Сатира Салтыкова-Щедрина Он проповедовал любовь

Враждебным словом отрицанья

Н.Некрасов.

«История одного города» М.Е.Салтыкова-Щедрина была напечатана в журнале «Отечественные записки» в 1870 году. Иван Тургенев называл «Историю…» книгой «странной и замечательной». Это и в самом деле одно из самых своеобразных произведений русской сатирической литературы, итог многолетних размышлений Салтыкова-Щедрина над современной ему действительностью. «История одного города» начинается с двух предисловий: одно написано от лица «издателя»; другое – от имени «летописца». В центре книги – гротескные образы градоначальников и обывателей города Глупова. В городе живут «глуповцы», их отличает начальстволюбие, бесконечное долготерпение, легковерие, наивные надежды. Обыватели Глупова возлагают большие надежды на каждого нового градоправителя, полагая, что именно он изменит их жизнь, сделает счастливыми и благоденствующими. Долготерпение горожан простирается до невероятных пределов и прямо-таки провоцирует «сильных мира сего» на все новые «притеснения и безрассудства». Глуповские градоначальники отличаются самоуправством и совершают непрестанные «фантастические походы» на обывателей. По мнению автора, подданные заслуживают тех правителей, которых имеют: «Таков был царь, таковы были подданные! Если он не всех превзошел в мучительстве, то они превзошли всех в терпении…». Трепет перед начальством, привычка к бесправию – вот, что присуще обитателям города. О бедствиях глуповцев свидетельствуют и названия глав в «Истории одного города» - «Голодный город» и «Соломенный город». В Глупове непрестанно меняются градоначальники, и все они умирают от причин фантастических, неестественных: один из них был растерзан собаками; другой – умер от «объедания» в голодный год; третий – «заеден клопами в собственной постели»; четвертый любил «летать по воздуху в городском саду» и, наверное, улетел бы совсем, если бы не зацепился фалдами за шпиц собора. Градоначальник Брудастый, более известный по прозвищу «Органчик», имел вместо головы простейший инструмент, способный произносить всего лишь две фразы: «Разорю!» и «Не потерплю!». Однако этого было вполне достаточно, чтобы управлять городом и его обывателями. Градоправитель Угрюм-Бурчеев отличился тем, что совсем разорил Глупов: разрушил до основания прежний город, а на его месте стал возводить одну большую «казарму», но «казалось, что рабочие силы Глупова сделались неистощимыми». Время в «Истории одного города» столь же фантастично, как и его обитатели, – от первого князя, произносившего: «Запорю!» – до таинственного «не то ливня, не то смерча», который обрушился на город, разрушенный и «перекроенный на манер казармы» Угрюм-Бурчеевым. Впрочем, бедствия глуповцев на этом не закончились, летописец упоминает о Перехват-Залихватском, действовавшем, как и его предшественники: градоначальник въехал в город на белом коне, «сжег гимназию и упразднил науки». Перехват-Залихватский, по словам повествователя-летописца, явился в то время, когда «история Глупова уже кончилась», и произошло «нечто более, нежели то обыкновенное, которое совершалось Бородавкиными, Негодяевыми и проч.». В результате появления этого «необыкновенного» («оно») история Глупова прекратила «свое течение»: «История прекратила течение свое». Как видим, «оно» принесло городу Глупову вечный мрак, прекративший его историю навсегда.

Гротеск (фантастическое преувеличение) в «Истории одного города» – основной принцип сатирического обобщения и проявляется многолико и многопланово. Перед нами не только гротескные образы градоначальников и обывателей, но и Глупов – это город-гротеск. Глупов – город странный, подвижный, изменчивый: построен на болоте; в другом случае – имеет три реки, построен «на семи горах», где в гололедицу «великое множество экипажей ломается», «бесчисленно лошадей побивается». Даже границы Глупова подвижны и неопределенны: то перед нами небольшой уездный городок («городишко, с прилегающим к нему выгоном для скота»), куда рассыльный прибывает из губернии, новый градоначальник тоже приезжает из губернии, «особенная комиссия» едет из губернии. То вдруг выясняется, что город Глупов – скорее губернский: в нем есть и купечество, и чиновники, и интеллигенция, и свой «бомонд». А порой вдруг оказывается, что глуповцы пашут, сеют, пасут скот и живут в избах. Далее повествователь указывает, что границы города расширяются до пределов всей России: «Выгонные земли Византии и Глупова были до такой степени смежены, что византийские стада почти постоянно смешивались с глуповскими, и из этого выходили беспрестанные пререкания…». Все эти противоречия подчеркивают многоликость, универсальность города. Глупов – город условный, иносказательный, этот образ вобрал в себя признаки всех сел, деревень, городов российских. Мало того, в нем нашли воплощение черты всего государства. Деревни, села, уездные и губернские города России, столицы (Петербург и Москва) – все «соединилось» в Глупове, таком странном и фантастическом. Вот почему облик города так противоречив, вот почему так подвижны, изменчивы его очертания, и населяют его чиновники, купцы, городские обыватели, крестьяне. Таким образом, Глупов – это вся современная писателю Россия. Кстати, сатирик Салтыков-Щедрин не исключал возможности продолжения «Истории одного города»: «Очень может быть, что я напишу и другой том этой «Истории».

Литература:

1. Д.Николаев «История одного города» М.Е.Салтыкова-Щедрина // Три шедевра русской классики. – М., 1971. – с. 187-300.

2. Л.В.Елизарова Повествование в «Истории одного города» // Сатира М.Е.Салтыкова-Щедрина (1826-1876). – Калинин, 1977. – с. 20-27, 47-60.

3. Ауэр А.П., Борисов Ю.Н. Поэтика символических и музыкальных образов М.Е.Салтыкова-Щедрина. – Саратов, 1980. – с. 20-27, 47-60, 91-113.