3. Практика применения мер принудительного исполнения.

Статья 68 Закона об исполнительном производстве дает определение мер принудительного исполнения. Мерами принудительного исполнения являются действия, указанные в исполнительном документе, или действия, совершаемые судебным приставом-исполнителем в целях получения с должника имущества, в том числе денежных средств, подлежащего взысканию по исполнительному документу. Меры принудительного исполнения применяются судебным приставом-исполнителем после возбуждения исполнительного производства. Если в соответствии с настоящим Федеральным законом устанавливается срок для добровольного исполнения требований, содержащихся в исполнительном документе, то меры принудительного исполнения применяются после истечения такого срока.

Мерами принудительного исполнения являются:

1) обращение взыскания на имущество должника, в том числе на денежные средства и ценные бумаги;

2) обращение взыскания на периодические выплаты, получаемые должником в силу трудовых, гражданско-правовых или социальных правоотношений;

3) обращение взыскания на имущественные права должника, в том числе на право получения платежей по исполнительному производству, в котором он выступает в качестве взыскателя, на право получения платежей по найму, аренде, а также на исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, права требования по договорам об отчуждении или использовании исключительного права на результат интеллектуальной деятельности и средство индивидуализации, право использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, принадлежащее должнику как лицензиату;

4) изъятие у должника имущества, присужденного взыскателю, а также по исполнительной надписи нотариуса в предусмотренных федеральным законом случаях;

5) наложение ареста на имущество должника, находящееся у должника или у третьих лиц, во исполнение судебного акта об аресте имущества;

6) обращение в регистрирующий орган для регистрации перехода права на имущество, в том числе на ценные бумаги, с должника на взыскателя в случаях и порядке, которые установлены настоящим Федеральным законом;

7) совершение от имени и за счет должника действия, указанного в исполнительном документе, в случае, если это действие может быть совершено без личного участия должника;

8) принудительное вселение взыскателя в жилое помещение;

9) принудительное выселение должника из жилого помещения;

10) освобождение нежилого помещения, хранилища от пребывания в них должника и его имущества;

11) иные действия, предусмотренные федеральным законом или исполнительным документом.

4. Построение оптимальной модели исполнительного производства.

Эффективность судебной защиты во многом зависит от эффективности деятельности органов принудительного исполнения, поскольку именно судебные приставы-исполнители завершают цикл защиты нарушенного или оспоренного права граждан и организаций. По данным Федеральной службы судебных приставов, в последнее время удалось несколько улучшить показатели деятельности органов принудительного исполнения.

Главной проблемой, как справедливо отмечает В.В. Ярков, остается низкая исполнимость судебных и иных решений, предъявляемых к исполнению³¹⁷. В целом по России 48% судебных решений не исполняется, эффективность работы судебной системы снижается вдвое³¹⁸.

Данная проблема имеет ярко выраженный социальный аспект, так как «отношения, возникающие в исполнительном производстве, в социальном плане являются наиболее острыми, прямо затрагивающими материальные права граждан и организаций; от ее решения зависит устойчивое развитие социально ориентированной экономики и повышение степени доверия к публичной власти»³¹⁹.

Дискуссионна сама природа исполнительного производства и его место в российской правовой системе, что замедляет как реформирование органов принудительного исполнения, так и реформирование законодательства об исполнительном производстве, в частности принятие Исполнительного кодекса РФ. К числу основных требований, вытекающих из ст. 13 Конвенции о защите прав и основных свобод человека , устанавливающей право на эффективное средство правовой защиты, относятся обращенные к государствам требования создать на национальном уровне действенную, доступную и эффективную и в юридическом плане, и в области практического применения системы защиты прав, гарантированных Конвенцией, предполагающей адекватное возмещение ущерба в случае их нарушения. При этом под отсутствием эффективного средства правовой защиты понимается не только отсутствие, но и бездействие органа, к компетенции которого относится рассмотрение жалоб о нарушении прав³²⁰.

Как известно, в ряде постановлений Европейского Суда, в частности в Постановлении по делу «Бурдов против России», а вслед за ним и в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г., было сформулировано положение о том, что исполнение судебного решения по смыслу ст. 6 Конвенции должно рассматриваться как составляющая часть «судебного разбирательства», что активизировало дискуссию о месте исполнительного производства в российской правовой системе.

Поскольку европейские государства придерживаются различных моделей исполнительного производства и выбор той или иной модели — суверенное право каждого государства, следует согласиться с С.Ф. Афанасьевым, отмечающим, что «Россия вправе остановиться на любом пути развития своего законодательства и его конструировании»³²¹.

При выборе направления развития исполнительного производства и системы принудительного исполнения следует определить модель работы органов принудительного исполнения и решить вопрос, останется ли она основанной на прежних принципах либо необходим переход к иной модели системы принудительного исполнения, обеспечивающей более эффективное решение задач, стоящих перед органами принудительного исполнения. При этом подчеркнем, что вопрос о форме организации Федеральной службы судебных приставов и всей системы принудительного исполнения в России относится к наиболее дискуссионным³²².

В настоящее время в различных правовых системах сложились три основные модели организации принудительного исполнения: публично-правовая, частноправовая и публично-правовая с элементами частноправовой (смешанная). За основу классификации берется способ организации профессии судебного пристава-исполнителя, а также возможности и пределы участия негосударственных организаций в исполнительном производстве³²³.

В связи с тем, что как достоинства и потенциал, так и недостатки публично-правовой и публично-правовой с элементами частноправовой (смешанной) системы хорошо известны, в последнее время все большее внимание привлекает частноправовая организация принудительного исполнения юрисдикционных актов»³²⁴. Частноправовая организация принудительного исполнения характеризуется тем, что профессия судебного исполнителя организована на либеральной основе, судебный исполнитель является свободным профессионалом, самостоятельно организующим свою деятельность и несущим полную имущественную ответственность за результаты своей работы.

Примерами такой организации системы принудительного исполнения служат Франция, а также ряд стран (Бельгия, Венгрия, Люксембург, Нидерланды, Италия, Греция, Польша, Португалия, Эстония, Латвия, Литва и другие), воспринявших французскую систему организации либеральных юридических профессий, как правило, без каких-либо существенных изменений. Судебный исполнитель при такой модели организации системы принудительного исполнения наделяется полномочиями от имени государства, назначается на должность министром юстиции и действует в рамках законодательства, определяющего содержание и характер исполнительных процедур. Его деятельность находится под контролем суда (специального судьи по исполнению), прокуратуры, важную роль при этом играют профессиональные организации (объединения) судебных исполнителей.

По мнению ряда авторов, такая система исполнения юрисдикционных актов наиболее приспособлена к потребностям функционирования общества и государства, осуществления хозяйственной деятельности субъекта гражданского оборота, гарантирует в большинстве случаев своевременное исполнение актов органов гражданской юрисдикции, что и обусловливает привлекательность для стран, реформирующих свои системы принудительного исполнения.

Несомненно, частноправовая организация системы принудительного исполнения заслуживает пристального внимания. При этом необходимо видеть как положительные результаты принятия такой модели организации принудительного исполнения, так и отрицательные. К числу первых можно отнести то, что государство снимает с себя бремя финансирования системы органов принудительного исполнения, и оно ложится исключительно на должников. Данная модель предполагает оплату результатов деятельности судебного пристава-исполнителя не за счет средств федерального бюджета, а ставит ее в прямую зависимость от результатов его деятельности по исполнению юрисдикционных актов, что позволит повысить эффективность системы принудительного исполнения³²⁵.

Возможны и отрицательные последствия: злоупотребления со стороны судебных приставов-исполнителей, поскольку стимулом их деятельности будет стремление к получению как можно большей прибыли; угроза криминализации этого сегмента правовой деятельности ввиду значимости деятельности судебного пристава-исполнителя и возможности получения через него информации о деятельности должника и его платежеспособности. Нельзя не учитывать и того, что переход к независимой профессии судебного пристава-исполнителя может привести к значительному увеличению доходов судебных приставов-исполнителей и отставанию доходов представителей других юридических профессий..

Повышение престижа профессии судебного исполнителя, несомненно, не менее значимый результат реформы органов принудительного исполнения.

Система исполнительного производства России сегодня характеризуется тем, что отдельные функции, осуществляемые в процессе принудительного исполнения, переданы организациям и лицам, не входящим в систему государственных органов и органов местного самоуправления. По мнению ряда исследователей, подобное сочетание публично-правового и частноправового начал в исполнительном производстве «позволяет сосредоточиться государственным органам — Федеральной службе судебных приставов на публично-правовых функциях, а именно принудительном исполнении, привлекая в данную сферу коммерческие организации, которые в конечном счете работают под контролем государства, поскольку заинтересованные лица всегда вправе обратиться в случае нарушения или оспаривания их прав и законных интересов с иском в суд». Вместе с тем нельзя не видеть и того, что такая «либерализация» привела к значительному увеличению расходов на принудительное исполнение, разрастанию структур, которые мало заинтересованы в повышении эффективности исполнения юрисдикционных актов. Следует обратить внимание и на высокий уровень криминализации приватизированного сегмента в сфере исполнительного производства, а также на то, что реализация арестованного имущества в настоящее время находится вне контроля ФССП³²⁶.

При разработке проекта Исполнительного кодекса большинство членов рабочей группы пришли к выводу о преждевременности проработки организации профессии судебного пристава-исполни­теля в форме либеральной, свободной деятельности, когда государство снимет с себя бремя финансирования и имущественной ответственности за деятельность судебных приставов-исполните­лей, а ограничится лишь функциями лицензирования, контроля, установления правил принудительного исполнения³²⁷. Вместе с тем было высказано суждение о том, что в будущем такая концепция при наличии всех предпосылок (экономических, социальных, политических и др.) может быть реализована в России³²⁸.

Идея о возможной либерализации в сфере исполнительного производства принадлежит профессору В.В. Яркову. В статье «Будущее системы гражданской юрисдикции: попытка прогноза» он писал, что «в дальнейшем система исполнения может быть организована аналогично системе нотариата», констатируя, что «приватизация» сферы нотариата при сохранении публичного контроля привела к тому, что потребности в нотариальных действиях почти полностью удовлетворены³²⁹.

С предложением «допустить в исполнительный процесс "частный" элемент — частных приставов, исполняющих юрисдикционные акты по договору», выступала О.В. Исаенкова³³⁰.

Думается, предпосылки для внедрения частной модели добровольного и принудительного исполнения юрисдикционных актов в сфере исполнительного производства сегодня в России есть. Автору настоящей статьи представляется более приемлемой организация системы добровольного и принудительного исполнения по типу института адвокатуры и института нотариата. К числу основных положений предлагаемой модели относится³³¹:

а) законодательное урегулирование исполнительной деятельности частного пристава-исполнителя (далее — ЧСПИ) по оказанию квалифицированной юридической помощи при исполнении исполнительных документов. Лицо, получившее в соответствии с законом статус частного пристава-исполнителя, получает законные полномочия оказывать такую помощь на профессиональной основе по договору с взыскателем в целях защиты взыскателей путем реального, полного и своевременного исполнения требований исполнительного документа;

б) закрепление в законе требований к лицу, претендующему на занятие должности частного судебного пристава-исполнителя; как представляется, это достижение двадцатитрехлетнего возраста, наличие высшего юридического образования, безупречность работы в органах принудительного исполнения не менее одного года, наличие специализации по специальной профессиональной программе подготовки частных судебных приставов-исполнителей и др.;

в) установление перечня законодательства об исполнительной деятельности ЧСПИ, поскольку законодательство об исполнительном производстве — предмет исключительного ведения Российской Федерации;

г) закрепление в законе организационно-правовых форм деятельности ЧСПИ (кабинет, бюро) и права самостоятельного выбора организационно-правовой формы, запрещение преобразования их в коммерческую организацию;

д) установление исчерпывающего перечня случаев бесплатного оказания юридической помощи по исполнению исполнительных документов гражданам России;

е) определение:

— статуса помощника ЧСПИ и требований к нему: наличие незаконченного высшего или среднего юридического образования, статуса стажера ЧСПИ и срока стажировки — от 6 месяцев до одного года;

— статуса Федеральной палаты ЧСПИ в качестве общероссийской негосударственной некоммерческой организации, объединяющей палаты ЧСПИ субъектов Российской Федерации на основе обязательного членства; целей ее деятельности и принципов взаимоотношения ФПЧСПИ с палатами ЧСПИ субъектов Российской Федерации;

— компетенции высшего органа Палаты ЧСПИ — собрания (конференции) частных судебных приставов субъекта Российской Федерации, совета палаты частных судебных приставов-исполнителей, президента и других членов совета;

— полномочий Всероссийского съезда ЧСПИ как высшего органа Федеральной палаты ЧСПИ, периодичности его созыва, норм представительства палат ЧСПИ субъектов Российской Федерации, а также полномочий совета Федеральной палаты ЧСПИ.

Принципиально важен вопрос о возможности предоставления статуса ЧСПИ действующим судебным приставам-исполнителям. Здесь целесообразен следующий подход: в срок, установленный законом, судебные приставы-исполнители, желающие стать ЧСПИ, должны сдать квалификационный экзамен, получить решение квалификационной комиссии о присвоении статуса ЧСПИ, и только после этого сведения о них вносятся в реестр. Думается, что только при таком подходе можно сформировать профессиональный институт ЧСПИ, способный решать задачи эффективного исполнения исполнительных документов, что способствует повышению авторитета судебной и исполнительной власти. В конечном итоге выбор формы принудительного исполнения (частной или публичной) останется за взыскателем, конкуренция между традиционными ССП и новыми организационно-правовыми образованиями — кабинетами и бюро ЧСПИ — неизбежна, что должно улучшить качество исполнения юрисдикционных актов в целом.

Очевидно, что все эти вопросы должны стать предметом серьезных обсуждений, в том числе, с участием заинтересованных граждан России как потенциальных взыскателей и должников³³². Представляется, что предложенный проект закона и его опубликование актуализирует дискуссию о перспективах развития системы принудительного исполнения, он может стать основой Концепции формирования института частных судебных приставов-исполни­телей в России³³³.