Глава II
Во второй главе исследования мы намерены ответить на вопрос, насколько целесообразно вообще говорить о целенаправленной египетской политике Гая Юлия Цезаря, исходя из имеющихся у нас сведений.
На мысль о том, что целенаправленный внешнеполитический курс в отношении Египта попросту не мог не существовать, наводит, по меньшей мере, политическая карта Средиземноморья, отражающая обстановку в регионе в 40-е годы до н. э. 81. Мы видим, что практически всё Средиземноморье подчинено Риму. Не входит в состав Римской республики лишь Птолемеевский Египет, пока ещё подающий признаки самостоятельного государства. Раскинувшаяся между подконтрольными Риму Киренаикой и Иудеей, держава Птолемеев вызывает ассоциации с недостающим звеном – окажись это звено во власти Рима, и полукольцо римских владений замкнётся.
Источники демонстрируют, что Гай Юлий Цезарь был дальновидным политиком, что сказывалось и на его внешнеполитической деятельности. Определённые шаги на этом поприще Цезарь стал делать ещё задолго до прихода к абсолютной власти. С немалым усердием, пишет Светоний, «привлекал он к себе и царей и провинции по всему миру: одним он посылал в подарок тысячи пленников, другим отправлял на помощь войска» (Suet., Jul., 28). Ряд смелых внешнеполитических решений полководец принял в период Галльской войны. Так, в определённый момент он выступил на стороне галлов против дружественных германцев, понимая, что при любом удобном случае те могли восстать и захватить Галлию (Plut. Caes., 19). На наш взгляд, это характеризует Цезаря не только как предусмотрительного военачальника, но и как талантливого дипломата. Согласно Светонию, в «великие и многочисленные планы» Цезаря входило расширение границ Рима (Suet., Jul., 44). И территория Египта, безусловно, не была тому исключением. Неслучайно в своих записках полководец упоминает о «разных удобствах этой страны» (Caes., B. C., III, 106). Наконец, нам известно, что в 65 году до н. э. Цезарь потребовал у Сената своего назначения в Египет, чтобы обеспечить превращение этой страны в римскую провинцию. Это предложение, пишет историк Р. Этьен, «плохо скрывало его личные амбиции», в связи с чем «натолкнулось на сопротивление сенаторов и преданного Помпею всаднического сословия» 82. Примечательно, что тогда противником предложения Цезаря выступил и Цицерон, произнесший по данному поводу не сохранившуюся до наших дней речь «Об александрийском царе» 83. А. Кравчук сообщает, что о назначении в Египет Цезарь также «хлопотал (…) при помощи своих друзей» 84. Из этого напрашивается вывод, что будущий диктатор связывал с Египтом определённые политические планы.
Интересующие нас события начались после убедительной победы Цезаря в битве при Фарсале. Как уже было сказано в первое главе, потерпев полное поражение, часть сил Помпея сдалась противнику, тогда как сам он сумел бежать. Первоначально Помпей планировал отправиться в Сирию, однако Цезарь нарушил его планы, бросившись в погоню за противником, и тот решил найти убежище в Египте, по пути остановившись на острове Кипр. Узнав, что Помпея видели на Кипре, Цезарь правильно предположил, что тот рассчитывает укрыться в Египте (Caes., B. C., III, 106), и поспешно направился туда, твёрдо вознамерившись «преследовать Помпея, куда бы он ни бежал» (Ibid., 102). Дион Кассий сообщает, будто «известие о том, что Помпей плывёт в Египет, ужаснуло Цезаря» 85 – тот, впрочем, и сам не отрицает своего беспокойства по данному поводу. «Иначе, – пишет Цезарь, он [Помпей] мог бы снова набрать другие войска и возобновить войну» (Ibid.). То, что Цезарь действительно торопился прибыть в Александрию, подтверждается сильным опережением им большей части своих войск – при диктаторе была лишь малая часть людей, на что указывает Дион Кассий 86, а также Аппиан: «Не дожидаясь (…) своего войска, которое прибывало частями, он со всеми наличными силами сел на триремы» (App. B.C., II, 89). Тут же Аппиан пишет, что изначально Цезарь «никому не открыл, куда именно он направил плавание», и лишь тогда, когда суда отплыли далеко от земли, велел кормчему своего корабля взять курс на Александрию (Ibid.). Вероятно, по какой-то причине полководец не хотел сообщать воинам о своих намерениях – по всей видимости, опасался их отказа следовать за ним, ведь римские солдаты, не отрицает сам Цезарь, были «изнурены военными тяготами» (Caes., B. C., III, 106).
В Александрии, как известно из источников, Помпей нашёл свою гибель. Аппиан сообщает, что вскоре после его прибытия в Египет опекуны малолетнего царя Птолемея – военачальник Ахилла и ведавший финансами евнух Пофин (Потин) – устроили предварительное совещание по поводу дальнейшей судьбы Помпея. Присутствовавший на нём ритор Феодот (Теодот) из Самоса, учитель Птолемея, предложил заманить того в засаду и убить, чтобы угодить Цезарю. Этот замысел был поддержан и успешно осуществлён. Убийцей Помпея стал Семпроний, римлянин на службе у Птолемеев, некогда служивший самому Помпею (App. B.C., II, 84).
В первые дни октября 46 года до н. э. Цезарь высадился в Александрии. Сойдя на берег, он столкнулся с возмущением горожан. Упоминания об этом событии отсутствуют у Плутарха и Аппиана, но имеются в сочинениях самого Цезаря и Диона Кассия.
Рассказ Цезаря |
Рассказ Диона Кассия |
При выходе с корабля он [Цезарь] вдруг услыхал крики солдат, которых царь оставил для охраны города. Оказывается, они бежали толпой на него из-за того, что перед ним понесли фасцы 87. Толпа заявляла, что этим умаляется царское величество (Caes., B. C., III, 106). |
Цезарь вышел, сопровождаемый ликторами 4, что было воспринято народом весьма враждебно; поэтому Цезарь был рад, когда наконец оказался в царском дворце. Напиравшая со всех сторон толпа отобрала у некоторых легионеров оружие; поэтому остальные вернулись на корабли 88. |
Сопоставляя фрагменты из трудов Цезаря и Диона Кассия, мы обнаруживаем любопытный нюанс: сам полководец пишет о «солдатах», которые, возмутившись, «бежали на него толпой»; тогда как в повествовании Диона Кассия упоминается «народ», столпившийся и «напиравший со всех сторон» на легионеров. Разумеется, Цезарю куда выгоднее преподнести возникшие недовольства как солдатские, нежели народные, поэтому Диону Кассию мы склонны доверять в большей степени. Не менее интересный результат даёт сравнение ещё двух фрагментов, хронологически следующих за вышеприведёнными:
Рассказ Цезаря |
Рассказ Диона Кассия |
На этот раз шум затих, но всё-таки в следующие за тем дни от стечения народной массы часто происходили беспорядки, и многих из его [Цезаря] солдат убивали на улицах в разных частях города (Caes., B. C., III, 106). |
Народ был сильно возмущён притеснениями и вымогательствами. Особенное негодование вызывало то, что ограблению подвергались даже храмы (...) Всё это привело к взрыву возмущения 89. |
Бросается в глаза почти полное расхождение авторов во взглядах на одни и те же события. Того, что беспорядки имели место, Цезарь не отрицает, но в качестве причины он указывает скопление большого количества народа. Дион Кассий, в свою очередь, пишет, что беспорядки были продиктованы возмущениями на почве вымогательств и грабежей со стороны римских солдат.
«Уверенный, что после смерти Помпея никто больше не будет ему сопротивляться, полководец надолго задержался в Египте», – рассказывает Дион Кассий. Более того, по оценке Р. Этьена, Цезарь «сразу стал вести себя как хозяин Египта» 90. То, что он действительно остался в Египте, не может не настораживать. Казалось бы, прибытие диктатора в Александрию было спонтанным – по свидетельству самого же Цезаря, он направился туда, преследуя Помпея. Но ведь Помпей, теоретически, мог бежать не в Египет, а ещё куда бы то ни было. В таком случае и Цезарь, следуя поставленной задаче, направился бы туда, а не в Александрию. Далее, на наш взгляд, необходимо дать слово самому полководцу. Цезарь пишет, что ему пришлось оставаться в египетской столице из-за сильных пассатных ветров, крайне затруднявших отплытие из Александрии, и тут же добавляет: «Между тем он [сам Цезарь] был убеждён, что спор между царём и царевной принадлежит решению римского народа и его консула, и тем более касается его должности, что именно в его предыдущее консульство, по постановлению народа и сената, был заключён с Птолемеем-отцом союз» (Caes., B. C., III, 107). В этих словах, несомненно, кроется истинная (или, во всяком случае, первоочередная) причина, по которой диктатор решил остаться в Египте. «Поэтому, – продолжает Цезарь, – он заявил, что, по его мнению, царь Птолемей и его сестра Клеопатра должны распустить свои войска и решать свой спор лучше легальным путём перед его трибуналом, чем между собой оружием» (Ibid.). Говоря о «заключении союза» с Птолемеем XII Авлетом, Цезарь имеет ввиду завещание этого царя. Согласно его последней воле, после его смерти править Египтом должен был дуумвират в лице равноправных соправителей – его сына Птолемея и дочери Клеопатры 91.
Так перед нами вырисовывается картина политических планов Цезаря относительно Египта. Из написанного следует, что задачей полководца было урегулирование вооружённого противостояния между сторонниками Птолемея и Клеопатры, и Цезарь не отрицает этого. Наличие политической задачи такого характера, на наш взгляд, полностью подтверждает факт существования отдельного, нацеленного на Египет, направления во внешней политике римского диктатора. Тому были обнаружены конкретные подтверждения, которые мы считаем необходимым ещё раз сформулировать ниже:
Во-первых, Египет не мог не интересовать Цезаря (как и любого другого правителя на его месте) в принципе, поскольку представлял собой единственную неподконтрольную Риму территорию в Восточном Средиземноморье. Во-вторых, Цезарь всегда был дальновидным политиком, что находит подтверждение в источниках. Кроме того, в 65 году до н. э. он уже проявлял заинтересованность в отношении Египта, предлагая сделать его провинцией Рима. В-третьих, Цезарь не покинул Александрию, узнав о том, что Помпей убит, а надолго задержался там, даже несмотря на беспорядки и недовольства со стороны горожан. Оправданию Цезаря относительно неподходящих погодных условий мы не доверяем, поскольку сразу вслед за ним полководец сообщает о планах примирить Птолемея и Клеопатру.