"Беспредельное" ["апейрон"] в философии Анаксимандра

Согласно порядку, принятому в истории философской мысли, об Анаксимандре говорят вслед за Фалесом и уж потом повествуют об Анаксимене. Но если иметь в виду логику идей, то скорее при­ходиться "расположить" Анаксимена на одной "ступеньке" с Фале­сом (ибо "воздух" в теоретико-логическом смысле — всего лишь двойник "воды"), тогда как мысль Анаксимандра поднимется на иную ступеньку, к более абстрактному облику первоначала. Прин­ципом всех принципов, началом всех начал этот философ объявля­ет "апейрон", что по-гречески значит "беспредельное".

До рассмотрения этой важнейшей и очень перспективной идеи греческой философии — несколько слов сказать о самом Анакси­мандре. С его жизнью, как и с жизнью Фалеса, связывают по крайней мере одну более или менее точную дату — второй год 58-й Олимпиады, т.е. 547—546 г. до н.э. Считают (свидетельство Диоге­на Лаэртия), что в то время Анаксимандру было 64 года, и что он вскоре скончался (1; 116). А выделяют эту дату потому, что, согласно исторической легенде, то был год, когда появилось напи­санное Анаксимандром философское прозаическое сочинение. Но хотя в его сочинении о природе предпочтение впервые было оказа­но прозаическому языку, оно, как свидетельствуют древние, было написано вычурной, высокопарной и торжественной прозой, близ­кой скорее к эпической поэзии. Это говорит о том, что жанр научно-философского, более или менее строгого, обстоятельного сочинения, рождался в трудных поисках.

Образ философа Анаксимандра, который вырисовывается из исторических свидетельств, в общем и целом укладывается в очерченный ранее тип античного мудреца. Ему, как и Фалесу, приписывают целый ряд важных практических достижений. Например, сохранилось свидетельство, согласно которому Анаксимандр руководил колониальной экспедицией (апойкией) — выселе­нием граждан из Милета в одну из колоний на Черном море; назы­валась она Аполлонией (свидетельство Элиана — 3; 116). Кстати, выселение в колонию было сугубо практическим, правда в ту эпоху уже привычным, делом; нужно было отобрать людей для выселе­ния, снарядить их всем необходимым и сделать это толково, быст­ро, оперативно. Вероятно, милетянам Анаксимандр казался челове­ком, подходящим для такого дела.

Анаксимандру, как и Фалесу, приписывают целый ряд инже­нерно-практических изобретений. Например, считают, что он по­строил универсальные солнечные часы, так называемый гномон. По ним греки определяли равноденствие, солнцестояние, времена года, время суток.

Анаксимандр, как полагают доксографы, прославился также некоторыми географическими сочинениями. Свидетельство Агафемера: „Анаксимандр Милетский, ученик Фалеса, первым дерзнул начертить ойкумену на карте; после него Гекатей Милетский, чело­век много путешествовавший, внес в нее уточнения, так что она сделалась предметом восхищения" (6; 117). Аналогично свидетель­ство Страбона (Там же). Анаксимандру приписывают и такое очень интересное по тем временам новшество: считается, что он од­ним из первых, если не первый, на медной доске попытался изо­бразить Землю. Как именно он нарисовал нашу планету — неиз­вестно, но важен факт: возникла мысль на рисунке-схеме "предста­вить" то, что увидеть непосредственно нельзя — Землю как целое. То были образ и схема, очень близкие общемировоззренческому "охвату" мира философской мыслью.

Анаксимандр, как и Фалес, подвизался в астрономии: высказы­вал догадки о форме Земли и других светил. Для астрономических взглядов Анаксимандра как античного философа и ученого харак­терно, что он отваживается назвать целый ряд цифр, относящихся к светилам, к сравнительным величинам Земли, звезд, других пла­нет. По свидетельству Симпликия, излагавшего мнения философов, Анаксимандр утверждал, например, что "Солнце равно Земле, а круг, из которого оно имеет отдушину и которым несомо по кругу, в двадцать семь раз больше Земли" (21; 125). Проверить или обстоятельно доказать утверждение Анаксимандра в те времена бы­ло совершенно невозможно. Почему он называл именно цифру "27", неизвестно, хотя вероятно, какие-то наблюдения за светилами или математические расчеты в подтверждение своего мнения Анак­симандр приводил. Цифры, как мы знаем сегодня, названы им аб­солютно неточные — даже порядок цифр не соответствует действи­тельности. Но, тем не менее, историки науки и философии связы­вают именно с этой попыткой Анаксимандра первые шаги количес­твенной астрономии. Ибо ценна сама попытка установить количес­твенные соотношения для пока недоступного человеку космоса. Лунное кольцо Анаксимандр тоже отважился количественно соот­нести с кольцом Земли... (22; 125). С точки зрения сегодняшней астрономии это опять-таки не более чем фантазия. Относительно самой Земли Анаксимандр строит подобные же догадки. Согласно некоторым свидетельствам (Псевдо-Плутарх), Анаксимандр упо­доблял форму Земли барабану каменной колонны (10; 118. 25; 125).

В математике Анаксимандру приписывается создание общего очерка геометрии, т.е. подытоживание геометрических знаний древ­них. Впрочем, содержание геометрических идей Анаксимандра ос­талось неизвестным.

Если последующие века скорее развенчали, чем подтвердили славу Анаксимандра как астронома, то сделанный им шаг на пути преобразования идеи первоначала до наших дней сохранил значение величайшего и перспективного интеллектуального изобре­тения. Вот свидетельство Симпликия: „Из полагающих одно дви­жущееся и бесконечное [начало] Анаксимандр, сын Праксиада, милетец, преемник и ученик Фалеса, началом и элементом сущих [ве­щей] полагал бесконечное (апейрон), первым введя это имя начала. Этим [началом] он считает не воду и не какой-нибудь дру­гой из так называемых элементов, но некую иную бесконечную природу, из которой рождаются небосводы [миры] и находящиеся в них космосы" (9; 117).

Утверждение о первоначале как качественно неопределенном, видимо, казалось тогда необычным. Не случайно, даже довольно поздний доксограф, которого именуют Псевдо-Аристотелем, замечает об Анаксимандре: „Но он ошибается, не говоря, что есть бесконечное: воздух ли оно, или вода, или земля, или какие другие тела" (14; 119). Ведь в непосредственном историческом окружении Анаксимандра философы обязательно выбирали какое-то опреде­ленное материальное первоначало: Фалес - воду, Анаксимен - воз­дух. А между этими двумя философами, придающими качественно определенный характер первоначалу, вклинивается Анаксимандр, который следует уже иной логике и утверждает, что первоначало бескачественно: им принципиально не может быть ни вода, ни воз­дух, ни какая-либо другая определенная стихия. Вот как передает мысль Анаксимандра Аристотель: „Есть ведь некоторые, кто имен­но этим [параэлементным телом] полагают бесконечное (апейрон), а не воздухом или водой, чтобы один из элементов, будучи беско­нечным [« неограниченным], не уничтожил остальные..." (16; 121-122).

Что же такое апейрон, это приписываемое Анаксимандру поня­тие, введенное им, как считается, в первом прозаическом сочинении о природе? Апейрон в понимании Анаксимандра — начало матери­альное, но вместе с тем неопределенное. Идея эта — результат развертывания внутренней логики мысли о первоначале: раз есть различные стихии и раз кто-то последовательно возводит каждую из основных в ранг первоначала, то, с одной стороны, стихии как бы уравниваются, а с другой — одна из них неоправданно пред­почитается. Почему, например, берется вода, а не воздух? Так рас­суждал — вопреки Фалесу — Анаксимен. Почему воздух, а не огонь? Так — уже вопреки им обоим — думал Гераклит. Почему огонь, а не земля? И не придать ли роль первоначала не одной какой-то стихии, а всем им вместе? Так потом будет рассуждать Эмпедокл. Но ведь не обязательно последовательно проходить эти логически возможные стадии. Если сопоставить все варианты (в пользу воды, воздуха, огня), каждый из которых опирается на какие-то достаточно веские аргументы, все же окажется, что ни у одного из них нет абсолютной убедительности перед другим. Не напрашивается ли отсюда вывод, что на роль первоначала нельзя выдвигать ни отдельную стихию, ни все их вместе? Однако и после поистине героического "прорыва" мысли к апейрону на целые века еще будет сохранять власть над умами древних философов исход­ная логика, апеллирующая к определенному, качественному, хотя "в-себе" уже абстрактному первоначалу.

Анаксимандр сделал дерзкий шаг к понятию неопределенно-бескачественного материального. По своему содержательному философскому смыслу апейрон как раз и являлся таковым. Вот почему неопределенность как характеристика первоначала была крупным шагом вперед философской мысли по сравнению с выдви­жением на первый план какого-то одного, определенного матери­ального начала. Апейрон — еще не понятие материи, но ближай­шая перед ним остановка философствования. Поэтому Аристотель, оценивая мыслительные попытки Анаксимандра и Эмпедокла, как бы приближает их к своему времени и говорит: „...они, пожалуй, толковали о материи" (9; 117).

Апейрон означает "беспредельное", "безграничное". Само это прилагательное соотносится с существительным περαξ; или "предел», "граница", и частицей ά- , которая означает отрицание (тут — отрицание границы). Итак, греческое слово "апейрон" обра­зуется так же, как и новое понятие о первоначале: посредством отрицания качественных и всяких иных границ. Вряд ли осозна­вая истоки и следствия своего выдающегося интеллектуального изо­бретения, Анаксимандр по существу показал: первоначало — не не­которая особая материальная реальность, а специфическая мысль о материальном мире; и потому каждая следующая логичес­ки необходимая стадия в раздумьях о первоначале образуется фи­лософской мыслью из философской же мысли. Исходный шаг — абстрагирование материального как общего, но остаточное привя­зывание его к определенному, качественному уступает место отри­цанию. Слово "апейрон" — было ли оно заимствовано Анаксимандром из бытового словаря древних греков или создано им самим — как нельзя лучше передает генезис философского понятия беспре­дельного.

В этом понятии как бы заключена попытка ответа еще на один вопрос, который также должен был возникнуть со времени Фалеса. Ведь первоначало должно было объяснить рождение и гибель все­го, что есть, было и будет в мире. Значит, должно быть нечто, из чего все возникает и во что все разрешается. Иными словами, первопричина, первооснова и рождения, и гибели, и жизни, и смерти, и возникновения, и уничтожения сама должна быть посто­янна, неуничтожимо, т.е. бесконечна во времени. Античная фило­софия четко представляет различие между двумя состояниями. Одно отмечено рождением и смертью. То, что есть, когда-то возникло и когда-то погибнет — оно преходяще. Преходящи каж­дый человек, каждая вещь. Преходящи состояния, которые мы наблюдаем. Преходящее многообразно. Значит, есть множествен­ное, и оно же — преходящее. Первоначалом, по логике этого рассуждения, не может стать то, что само является преходящим — ибо тогда оно не было бы первоначалом для другого преходящего.

В отличие от тел, состояний, людей, отдельных миров, перво­начало не погибает, как погибают те или иные вещи и миры. Так рождается и становится одной из самых важных для философии идея бесконечности, как бы составленная и из идеи беспредельно­сти (отсутствия пространственных границ) и из идеи вечного, непреходящего (отсутствия временных границ).