первых слушателей ясно – они не понимали, про что это. До 11 главы читатель ничего не понимает. Склонность Гоголя к постоянному нагнетанию здесь связана с литературной задачей.

С самого начала есть некоторая странность: странность героя. Он не наделен какими-то особенными чертами. Его обтекаемость позволяет всем нравиться. Сочетание обыденности и невероятности, привычности и дикого курьеза организует гоголевское поэтическое пространство. Никаким особенным событием приезд Чичикова не был, однако это отозвалось грандиозным скандалом.

Вопрос – докатится ли колесо – соотнесен с загадкой – получится ли у Чичикова? Другого дома нет у Чичикова: у него есть две коробочки – бричка и шкатулка. Бричка в конце превращается в птицу-тройку.

Чичиков нравится не только обывателям, но и помещикам Манилову и Собакевичу. Оба Чичикову мертвых душ продали, но прямо противоположным образом. Манилов отдал задаром, Собакевич еще поторговался. Но когда начали разбираться, ни один из них Чичикова не выдал. Однако Чичиков неправильный, его ведет вбок.

Манилов предупреждал, что не надо ехать – тучки оборачиваются чем-то более существенным. Романтическое прекраснодушие сентиментального Манилова, пустопорожняя нежность к жене, запущенные дети и заброшенность всего. Любимое его занятие – кольца дыма пускать. Он эфемерен и вся его реальность тоже. Так же и основательность Собакевича по-своему эфемерна.

Дело не в том, что предметы похожи на своих обладателей. Дело в том, что во всех описанных помещиках нет ничего - они мертвы, люди равны предметам. Чичикову всегда все удается до поры до времени – у него были прекрасные замыслы, но все равно его заносит, он срывается. Чичикову все время что-то надо: не просто денег, а положения, идеальной семьи. Он желает вознестись, но применяет неправильные приемы. У него неверные, искривленные идеалы.

Коробочка – та самая пиковая дама, которая сгубила Чичикова. Чичиков – умный человек, понимал, кто такой Ноздрев, но поддался. Неправильность сбивает Чичикова и мешает его правильно придуманному вояжу. Опять происходит деформация пространства – кто-то шутит. Встреча с Плюшкиным – бонус.

Всего глав – 11. Шестая Плюшкинская глава – самый центр. Глава обладает особенным центральным значением: обрамлена отступлениями о русском слове и о двух писателях. У Плюшкина так же, как у Чичикова есть история – в отличие от всех других персонажей. История Чичикова рассказана буквально от рождения, вся история его жизни. Плюшкин решительным образом отличается от остальных: он хуже всех, он умертвляет все произведенное. Скупость Плюшкина умертвляет вещи. Мертвое становится еще более мертвым. Все остальные персонажи равны своему устройству, но Плюшкин – нет. Он – не просто его вещи, он безукоризненно честен. Он упал ниже всех и именно поэтому он может подняться, в нем есть что-то человеческое, при том, что смерть приблизилась повсюду. В главе появляется картина сада – запустевшего, но сохранившую красоту. Но вместе с этим проступают апокалипсические картины: горение, пожар, гибель души Плюшкина.

Вводя фигуру Плюшкина, Гоголь наглядно демонстрирует возможность нисхождения, предусматривающую возможность подъема. То же самое мы видим и с Чичиковым: при всех его аферистских планах, он столбенеет перед губернаторской дочкой. Он просит Селифана построить мертвых мужиков, воображает себя хозяином. Но как только происходит вознесение, вступают Ноздрев и Коробочка. И из ничего, из вранья и чуши перспектива совершенно меняется. Разговор двух дам открывает нам по-новому глаза на Чичикова.

После этого абсолютно правильный и всем нравящийся Чичиков, начинает оборачиваться неизвестно кем – разными злодеями. Чичиков – капитан Копейкин, он же – печатник фальшивых ассигнаций. С другой стороны, Чичиков – сам Наполеон. Император тоже был не толст и не тонок, и в профиль даже они похожи. Наполеон – абсолютное величие с демоническим отсветом. С другой стороны, Наполеон – воплощение европейско-буржуазного круглого начала.

Конечно, ноздревским разговорам никто не поверил. Все слухи неверны, но все некий страшный отсвет на Чичикова бросают. Наполеоновская стать Чичикова важна. Кроме того, с Чичиковым сравнивается конь Чубай – подлец, который везет неправильно.

Гоголь пишет не книгу, а живое слово. До поры до времени все мертвые, жизнь будет, но позже. Превращение брички в тройку—уже апофеоз. Но почему на этой переходной стадии необходим Чичиков. Чичиков и воплощает бонапартову энергию, не туда направленную. Когда припряжем подлеца – тогда и произойдет превращение брички в птицу-тройку, тогда и преобразится Россия.

Россия – что это - та необъятность, которая нас засосет или возможность богатырского начала? Гоголь уповает на то, что творящее начало окажется сильнее.

Из удачной матерщины вырастает концепция точного меткого слова. С нашими святынями сравниваются народы, которые их безусловно меньше. Душа народа – это слово. Поэтому настоящая книга перевернет весь мир и всех преобразит. Есть наводящее ужас движение, но непонятно куда.

Гоголь планировал писать продолжение совместно с читателями. Однако процесс не шел – люди не преображались. Все это писалось чрезвычайно мучительно, мы не знаем, сколько Гоголь сжег.