5. Трагический злодей: сравнительный анализ пьес у. Шекспира: "Ричард III" и "Мак­бет"

В произведениях непосредственно после короля «Лира» - в «Макбете» и «Кориолане» - носитель зла становится главным героем пьесы. Именно такое построение трагедии позволило Шекспиру наиболее полно сконцентрировать внимание зрителей на внутренних закономерностях, которые присущи характерам подобного рода, определяют эволюцию этих персонажей и в конечном итоге - их судьбу, как и участь других действующих лиц.

К способу построения пьесы, избранному для «Макбета», Шекспир прибегнул не впервые. Среди ранних произведений Шекспира имеется хроника, композиционные особенности которой в значительной степени предвосхищают композицию «Макбета», - это «РичардIII», пьеса в центре которой стоит образ кровавого преступника, проложившего себе путь к трону.

Путь к власти «по лужам крови» обрисован с большой изобразительной силой. В арсенале Глостера - «обычные» для феодала методы устранения неугодных лиц (использование убийц).

Спора нет, само по себе убийство сыновей Эдуарда IV мало чем отличается «от обычных» злодеяний феодалов. Но автор «Ричарда III» вскрывает бесчеловечность Глостера не прямолинейным изображением убийства. Тиран еще более опасен, от того что умело скрывает свои кровавые планы. Глостер приходится дядей обоим принцам, и, как близкий родственник, он довольно благодушно беседует с племянниками, которым вскоре суждено стать его жертвами. Драматург в одной сцене двумя-тремя штрихами создает живые портреты двух юношей, принцев Уэльского и Йоркского, полных жизни, юмора, наивной веры в свое будущее.

Глостер расчищает путь к престолу не одними убийствами. Когда ему нужно, он, невзирая на физическое уродство (эта особенность внешнего облика лишь усиливает роль изобретательного ума Ричарда), действует как заправский Дон-Жуан. В его расчеты входит соблазн. Будущий король должен быть связан брачными узами так, чтобы обеспечить крепость трона. И без хитрого соблазна не обойтись - Ричард слишком уродлив, преступен и страшен, чтобы вызвать в ком-либо непосредственное чувство. Он действует с неистовой энергией: обольщает безвольную Анну, сговаривается с перепуганной королевой о браке с ее дочерью - женитьба на принцессе Елизавете сулит большие выгоды.

Ричард винит небо и природу в своем уродстве, и вряд ли можно утверждать, что Ричард «не ищет себе никаких опровданий» [1:136].

Меня природа лживая согнула / И обделила красотой и ростом./ Раз не дано любовными речами / Мне занимать болтливый пышный век, / Решил стать я подлецом...[1:24].

Об уродстве говорят те, кому он причинил зло, так как они ищут причины, пордившие такого жестоког злодея. Ричард может вызвать к себе теплые чувства: Кларенс уверен в его братской любви и искренно благодарен за «помощь», Хестингс считает его своим другом, человеком искренним и добрым, наконец, Ричард добивается женской любви гораздо раньше, чем он достиг власти. Ради чисто политических целей он должен жениться на вдове Эдуарда Ланкастерского, которая его ненавидит. В в начале диалога Анна встречает страшными проклятиями убийцу своего мужа. В конце диалога она почти соглашается стать женой Ричарда: принимает его кольцо. В поведении Анны мы видим и слабость, и тщеславие, однако есть и другое: Анна поверила в то, что этот суровый воин, которого все боятся, страдает от любви к ней, что только ради ее любви он совершил все пресмтупления. «Страстность» для Ричарда всего лишь актерский прием, но ведь Анна убеждена в его искренности.

Нельзя принять и другое объяснение причин зла в характере Ричарда: в пороках виновато время. эпоха междоусобных ряспрей. Тирания часто следует за гражданскими войнами - такое объяснение Шекспир мог найти как в сочинениях античных авторов, так и в истории Англии, однако от этого объяснения очень далеко до оправдания злодейства Ричарда. По мнению Стржибрны, Шекспир не изображает Ричарда как порождение «времени». Если время стало плохим, то именно Ричард в этом повинен[44:144]. Шекспир ведет упорную борьбу с макиавелизмом, как его понимали в XVI веке. Упоминание в драме Макиавелли, который жил на полстолетия позже Ричарда III - явный анахронизм. Возможно, этот анахронизм введен сознательно и является откликом на популярную в ту пору легенду о Макиавелли как проповеднике жестокости и беспринципности в политике.

Ричард Шекспира наделен философией макиавеллистов XVI в., он убежден, хотя и не до конца, что бог, суд, совесть, закон - все это слова, изобретенные слабыми для защиты от сильных, и сильный человек может справиться с такими «призраками». Шекспир показывает, что все окружающие сохраняют веру в эти понятия, что даже наемным убийцам знакомо чувство жалости и угрызения совести. Даже в самом Ричарде пробуждается страх перед возмездием. Шекспир нигде не оправдывает тирана условиями времени и в ходе драматического действия отвергает все самооправдания Ричарда III.

Ричард один из немногих шекспировских королей, который сам творит историю, и все же события оказались сильнее его. Ричард погибает «в момент, указанный неумолимой судьбой, чтобы посреди его удач воздать кару за его преступления» [32:172]. Возмездие воспринимается всеми персонажами драмы как вмешательство высшей силы _ этому служат многочисленные пророчества, предзнаменования, проклятия, страшные видения.

Тема «Макбета» во многом напоминает «Ричарда III». И Макбет и Ричард - злодеи, которые идут к намеченной цели, захвату власти, устраняя все препятствия на своем пути. Но субъективно междуМакбетом и Ричардом мало общего.

Ричард обладает природным бесстрашием, Макбет же - только решимостью, которая не вытекает из его природы и является результатом борьбы с самим собой. Он склонен к безрассудной решимости именно потому, что от природы - он колеблющийся человек, и весь путь его преступлений свидетельствует о его природной слабости, так как он стремится уничтожить преследующую его «тень страха».

Ричард III с самого начала трагедии - законченый «злодей» и откровенно заявляет о своем злодействе. Макбет же, хотя он сам первый подумал об убийстве Дункана, является в дальнейшем в известном смысле жертвой окружающих влияний. Сравнение Макбета с Ричардом дает наглядное представление о пути, пройденном Шекспиром от изображения изолированной, «самой по себе» действующей личности, до ее изображения во взаимодействии с окружающим.

Отметим, что Макбету было тем легче поддаться искушению, что он был не только могущественным феодалом, но, согласно древней хронике, родственником Дункана и, следовательно, по рождению своему близок к престолу. С другой стороны, сам Дункан - слабовольный и бездеятельный правитель. В шекспировской трагедии мы видим Дункана вдалеке от поля битвы, в которой он не принимает непосредственного участия, доверив предводительство войсками своим вельможам.

И все же Макбет несет на себе всю тяжесть вины. Мысль об убийстве Дункана пришла раньше всего ему, а не была подсказана пророчеством ведьм. Из слов леди Макбет видно, что разговор об убийстве Дункана уже когда-то велся между ними (еще до описанных в трагедии событий, то есть до появления ведьм).

Итак, замысел родился у самого Макбета. Раз затаив этот замысел, Макбет попал под власть сил, толкавших его вперед по пути преступлений, соити с которого он уже не мог. В этом судьба Макбета - судьба, воплощенная в мрачном образе леди Макбет и еще более мрачных и зловещих образах ведьм. Совершившему ряд преступлений «Макбету, пробравшемуся к короне кровавым путем, легче идти вперед, чем вернуться к состоянию мира и невинности» [17:115].

Ведьмы в «Макбете» издавна привлекали внимание шекспировской критики. Некоторые видят в них лишь старух предсказательниц, нищих шотландок, выбалтывающих то, о чем все кругом шептали втихомолку. С таким толкованием трудно согласуется хотя бы внезапное исчезновение ведьм, которых Банко недаром называет «пузырями земли». «То, что казалось телесным, - говорит о ведьмах Макбет, - растворилось как дыхание в ветре». [1:195]. Согласно другому толкованию, ведьмы лишь галлюцинации, «проецированные» сокровенные желания Макбета. В этом толковании есть несомненная доля правды. Ведьмы повторяют лишь то, о чем уже думал Макбет. И все же толкование, сводящее «сверхъестественные» явления в «Макбете» к галлюцинациям или «проецированным» сокровенным желаниям действующих лиц, вряд ли применимо к пьесе, написанной в начале XVII века. Сомнительно, например, чтобы тень Банко была галлюцинацией. Большинство зрителей, для которых писал Шекспир, верило в реальность этой тени.

Реальность ведьм имеет существенное значение в общем замысле произведения. «Макбет» - повесть не только о гибельном и преступном тщеславии, но и о внешних влияниях, которые овладевают человеком, им поддающимся, и губят его. В это смысле ведьмы - судьба Макбета. Они - воплощение всей нравственной грязи, коварства, подлости, царивших в окружавшей Шекспира действительности.

Носительницей злой судьбы Макбета помимо ведьм является леди Макбет. Но как ни отрицательна ее «функция», сама леди Макбет не просто « четвертая ведьма», как характеризовали ее некоторые критики. В ней есть живое чувство. Ее страстная любовь к мужу выражается в желании видеть его королем во что бы то ни стало, так как, согласно ее воззрениям, пурпур королевской мантии и королевская корона являются лучшим украшением.

В самой леди Макбет борются противоречивые начала. Выполнение кровавого замысла сталкивается в трагическом конфликте с той человечностью, которой наделена эта могучая натура. Поощрив мужа на преступление, леди Макбет оказывается сломленной. Ее первый обморок является, конечно, не притворным, так как этот обморок, несомненно, выдал ее и ее мужа перед многими присутствующими. В дальнейшем ходе кровавых событий леди Макбет, обессиленная, погибает, тогда как сам Макбет все еще находит силы бороться.

Таким образом, одни из самых мрачных шекспировских драм «Макбет» и «Ричард III» посвящены теме преступления и наказания. Нравственная концепция Шекспира всего сильнее выражена в стремлении силой эмоций внушить зрителям мысль о неотвратимости наказания преступным и жестоким людям. Сентенция Гамлета «Злые дела предстанут перед глазами людей, даже если они скрыты в глубинах Земли» [1:176], подтверждается во всех произведениях Шекспира: погибают его любимые герои, но в конце концов все, даже самые мелкие преступления раскрыты и наказаны. Макбет в момент колебаний признается себе, что его не остановил бы страх перед небесной карой, но его страшит суд людей.

Для Шекспира важно убедить зрителей в неотвратимости людского суда, поэтому финальные сцены трагедии содержат все нарастающее ощущение неизбежного поражения Макбета. Поединок с Макдуфом приобретает символический смысл: Макбет погибает от руки того, кто когда-то был его другом, но порвал с тираном, кто охвачен самой сильной, сжигающей сердце ненавистью к убийце жены и детей, и кто после длительного поединка появляется с отрубленной головой тирана.