Табл. 3

Добыча нефти в России в 1878-1888 гг. (в пудах и тоннах)

	Добыча нефти в пудах	Добыча нефти в тоннах
1878 г.	20 млн 646 тыс.	338,19 тыс.
1879 г.	23 млн 560 тыс.	385,93 тыс.
1880 г.	24 млн 800 тыс.	406,24 тыс.
1881 г.	40 млн 920 тыс.	670,28 тыс.
1882 г.	51 млн 646 тыс.	845,99 тыс.
1883 г.	59 млн 800 тыс.	979,56 тыс.
1884 г.	89 млн 000 тыс.	1 млн 458 тыс.
1885 г.	115 млн 000 тыс.	1 млн 884 тыс.
1886 г.	123 млн 500 тыс.	2 млн 23 тыс.
1887 г.	160 млн 000 тыс.	2 млн 621 тыс.
1888 г.	182 млн 000 тыс.	2 млн 981 тыс.

*Першке С. и Л. Русская нефтяная промышленность, ее развитие и современное положение в статистических данных. Тифлис. - 1913. — С. 4,5.

Характерно, что именно в «безакцизное десятилетие» продажная цена отечественного керосина понизилась в 4,5 раза, благодаря чему он стал до­ступен самым бедным слоям населения и распространился фактически по всей необъятной России.

Цена керосина на рынке Царицына (по ней равнялись цены на остальных внутренних рынках России) составляла: в 1877 г. — 2, 25 руб., в 1885 г. — 56 коп., а в 1886 — 40 коп. за пуд. Уменьшение цены стало для керосина свое­образным пропуском даже в самые бедные семьи, которые получили возмож­ность сменить традиционную лучину на удобные керосиновые лампы.

Более того, русский керосин, успешно конкурируя с американским, с каждым годом завоевывал все новые и новые внешние рынки, где его охот­но покупали, — и в Европе, и в Азии. Если в 1877 г. его было вывезено за границу 4 млн 600 тыс. пудов, то в последующие годы шло неуклонное возрастание экспортных поставок и через десять лет было вывезено уже более 25 млн пудов.

Десятилетие «нефтяной свободы» в России характеризовалось возник­новением целого ряда нефтяных акционерных компаний, возникших на базе бывших товариществ «на вере». Это в свою очередь привело к усилению конкуренции не только в нефтяной промышленности в целом, но и в част­ности в каждом секторе этой отрасли: в нефтедобыче, нефтепереработке и реализации нефтепродуктов.

Так, 1 1 июля 1880 года стало датой основания нефтепромышленного и торгового товарищества «С. и И. Джакели и К⁰» с основным капиталом 500 тыс. руб., которое вскоре заняло свое достойное место среди ведущих нефтедобывающих фирм на Апшеронском полуострове.

1 июля 1883 г. «высочайшим повелением» императора Александра III был утвержден устав Батумского нефтепромышленного и торгового об­щества (БНИТО). Учредителями новой компании стали предприимчивые инженеры путей сообщения Сергей Палашковский и Андрей Бунге, руко­водители строительства введенной в эксплуатацию железнодорожной ма­гистрали Баку — Тифлис — Батуми. Весьма прозорливо оценив, что имен­но транспортировка нефти и нефтепродуктов является ключевым звеном в сбытовой политике, они сделали ставку на создание парка вагонов-цистерн, способного справиться с сухопутной перевозкой больших объемов апше- ронской нефти от промыслов к морским портам. Первые годы деятельнос­ти подтвердили правильность сделанного ими выбора. В 1884 г. в общем объеме нефти и нефтепродуктов, отправленных из Батуми за границу, со­ставившем 3 млн 746 тыс. пудов, доля БНИТО составила 44,5% или 1 млн 670 тыс. пудов. Достигнутые успехи вызвали желание учредителей выйти за рамки специализированной транспортной структуры и принять непос­редственное участие в добыче и переработке нефти. Были арендованы два участка в Балаханах на нефтеносных землях генерал-адъютанта Лазарева и княгини Гагариной, где развернулись буровые работы. В Батуми были пос­троены 4 железных резервуара вместимостью по 80 тыс. пудов: два — для хранения керосина и по одному для смазочных масел и мазута. В короткие сроки там же построено хорошо оснащенное предприятие по серийному производству тары для нефтепродуктов с суточной производительностью 12 тыс. «жестянок». Все это потребовало привлечения немалых средств, поэтому последовало настойчивое обращение учредителей в Санкт-Петер­бург, которое нашло понимание в правительственных кругах. 16 ноября 1884 г. последовало «высочайшее повеление» императора Александра III «О разрешении выпуска облигаций Батумскому нефтепромышленному и торговому обществу».

1883 год был ознаменован появлением и еще одной вертикально ин­тегрированной нефтяной компании. 2 октября 1883 г. последовало высо­чайшее утверждение устава компании «Нефть» — Русского товарищества для добычи, перевозки, хранения и торговли нефтепродуктами» с устав­ным капиталом 2 млн руб. Во главе учредителей был известный россий­ский промышленник Петр Губонин (1825-1894). В уставе были указаны основные направления деятельности, согласно которым компания могла «... приобретать в собственность, устраивать и арендовать нефтяные заво­ды, нефтепроводы, резервуары, пристани, склады для хранения нефтяных продуктов; приобретать в собственность и арендовать вагоны-цистерны, а также морские и речные суда для перевозки наливом продуктов нефти; производить торговлю продуктами нефти снабжать ими паровые двигате­ли на железных дорогах, пароходах, заводах и других торгово-промышлен­ных предприятиях; открывать повсеместно конторы и агентства для сбы­та та нефтяных продуктов». Уже через три года активной работы компания «Нефть» показала весомые результаты: только за использование своего вагонного парка, насчитывавшего 1050 единиц, по транспортировке нефти и нефтепродуктов было получено 483 тыс. 746 рублей. А чистая прибыль компании в 1886 году составила 60 тыс. 616 рублей.

Деятельность Нефтепромышленного и торгового общества «Каспийс­кое товарищество» также служит примером успешного развития нефтя­ного предпринимательства. Его устав был высочайше утвержден 8 сентяб­ря 1886 г., и 1 января 1887 г. были открыты первые действия. Основной капитал товарищества составил 2,5 млн руб. Учредителями стали Павел Гукасов (1858-1930) и его братья Акоп, Аршак, Абрам. Выходцы из семьи тифлисского купца, все они получили очень хорошее образование. Так, Па­вел Гукасов окончил Московскую коммерческую академию, а затем и Дрез­денскую политехническую школу.

Вначале «Каспийское товарищество» являлось предприятием «на вере», владевшее небольшим нефтеперегонным заводом в Баку. Решительный по­ворот в сторону современных методов управления и ведения производства, внедрения передовой техники принес вскоре свои результаты. Уже через пять лет Товарищество вело работы на трех нефтеносных площадях Апше­ронского полуострова. В 1891 г. в Балаханах эксплуатировалось 18 скважин, имелось 18 паровых машин общей мощностью 236 л.е., а также 14 паровых насосов, за год было добыто 4 млн 631 тыс. пудов нефти. В Сабунчах имелось 15 продуктивных скважин, и на 6-ти из них производились буровые работы, работала 21 паровая машина общей мощностью 295 л.с., а также 28 паровых насосов, за год было добыто 17 млн 719 тыс. пудов нефти. На Романинской площади эксплуатировалась 1 скважина, имелась 1 паровая машина мощ­ностью 8 л.с., за год было добыто 57 тыс. 433 пуда нефти. Таким образом, в 1891 г. Товарищество добыло 22 млн 407,6 тыс. пудов нефти, что составило 7,7% от общей нефтедобычи на Апшеронском полуострове. Кроме этого, на нефтеперегонном заводе товарищества было произведено 5 млн 43 тыс. пу­дов осветительных масел (различных сортов керосина), что составило 6,7% от общего производства керосина на бакинских заводах. Этот уровень ста­бильно сохранялся на протяжении последующего десятилетия. Так в 1900 г. «Каспийское товарищество» добыло 37 млн 616 тыс. пудов нефти, что со­ставило 6,2% от всей нефтедобычи на Апшеронском полуострове.

Следует отметить, что в развитие нефтяного дела на Апшеронском полу­острове, кроме вышеназванных компаний, весомый вклад внесли и другие предприниматели. Среди них были такие крупные компании как «Товари­щество братья Мирзоевы и К⁰», «Товарищество нефтяного производства Г.М. Лианозов и сыновья», «Товарищество Питоев и К⁰», «Нефтепромыш­ленное общество И.А. Егиазаров и К⁰», «Нефтепромышленное и торговое общество А.Н. Манташев и К⁰», «Нефтепромышленное и торговое обще­ство «Арамазд», «Арало-Каспийское общество», товарищества «Арарат», «Масси», «Астхик», «Сюник» и другие.

4 ПС

Российская нефть глазами британца

Появление России в последней четверти XIX века среди ведущих иг­роков на европейском и мировом рынках в мировом деловом сообществе было встречено по-разному. Со стороны американской транснациональной компании Standard Oil Company, осознавшей реальную угрозу для свое­го монопольного положения на мировом керосиновом рынке, сразу стало осуществляться яростное конкурентное противодействие, когда в ход были пущены всевозможные нечестные средства и методы.

Но были и последовательные сторонники развития взаимовыгодного делового сотрудничества с Россией, одним из которых являлся известный британский публицист Чарльз Томас Марвин (1854-1890), уроженец го­рода Пламстед (Plumstead) графства Кент. Он прожил короткую, но очень богатую событиями жизнь. В качестве корреспондента газеты The Globe несколько раз посетил Россию, в том числе ее нефтяные регионы, побывал в Центральной Азии, познакомился с выдающимися российскими военны­ми деятелями: генералом Михаилом Скобелевым (1843-1882) и генералом Николаем Игнатьевым (1832-1908), был признанным экспертом в русско- английских отношениях.

Широкую известность получило его литературное творчество, в 1878 году увидела свет книга «Our Public Offices, Embodying an Account of the Disclosure of the Anglo-Russian Treaty of 31 May», а в период русско-турец­кой войны 1877-1878 гг. он выпустил 20 разнообразных брошюр. В 1880 году он издал книгу по русско-индийским отношениям «The Eye-witnesses' Account of the Disastrous Campaign against Akhal Tekke Turcomans», кото­рая даже была рекомендована в России для военных библиотек, а коммен­тарии к ней написал сам генерал Михаил Скобелев.

В 1884 году вышло первое исследование Чарльза Марвина по нефтяной тематике «The Region of Eternal Fire: an Account of a Journey to Petroleum Region of the Caspian». В последующие годы он написал несколько книг по проблемам Каспийского и Среднеазиатского регионов. Его самое извест­ное произведение «The Russians at the Gate of Herat», суммарный тираж которого превысил 65 тысяч экземпляров, было написано в 1885 г. и опуб­ликовано в течение недели.

Лондонская газета Evening News писала о нем следующее: «Чарльз Марвин уже издал 12 книг и памфлетов по Центральной Азии, содержащих 300 страниц печатных листов и более 100 карт и иллюстраций. Это неплохо для автора, которому только около 30, особенно если заметить, что всего его книги вышли с 1879, и что за этот период он совершил 4 путешествия в Россию, а также написал сотни статей». Британскому изданию вторила и российская газета «Кавказ» (Тифлис): «Чарльз Марвин — замечательный путешественник и великий писатель по вопросам политики России и Анг­лии на Востоке».

1(1R

Нефтеносные регионы Закавказья Чарльз Марвин впервые посетил в 1883 году. Его первое впечатление было достаточно сдержанным: «Поезд высадил нас на разрушенной маленькой станции-хибаре посреди пустыни, вверяя нас с нашими большими опасениями в руки татарина, водителя фа­этона». Но очень скоро его пессимизм сменился позитивными впечатле­ниями и удивлениями: «Баку, на самом деле, буквально восхитил меня». В последующих книгах он постоянно отмечал, как вырос и похорошел Баку, который публицист называл «нефтяной житницей Европы», в связи с ак­тивным развитием нефтяных промыслов. Естественно, объемы производ­ства бакинских нефтепромыслов проецировались у Чарльза Марвина на показатели Великобритании, в частности, по добыче китового жира. Так, британец с удивлением констатировал, что в 1886 году 44 китобойных суд­на после целого сезона добыли 20,307 бочек китового жира, и это «коли­чество соответствует всего дневной норме производительности одного не­фтяного колодца в Баку». Английский публицист приводил и слова некоего капитана Грея, который, уже не видя возможности возвратить выгодные цены на китовый жир, собирался «устроить перевозку петроля наливом».

Чарльз Марвин был поражен растущими объемами нефтяного произ­водства в регионе и указывал на факт, что с нефтяными промыслами Баку не могут соперничать даже нефтеносные районы США. Как бы предвидя будущий нефтяной триумф России, он отмечал, что «... песня Америки спе­та. В этом отношении она ничего не имеет, что могло бы идти в параллель с настоящей производительностью России. Скважины братьев Нобель дали громадные количества нефти. Многие из этих скважин, чтобы не утрачи­вать даром нефти, которая в настоящее время очень дешева, закрыты».

Кстати впечатления о Баку того времени оставил и британский консул в Батуми Пикок (Peacock): «Объем нефтяных богатств около Каспия так ве­лик, а колодцы дают так много, что бакинские торговцы в состоянии рабо­тать и посылать сырье на рынок, и вопрос истощения, по крайней мере, на многие предстоящие годы не должен создавать страха среди людей напря­мую или косвенно связанных с нефтяной промышленностью Баку. Почти болезненно наблюдать тотальное отсутствие в Баку английских купцов».

И здесь Чарльз Марвин полностью разделил это мнение, призывая своих соотечественников активнее принимать участие в развитии нефтя­ной промышленности России. «В настоящее время, — подчеркивал пуб­лицист, — на Баку обращено внимание всех стран Европы; если Англия не выкажет быстрой энергии, то не только бакинская, но и вообще вся нефтя­ная торговля пройдет мимо ее рук».

Особое внимание Чарльза Марвина привлекали вопросы транспорти­ровки российской нефти и нефтепродуктов. «Фактор, оказывающий важ­нейшее влияние на прошлое, настоящее и будущее Каспийской нефтяной промышленности, — это вопрос транспорта», — подчеркивал английский публицист.

Более того, в связи с быстрорастущим объемом вывоза нефти и нефтеп­родуктов с бакинских нефтепромыслов, Российская Империя была вынуж-

1П7

дена начать поиски новых видов транспортировки. Именно в этой области, по его мнению, Англия могла стать главным поставщиком России необхо­димого оборудования и транспортных услуг.

Во-первых, он призывал британские компании участвовать в объявлен­ном российским правительством конкурсе на постройку гигантского для того времени нефтепровода длиною в 600 миль. Учитывая тот факт, что приоритет в этом деле отдавался европейским компаниям, Англия имела неплохие шансы выиграть право на строительство. Среди основных аргу­ментов английский публицист называл и имеющийся у британских фирм опыт постройки трубопроводов в России. Предприятие сулило существен­ные финансовые выгоды, так как нефтепровод, пропускная способность которого должна была составить 160 млн галлонов в год, отдавался в кон­цессию сроком на 20 лет.

Во-вторых, Чарльз Марвин призывал инвестировать британские ком­пании в железнодорожный сектор. В одном из своих сочинений английский писатель указывал: «Что является действительно необходимым для рас­ширения настоящего вывоза, так это увеличение количества подвижного железнодорожного состава». Более того, российским правительством пла­нировалось строительство через завалы Сурамского перевала тоннеля за 10 млн рублей, который позволил бы сократить расстояние перевозок, а одновременно с этим и их цену.

В-третьих, по его мнению, Англия должна принять активное участие в создании наливного флота. Публицист отмечал, что водным транспортом в 1885 году вывозилось 87 млн галлонов керосина, 3,4 млн галлонов ма­сел, 115 млн галлонов нефтяных остатков, 9 млн галлонов сырой нефти, 90 тыс. галлонов бензина. Главным препятствием к вывозу керосина из Бату­ми, считал Марвин, было отставание темпов постройки наливных судов от динамики нефтяного производства.

Апеллируя к удачному опыту каспийской наливной флотилии (к сере­дине 80-х гг. в акватории Каспийского моря уже было около ста танкеров) публицист старался доказать своим соотечественникам, что за этим видом нефтетранспорта и в океанах большое будущее. Вскоре перевозка кероси­на наливом по европейским водам была разрешена Обществом Черномор­ского Пароходства. И уже в июне 1886 года пароход «Свет», построенный в Швеции, выдержав шторм в Бискайском заливе, доставил 1700 т кероси­на в самое сердце Британской империи — в Лондон. Чарльз Марвин писал по этому поводу: «Приход парохода, с грузом более чем в Уг млн галлонов керосина, помещающегося в цистернах, не в бочках ...заставил замолчать сомневающихся в возможности выполнения этой задачи».

Особо заинтересовала Чарльза Марвина проблема состояния и перс­пектив реализации российских нефтепродуктов в Европе.

Российский керосин в 1883 году, вытеснив американский из России, постепенно начал завоевывать позиции на европейском и мировом рынках. Чарльз Марвин выступил одним из активных сторонников поставок в Бри­танскую империю российского нефтепродукта взамен американского. Он подчеркивал, что бакинские «перегоночные заводы продают лучший лам­повый керосин всего лишь за 3 фартинга за галлон, между тем как оптовая цена американского керосина в Лондоне более 6 пенсов (т.е. в 8 раз выше) за то же количество!» Во-вторых, в связи с более высокой плотностью он отличался лучшими физическими свойствами: практически не обладал за­пахом, имел большую яркость света и более высокую температуру воспла­менения (это было особенно важно для индийских владений британской короны с их жарким климатом).

«Высшие сорта русского керосина так быстро приобрели известность, что в ближайшем будущем будут цениться выше американского», — писал Чарльз Марвин. «Нет места в Европе, куда не подвозился бы ныне рус­ский керосин». Подданный королевы Виктории ратовал за то, чтобы анг­лийские заводы, в частности Бирмингема, начали производство ламп под российский керосин. Дело в том, что большинство ламп, приспособленных под заокеанский нефтепродукт, было непригодно для использования в них российского аналога в связи с его большой плотностью. Он подметил, что «если бы лампы, сжигающие тяжелые сорта керосина, были в употреб­лении вместо ламп, приспособленных к обыкновенному американскому керосину, то керосиновое производство превышало бы 400 млн галлонов вместо теперешних 200 млн.».

Публицист выделил и отличные свойства российских смазочных масел, которые «по качеству превосходят как американские, так и шотландские». В подтверждение этого Чарльз Марвин привел оценку выдающегося хими­ка Бовертона Редвуда (1846-1919): «Русское смазочное масло характери­зуется значительной жидкостью сравнительно со своим удельным весом, не густеет при низкой температуре и не осаждает парафина».

Сильное впечатление на него произвело и активное применение в Рос­сии «нефтяных остатков» или мазута в качестве жидкого топлива. Эта эф­фективная замена каменного угля, в то время уже использовались 250 рос­сийскими наливными и пассажирскими пароходами, несколькими сотнями локомотивов и более 1000 паровыми «постоянными машинами».

Подводя итог в своих рассуждениях о будущем нефтяных регионов Рос­сии, Чарльз Марвин писал: «Препятствия, которые тормозили нефтяное дело и задерживали стремление нефтяных продуктов покинуть каспийс­кое побережье, распадаются, и недалеко то время, когда вся Европа бу­дет залита дешевым бакинским керосином». Британец, предвкушая без­граничные горизонты сотрудничества Англии и России в нефтяной сфере, особо подчеркивал, что «открывается обширнейшее поле для торговли по снабжению огромного района лампами, керосиновыми кухнями, трубами для нефтепровода, всевозможными насосными механизмами, наливными вагонами и резервуарами для хранения керосина и другими предметами, потребность в которых вызовется развивающимся нефтяным промыслом». «Англия, — отмечал публицист, — не должна упустить случая прибрать к своим рукам хоть некоторые отрасли торговли, которые вызовутся разви­тием нефтяной промышленности в Баку».

Призывы Чарльза Марвина и его сторонников в пользу активного раз­вития англо-русского энергетического диалога были вскоре услышаны правительством Великобритании и предпринимателями обеих стран. Уже к началу нового XX века Великобритания заняла первое место в экспортном списке российских нефтепромышленников.

«Олеонафты» Виктора Рагозина

Бурное развитие российской промышленности, железнодорожного, речного и морского транспорта требовало не только топлива, но и качест­венных смазочных материалов в больших объемах. Зарубежные смазочные материалы, поступающие в Россию, были, как правило, невысокого качес­тва и фактически являлись суррогатами. В лучшем случае это был нефтя­ной материал, смешанный с растительными маслами и животным жиром с добавлением гуттаперчи.

Российские инженеры и предприниматели стали искать выход из соз­давшегося положения: в самых разных местах: на Кубани, в Крыму, в ряде губерний Центральной России, начались работы по созданию отечествен­ных смазочных минеральных масел. Но объемы производства все еще ос­тавались сравнительно небольшими. Был необходим принципиально новый подход, прорыв в технологии производства.

В центре России, в Нижегородской губернии начал свою подвижничес­кую деятельность по созданию промышленного производства нефтяных смазочных масел и выдающийся русский предприниматель Виктор Рагозин (1833-1901). Окончив Московский университет в 1853 году, он в течение последующих двадцати лет прошел через горнило нелегких испытаний, что в итоге подготовило его к главному делу всей его жизни. В 1873 г. он начал первые опыты по разложению нефтяных остатков в лаборатории, органи­зованной прямо на его квартире в Нижнем Новгороде. Результаты двухлет­них лабораторных исследований дали ему направление для дальнейшего творческого поиска и уверенность в перспективности нового начинания.

В начале 1874 г. Виктор Рагозин решает обратиться с письмом к Ми­нистру финансов России Михаилу Рейтерну, где обосновывает необходи­мость проведения опытных работ по получению смазочных масел в услови­ях заводского производства с использованием нового типа оборудования, так как существовавший в то время акцизный налог на керосин фактически не позволял осуществить задуманное. Дело дошло до императора Алек­сандра II, и 6 ноября 1874 г. появилось «Высочайшее повеление о произ­водстве опытов на вновь устраиваемых фотогеновых заводах» следующего содержания: «По всеподданнейшему докладу Министра финансов проше­ния Нижегородского купца Рагозина о разрешении ему с целью испыта­ния нового способа выделки керосина, в особенности, смазочного масла из нефти, устроить временный фотогеновый завод, на котором перегонных кубов не было бы вовсе, а вместо них поставлены были бы особого рода камеры, в которых нефть разлагалась бы от действия жара».

В 1875 г. Виктор Рагозин построил в Нижнем Новгороде опытный за­вод, который располагался на берегу Волги, за пароходной пристанью. Здесь он окончательно отработал технологию получения смазочных масел из мазута с помощью перегретого пара. В конце того же года он получил положительное заключение о качестве своих смазочных масел от извест­ного российского химика, профессора Федора Бейльштейна.

Это подвигло его к решению приступить к созданию массового про­мышленного производства смазочных масел на базе нового современно­го завода в небольшом городе Балахне, находящегося в 40 км от Нижнего Новгорода.

Завод в Балахне, введенный в эксплуатацию в начале 1878 года, вы­пускал ежегодно не менее 100 тыс. пудов смазочных масел по совершенно новой по тем временам технологической схеме, а именно — сначала мазут нагревали до 300°С, затем через него пропускали перегретый водяной пар, который увлекал за собой масляные фракции в холодильное устройство, где они отделялись от воды.

Полученные таким способом смазочные материалы — «олеонафты» Виктора Рагозина — в 1878 г. экспонировались на Всемирной выставке в Париже в 1878 г., где их ожидал большой успех и присуждение золотой медали.

В том же году большие партии российских «олеонафтов» были постав­лены во Францию на сумму свыше 700 тыс. франков. А уже два года спустя практически весь военно-морской флот этой страны перешел на использо­вание исключительно «нефтяных масел от Рагозина».

В самой России эти нефтяные масла по достоинству оценили на желез­нодорожном транспорте. Комиссия под руководством известного ученого- триболога, профессора Николая Петрова дала им высокую оценку, ведь их применение на треть сократило расход угля, а балахнинский «масляный гудрон» в восемь раз повысил эксплуатационный пробег вагонных букс.

Растущие запросы на нефтяные масла побудили Виктора Рагозина к решительным действиям по расширению их производства. В 1879-м был введен новый крупный нефтеперегонный завод в селе Константинове под Ярославлем. Уже в первый год своей работы там производили веретенное, машинное, вагонное масла объемом 570 тыс. пудов ежегодно, широк был ассортимент осветительных масел и иных продуктов нефтепереработки. Вначале на заводах «Товарищества В.И. Рагозин и К⁰» производилось че­тыре сорта смазочных масел: веретенное, машинное, вагонное зимнее и вагонное летнее. Затем в номенклатуре готовой продукции появляются и другие сорта масел: цилиндровое, соляровое и др. В 1879 г. на Константи- новском заводе производилось продукции в объеме 570 тыс. пудов на сум­му 1,4 млн рублей.

Образованное в 1880 году «Товарищество В.И. Рагозин и К⁰» имело научно-исследовательские лаборатории в Москве, Париже и Лондоне, где специалисты-химики проводили опыты и испытания продуктов глубокой переработки нефти. Сам Виктор Рагозин упоминал об этом так: «Устано­вив новую обработку нефти, я желал придать также моей работе научную подкладку и обратился к русским и иностранным химикам. В моих лабора­ториях работали гг. Менделеев, Марковников и Шюценберг из College de France. Работы эти длились годами».

За заслуги перед отечественной нефтяной промышленностью Виктору Рагозину решением Учебного Совета Санкт-Петербургского Технологи­ческого института в 1888 г. было присвоено почетное звание инженера- технолога.

Российская газета «Нефтяное дело» писала: «Константиновский завод занимает первое место как по количеству перерабатываемых продуктов, так и по характеру фракционируемых дистиллятов». Как бы косвенно отечес­твенной прессе вторило и влиятельное американское издание Engineering, утверждая: «в отношении смазочных масел не может быть никакого сомне­ния, что русский продукт имеет огромные преимущества перед американ­ским... Русские масла выдерживают самые строгие испытания и вместе с тем обладают замечательно высокой вязкостью относительно их удельного веса». Своеобразной оценкой высокого качества российских нефтяных ма­сел со стороны американских нефтепромышленников стало использование ими рекламной фразы «такое же, как и русское масло», которое они стали помещать на упаковках своей продукции.

Пример производства Виктора Рагозина оказался весьма убедитель­ным и для остальных русских промышленников. В России появились новые нефтеперерабатывающие заводы, ориентированные на выпуск смазочных масел. В 1879 г. в России насчитывалось уже 19 подобных специализи­рованных заводов. Все это позволило резко увеличить экспорт нефтяных смазочных масел; так, только во Францию в 1881 г. было поставлено этой продукции на сумму 3,7 млн франков, или в 5 раз больше, чем три года назад.

В 1884 г. в России было произведено уже 3 млн 390 тыс. пудов смазоч­ных масел из нефтяных остатков. Если в периоде 1864 по 1872 г. экспорт российских смазочных масел в денежном выражении составлял 35 млн рублей, то только в одном 1897 г. российские предприятия поставили за рубеж смазочных масел на сумму 46 млн рублей.

К сожалению, в условиях возросшей конкуренции на российском рын­ке смазочных масел Виктор Рагозин не сумел найти правильные решения, допустил серьезные просчеты в финансовой и кредитной политике, что привело к серьезному ухудшению финансового состояния компании. А это привело акционеров компании к решению отстранить его от руководства фирмой. В дальнейшем он поступил на работу в компанию «Товарищество производства русских минеральных масел и других химических продуктов

С.И. Шибаев и К⁰», где на заводе в Баку сумел организовать эффективное производство высококачественных смазочных масел, неоднократно полу­чавших высокие награды на всероссийских и международных выставках.

Первая нефтяная выставка

Результаты, достигнутые к концу десятилетия «нефтяной свободы» в России, были весьма впечатляющими как для правительства и научного со­общества, так и для российского общества в целом. Добыча нефти в стране выросла в 7,75 раз с 20,6 млн пудов в 1878 году до 160 млн пудов в 1887 году.

Вполне закономерно, что в начале 1888 г. произошло важное событие в истории российской нефтяной промышленности. В Санкт-Петербурге с большим успехом прошла первая международная Выставка предметов ос­вещения и нефтяного производства.

Она была организована Императорским Русским техническим обще­ством, и ее организационный комитет возглавил действительный статский советник Петр Кочубей (1825-1892), председатель ИРТО.

Торжественное открытие выставки состоялось 21 января 1888 года в выставочном комплексе ИРТО в Соляном городке на ул. Пантелеймонов- ская. В этой церемонии приняло участие большинство ее участников, ко­торых, согласно данным Организационного комитета, насчитывалось 540 человек из 40 стран мира.

По своей концепции Петербургская Выставка предметов освещения и нефтяного производства в тот период не имела аналогов в мире: ее экспо­зиция располагалась в нескольких залах, отличаясь продуманностью и чет­кой организацией, и состояла из трех разноплановых частей, объединенных темой света в повседневной жизни человека.

«Огонь — одно из самых древних достояний рода человеческого. Еще в самые первые времена своего разумного существования, едва начав осоз­нанную борьбу за свое выживание в природе, человек заметил в природе огонь и сумел завладеть им для своих целей» — такую надпись читали все посетители выставки перед входом в экспозиционные залы.

В исторической экспозиции первого выставочного зала были представ­лены средства освещения всех стран, времен и народов — от светильни­ков Древнего Рима и смоляных факелов французского Средневековья до электрического маяка в Нью-Йорке — Статуи Свободы, открытой за год до выставки.

Весьма живописно освещено начало этой экспозиции в одной из петер­бургских газет: «Перед нами огнедышащая гора, пожар леса, горящий из среды почвы торф, столбы пламенеющей нефти, бьющей фонтаном из зем­ли, внушили первобытному дикарю мысль, что есть горящая сила, которая

способна задавить мрак ночи, наполнить пещеру, ущелье, землянку, хижи­ну, где он жил и работал, таким светом, который заменит ему и солнце, и луну, и звезды».

Заметное место в витринах занимали светильники Древнего Рима из обожженной глины с изображениями Юпитера, Юноны, Амура и Марса, найденные в раскопках близ Рима на Via Appia и Via Latina, в Остии, Помпе- ях и других местах. За ними следовала лампада с монограммой Христа (копия с образца, хранящегося в Ватикане), датируемая первыми веками христи­анства. Обозреватель одного из петербургских изданий восторженно отме­тил: «Выставка, техническая по сути и названию, стала центром притяжения всех, кто интересовался историей человеческой цивилизации. Устроители, вполне вдухеЖюля Верна, постарались наглядно представить путь развития предметов освещения, начиная с дохристианской эпохи».

Экспозиция не могла обойтись без русских древностей XV-XVII вв. К ним относили Корсунское паникадило — Свечу Великого Новгорода (ко­пию с оригинала, хранящегося в ризнице Софийского Новгородского Со­бора), медное паникадило в форме креста с Афонской горы.

Сделав буквально два шага от русской экспозиции посетитель попадал в " атмосферу Средней Азии. Здесь были представлены: подсвечник из обож­женной глины, найденный в раскопках развалин зданий эпохи Тамерлана в Самарканде, ходжентские и самаркандские чарахи (светильники), отлитые из чугуна, и глиняные, покрытые зеленой поливой.

Из Китая привезли бронзовый подсвечник с орнаментом и рельефным изображением драконов, из Японии — подсвечник в форме журавля на че­репахе, живописные шелковые фонари и восковые свечи с выпуклым узо­ром.

Понятно, что демонстрация значения света в истории человечества не могла ограничиться только показом экспонатов, пусть даже самых уни­кальных. Устроители это понимали и специально к выставке заказали ху­дожнику Павлу Григорьеву картины, иллюстрирующие ключевые моменты истории освещения на основании документов, хранящихся в Император­ской Публичной Библиотеке. Посетитель мог видеть ряд величественных полотен, темой которых стали: огнепоклонники в Баку за 500 лет до Рож­дества Христова; весталки (хранительницы огня) в античном Риме; камча­далы, добывающие огонь трением дерева; Колосс Родосский; ночной дозор с фонарем в Древнем Египте.

Второй раздел выставки имел ярко выраженное научно-образователь­ное направление, рассчитанное на все слои населения, тем самым, здесь нашло развитие продолжение лучших традиций Политехнической выставки 1872 г. в Москве. Удачные наглядные учебные экспонаты высших и средних учебных заведений России неизменно привлекали внимание посетителей. Специально к выставке по заказу устроителей изготовили учебные экспо­наты — лампы французских изобретателей Арганта, Карселя и Франшо, помещенные в стеклянную оболочку для демонстрации их внутреннего уст­ройства: с постоянным притоком осветительного масла и круглой горелкой

(конецXVIII века); с часовым механизмом и насосом (XIX век); лампа-мо- дератор со спиральной пружиной и уравнительной сдвигающей приточной трубкой (XIX век). Каждый экспонат сопровождался рисунком лампы в увеличенном масштабе для разъяснения деталей конструкции.

В третьем разделе выставки, торгово-промышленном, выставили свою продукцию отечественные и зарубежные предприниматели. Экспоненты буквально соревновались друг с другом, представляя разнообразные кол­лекции нефти и получаемые из нее нефтепродукты, подробно указывая пот­ребительские и технические характеристики — удельный вес, температуру вспышки и воспламенения, цвет, скорость истечения, результаты фракци­онированной перегонки, образцы отходов и пр. Они старались представить свои предприятия и фирмы с самой лучшей стороны, во всей их мощи, со­вершенстве и многообразии.

Так, товарищество «В.И. Рагозин и К⁰» демонстрировало смазочные масла прекрасного качества, керосин, продукты глубокой переработки нефти, включая нефтяной и газовый деготь. Нефтеперерабатывающий завод «Товарищества Русско-Американского нефтяного производства» (Московская губерния, село Кусково) выставил сырую нефть и весь ас­сортимент продуктов ее переработки: бензин, керосин (американский и русский); разной густоты масла — смазочные, осветительные (астралин и пиронафт), парфюмерные, газовые и вагонные; нефтяные остатки, гудрон, искусственный асфальт, серную кислоту и многое другое.

Самой успешной на выставке, по мнению экспертной комиссии во гла­ве с инженером-технологом Степаном Гулишамбаровым, была экспозиция Управления горной частью Кавказского края, представлявшая нефтепро­мышленный потенциал своего региона целиком, комплексно и в деталях. Здесь была геологическая коллекция пород, слагающих Апшеронский по­луостров, образцы нефти Северного Кавказа, модель строения буровой скважины, геологические карты и чертежи, фотографии нефтяных фонта­нов на промыслах Товарищества нефтяного производства братьев Нобель.

Русские и зарубежные фабриканты представили себя на выставке са­мым достойным образом. Отдельного выставочного помещения удостои­лись керосиновые лампы, было даже выделено специальное помещение для их заправки керосином. Особое внимание уделялось показу новейших конструкций переносных керосиновых фонарей для сельского хозяйства. Основные требования, предъявляемые жюри ко всем конструкциям, за­ключались в обеспечении пожарной безопасности: надежности механизма и отсутствия при горении гари, копоти и неприятных запахов.

Главным проявлением прогресса световых технологий в то время счита­лись маяки. Выставка отразила это в полной мере.

Военных посетителей неизменно привлекала витрина с приборами Глав­ного Гидрографического Управления Морского Министерства, в частнос­ти, оптические аппараты с бензиновыми горелками для светящихся буев, лампа с давящими поршнями, аргантовые лампы, дифференциальный ре­гулирующий аппарат капитана Селезнева, «маячный аппарат» Верхнего

11С

Николаевского маяка в Кронштадте и лучший по тому времени сферичес­кий рефлектор системы Владимира Чиколева.

Весьма популярна у публики была секция, где представлялись машины и механизмы, предназначенные для выработки и использования электри­чества: динамо-машины (конструкции фирмы «Сименс и Гальске», Шу- керта, электрической мастерской Богданова и Кона), двигатели — газовые, керосиновые и нефтяные, тахометры, реостат.

Новинкой стал газовый двигатель системы «Отто» с двумя цилиндрами, специально приспособленными для электрического освещения.

Немало открытий сделали для себя российские и зарубежные специа­листы на стендах с оборудованием для добычи и переработки сырой нефти и нефтепродуктов, рассматривая новые буровые инструменты, станок для сравнительного испытания смазочных масел и другие предметы нефтяного производства.

После торжественного закрытия Выставки предметов освещения и не­фтяного производства 13 апреля 1888 года, в российском научном и инже­нерном сообществе в течение нескольких лет велось активное обсуждение этого события. Для отечественных промышленников выставка открыла многочисленные новые возможности для интенсивного освоения европей­ского рынка нефти и нефтяных продуктов.

Анализируя ее итоги, в статье журнала «Записки Императорского рус­ского технического общества» председатель правления Общества Петр Кочубей отмечал: «Трудно оценить значение нынешней выставки, которая, без сомнения, вышла за рамки только научной или только промышленной. Перед всем миром российской промышленностью была продемонстрирова­на готовность к сотрудничеству, готовность перенимать все лучшие дости­жения. Хочется надеяться, что в ближайшее время Россия сумеет занять заслуженное место среди передовых держав, производящих и торгующих продуктами нефтяного производства...»

По оценке ведущих научно-технических изданий, на выставке 1888 года в Санкт-Петербурге российская промышленность сумела продемонстри­ровать не только свой высокий потенциал в мировой нефтяной когорте, но и определенное техническое и технологическое лидерство в ряде иннова­ционных направлений. Вполне заслуженно эту выставку следует отнести в разряд выдающихся событий в области мировой нефтяной науки и техники последней четверти XIX в.

Нобелевский пример

9 октября 1888 г., во время осмотра Апшеронского полуострова, про­мыслы «Товарищества нефтяного производства братьев Нобель» посетил император Александр III, на которого произвел большое впечатление раз­ик мах дела братьев Нобель и образцовая постановка нефтяного производс­тва. Не случайно он выразил уверенность, что Товарищество заявит вскоре о себе и за рубежом. Через месяц глава компании Эмануил Нобель был удостоен высокой награды — ордена Св. Станислава 3-й степени.

Признанием растущего международного авторитета компании стало и то, что на Всемирной Парижской выставке 1889 г. Товарищество, кстати, единственное среди российских предприятий, было удостоено сразу двух высших наград — Гран-при среди экспонентов по классу № 41 «Горное дело и металлургия» и по классу № 45 «Химические и фармацевтические продукты».

Следует отметить и еще один примечательный факт того года. В 1889 г. Эмануил Нобель принял русское подданство и тем самым отмел все уп­реки недоброжелателей в свой адрес, постоянно твердивших о его швед­ском гражданстве и называвших его «представителем зарубежного капи­тала».

Для себя он поставил цель продолжить курс своего отца, направленный на всемерное укрепление позиций Товарищества внутри страны и на завое­вание прочных позиций на мировом рынке. Первые два года для Эмануила стали серьезным испытанием. Молодого Нобеля оценивали со всех сторон, и все время сравнивали с отцом. Но через короткое время весь многоты­сячный персонал компании почувствовал, что руль управления в надеж­ных руках. Определенным подтверждением этого является письмо его дяди Альфреда, всемирно известного «динамитного короля», в 1890 г., который, оценив результаты первых двух лет деятельности Эмануила, воскликнул: «Я не люблю комплименты, но я должен сказать, я поражен, как тебе уда­лось справиться с важнейшими делами. Молодец, племянник!».

Поистине Эмануил был достоин своего отца. Талантливый менеджер, подхватив отцовскую эстафету, он сделал все, чтобы «Товарищество не­фтяного производства братьев Нобель» превратилось не только в лидера нефтяной промышленности России, но и вышло на мировой рынок, где со­ставило серьезную конкуренцию американской компании «Стандарт Ойл Кампани».

В 1890 г. «Товарищество нефтяного производства братьев Нобель» до­было 45,1 млн пудов нефти, произвело 16,4 млн пудов керосина, из кото­рых экспортировало более 9 млн пудов керосина, в 2,3 раза больше чем в 1887 г. (3,4 млн пудов).

В 1893 г. Товарищество приняло участие во Всемирной выставке ис­кусств, трудолюбия, промышленности и произведений земли, ее недр и морей в Чикаго, посвященной 400-летию открытия Америки известным мореплавателем Христофором Колумбом. В Соединенных Штатах Аме­рики компания была удостоена Почетного диплома и бронзовой медали «Колумбовой» выставки. Участие «Товарищества нефтяного производства братьев Нобель» в международных выставках в Лионе (1894) и Антверпе­не (1894) также принесло ему высокие награды.

Табл. 4

Добыча нефти в России в 1889-1892 гг. (в пудах и тоннах)

	Добыча нефти в пудах	Добыча нефти в тоннах
1889 г.	192 млн	3 млн 145 тыс.
1890 г.	226 млн	3 млн 702 тыс.
1891 г.	274 млн	4 млн 491 тыс.
1892 г.	286,5 млн	4 млн 689 тыс.*

*Першке С. и Л. Русская нефтяная промышленность, ее развитие и современное положение в статистических данных. Тифлис. — 1913. — С. 4,5.

Достижения компании были весомо отмечены на Всероссийской про­мышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде в 1896 г. Здесь «Товарищество братьев Нобель» было удостоено высшей награды — права изображения государственного герба «за образцовую постановку завода, постоянное стремление к усовершенствованию производства не­фтяных продуктов прекрасного качества в весьма обширных размерах, с утилизацией всех материалов и отбросов, за заботы о введении безопасных осветительных масел, организацию перевозок и сбыта внутри Империи и за границей, а равно и за попечение о служащих и рабочих». Кроме того, машиностроительный завод «Людвиг Нобель» был удостоен этой же высо­кой награды «за широкую и хорошую постановку дела, за усовершенство­вания в приборах для сжигания нефти, за высокие качества машин и забот­ливое отношение к рабочим». Кстати, в его экспозиции наряду с другими машинами и оборудованием были представлены и ветровые двигатели ори­гинальной конструкции. В целом, продукция «Товарищества братьев Но­бель» впечатлила корреспондента журнала «Техническое образование», который в июне 1896 написал, что деятельность компании «резко выделя­лась как светлое пятно на сплошном темном фоне нашей заводо-промыш- ленной жизни».

18 июля 1896 г. павильон Товарищества посетил император Николай II и осмотрел обширную экспозицию. Вскоре восхищение монарха увиденным в павильоне Товарищества воплотилось в строки императорского указа. За большой вклад в развитие отечественного производства Эмануил Нобель был удостоен высокого чина «коммерции советник», что давало ему право на ношение особого мундира и шпаги.

В последующие три года Товарищество ускоренно наращивало свой производственный потенциал и в 1899 г. достигло максимума в добыче не­фти — свыше 93,2 млн пудов, что составляло около 18% общероссийской добычи и 8,6% от мировой. Число акционеров составляло 135 человек. На промыслах работало 1300 рабочих, эксплуатировалось 304 скважины, на­считывалось 195 паровых машин, 220 насосов, пять трубопроводов протя­женностью 62 км. Средняя производительность одной скважины составля­ла 546 тыс. пудов против 387 тыс. пудов в среднем по стране. Товарищество экспортировало 18336 тыс. пудов керосина, или 26,6% от общероссийско­го экспорта. В общем внутрироссийском потреблении керосина его доля составляла 50,1%. Кроме того, в том же году было произведено 193 тыс. пудов бензина, больше всех остальных производителей. В распоряжении компании были 1237 вагонов-цистерн. Флот компании насчитывал 21 тан­кер и 47 наливных барж. Произведенные продукты доставлялись сначала на 105 нефтяных складов с 482 резервуарами емкостью около 460 тыс. тонн.

В последний год XIX века Товарищество братьев Нобель приняло учас­тие во Всемирной Парижской выставке, открывшейся 15 апреля 1900 г.

Отдельный павильон Товарищества был расположен в парке Трокадеро и стал одной из достопримечательностей выставки. Здесь были зримо пока­заны все основные достижения лидера российской нефтяной промышлен­ности за 20 лет, прошедших с мая 1879 года.

Значительная насыщенность техническими и технологическими новин­ками в экспозиции компании была особо отмечена в № 5 журнала «Труды Бакинского отделения ИРТО» за 1900 г.: «Товарищество братьев Нобель сумело дать очень ясную картину нефтяной промышленности не только ба­кинской, но даже мировой. Рядом с прекраснейшей картой храма огнепок­лонников в Сураханах стоит буровая вышка в 1/8 настоящей величины, весь механизм которой приводится в движение от руки. Коллекция буровых проб демонстрирует пласты, которые находятся в бакинском нефтяном районе, а обширный ряд стеклянных цилиндров с различными продуктами показывает размах нефтяной промышленности. Сеть аппаратов, модель наливной шху­ны выполнены весьма тщательно. Многочисленные фото, таблицы, книги и брошюры демонстрируют многочисленные успехи фирмы».

Вполне закономерно, что активная и плодотворная деятельность Това­рищества была отмечена главной наградой — Гран-при Всемирной Париж­ской выставки 1900 г.

Звание лидера российской нефтяной промышленности в последующие годы неизменно подтверждалось высокими результатами. В 1901 г. на не­фтяных промыслах «Товарищества нефтяного производства братьев Но­бель» было добыто 79,8 млн пудов нефти, было произведено 20,5 млн пу­дов керосина, из которых 12,9 млн пудов было отправлено на экспорт.

Бароны Ротшильды и русское нефтяное дело

В последней четверти XIX века в среднем ежегодные темпы прироста выпуска промышленной продукции составляли 8%. Россия стала пред­ставлять значительный интерес для зарубежных инвесторов.

С открытием в 1883 г. движения по Закавказской железной дороге, соединившей бакинский нефтяной район с Батумским портом на Черном море, российские нефтепродукты получили наиболее короткий и дешевый путь к зарубежным рынкам. И на этом этапе важную роль в развитии не­фтяного экспорта сыграла компания, принадлежавшая Парижскому бан­кирскому дому Ротшильдов

Волей судьбы основное размещение выпуска облигаций российской компании «Батумское нефтепромышленное и торговое общество» (БНИ­ТО) состоялось во Франции. Вскоре практически все эти облигации оказа­лись в распоряжении Парижского банкирского дома Ротшильдов, который к тому времени уже взвешивал свои шансы для участия в российском не­фтяном деле.

В тот период во главе банкирского дома уже 16 лет находился барон Альфонс Ротшильд (1827-1905). Это был крупнейший финансовый де­ятель, игравший важную роль во французской и даже мировой политике. Достаточно отметить, что именно он организовал выплату контрибуции Франции после ее поражения в 1871 г. во франко-прусской войне, тем са­мым сохранив у власти правительство Адольфа Тьера.

Нарастающий сбытовой кризис в российской нефтяной промышленнос­ти также способствовал реализации стратегического плана, выработанного в Париже, по усилению позиций в отрасли. Уполномоченным банка в Рос­сии последовало указание об активизации деятельности по расширению производственных и сбытовых возможностей Батумского нефтепромыш­ленного и торгового общества, во главе его были поставлены французские управляющие.

18 июля 1885 г. последовало «высочайшее утверждение» императором Александром III постановления Комитета министров «Об увеличении ос­новного капитала Батумского нефтепромышленного и торгового общества и наименовании онного «Каспийско-Черноморское нефтепромышленное и торговое общество» (КЧНИТО)». От прежней компании БНИТО в Бату­ми остался мощный парк вагонов-цистерн, 4 железных резервуара вмести­мостью по 80 тыс. пудов, «жестяночный» завод для «выделки жестянок и деревянных ящиков для разливки и укупорки керосина и бензина» в Бату­ми, небольшой нефтеперегонный завод в Баку, а также 4 эксплуатацион­ные скважины в Балаханах со средней производительностью около 5 тыс. пудов в сутки.

В правительственных кругах активность и растущее влияние КЧНТО также вызывала настороженность. 10 апреля 1889 г. министр государствен­ного имущества Михаил Островский в письме министру финансов Ивану Вышнеградскому отмечает: «Все более и более усиливающееся влияние Ротшильда на положение нефтяной промышленности на Апшеронском по­луострове, влияние, в силу которого он стал почти монопольным распоря­дителем судеб ее и держит в своих мощных руках большую часть местных нефтепромышленников».

И, тем не менее, когда утихли страсти, пришло время и другим сужде­ниям. В «Обзоре фабрик и заводов Бакинской губернии», изданном в Тиф­лисе в 1890 г., появилась диаметрально противоположная оценка первых лет деятельности парижского банкирского дома Ротшильдов: «Вступле­ние Ротшильда в среду бакинских нефтепромышленников многими ожи­далось с большим нетерпением, в надежде, что он своим капиталом даст сильнейший толчок всему нефтяному делу. Капитал Ротшильда в то время для многих представлялся весьма заманчивым... Действительно, появле­ние названного торгового дома значительно оживило нефтяную промыш­ленность. Открыв многим предпринимателям широкий кредит в десятки и сотни тысяч рублей, он помог им выйти из крайне затруднительного поло­жения, а некоторых даже спас от полного разорения».

В результате четкой организации производственного и сбытового цикла вывоз керосина «Каспийско-Черноморского нефтепромышленного и тор­гового общества» за границу в 1888 г. достиг 16 млн пудов, что составило 58,6% всего российского экспорта. Надо принять во внимание, что на собс­твенном нефтеперерабатывающем предприятии КЧНИТО вырабатывалось всего 2,5 млн пудов керосина в год.

Переоснащение нефтеперерабатывающего предприятия общества сов­ременным оборудованием привело к росту его мощности. В 1890 г. там производилось уже 4,7 млн пудов керосина, или 10,8% от общего объема продукции на Апшеронском полуострове.

В конце XIX века в перечень основных фондов компании входили: 99 буровых скважин, 130 паровых машин, 78 паровых котла, 84 паровых на­соса, 28 железных резервуаров общим объемом 559 тыс. куб. м, нефтеп­ровод длиной 8 верст с диаметром трубы 6 дюймов, по которому ежегодно перекачивалось свыше 28 млн пудов нефти. Парк вагонов-цистерн насчи­тывал 100 единиц. В 1899 г. на промыслах общества было добыто 32 млн 526 тыс. пудов нефти. На нефтеперегонном заводе в Кишлах (возле Баку) было произведено 7 млн 913 тыс. пудов керосина и 17,1 млн пудов мазута. Кроме Апшеронского полуострова общество развернуло активные работы на нефтеносных землях в Терской области и на Кубани.

В тот период должность Председателя правления КЧНТО занимал Маврикий Эфрусси. В числе директоров компании находились: горный ин­женер Константин Скальковский, бывший директор Горного департамента (1891-1896), князь Георгий Грузинский, финансист Арнольд Фейгль. Тех­ническим директором общества в Баку долгое время являлся инженер-тех- нолог Давид Ландау, отец лауреата Нобелевской премии 1962 г. по физике, академика АН СССР Льва Ландау (1908-1968).

Конец века был также отмечен всероссийским и международным при­знанием «Каспийско-Черноморского нефтепромышленного и торгового общества». Его участие во Всемирной выставке в Париже в 1889 г. было отмечено золотой медалью. В 1896 г. на Всероссийской Промышленной и Художественной выставке в Нижнем Новгороде компания была удостое­на золотой медали за «производство нефтяных продуктов очень хорошего качества в обширных размерах и за организацию торговли ими на рынках России». И, наконец, экспозиция КЧНТО во Всемирной выставке в Пари­же в 1900 г. была удостоена высшей награды — Гран-при.

Стремясь повысить эффективность своего дела на внутреннем россий­ском рынке, парижский банкирский дом Ротшильдов принимает решение о создании в России совместно с Петербургским Международным банком новой дочерней компании.

В письме сотрудников банка Давидова и Мейера в Департамент торгов­ли и мануфактур Министерства финансов России от 26 июня 1897 г. были обозначены следующие цели новой компании: «Общество «Мазут» пред­полагает продолжить дело дома «Поляк и сыновья» в перевозке, хранении и продаже приобретенной нефти и продуктов. Кроме того, названное обще­ство имеет в виду расширить это предприятие как усилением перевозочных средств, так и устройством собственных заводов для переработки нефти. В будущем, при развитии дел обществ, учредители предвидят необходимость в зависимости от состояния нефтяного рынка расширить также и район действий, не выходя, однако, из пределов Российской империи».

3 марта 1898 г. высочайше утвержден устав «Нефтепромышленного и торгового общества Мазут», которое вскоре стало одним из ключевых игроков на внутрироссийском рынке транспортировки и сбыта нефти и нефтепродуктов. Только в Каспийском море курсировало 13 собственных быстроходных танкеров, большой флот буксирных пароходов и нефтена­ливных барж обеспечивал доставку керосина и мазута по Волге. Достаточ­но быстро общество «Мазут» открыло свои агентства в городах Поволжья: Нижнем Новгороде, Самаре, Царицыне, Астрахани, а также в Прибалтике, Белоруссии и Польше. А через пять лет после своего образования, в 1903 г. общество «Мазут» заключает на равных соглашение с лидером российской нефтяной промышленности «Товарищество нефтяного производства бра­тьев Нобель». Это соглашение, получившее название «Нобмазут», носило отчетливо выраженный картельный характер и имело в виду проведение согласованной активной торговой политики на внутренних рынках стра­ны. В результате этого вскоре доля сбыта нефтепродуктов этим картелем в российских регионах резко выросла.

Грозненский нефтяной гамбит

Наряду с развитием нефтяного производства на Апшеронском полу­острове российское правительство предприняло ряд мер по организации поисковых работ на нефть и в других регионах страны. Весной 1890 г. нача­лось планомерное геологическое изучение Грозненского района на Север­ном Кавказе горным инженером Афанасием Коншиным, который в своем отчете указал: «На Грозненской нефтяной пощади уже сейчас возможно наметить несколько десятков пунктов для закладки буровых, в которых на умеренной глубине должны встретить благонадежные нефтяные пласты». В качестве перспективных для промышленной разработки им были указа­ны Грозненское, Мамакаевское, Беноевское, Дылымовское, Чанты-Аргун- ское, Истн-Суйское, Вознесенское, Брагунское и другие месторождения.

Обнадеживающие прогнозы геолога Коншина не прошли мимо внима­ния ряда предпринимателей. В 1892 г. буровая бригада, нанятая подпол­ковником в отставке Александром Русановским, начала вручную бурить первую скважину диаметром 9 дюймов и дошла до глубины 63,8 м. Однако место заложения скважины было выбрано неудачно, без консультации со специалистами, и скважина оказалась сухой. Такая же судьба постигла и вторую скважину диаметром 2,5 дюйма на участке предпринимателя Дара- гана, которая была доведена до глубины 104,2 м.

Дальнейшее ускоренное развитие нефтяного дела в Грозном связано с активной деятельностью владикавказского предпринимателя Ивана Ах- вердова (1850-1902), перекупившего право на откупное содержание не­фтеносных земель у купца С. Нитабуха в начале 1893 г. С первых дней он стремился в полной мере применить на Алхан-Юртовском (Ермоловском) участке положительный опыт разработки нефтяных месторождений на Ап­шеронском полуострове.

Посетив этот промысел, инженер-технолог Константин Тумский в своей книге «Грозненское нефтяное дело» отметил: «... в июле 1893 г. мы имели возможность ознакомиться с положением грозненского нефтяного дела, благодаря любезности владельца промыслов, г. Ахвердова, управляюще­го г. Ганкина и инженера Баскакова. От станции Грозный Петровской вет­ви Владикавказской железной дороги до нефтяных промыслов (лежащих под 43°22' северной широты и 63'ТО' восточной долготы) всего один час хорошей езды. Бурение было сдано с подряда буровому мастеру из Баку, Муравьеву. За буровую в 35 саженей при своих трубах, инструментах, машинах и рабочих он должен был получить по условию 1 1 тыс. рублей. Дальнейшее углубление требует уже новых усилий. Бурение ударно-штан- говое, какое обыкновенно применяется в Баку. Фирмой «И.А. Ахвердов и К⁰» была заложена первая буровая скважина № 1 на Алхан-Юртовском (Ермоловском) станичном участке без номера и 28 июня 1893 г. начато па­ровое бурение. Скважина была начата 14-дюймовыми трубами. Ниже 47 саженей стали появляться вода и нефтяные газы, а с глубины 61,5 саженей из караганского песчаника показались признаки нефти...».

Наконец, 6 октября 1893 г. произошло долгожданное событие: с глу­бины 131 м из этой скважины был получен первый нефтяной фонтан на Грозненских промыслах. По свидетельству очевидцев: «Фонтан, успокоив­шись, бил на 10 саженей выше устья труб с некоторыми перерывами...». Гот час же горный инженер Лев Баскаков послал Ивану Ахвердову во Вла­дикавказ весьма лаконичную телеграмму, содержащую только одно слово: «ФОНТАН ». Первая грозненская фонтанная скважина эксплуатировалась почти два десятилетия, вплоть до 1902 г., всего из нее было добыто около 81 тыс. т нефти.

Известие о первом грозненском фонтане стало решающим доводом в принятии правительством решения об отмене на промыслах Терской об­ласти пережитка феодализма — откупной системы. 22 мая 1894 г. были утверждены «Правила о нефтяных промыслах на землях Кубанского и Тер­ского казачьих войск», создавшие неплохие предпосылки для развития не­фтяного предпринимательства на конкурентной основе.

В преддверии этого, подполковник в отставке Александр Русановский учредил первую акционерную компанию в Грозненском районе — «Грознен­ское нефтепромышленное товарищество», устав которого был высочайше утвержден 25 января 1894 г. Основной капитал компании составил 800 тыс. руб., а свои действия она начала 24 сентября 1894 года.

Кстати примечательно, что именно в тот год русским правительством было принято решение «О распространении на нефтяные промыслы Тер­ской области «Правил для предупреждения пожаров на Бакинских нефтя­ных промыслах».

27 августа 1895 г. на участке № 977, арендуемом купцом Иваном Ах- вердовым, с глубины 66 саженей из скважины № 7 ударил новый мощный фонтан, давший уже в первые три дня по миллиону пудов нефти в сутки. По описанию очевидцев: «Фонтан был такой страшной силы, что гул и за­пах газов были слышны за 15 верст. Из двенадцатидюймовой трубы выби­вал столб нефти высотою до 30 саженей. Отсутствие хранилищ для сбора нефти привело к затоплению огромной территории, в том числе пастбищ, подъездных путей, образованию крупных нефтяных озер. Вышки скважин № 3 и № 6 скрылись подуровнем нефти». Об этом событии корреспондент газеты «Терские ведомости» писал: «... к 6 сентября плотина не выдержала и рухнула. Хлынувшая нефть в образовавшуюся брешь в две сажени шири­ны, стремительно потекла по степи к р. Нефтянке, угрожая уйти в р. Сунжа и испортить воду. ...Прорыв плотины был загражден и насыпь капитально укреплена; работают 200 подвод и 400 рабочих». В газете «Каспий» даны другие подробности произошедшего: «Высота плотины достигала уже 4 саженей, прочность ее уменьшалась пропорционально возвышению. Еще накануне катастрофы появились зловещие признаки в виде просачивания струек нефти, и 5 сентября в три с половиной часа пополудни, насыпь дала осадку, нефть хлынула громадной струей в прорванную брешь; громадный нефтепад бушевал, представляя собой редкое зрелище... Шум вблизи не- фтепада был так силен, что нужно было кричать, чтобы быть расслышан­ным. Пять часов действовал нефтепад, медленно ослабевая...»

И все же, несмотря на эти сложные последствия, этот фонтан стал зна­ковым явлением в перспективном нефтепромысловом регионе. Очевидец этого события, горный инженер Евгений Юшкин писал: «День 27 августа 1895 г. был началом эры для Грозненских промыслов. Фонтан скважины № 7 Ахвердова поверг в прах все недавние сомнения в жизненности Гроз­ненского нефтяного дела». Остается добавить, что скважина № 7 фонта­нировала до конца 1898 г. и дала за три года до 60 млн пудов нефти (около I млн т — Авт.).

Достигнутые успехи позволили предпринимателю Ивану Ахвердову вы­вести дело на новый уровень. 12 апреля 1896 г. был высочайше утвержден устав акционерной компании — «Общество Грозненского нефтяного про­изводства И.А. Ахвердов и К⁰». В составе учредителей были предприни­матели НА. Ахвердов, Е. X. Киреев и другие лица. Основной капитал был определен в 8 млн 812 тыс. 500 руб. Новая компания арендовала дополни­тельно 30 десятин на земле Алхан-Юртовской станицы на срок 24 года.

Известие о грандиозном грозненском нефтяном фонтане быстро обле­тело всю страну. И достаточно быстро в Терской области стали образовы­ваться все новые и новые акционерные компании и товарищества для раз­работки нефтяных месторождений.

Даже украинские предприниматели И. Манцев, Б. Вейсер и Д. Марго- лин решили попытать счастья в добыче «черного» золота на берегах Терека и учредили в июне 1895 г. «Грозно-Днепровское нефтепромышленное об­щество». Основной капитал компании составлял 375 тыс. руб. Правление Общества располагалось в Киеве, в доме № 5 на центральной городской улице Крещатик.

По итогам 1896 г. 67,9% грозненской добычи нефти пришлось на долю «Общества Грозненского нефтяного производства И.А. Ахвердов и К⁰», 17,9% — на «Грозненское нефтепромышленное товарищество», а 1,2% — на «Гроз­но-Днепровское нефтепромышленное общество». В 1897 г. в Грозном было три завода по переработке нефти, которые за год произвели нефтепродукты общей стоимостью в 750 тыс. руб.

Большая грозненская нефть потребовала скорейшего решения неот­ложной проблемы с внутрипромысловой транспортировкой нефти. Так, в 1894 г. на перевозке нефти с нефтепромыслов было задействовано око­ло 300 арб (двухколесных повозок — Авт.), которые перевозили в день 150000 пудов нефти. В середине 1894 г. было принято правительственное постановление «Об увеличении провозоспособности Владикавказской же­лезной дорог, улучшения этой дороги и устройства при ней нефтепрово­да».

Пуск в эксплуатацию в сентябре 1895 г. первого нефтепровода на гроз­ненских промыслах диаметром 5 дюймов и протяженностью 12 верст ука­зал верное направление в решении острой проблемы. К январю 1898 г. промыслы и Заводской район были соединены пятью нефтепроводами. Двумя трубопроводами диаметром 5 и 7 дюймов и пропускной способнос­тью соответственно 50 и 100 тыс. пудов в сутки владело «Общество Влади­кавказской железной дороги». В распоряжении «Общества Грозненского нефтяного производства И.А. Ахвердов и К⁰» был нефтепровод диаметром 8 дюймов и пропускной способностью 150 тыс. пудов в сутки. Оставшиеся два нефтепровода принадлежали товариществу «Русановский А.Р и К⁰», диаметром 5 дюймов и пропускной способностью 75 тыс. пудов в сутки, и Московскому нефтепромышленному обществу, диаметром 8 дюймов и пропускной способностью 150 тыс. пудов в сутки.

Возросшие объемы нефтедобычи вызвали ускоренное развитие и не­фтеперерабатывающего сектора в Грозненском районе. 10 ноября 1895 г. введен в эксплуатацию завод «Общества Грозненского нефтяного про­изводства И.А. Ахвердов и К⁰», построенный специалистами британской фирмой «Стюард Лтд.». Завод состоял из 5 керосиновых кубов емкостью 6 тыс. пудов и перерабатывал 20 тыс. пудов нефти в год. Кроме того, на территории завода имелось 2 бензиновых куба, насосная станция, 9 метал­лических резервуаров и электростанция.

В декабре 1895 г. Товарищество «Успех», во главе которого находился грозненский купец Николаев, ввело в эксплуатацию завод, построенный по проекту инженера А.И. Исаковича. Кстати, на этом заводе в 1897 г. впер­вые была осуществлена и вторичная перегонка газолиновой фракции.

Для снабжения заводов нефтью и вывоза ее в другие районы страны, с промыслов в город, начиная с 1895 г. по январь 1898 г., было проложено пять нефтепроводов, годовая пропускная способность которых исчисля­лась в 190 млн пудов.

Во второй половине 1896 г. был введен в эксплуатацию нефтеперегон­ный завод «Общества Владикавказской железной дороги», построенный по проекту талантливого изобретателя Феликса Инчика с использованием принципов регенерации теплоты. Вот оценка этого завода, данная профес­сором Московского университета Владимиром Марковниковым после его посещения в 1897 г.: «... не имеет себе подобных в России, да и едва ли найдутся такие за границей. Он производит впечатление изящной механи­ческой игрушки, в которой, как скоро заведена пружина, все делается само собой с замечательной правильностью». С пуском завода при нем была организована первая в регионе аналитическая лаборатория, заведовать которой пригласили из Баку выдающегося ученого Константина Харичко- ва (1865-1921). В Грозном кандидат естественных наук Санкт-Петербург­ского университета К.В. Харичков проработал около 13 лет и превратил небольшую заводскую лабораторию в один из ведущих отечественных на- учно-исследовательских центров в области переработки нефти.

В 1901 году обществом «Казбекский Синдикат» был введен в эксплуа­тацию нефтеперерабатывающий завод «Надежда». Через четыре года все грозненские заводы смогли переработать более 30 млн пудов нефти (более 491 тыс. т).

Истоки сахалинской нефти

В конце XIX — начале XX вв. внимание российской и иностранной прес­сы было приковано к далекому острову Сахалин, откуда регулярно прихо­дили сообщения об открытии нефтяных месторождений.

История сахалинской нефти началась 6 июня 1880 г., когда Николаевс­кий 1 -й гильдии купец Иванов подал прошение на имя военного губернато­ра Приамурской области об открытии им нефтяных источников в северной части Сахалина: «Разыскав источник, откуда вытекает нефть, на оконеч­ности острова Северо-Сахалина впадающей в Охотское море на восточном берегу; источник имеется с обеих сторон горы, с правой — гора называется Ураган, а с левой — Мургун. Речка, пролегающая между гор, называется Оха. Названия этих гор и речек узнаны от инородцев, проходящих по ост­рову». В 1883 г. его наследники получили право на аренду участка земли для разработки нефтяного месторождения, однако к проведению необходи­мых работ так и не приступили.

В 1886 г. начальник Александровского округа на Сахалине Федор Лин- дербаум обследовал места, указанные в прошении Иванова, и несколько пудов сахалинской нефти было отправлено в Санкт-Петербург, в лабора­торию Императорского Русского технического общества. В сопроводи­тельном письме он писал: «Нефтью изобилует северная оконечность ост­рова в самом узком его перешейке на север от гиляцкой деревни Помор по прямому расстоянию около 25 верст».

С 1889 г. начались первые научные исследования сахалинских нефтя­ных месторождений, которые осуществил горный инженер Леопольд Баце- вич (1850-1905). Свои изыскания он выполнял на Восточном берегу Саха­лина с проведением разведочного бурения. Вначале он обследовал выходы нефти на уже известном Охинском месторождении, а затем перенес свои работы к территории населенного пункта Ноглики и к Набильскому заливу. Впоследствии в своем отчете «Описание сахалинских нефтяных месторож­дений», помещенном в «Горного журнале» (1890 г.), он подчеркнул: «Хотя самая глубокая скважина была нами доведена лишь до 10 сажень, тем не менее работами было обнаружено чередование пластичных глин и песков, а пласты последних, залегая между непроницаемыми пластами, по мое­му мнению, наилучшие естественные резервуары для скопления горного масла». Хотя ему и не удалось полностью выполнить намеченное, главный вывод им сделан правильный: «Все факты о значительных естественных выходах нефти, залежах кира, распространения их, затем суточная произ­водительность и др. заставляют предположить с большой вероятностью о существовании более или менее значительных запасов нефти в нижележа­щих слоях».

Первые результаты экспедиции горного инженера Бацевича стали убе­дительным аргументом для местных предпринимателей. В 1889 г. отставной лейтенант флота Григорий Зотов учредил первое в истории острова «Саха­линское нефтепромышленное и товарищество Г.И. Зотов и К⁰», к участию в котором он привлек горного инженера Летуновского и купцов Старцева, Шевелева, Токмакова, Синицына, Бабинцева.

С целью разработки нефтяных месторождений в северной части острова в 45 верстах от деревни Лянгри «Сахалинское нефтепромышленное и товари­щество Г.И. Зотов и К⁰» взяло в аренду около 1000 десятин земли и приступи­ло к проведению работ.

С 10 июля по 13 октября 1890 г. по Сахалину совершил свое знаменитое путешествие великий русский писатель Антон Чехов (1860-1904). Не прошли мимо его внимания и богатые островные природные ресурсы. В своей книге «Остров Сахалин» (1894 г.) великий писатель заметил: «...быть может, в бу­дущем здесь, на этом берегу, будут жить люди счастливее, чем мы...».

В 1892-1893 гг. на неисследованных ранее площадях острова были раз­вернуты работы по разведочному бурению, которыми руководил инженер Масленников. Однако несколько разведочных скважин, дошедших до глу­бины 96 м, не дали весомых результатов, промышленных притоков нефти получено не было.

Сообщения о большом нефтяном потенциале Сахалина стали регуляр­но появляться и на страницах зарубежной периодической печати. В 1898 г. на острове появился немецкий инженер Клей, за спиной которого стоял «Сахалинский и Амурский нефтяной горнопромышленный синдикат», об­разованный в Лондоне с капиталом один миллион фунтов стерлингов. Им были развернуты буровые работы в районе рек Нутово и Боатысину.

Затем для более обстоятельного исследования в 1903 г. на Сахалин прибыла хорошо оснащенная экспедиция во главе с британским геологом Норманом Ботта. Результаты ее работы вновь подтвердили выводы горно­го инженера Леопольда Бацевича: «Нефтеносные отложения Сахалина до­статочно благонадежны, чтобы оправдать бурение в широких масштабах».

Вскоре в журнале «Современная техника» за 1899 г. была помещена следующая заметка: «Уже несколько лет также открыты на острове Са­халин, на северном и восточном берегу месторождения нефти, которые должны простираться в длину на север почти на 400 верст. Но сделанные изыскания не дали особенно выгодных результатов. Из пробных колодцев и буровых скважин (до 462 футов) получена до сих пор нефть в малом ко­личестве и посредственного качества». А 3 марта 1900 г. газета «Нефтя­ное дело» сообщила: «Передают, что на острове Сахалин открыты богатые месторождения нефти. Разведка сделана иностранным горным инженером, который в настоящее время ходатайствует перед правительством о предо­ставлении ему права эксплуатировать залежи».

Ажиотаж вокруг деятельности британской компании привел к новому всплеску интереса предпринимателей к нефтяным месторождениям остро­ва. В Санкт-Петербурге создан «Первый Сахалинский синдикат», пайщи­ками которого стали члены августейшего семейства. И даже в Харькове в 1904 г. было создано «Русское общество Сахалинской нефти», имевшее целью развернуть широкомасштабные работы по разработке нефтяных месторождений. В рекламном проспекте этой фирмы имелась даже такая фраза: «Запасы нефти по количеству превышают таковые во всех место­рождениях ее в Америке, вместе взятых».

С 1906 г. комплексные исследования нефтяных месторождений Сахали­на стал осуществлять Геологический комитет России. Первую экспедицию возглавил сотрудник Геологического комитета, горный инженер Констан­тин Тульчинский. Результаты работы экспедиции с описанием многочис­ленных выходов нефти были изложены в его книге «Очерки полезных ис­копаемых русского Сахалина» (1907 г.).

Следующую экспедицию в 1907 г. возглавил горный инженер Эдуард Анерт (1865-1946). Маршрут экспедиции проходил от Александровского поста через Камышевый хребет, в долину р. Тыми, затем до устья реки и на лодках на север. Маршрут вдоль восточного побережья охватывал нефтя­ные выходы на реке Уйни — залив Даги — залив Чайво — река Вал — река Хандуза — Боатасинская нефтяная площадь. На протяжении всего марш­рута Эдуард Анерт вел топографическую съемку. И если до его экспедиции на острове было открыто пять месторождений нефти, то по результатам по­исковых работ 1907 года их число увеличилось до 18. Выводы экспедиции горного инженера Эдуарда Анерта были явно в пользу еще более широкого развертывания на острове разведочного бурения на нефть.

В 1908 г. геологические исследования начала экспедиция, возглавляемая геологом Геологического комитета Николаем Тихоновичем (1872-1952), на­чальником партии был горный инженер Петр Полевой (1873-1936). Первые маршруты были осуществлены по реке Набиль, затем были обследованы и другие реки впервые нанесенные на карту. Далее экспедиция занялась изу­чением нефтеносных районов. Ими была составлена первая десятиверстная карта Русского Сахалина. Эта экспедиция выявила десятки различных мес­торождений полезных ископаемых и закартировала заново всю северную часть острова. Именно тогда и были открыты две известные горные вершины острова: гора Лопатина (1609 м) и гора Невельского (1397 м).

24 мая 1909 г. Петр Полевой сделал доклад в Санкт-Петербурге в Геологи­ческом комитете по результатам поисковых работ, который получил высокую оценку со стороны академика Александра Карпинского (1846-1936) и его коллег.

27 апреля 1911 г. на площади «Сахалинского и Амурского нефтяного горнопромышленного синдиката» у берега реки Нутово была заложена скважина диаметром 12 дюймов. При достижении глубины 20 м появилась нефть в объеме 5 пудов в сутки, а с глубины 30 м получали уже до 50 пудов в сутки.

Этот результаты британской фирмы способствовал еще большему ажи­отажу в деловых кругах России и за рубежом. Только в 1912г. было подано 174 заявки на отвод участков на нефтедобычу на Сахалине.

Однако вспыхнувшая в августе 1914 года Первая Мировая война «пос­тавила крест» на попытках российских предпринимателей развернуть ши­рокомасштабные работы по разработке нефтяных месторождений острова Сахалин.

Первый магистральный трубопровод

Одним из узких мест в российской нефтяной промышленности было от­сутствие развитой трубопроводной инфраструктуры, что создавало серьез­ные препятствия для организации более широкого сбыта нефтепродуктов внутри России и за границей.

Положительный опыт американских нефтепромышленников, пустив­ших в эксплуатацию в 1865 году первый нефтепровод, удалось впервые применить в России только через пять лет после отмены откупной системы в Закавказье.

Первый российский нефтепровод для фирмы братьев Нобелей длиной 8,5 версты с диаметром трубы 8 дюймов и пропускной способностью 80 тыс. пудов в сутки был построен на Апшеронском полуострове осенью 1878 г. фирмой «Бари, Сытенко и К°» под руководством инженера-меха- ника Владимира Шухова (1853-1939). И если до конца того года по нему было прокачено только 841 тыс. 150 пудов, то в следующем 1879 году этот показатель достиг внушительных размеров — 5 млн 583 пуда.

Примеру братьев Нобель последовал и известный предприниматель Ва­силий Кокорев, один из учредителей «Бакинского нефтяного общества», для которого фирма «Бари, Сытенко и К"» построила керосинопровод от нефтеперегонного завода БНО в Сураханах до пристани Зых на Каспийс­ком море.

Вскоре и другим отечественным предпринимателям стало ясно: пере­качка нефти и нефтепродуктов по трубопроводам обходится почти в два раза дешевле ее перевозки по железной дороге. Но, тем не менее, вначале началось строительство Закавказской железной дороги, которая вступи­ла в эксплуатацию в 1883 г. И в целом это привело к увеличению вывоза нефтепродуктов за границу: с 14 тыс. т в 1882 г. до 853 тыс. т в 1891 году. Причем на долю Закавказской железной дороги из общего экспорта при­шлось 786 тыс. т, и большая часть прибыли доставалась владельцам этой дороги. Так, из вырученных в 1892 г. от продажи российских нефтепродук­тов на общую сумму 15 млн рублей, 11,2 млн поступило на счет правления Закавказской железной дороги, а нефтепромышленники получили лишь 3,8 млн рублей.

Таким образом, вновь и вновь российские нефтепромышленники обра­щали свое внимание на перекачку нефти по трубопроводам, по своей стои­мости выгодно отличавшуюся от дорогих перевозок по железной дороге.

Эту идею поддерживали многие деятели нефтяного дела, в том числе великий русский ученый Дмитрий Менделеев, известный нефтепромыш­ленник Михаил Лазарев, а также один из руководителей Императорского Русского Технического Общества Евгений Андреев. Они полагали, что пе­рекачка сырой нефти и ее переработка в Батуми будут способствовать бо­лее «глубокому» использованию этого сырья, то есть, получению из него в большем количестве не только керосина и мазута, но и минеральных масел и других ценных продуктов.

Трудные условия эксплуатации Закавказской железной дороги через Сурамский перевал и ее ограниченная пропускная способность также со­здавали серьезные проблемы. Из-за этого в Баку в 1893 году даже обра­зовались запасы керосина более чем в 91 млн пудов. А в октябре 1895 г. вследствие разлива реки Куры на Закавказской железной дороге были повреждены железнодорожный путь и несколько мостов. Перевозки неф-

1 on

тепродуктов застопорились на два месяца, принося большие убытки неф­тепромышленникам.

Неоднократные обращения предпринимателей в российское правитель­ство и поддержка со стороны научного и инженерного сообщества все же привели к ожидаемому результату. Государственный Совет Российской им­перии 23 мая 1896 г. принял решение построить магистральный кероси­нопровод Баку-Батуми, который должен был проходить по краю имеюще­гося железнодорожного полотна.

Важную роль здесь сыграл выдающийся российский политический де­ятель, министр финансов Сергей Витте (1849-1915), который ранее зани­мал пост министра путей сообщения и был решительным сторонником все­мерного развития отечественной нефтяной промышленности. Например, особое значение для повышения качества отечественных нефтепродуктов и их конкурентоспособности на мировом рынке имела утвержденная им 6 февраля 1896 г. «Инструкция о производстве освидетельствования ис­пытания нефти и продуктов ее переработки».

Руководство проектированием и сооружением керосинопровода Баку — Батуми было поручено Инженерному совету Министерства путей сообще­ния, а возглавил разработку проекта профессор Санкт-Петербургского технологического института Николай Щукин (1848-1924). В своем инсти­туте он преподавал широкий круг дисциплин от прикладной механики до паровозного дела и считался по своей практической и ученой деятельности одним из самых выдающихся специалистов в России.

Сначала летом 1896 г. Министерство путей сообщения России напра­вило его и инженера-технолога JT. Ватенбурга в США для ознакомления с состоянием американского трубопроводного транспорта и техникой соору­жения нефтепроводов.

Вернувшись в Россию, профессор Щукин и инженер-технолог Вартен- бург приступили к разработке проекта керосинопровода Баку — Батуми. В то время какой-либо опыт строительства керосинопровода столь значи­тельной протяженности более 882 км, да еще и по краю железнодорожного полотна, полностью отсутствовал. Ведь перекачка керосина, обладающего огромной способностью к утечкам и испарению, была сопряжена с опас­ностью, особенно в соседстве с цистернами, наполненными нефтепродук­тами, и пассажирскими вагонами, да еще при наличии многочисленных тоннелей, мостов и других железнодорожных сооружений.

В сжатые сроки гидравлический расчет трубопровода весьма тщатель­но выполнил профессор Николай Щукин. При средней плотности керосина 320 кг/м³ и рекомендуемой скорости 1,5 м/с из уравнения расхода был рас­считан внутренний диаметр трубопровода — 204 мм. Приняв рабочее дав­ление керосина в трубопроводе в 4,4-5,2 МПа, а пробное — в 11,8 МПа, Николай Щукин рассчитал толщину стенки труб по упрощенному методу из условия действия на нее радикальных сил при допустимом напряжении на растяжение металла равном 74,5 МПа.

Одной из самых сложных частей проекта было проектирование первого участка керосинопровода от Михайлове до Батуми на западном горном от­резке маршрута, самом трудном для перевозки железнодорожных цистерн с нефтепродуктами.

Следует отметить, что пропускная способность трубопровода в 980 тыс. т была выбрана на основании технико-экономических расчетов, которые были произведены ранее группой российских специалистов.

Профессор Щукин подготовил инструкцию, в которой излагались очень жесткие требования к качеству труб и их соединений: наружный диаметр их мог быть увеличен лишь на 1,5%, внутренний — на 1%, овальность допускалась не более 2 мм.

В обсуждении проекта принимали участие многие крупные ученые-меха­ники и гидродинамики, члены Инженерного совета и риглашенные специа­листы, например, автор книги по расчету на прочность мостов и виадуков ин­женер Николай Сытенко, автор книги одвижении керосина и нефти втрубах, инженер путей сообщения Генрих Мерчинг( 1860-1916), глава инжинирин­говой компании «Строительная контора инженера А.В. Бари» Александр Бари (1847-1913), представитель съезда нефтепромышленников в Санкт- Петербурге Михаил Лазарев и многие другие.

По решению правительства трубы изготавливались только на отечес­твенных заводах, расположенных в Мариуполе, Сосновицах и Екатери- нославле. Причем от заводов принимались трубы длиной не менее 4,6 м. На их концах была сделана треугольная нарезка, выполненная с уклоном к концу. Этот тип нарезки, обеспечивавший герметичность соединений труб, был заимствован у американских аналогов. Для ряда участков трубопрово­да было предусмотрено соединение труб и на стальных фланцах.

Подготовительные работы по строительству первого участка кероси­нопровода Михайлово — Батуми начались с сентября 1896 г. Тщательно готовились чертежи путевого полотна и мостов с указанием укладки труб, проектировались котельные и насосные станции. А летом 1898 г на трассу керосинопровода начали поступать трубы. Работы велись со значительным ускорением. Если с сентября 1898 года до февраля 1899 г. было уложено только 43 км труб, то к 22 июня 1899 г — уже 144 км. Из них на протяжении 51 км трубы были свинчены и опущены в землю, а на участке в 93 км — уже свинчены и находились на поверхности. К июлю того же года были закон­чены земляные работы, завершено строительство котельных и зданий для обслуживающего персонала. В ноябре была получена и последняя партия труб.

Насосы для перекачивающих станций поставила фирма «Вортингтон» (США). Они были поршневые, прямодействующие с паровой машиной типа «компаунд» с крановым парораспределением и двукратным расшире­нием пара. Для приема этих 12 агрегатов за океан в 1898 г. выехал инже­нер-механик Евгений Цамутали, работавший начальником участка тяги на железнодорожной станции в Михайлове.

ют

На каждой станции керосинопровода Михайлове — Батуми смонтиро­вали по два рабочих и одному резервному насосу мощностью по 1 10 кВт. На станциях Самтреди и Кобулети, кроме насосных станций, установили резервуары, вмещавшие по 7370 т керосина. Для его слива из железнодо­рожных цистерн на станции Михайлове построили резервуар на 980 т, для хранения керосина — на 9800 т, а в самом Батуми — на 13 900 т.

Чтобы избежать больших утечек керосина в случае аварии, на трубоп­роводе через каждые 2-4 км поставили обратные клапаны. При снижении давления в трубопроводе на 15% автоматическое устройство отключало насосы.

Строительством участка керосинопровода Михайлове — Батуми длиной 227,49 км руководили инженеры-технологи Л. Вартенбург и В. Нечай, вы­пускники Санкт-Петербургского технологического института.

В истории российской нефтяной промышленности особо отмечено 14 марта 1900 года, строительство первого важнейшего участка Михай­лове — Батуми магистрального российского керосинопровода, длившееся более трех лет, было закончено. Торжественная церемония сдачи этого участка керосинопровода состоялась 15 июля 1900 г. На торжествах на станции Михайлове присутствовали Главноначальствующий гражданской частью Кавказа, генерал от инфантерии Григорий Голицын (1838-1907), тифлисский губернатор полковник Иван Свечин (1863-1930), заведующий акцизным управлением Закавказского края Людвиг Першке, начальник Закавказской железной дороги и работ по постройке керосинопровода, ин­женер путей сообщения Евгений Веденеев и другие официальные лица.

12 июня 1901 г. российский император Николай II утвердил решение «высочайше утвержденного» совещания о необходимости полностью окончить строительство керосинопровода Баку — Батуми. И уже 16 июня 1901 г. Министерство путей сообщения постановило построить очередной участок керосинопровода от станции Аг-Тагля (в 21 км от Тифлиса в сторо­ну Баку) до станции Михайлово протяженностью 140 км. Руководил этим строительством инженер путей сообщения Александр Домбровский. В те­чение трех лет строительные работы были полностью завершены и 30 де­кабря 1904 года этот участок керосинопровода сдан в эксплуатацию.

Строительством завершающего и самого протяженного участка керо­синопровода Баку — Аг-Тагля длиной 514 км руководил инженер А. Пав- личинский. Здесь в полной мере при производстве строительных работ был использован большой опыт, накопленный в течение семи лет. На перекачи­вающих станциях участка керосинопровода в основном было установлено оборудование, произведенное на отечественных предприятиях. Так, паро­вые насосы систем «Вортингтон», «Блек и Камерон» изготавливались на заводе промышленника Бромлея и на Коломенском машиностроительном заводе. Водотрубные паровые котлы системы фирмы «Бабкок-Вилькокс» и Владимира Шухова были изготовлены на заводах Фицнера и Гампера, на котельном заводе инженера Александра Бари в Москве и на заводе «Люд­виг Нобель» в Санкт-Петербурге.

На четырех станциях керосинопровода, расположенных в безводной местности, было установлено по четыре двухцилиндровых дизельных дви­гателя мощностью по 110 кВт. Они были изготовлены на Коломенском ма­шиностроительном заводе и на петербургском заводе «Людвиг Нобель». От них приводились в действие быстроходные насосы системы Ридлера. Привод насосов от дизелей оказался намного экономичнее привода от па­ровых машин, так как КПД первых был — 28%, а вторых — 10%.

К началу лета 1907 года все основные работы были завершены, и пол­ностью керосинопровод Баку — Батуми длиной 882,5 км с 16 перекачива­ющими станциями был торжественно сдан в эксплуатацию 21 июня 1907 года. С первых дней эксплуатации Закавказский керосинопровод работал вполне устойчиво. Уже к концу 1907 года по нему было перекачано более 1 млн т керосина.

Следует отметить, что на сооружение магистрального керосинопрово­да Баку — Батуми российским правительством было затрачено около 21 млн руб., однако к началу 1912 г. проект не только полностью окупился, но даже принес чистую прибыль в 6,5 млн рублей.

Первый международный конгресс нефтяников

В конце XIX века мировое научное сообщество стало уделять значитель­но больше внимания новой, бурно растущей нефтяной промышленности. Постепенно сенсационный характер сообщений о грандиозных нефтяных фонтанах на страницах научной периодики сменился появлением ряда зна­чимых работ, составивших впоследствии основу науки о нефти.

Проблемы генезиса нефти и организации эффективного поиска угле­водородных месторождений стали неизменно рассматриваться на сесси­ях Международного геологического конгресса, регулярно проходивших с 1878 г.

В свою очередь, создание в 1882 году в России специализированного уч­реждения — Геологического комитета при Горном департаменте — придало мощный импульс развитию научного исследования богатых недр страны. Исследованиями выдающихся российских геологов Григория Гельмерсена (1803-1885), Николая Кошкарова (1818-1892), Василия Ерофеева (1822- 1884), Александра Карпинского (1846-1936) живо интересовались мно­гие научные и инженерные организации из разных стран мира. Только за первые десять лет своей деятельности (1882-1891) Геологический комитет установил обмен изданиями с 196 зарубежными геологическими учрежде­ниями и научными обществами, среди которых были организации Африки, Австралии, Южной Америки и других стран.

Свидетельством признания плодотворной деятельности Геологическо­го комитета России, являются награды, полученные им на международных выставках: Всемирной Колумбовой выставке (1893 г.) в Чикаго и Между­народной выставке (1897 г.) в Брюсселе, Всемирной выставки в Париже (1900 г.), где геологические карты и издания комитета были удостоены по­четных дипломов и золотых медалей.

Важным этапом в развитии российской и мировой геологической науки явилась VII сессия Международного геологического конгресса, состояв­шаяся в Санкт-Петербурге в августе 1897 года. Примечательно, что после завершения конгресса часть делегатов посетила промыслы на Апшеронс­ком полуострове, получив убедительные доказательства громадного разма­ха российского нефтяного дела.

Следует отметить, что с 1894 г. проблемы исследования нефти и нефтеп­родуктов также обсуждались на заседаниях и международных конгрессов по прикладной химии. В России, США, Великобритании, Австро-Венгрии уже действовали национальные общественные организации, объединяв­шие творческие силы лучших представителей науки и инженерного искус­ства в деле развития нефтяной промышленности.

Однако на мировом уровне представительской структуры, где можно было бы рассмотреть все проблемы отрасли комплексно, по всей структуре разведки, добычи, переработки нефти, а также реализации нефтепродук­тов, в тот период еще не существовало. Отсюда в значительной степени в среде специалистов имелись разночтения в трактовке национальных пра­вовых и технологических режимов нефтяного производства, отсутствовал единый подход к методам исследования и сертификации нефтепродуктов, что закономерно приводило к возникновению самых разнообразных пре­пятствий на пути успешного развития международной торговли.

С подобным положением дел не мог смириться талантливый нефте­химик, российский подданный Павел Дворкович (1857-1929), в то вре­мя работавший в британской компании Petroleum Storage Tanks and Transportation Co. Ltd., одновременно будучи издателем лондонской газе­ты Petroleum Review. Уже со второй половины 1899 г. на страницах этого издания в ряде статей он обосновал насущную необходимость проведения международного нефтяного форума в рамках предстоящей Всемирной выставки в Париже.

В качестве аргументации Павел Дворкович даже привлек исторические хроники XVIII века, упомянув, что именно Франция стала первой европей­ской страной, давшей отсчет началу нефтяной промышленности. В 1745 г. король Людовик XV предоставил концессию дворянину де ла Саблоньеру на разработку нефтеносной территории Пешельброне в провинции Эль­зас. Этот удачливый предприниматель пробурил несколько продуктивных нефтяных скважин и построил небольшой нефтеперегонный завод, сущес­твовавший вплоть до 1785 г. Получил широкое признание и весомый вклад французских специалистов горного дела в развитие техники и технологии бурения. С их плодотворной деятельностью связано появление свободно падающего бурового инструмента (фрейфала), изобретенного инженерами

Киндом и Фабианом. Для повышения эффективности ударно-штангового бурения инженер Фавелл в 1845 г. впервые применил принцип циркуляции жидкости во внутреннюю полость трубы с выносом шлама через затрубное пространство. Изобретение Рудольфа Лешота положило начало распро­странению алмазного колонкового бурения.

Широкая дискуссия о возможности проведения первого нефтяного конгресса на страницах «Petroleum Review» принесла свои плоды. С каж­дым месяцем росла поддержка этой инициативы со стороны нефтяников из различных стран. Делегацию Галицийской нефтяной ассоциации решил возглавить ее президент барон фон Горайский, подтвердили свое участие «Общество буровых инженеров» из Вены и Калифорнийская нефтяная ассоциация. Вскоре Павел Дворкович получил письмо от руководителя французского филиала известной американской компании «Worthington Pump Company» Вильяма Мура о готовности с 16 по 28 августа 1900 г. предоставить зал заседаний в их корпоративном павильоне на Парижской выставке для проведения заседаний нефтяного конгресса.

Окрыленный успехом, 14 мая 1900 г. Павел Дворкович направляет письмо следующего содержания в адрес великого русского ученого Дмит­рия Менделеева: «Глубокоуважаемый Дмитрий Иванович! Зная тот глубо­кий интерес, который Вы проявляли в течение последних 30 лет в успехе нефтяной промышленности, я уверен, что Вы с удовольствием встретите известие, что в августе месяце состоится в Париже 1-й интернациональ­ный нефтяной конгресс. Мне и моим товарищам будет чрезвычайно лестно, если вы согласитесь принять звание почетного председателя этого конгрес­са, и так как он назначен на 16-28 августа, то надеемся, что это время будет удобно для Вас, чтобы присутствовать лично на открытии конгресса...»

Не дожидаясь ответа, Павел Дворкович сам приехал в Россию, стре­мясь при личной встрече добиться согласия великого ученого, но к своему большому удивлению узнал, что тот уже с 29 мая находится в Париже.

Обстоятельства сложились таким образом, что руководитель Палаты мер и весов Дмитрий Менделеев по поручению министра финансов Сергея Витте уже с самых первых дней открытия Всемирной выставки принял в ее работе активное участие. Он был избран вице-президентом международ­ного жюри по химической и фармацевтической отраслям. На август 1900 г. было запланировано его дальнейшее пребывание на выставке. Однако, по причинам семейного характера, он был вынужден вернуться в Россию и не смог принять личное участие в работе первого нефтяного конгресса.

Первый мировой форум нефтяников начал свою работу 17 августа 1900 г. в Париже. На первом заседании присутствовало 59 делегатов из 20 стран мира. Президентом конгресса был избран сенатор Мишель Лесюэр, секретарем — Павел Дворкович. Единодушно делегаты конгресса избрали Дмитрия Менделеева почетным президентом конгресса и направили в его адрес в Санкт-Петербург приветственную телеграмму.

Большую часть времени форума заняло обсуждение вопросов о поло­жении дел в основных мировых центрах нефтедобычи, что и было отра­жено в докладах «Канадская нефтяная промышленность» Джона Нобла, «Румынская нефтяная промышленность» К. Алиманестиано и доктора Л. Эделеану, «Нефтяная промышленность Калифорнии» Бена Трумэна и М. Мараиса, «Нефть Борнео» доктора Павла Дворковича, «Нефтяные место­рождения Италии» Атталио Магия, «Румынская нефть» Н. Коуку.

Проблемы геологии нефти были обстоятельно рассмотрены в докладах: «Геология нефти» профессора Ганса Гефера, «Геологическое исследова­ние нефтяного бассейна Орана» американского геолога Л. Нейбергера, «Классификация сырой нефти» профессора С. Пекхема, «Желательность в регистрации глубины скважины в соответствии с уровнем моря» доктора Дэвида Дэя. С большим вниманием был заслушан доклад «Химия и обра­зование нефти» одного из корифеев нефтяной науки, профессора высшей технической школы в Карлсруэ (Германия) Карла Энглера.

Важнейшие проблемы прикладной химии в применении к нефтяному делу, привлекшие пристальное внимание делегатов, были зримо обозначе­ны в докладах «Химия российской нефти» профессора Московского уни­верситета Владимира Марковникова, «Состав американской нефти» про­фессора К. Мабэри, «Различие характеристик Пенсильванской и Огайской сырой нефти» доктора Дэвида Дэя, «Химия японской нефти» профессора Шиниши Токано. Пророческим прологом к грядущему XX веку прозвучал доклад делегата конгресса Г. Дейча «Применение нефти в воздухоплава­нии».

Единодушную поддержку среди делегатов получил и один из ключевых докладов «О единообразии методов исследования нефти и нефтепродук­тов», сделанный известным британским нефтехимиком Бовертоном Ред- вудом.

Российская делегация была в центре внимания участников конгресса. В кулуарах ее руководитель, чиновник особых поручений Министерства зем­леделия и государственных имуществ, статский советник Александр Ива­нов охотно отвечал на многочисленные вопросы делегатов о перспективах развития нефтяного дела в России, а горный инженер Николай Лебедев, сотрудник Кавказского горного управления, в качестве весомого аргумента к сказанному вновь и вновь демонстрировал составленную им геологичес­кую карту Кавказского края.

Между заседаниями конгресса делегаты активно знакомились с об­ширной экспозицией Всемирной выставки и, прежде всего, их внимание привлекла русская экспозиция. Россию представляли более 2,5 тыс. эк­спонентов, размещенных на площади 24 тыс. кв. м. Генеральным комис­саром русского отдела являлся известный промышленник, князь Вячеслав Тенишев( 1845-1903).

К началу выставки министерство финансов России выпустило обшир­ную книгу «Россия в конце XIX века» под редакцией В.И. Ковалевского, содержащую подробный анализ итогов развития российской экономики, науки и культуры в уходящем веке. В ее 3-й главе «Химическая и нефтя­ная промышленность», написанной Дмитрием Менделеевым, было под­черкнуто: «Благодаря мерам, настойчиво проводившимся правительс­твом, Россия, выписывавшая ежегодно еще около 1876 г. по 50-60 тыс. т нефтяных товаров из Америки, стала затем увеличивать свою добычу и переработку кавказской нефти, спустила до небывалых в мире размеров цену керосина ( осветительных масел, нефти) и других продуктов нефти, наполнила внутренний рынок, стала давать в виде акциза на керосин, потребляемый страной — до 30 млн руб. казенного дохода — и начала вывозить, преимущественно из Батума, до 900 тыс. т (1898 г.) одних ос­ветительных нефтяных масел, не считая смазочных (более 147 тыс. т в 1898 г.) и нефтяных остатков (около 50 тыс. т в 1898 г.)»

Российская нефтяная промышленность весьма обширно была представ­лена в группах «Горное дело и металлургия» и «Химические производства». Заведующий русским отделом, горный инженер Иван Лебедкин с охотой давал разъяснения по обширной экспозиции для делегатов конгресса.

Флагман российской нефтяной промышленности «Товарищество не­фтяного производства братьев Нобель» представил обширную экспози­цию российской нефти, нефтепродуктов и нефтепромыслового оборудова­ния, занявшую отдельный выставочный павильон. Привлекали внимание такие их экспонаты как образцы нефти балаханской, сабунчинской, рома- нинской, суруханской, биби эйбитской. челекенской, газолин, бензин 3-х сортов, керосин, пиронафт, газовое масло, соляровое масло, веретенное масло, цилиндровое масло, вискозин, вазелиновое масло, солидол, пара­фин, мазут и т.д.

Уже 18 августа 1900 г. стали известны результаты работы международ­ного жюри, и вполне закономерным итогом стало присуждение высшей на­грады — Гран При — двум ведущим российским компаниям «Товариществу нефтяного производства братьев Нобель», «Каспийско-Черноморскому нефтепромышленному обществу» и Геологическому комитету России. Зо­лотая медаль была присуждена пионеру российского нефтяного дела «Ба­кинскому нефтяному товариществу».

Кроме того, золотых медалей выставки были удостоены горный инже­нер Сигизмунд Войслав, инженер-механик Владимир Шухов, старший гео­лог Геологического комитета Сергей Никитин и многие другие российские экспоненты.

Всего на последней всемирной выставке XIX века российские участники получили 1589 наград: 212 — Гран При, 370 — золотых медалей, 436 — се­ребренных медалей, 347 — бронзовых медалей и 224 почетных отзыва.

День 28 августа 1900 г. стал последним в работе первого международ­ного нефтяного конгресса, были приняты резолюции по основным направ­лениям развития промышленности, избрана комиссия по подготовке сле­дующего форума. Единогласно золотая медаль конгресса была присуждена Павлу Дворковичу за его вклад в организацию форума нефтяников и запо­минающийся научный доклад. Президент конгресса сенатор Мишель Ле- сюэр произнес яркую речь по случаю закрытия форума нефтяников мира, выразив надежду на будущее плодотворное сотрудничество и активный об­мен научными и техническими идеями.

По мнению историков, состоявшийся на переломе столетий первый фо­рум нефтяников мира дал зеленый свет началу «бензиновой эры», внесшей существенные изменения в ускорение темпов развития индустриального общества.

И в последующие годы не снижался уровень участия российских ученых и инженеров в международных нефтяных конгрессах в Льеже (1905 г.), в Бухаресте (1907 г.), в Львове (1910 г.), что во многом способствовало раз­витию нефтяной науки. В июле 1905 г. на втором международном нефтя­ном конгрессе в Льеже (Бельгия) с большим интересом были выслушаны доклады русских делегатов инженера-технолога Степана Гулишамбарова «Нефть и ее продукты в мировой промышленности и торговле» и доктора химии Адольфа Гухмана «Установление однообразных методов исследова­ния нефтяных продуктов». В сентябре 1907 г. на третьем международном нефтяном конгрессе в Бухаресте доклад магистра технологии Константина Харичкова «Место, которое химия и геология нефти должны занимать в естественных науках» для многих делегатов стал подлинным открытием. Постановлением четвертого международного нефтяного конгресса (Львов, 1910 г.) была создана «особая международная комиссия по установлению однообразных методов исследования нефтяных продуктов». Первое засе­дание этой комиссии прошло в Вене в период с 17 по 20 января 1912 г. В результате был выработан документ, устанавливающий общие междуна­родные приемы по исследованию и определению свойств нефтяных продук­тов. В ходе работы она стала именоваться уже «Международной нефтяной комиссией». В России действовала национальная секция этой комиссии, куда входили многие известные ученые Константин Харичков, Адольф Гух- ман и другие.

В эпицентре керосиновых войн

Конец XIX века был ознаменован многими яркими событиями, которые коренным образом повлияли на состояние мировой экономики уже в новом столетии. В 1898 году впервые Российская империя превзошла США по объемам добычи нефти. Нефтяная промышленность России добыла 631,1 млн пудов нефти, что составило 51,6% от мировой добычи. Объем добытой нефти в США в пересчете на пуды равнялся 516,7 млн.

В следующем 1899 году в мире насчитывалось 10 нефтедобывающих стран, и ими в целом было добыто 17 млн 683 тыс. т нефти против 12 млн 28 тыс. т в 1894 г. В мировом объеме нефтедобычи Россия занимала лиди­рующую позицию, на ее долю пришлось 9 млн 33 тыс. т (51,1 %), в США было добыто 7 млн 537 тыс. т (42,6%), Голландия на острове Борнео до­была 418 тыс. т, на Австро-Венгрию пришлось 323 тыс. т, а на Румынию — 107 тыс. т.

На дорогах США и Европы уже перестали быть сенсацией автомобили. Морские и речные просторы бороздили суда оборудованные системами не­фтяного отопления, ставшие предвестниками создания будущего мощного флота XX века.

И здесь Россия стремилась не отставать. На Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде в 1896 г. был показан первый автомобиль отечествен­ного производства оригинальной конструкции Евгения Яковлева и Петра Фрезе. А в 1899 г. на заводе предпринимателя А. Лейтнера в Риге нача­лась серийная сборка «самоходных колясок» под звучным наименованием «Россия».

Именно в тот период между Россией и США развернулось острое со­перничество на мировом нефтяном рынке. Этот драматический этап от­ношений двух сверхдержав обстоятельно освещен в работе доктора поли­тических наук, профессора Александра Василенко «Нефтяной фактор в геополитике на рубеже XIX-XX вв.», помещенной в сборнике «Предвестие эры нефти (Москва, 2003 г.)

Начало 80-х гг. XIX в. для Джона Рокфеллера и его компании не пред­вещало никаких особых тревог для монопольного доминирования в сфере торговли нефтепродуктами. В Европе русский керосин в небольших объ­емах появился впервые в 1882 году, и американские эксперты оценили это как весьма робкую попытку российских компаний выйти на европейский рынок. Подтверждали эту позицию и официальные данные. В справочном издании Горного департамента указано, что из России за границу в 1882 г. было вывезено 1 12 тыс. пудов сырой нефти, 28 тыс. пудов минерального масла и вазелина, 227 тыс. пудов осветительных масел, 703 тыс. пудов сма­зочных масел и 100 тыс. пудов нефтяных остатков. В тот же год США эк­спортировали 559 млн 955 тыс. галлонов разнообразных нефтепродуктов. Принимая во внимание соотношение 1 баррель = 42 галлона, или 8 пудов, можно вычислить, что таким образом российский экспорт составлял ми­зерную цифру — только 1 % от американского.

Однако, если менеджеры Standard Oil Company ознакомились бы в свое время с содержанием доклада Правления «Товарищества нефтяного произ­водства братьев Нобель» общему собранию акционеров в апреле 1883 г., то, пожалуй, их самоуверенность могла бы весьма серьезно пошатнуться. В упомянутом докладе было особо подчеркнуто: «Имея на своей стороне несомненное преимущество бакинских нефтяных источников перед амери- канскими...в пограничных с Россией государствах русскому керосину пред­стоит широкое поле для своего распространения... Задачей Товарищества было вытеснить предварительно американский керосин из России, а затем начать вывоз керосина за границу... Американский керосин ныне совершен­но вытеснен с российских рынков и в прошлом году Товарищество начало уже вывоз своих продуктов в Австрию и Германию».

Дальнейшее развитие событий показало, что российские предпринима­тели были полны решимости изменить существующее положение дел на европейском рынке нефтепродуктов. Уже в 1884 г. из порта Батуми было вывезено за границу 3 млн 745 тыс. 653 пудов нефти и нефтепродуктов, включая керосина 2 млн 753 тыс. 157 пудов, смазочных масел 634 тыс. 616 пудов, нефтяных остатков 352 тыс. 450 пудов и сырой нефти 5 тыс. 430 пудов. В то же время, для внутреннего потребления в российские чер­номорские порты Одессу, Севастополь, Керчь, Херсон было доставлено 1 млн 741 тыс. 544 пудов нефти и нефтепродуктов, включая 1 млн 528 тыс. 544 пудов керосина.

В том же году из Баку непосредственно в Персию было вывезено 180,1 тыс. пудов нефти и нефтяных продуктов, включая: 116,7 тыс. пудов кероси­на, 8,39 тыс. пудов нефтяных остатков, 55,1 тыс. пудов сырой нефти.

В письме бакинских нефтепромышленников Главноначальствующему гражданской частью на Кавказе князю Александру Дондукову-Корсакову от 31 октября 1886 г. говорилось: «Бакинская нефтяная промышленность достигла такой степени развития, что без затруднения могла бы снабжать осветительным и смазочным материалами не только всю Россию, но и большую часть Европы в потребном для них количестве».

И твердое слово российских предпринимателей не разошлось с делом. В 1890 г. из России на экспорт было поставлено 41 млн пудов, в том числе на европейском рынке было реализовано 28,7 млн пудов российского ке­росина. В тоже время экспортные поставки США составили 523 млн 295 тыс. галлонов керосина, в том числе в Европу 343 млн 78 тыс. гаЛлонов. Простой пересчет показывает, что российский экспорт в 1890 г. составил уже 41,1 % от американского. А по европейскому рынку это соотношение достигло даже 43,9%.

Естественно, что подобная активизация деятельности российских не­фтяных компаний в Европе была весьма негативно воспринята американ­ским правительством, не досчитавшимся значительных валютных поступ­лений в бюджет от продажи керосина и других нефтепродуктов. Поэтому руководство Standard Oil Company получило правительственное благосло­вение действовать против российских компаний предельно жестко по всем направлениям сбытовой деятельности, используя самые разнообразные средства, включая и методы недобросовестной конкуренции.

Свои действия американская компания стала осуществлять через сеть своих дочерних фирм. В Великобритании активно начала работать ее ком­пания Anglo-American Oil Company с уставным капиталом 500 тыс. фун­тов стерлингов, основанная в Лондоне 24 апреля 1888 года. Торговля американским керосином в Германии перешла в руки общества Deutsch- Amerikanische Petroleum Gesellschaft, созданного 22 февраля 1890 г. с капиталом 9 млн марок, в котором 40% акций принадлежало Джону Рок­феллеру и его компаньонам. Для торговли керосином в Голландии, Бель­гии, Люксембурге 10 марта 1891 г. в Роттердаме было создано общество American Petroleum Company с капиталом 5 млн флоринов, 51 % акций ко­торой находилось в собственности американских подданных. Реализацию американского керосина в Италии, Швейцарии осуществляло общество Societa Italo-Americana pel Petrolio, созданное 16 мая 1891 г. в Венеции с капиталом 2,5 млн лир, в котором 60% акций принадлежало «Standard Oil Company».

В условиях жесткого конкурентного противодействия со стороны США вскоре темпы роста российских экспортных поставок в Европу замедли­лись. В 1892 г. в Европу из России было поставлено 29,4 млн пудов керо­сина, то есть в абсолютных цифрах и процентном отношении за четыре года европейское приращение составило 3,2 млн пуда (10,8%).

Дальнейшие действия Standard Oil Company четко укладывались в реа­лизацию стратегии по полному вытеснению России, прежде всего, с евро­пейского керосинового рынка. Если в 1890 г. в Великобританию было вве­зено из России 787 тыс. 529 бочек керосина, а из США 1 млн 357 тыс. 122 бочки, то в 1893 г. американский ввоз вырос в 1,6 раза до 2 млн 209 тыс. 619 бочек, а русский, напротив, сократился на 5,6% до 743 тыс. 94 бочек.

Поэтому неудивительно, что в конце XIX века вектор российского ке­росинового экспорта теперь уже четко указывал на Дальний Восток, где было отмечено существенное изменение рыночной ситуации. Если в 1887 году официальные данные свидетельствовали о доминирующей рыночной позиции США, поскольку ими на Дальний Восток было поставлено 9 млн 782 тыс. 459 ящиков с керосином, а Россией — только 899 тыс. 903 ящика. Следует учесть, что в российский ящик входили две жестянки, вмещающие каждая, около 37 фунтов керосина, то есть его общий вес был 74 фунта. В то же время ящик с 2 жестянками керосина из США весил «брутто 82 англ. фунта, причем 65 фунта приходится на товар нетто, 12 фунтов на деревян­ный ящик и 5 фунтов на жестянки». И таким образом, если же сравнить эти показатели по весу, то окажется, что в 1887 году США поставили на Дальний Восток 635 млн 859 тыс. 830 фунта, а Россия — 66 млн 592 тыс. 822 фунта. Таким образом, в 1887 г. американский керосиновый экспорт превосходил русский в 9,5 раза. Иными словами, доля России составляла 10,4% от экспортных поставок США.

В 1888 г. в страны этого региона Россией было поставлено уже 8,8 млн пудов российского керосина, а в 1892 г. — 19,6 млн пудов. Другими слова­ми, в абсолютных цифрах и процентном отношении за четыре года восточ­ное приращение составило 10,8 млн пудов, или 55%.

Подтверждает эту тенденцию и анализ данных по поставкам на тихоо­кеанское побережье, куда в 1892 г. США поставили 11 млн 253 тыс. 699 ящиков с керосином, а Россия — 8 млн 647 тыс. 683 ящика. Если сравнить эти показатели по весу, то окажется, что США поставили 731 млн 490 тыс. 430 фунтов, а Россия — 639 млн 928 тыс. 540 фунтов. Таким образом, рос­сийская доля в общем объеме поставок керосина в дальневосточный реги­он достигла существенного показателя — 46,7%.

Следует отметить, что если в 1893 г. в Европу было поставлено 22 млн пудов керосина, то на Восток — уже 28 млн пудов.

Суммируя вышесказанное, можно отметить, что за достаточно короткий период российская нефтяная промышленность совершила стремительный прорыв и стала серьезным конкурентом США на рынках, как Европы, так и Дальнего Востока.

Однако активизация российских компаний на Дальнем Востоке не осталась незамеченной в США. В отношении восточного рынка стратегия Джона Рок­феллера была весьма откровенно озвучена одним из его доверенных лиц: «На­чиная с этого дня должна начаться борьба с русским соперничеством на вос­точном полушарии... Нужно встретить это дело с энергией и неограниченным капиталом, в противном случае наше иностранное дело с ежегодным количес­твом в 50 млн будет весьма сильно затронуто. Если бы это дело было предо­ставлено людям без ограничений власти или соединенным силам, то Россия ныне была бы хозяином всех восточных рынков. Без системы нефтепроводов, дешевых фрахтов и улучшения в производстве мы не могли бы удержать евро­пейские и азиатские рынки против России, даже в течение одного года».

И вскоре предпринятые на восточном рынке активные действия Standard Oil Company дали желаемые результаты. Уже в 1893 г. из США на Дальний Восток поступило 18 млн 674 тыс. 661 ящиков с керосином, почти на 7,5 млн больше, чем в 1892 году. Россия же смогла за год добиться прираще­ния только на 3,8 млн ящиков с керосином.

На американский вызов вскоре последовал и весомый ответ со стороны России. Быстрое строительство в стране Транссибирской железной дороги и ее сегмента, КВЖД и ввод их в эксплуатацию создали новые, хорошие предпосылки для быстрого наращивания поставок российских нефтепро­дуктов. Так, если в 1897 г. на дальневосточные рынки российскими пред­принимателями было поставлено 34 млн пудов керосина (для сравнения в Европу — только 18 млн пудов), то в 1901 г. — 52 млн пудов, а в 1904 г. — объем экспортных поставок достиг уже 60, 4 млн пудов. То есть, за семь лет российский дальневосточный керосиновый экспорт достиг впечатляющих показателей и вырос в 1,8 раза.

Ввод в эксплуатацию Транссибирской железной дороги с точки зрения администрации США значительно укрепил российское присутствие на Дальнем Востоке и нанес серьезный удар по их политике «открытых две­рей» и «равных возможностей». Отсюда следовало, что в интересах США оказать всестороннюю поддержку Японии в войне с Россией, устраняя тем самым одно из главных препятствий для реализации своих геополитиче­ских устремлений, в том числе и для наращивания американского кероси­нового экспорта. Позиция президента США Теодора Рузвельта была ясно выражена в его письме 18 января 1903 г. к госсекретарю Джону Хэю: «Я хочу, чтобы русские знали, я не намерен уступать. Я с каждым годом чувс­твую все большую уверенность в том, что страна поддержит меня в самых крайних мерах в этом деле».

Тугой узел сложных противоречий между великими державами на Даль­нем Востоке стал причиной, приведшей к возникновению в 1904 г. русско- японской войны.

В фундаментальном труде советского историка Бориса Романова «Очерки дипломатической истории русско-японской войны» в главе «Ан­гло-Японо-Американский блок (1901-1902 гг.) и разделе «Англо-амери­канский сговор вдействии» дан обстоятельный анализ причин образования антироссийского блока, описание тактики действий, направленных против России на дипломатическом и военном фронтах. Однако внешнеэкономи­ческий фактор конфликта 1904-1905 гг. на Дальнем Востоке в данной кни­ге оказался по существу обозначен только несколькими фрагментами, хотя в условиях ожесточенной конкуренции России и США на восточном керо­синовом рынке этот аспект заслуживает особого рассмотрения.

И в этом плане весьма скоординированными сдатой начала русско-япон­ской войны представляются действия американской компании Standard Oil Company.

В начале весны 1904 г. компания Джона Рокфеллера наносит серьезный удар по экспортным поставкам русского керосина на европейских рынках. Газета «Нефтяное дело» сообщила: «Чтобы судить об ожесточенности этой борьбы, достаточно вспомнить, что цена наливного розничного керосина в главнейших портах ввоза Англии упала с 5 ³А пенса в марте 1904 г. до 2 ¹Л пенса за галлон, т.е за 43 коп. за пуд в июне того же года... Наш котловой керосин в Баку котировался в марте в среднем по 29,3 коп. за пуд. В Бату- ме, следовательно, он обошелся бы в 50,3 коп. за пуд, принимая постоян­ные расходы между Баку и Батумом в 21 коп (ж.д. фрахт —19 к., портовый сбор — 1 к., перекачка и хранение в Батуме, утечка и проценты на фрахт — 1 к.) Сравнение этих цифр ясно иллюстрирует полную невозможность для нашего керосина конкурировать с американским».

Известный нефтепромышленник Николай Изнар в статье в той же газе­те «Нефтяное дело» отметил: «Необходимость удержать рынок в своих ру­ках заставляла Standard Oil Со. в различное время сильно понижать цены на экспортный керосин в Нью-Йорке. Понижение это было иногда столь значительно, что, например, в августе 1904 г. галлон экспортного керосина котировался 4,8 цента, в то же время как там же галлон сырой нефти стоил 5 центов, то есть на 0,20 дороже обработанного продукта».

И еще один красноречивый факт. В апреле 1904 г. американская фи­нансовая компания «Кун, Леб и Кампани», находившаяся под контролем группы Рокфеллера, открыла подписку на первый японский заем в 25 млн долл. Вскоре был выпущен второй японский заем уже на 60 млн долл., а затем и третий, и четвертый. Все они были успешно размещены в равных частях в США и Великобритании.

Тем не менее, несмотря на все антироссийские действия, осуществляв­шиеся США, в 1904 г. Россия смогла поставить на экспорт 112,36 млн пу­дов керосина, что составило 30,7% от всего мирового экспорта. На долю США приходилось 55,9%, Голландии — 8,4%, Румынии — 2,7%, Гали­ции - 2,3%.

Структура экспортных поставок российского керосина в 1904 г. была следующая: в Европу было поставлено 51,97 млн пудов, а на восточные рынки — 60,39 млн пудов, причем только в Китай было поставлено 7 млн 335 тыс. пудов керосина, что составляло 57,6% от американских поста­вок.

Однако, последовавшие трагические события в августе 1905 г. повер­гли российскую нефтяную промышленность в глубокий кризис. В резуль­тате Россией были потеряны европейский и дальневосточный рынки, и по объемам поставок российский экспорт нефтепродуктов был отброшен на несколько десятилетий назад и уже не смог достигнуть ранее впечатлявших современников столь высоких показателей.

Трагический август 1905 года

Развитие нефтяной промышленности России в конце XIX — начале XX в. шло по восходящей, отрасль показывала высокие темпы роста объ­емов добычи и переработки нефти, являясь по существу мировым отрасле­вым лидером. Устойчиво росли объемы экспортных поставок российских нефтепродуктов на мировой рынок, несмотря на кризисные явления в ряде стран Европы, Азии и Дальнего Востока.

Мировой рынок нефтепродуктов в период конца XIX — начала XX вв. характеризовался обострением конкурентной борьбы между ведущими российскими нефтяными компаниями и американской транснациональной корпорацией «Standard Oil Company». Причем четко проявилась тенден­ция на существенное укрепление конкурентных позиций России на рынке нефтепродуктов как в Европе, так и в других частях мира. Так, например, если в 1897 г. доля российского керосина, поставляемого в Великобрита­нию, в общем объеме американского керосинового экспорта в эту страну составляла всего 14,2%, то в 1903 г. она уже достигла 42,4%.