45. Экономическое развитие стран Востока в постколониальный период.

Пять типов общественно-политических укладов в страна Востока

Социально-экономическая структура развивающихся стран характеризуется пестротой укладов и сравнительно быстрым из­менением соотношения и взаимодействия этих укладов.

В эпоху империализма капитализм стал усиленно пересажи­ваться в колонии, где ускорилось развитие и национального ка­питализма. В результате к моменту освобождения в странах Вос­тока возникла многослойная структура экономики и общества, в котором «старые» отношения сохранялись и продолжали су­ществовать в виде определенных типов укладов.

Пять типов общественно-политических укладов: 1) докапиталис­тический (патриархальное, натуральное, полуфеодальное и фео­дальное хозяйства); 2) мелкотоварное и мелкокапиталистическое производство, основанное преимущественно на ручном труде; 3)частнохозяйственный капитал (мастерские, фабрики и т. п.); 4)государственный капитализм; 5) иностранный капитал.

Особенности развития восточного капитализма

Исторически капитализм на Востоке прошел отличный от западного путь развития. Родоплеменные, рабовладельческие и феодальные отношения сохранялись на Востоке до XIX в. Промышленная революция в метрополиях привела к возрастающему воздействию колонизаторов на экономику колоний и полуколо­ний. Обмен товарами между метрополиями и колониями спо­собствовал ускоренному развитию товарно-денежных отноше­ний в странах Востока, на базе которых начали возникать первые ростки капиталистического предпринимательства. Однако заро­дившийся восточный капитализм сразу встретился с двумя пре­пятствиями — феодализмом и иностранным капиталом, стре­мившимся подчинить начавшиеся процессы своим интересам. Перед лицом столь сильных врагов национальный капитализм как бы раскололся на два потока, один из которых представляла мелкая и мельчайшая буржуазия (чаще всего предбуржуазия) спонтанного происхождения, а другой — привилегированная, тес­но связанная с иностранным капиталом верхушечная буржуазия.

Общая отсталость стран Востока предопределила стремление национальной буржуазии приспосабливаться к трудным услови­ям путем заимствования как остаточных полуфеодальных форм эксплуатации трудящихся, так и новейших методов организации производства и наживы, предлагаемых колонизаторами.

Переплетаясь и частично сливаясь, привнесенный и местный капитализм образовывали своеобразный капитализм синтезиро­ванного вида при сохранении специфических черт местного предпринимательства. Все это нарушало прохождение странами Востока классических этапов эволюции. Естественный процесс национального поэтапного капиталистического развития грубо нарушался и постоянно как бы «сверху» придавливался более пе­редовыми и организованными видами навязываемого метропо­лиями капитализма.

Основные условия развития восточного капитализма были следующие.

1. Отсутствие свободы конкуренции.

2. Постоянный колониальный грабеж, препятствовавший за­кономерным процессам капиталистической эволюции, в томчисле первоначальному накоплению капитала.

3. Постоянное воздействие колонизаторов, сначала влияв­ших на социально-экономическую обстановку колоний в нуж­ном им направлении, а затем навязывавших передовые формы капитализма в условиях сохранения старых хозяйственных отно­шений.

4. «Перепрыгивание» закономерных этапов капитализма до полного созревания предпосылок появления новых видов пред­ принимательства.

5. Сравнительно краткосрочный период капиталистической эволюции.

После завоевания политической независимости капиталис­тическое развитие стран Востока неизмеримо ускорилось. Но это развитие шло не путем вызревания передовых форм предпринимательства внутри развивающихся государств, а преиму­щественно путем заимствования «новых» видов капитализма на Западе и укрепления «верхушечного» капитала с помощью госу­дарства. Одновременно ускорилась эволюция низших форм ка­питала.

Основные виды капитализма в странах Востока

В результате своеобразного развития капитализма, а также воздействия империалистических государств в странах Востока образовалось три основных вида капитализма.

Во-первых, капитализм, растущий «снизу», из недр мелкотовар­ного производства. Это наиболее массовый, в известном смысле «демократический» капитализм, составляющий материальную основу существования многочисленных слоев, прослоек, групп и подгрупп мелкой буржуазии и мелкобуржуазных кругов.

В развивающих­ся странах мелкая промышленность абсолютно преобладает в общей численности предприятий.

Предприятия низших форм капитализма (ремесленно-ману­фактурные) крайне неустойчивы, нередко они находятся на гра­ни разорения из-за конкуренции фабричного производства, от­сутствия поддержки со стороны государства, нехватки средств, сырья; погибнув в одном месте, они появляются в другом и т. д.

Характерная черта мелкого капитализма состоит в том, что он, за крайне редким исключением, не перерастает в более раз­витые формы, а его представители довольствуются мизерной ча­стью доходов, поступающих буржуазии.

Во-вторых, капитализм, развивающийся преимущественно «свер­ху», — крупный и монополистический капитал стран Востока. Этот капитал играет решающую роль в экономике развивающих­ся стран, несмотря на то что мелкое предпринимательство чис­ленно растет быстрее.

Вместе с тем такой капитализм в развивающихся странах име­ет ряд особенностей. Главная состоит в том, что он является следствием заимствования местными предпринимателями форм организации бизнеса и эксплуатации рабочего класса в развитых капиталистических странах. Этот капитализм составляет «над­стройку» над слаборазвитой экономикой, не прошедшей еще всех этапов эволюции от менее развитых форм предпринима­тельства к более развитым.

Тенденция к образованию крупного и монополистического капитала существует практически во всех капиталистически раз­вивающихся странах Азии и Африки. Во многих сравнительно развитых государствах Африки (Нигерия, Берег Слоновой Кос­ти, Сенегал и др.) он уже достаточно проявил себя. Бюрократи­ческая буржуазия, экономическое господство которой в значи­тельной мере базируется на политической власти узкого круга частных предпринимателей или их ставленников, также являет­ся лишь разновидностью восточного монополистического капита­ла (Индонезия, Тайвань, Южная Корея и т. д.), формирующегося под руководством и контролем коррумпированного бюрократи­ческого государства. Наиболее широко монополистический ка­питал действует в Индии, Пакистане, Турции, на Филиппинах, в Таиланде, Малайзии и некоторых других странах.

В Пакистане местный монополистический капитал возглав­ляют шесть групп. По утверждению пакистанских ученых, эконо­мическая власть в стране концентрируется в руках 20 семейств, которые контролируют 70% цензовой промышленности, 99% всех страховых фондов и 80% общей суммы банковских операций.

В Турции сравнительно небольшая группа частных компа­ний, составляющая около 3% всего числа акционерных обществ страны, контролирует 80—85% всего акционерного капитала и присваивает ежегодно минимум 80% доходов всех компаний. Верхушку этой группы составляют 25—30 обществ (из 6 тыс. имею­щихся в стране). По оценкам американской прессы, ведущие ту­рецкие монополии («Коч холдинг» и «Сабанджи Холдинг») зани­мают ныне 186-е и 189-е места среди 500 крупнейших корпора­ций мира.

Монополистический капитал успешно действовал в доре­волюционном (1979 г.) Иране, где 45 семейств контролировали 85% компаний. Иранские монополии контролировали произ­водство и сбыт металлов, проката, бытовых приборов, обуви, ав­томашин, хлопчатобумажных тканей, искусственного волокна, предметов бытовой химии и т. д. Ежегодные прибыли крупней­ших промышленно-финансовых объединений Ирана, по офи­циальным сведениям, превышали 30% на капитал.

Аналогичные тенденции наблюдались и в других перечислен­ных выше странах. В наиболее экономически развитых из них наблюдается образование государственно-монополистического капитализма (ГМК). Такой капитализм возник в результате вза­имодействия крупного частного капитала стран Востока, госу­дарственного капитализма и в ряде случаев – иностранного капитала, как правило, в форме транснациональных корпораций. В ходе образования ГМК произошло слияние национальных мо­нополий с государством, что дает ряд преимуществ и выгод на­циональным корпорациям, вступающим в противоречия с транс­национальными монополиями и банками, а также с капитализ­мом, растущим «снизу».

Образование ГМК в странах Востока имеет свои особенности. Он возникает в сравнительно экономически отсталых странах, в условиях незавершенности всех закономерных процессов ка­питалистической эволюции, преобладания низших форм капи­тализма, особенно в сельском хозяйстве. В большинстве случаев государство выступает организатором монополизации народно­го хозяйства, оказывает всестороннюю помощь и поддержку на­циональным монополиям, является ускорителем монополизации капитала раньше, чем материального производства.

Степень концентрации производства и капитала, прежде все­го банкового, а также мощь крупнейших монополий в ряде стран Востока достигли приблизительно одинакового уровня. В Ин­дии, Пакистане, Турции и Таиланде основная часть националь­ного банкового капитала контролируется практически двумя — пятью банками. Национальные монополии в этих странах почти одинаковы по своей мощи. Они достигли такого уровня разви­тия, когда в состоянии оказывать давление на экономику не только своей, но и некоторых сопредельных стран. Например, в 1973 г. индийские монополии действовали в 27 государствах и вели совместные операции с монополиями Англии, Канады, США, Ирландии, Ирана, Сингапура, Таиланда, ФРГ, Шри-Лан­ки и т. д.

Вместе с этим следует отметить, что монополистический ка­питал стран Востока генетически был (и частично остается) больше связан не со сферой производства, а со сферой обраще­ния — с кредитом и торговлей. Если в странах Европы образова­ние финансового капитала происходило в ходе роста концентра­ции промышленного и банкового капиталов, их постепенного переплетения, то на Востоке банковый капитал играл ведущую роль. И в настоящее время крупнейшие банки являются подлинны­ми «верховными правителями» не только в торгово-финансовой области, но и в промышленности, на которую эти учреждения, как правило, «сверху» распространяют свое влияние и контроль.

Банковый капитал — не только наиболее удобная и прибыль­ная сфера деятельности для национального капитала, но и самая концентрированная. Именно поэтому государственно-капита­листические мероприятия национальные правительства чаще всего осуществляют в тесном взаимодействии с частным банко­вым капиталом.

Итак, для современного крупного и монополистического ка­питала стран Востока характерны следующие основные черты: концентрация и централизация прежде всего не в производи­тельных отраслях, а в области банкового дела и торговли; стрем­ление к связям с иностранными монополиями путем привлечения финансовой и технической помощи из-за границы; стремление использовать помощь и поддержку национального государства и государственных организаций в своих интересах для установле­ния и укрепления монопольного положения в любой сфере дея­тельности; применение как самых отсталых, так и новейших ме­тодов организации производства.

В-третьих, государственный капитализм, наиболее прочной материальной основой деятельности которого является государ­ственный сектор экономики. Значение и роль его в развиваю­щихся странах сложны и многообразны, они непосредственно зависят от характера государственной власти, размаха и направ­ленности общественной и классовой борьбы в каждой конкрет­ной стране. В некоторых странах государственный капитализм служит опорой формирующегося бюрократического и монопо­листического капитала, в других с его помощью национальные правительства пытаются ограничить хищнические устремления крупной буржуазии, защитить национальную экономику от па­губного влияния иностранных монополий, решить проблемы экономической отсталости.

Государственный капитализм в странах Азии и Африки ныне — повсеместное явление.

Государственный капитализм в странах Востока отличается от государственного капитализма периода свободной конкурен­ции в европейских государствах тем, что эта форма капитализма не направлена целиком и полностью на поддержку развивающе­гося частного предпринимательства. Молодым государствам, в которых сохраняются различные общественно-экономические уклады, классы, социальные слои и прослойки, необходимо ре­шать ряд глобальных задач, в том числе общенациональных.

Главное отличие государственного капитализма стран Восто­ка от государственно-монополистического капитализма состоит в том, что первый в значительной мере выполняет важнейшую функцию по защите национальной экономики от проникнове­ния империалистических монополий и созданию максимально благоприятных условий для развития местного предпринима­тельства, в то время как второй есть результат «перезрелости» ка­питализма империалистических стран и целиком поставлен на службу монополиям. Тем не менее, в некоторых капиталистиче­ски развивающихся странах Востока, как уже говорилось, госу­дарственный капитализм вступает в тесное взаимодействие с ме­стным монополистическим капиталом и начинает приобретать признаки государственно-монополистического капитализма.

Таким образом, государственный капитализм в странах Вос­тока определяется своеобразным сочетанием существующей там экономической ситуации и политических условий. Государство в странах с отсталой экономикой в век научно-технической ре­волюции и ускоренного развития производительных сил во всем мире не может не вторгаться в сферу экономики, не выступать инициатором, организатором, стимулятором развития нацио­нальной промышленности, модернизации сельского хозяйства. Вопрос же о том, какие классы или коалиции каких классовых прослоек используют государственный капитализм для отстаи­вания экономической самостоятельности и укрепления своих позиций, зависит от общей социально-политической обстанов­ки в каждой конкретной стране, расстановки классовых сил и ха­рактера государственной власти.

Государственный и частный капитализм в странах Азии и Африки капиталистической ориентации развивается в тесном взаимодействии, а общая социально-экономическая обстановка в каждой данной стране и политика буржуазного правительства определяют метод, масштабы и цели государственно-капиталис­тических мероприятий. Вообще государственный капитализм никогда не препятствовал развитию частного предприниматель­ства и не сдерживал его, хотя и способствовал изменению тем­пов, форм и методов воздействия государства на такое развитие и не исключал подрыва позиций и даже ликвидации отдельных представителей или групп буржуазии.

Практически во всех странах Востока в результате национали­зации иностранной собственности и строительства новых госу­дарственных предприятий происходят изменения в структуре экономики. Поэтому развитие подконтрольного государству ка­питализма в этих странах не только необходимо, но и в известном смысле прогрессивно. Освободившиеся государства не могут не учитывать своеобразие двойного развития капитализма («снизу» и «сверху») и объективно вынуждены не только регулировать их взаимодействие, но и «смягчать» порою острые противоречия. Единственным в таких условиях средством трансформирования и форсирования экономического роста может быть вмешатель­ство государства, установление режима подконтрольного (госу­дарственного) капитализма и направление его на выполнение главной цели нации —- ликвидацию экономической отсталости. Государственный капитализм на разных этапах развития стран Востока играет различную роль. Непосредственно после освобождения там установилось своеобразное единство всех слоев буржуазии, опирающейся на государственный капитализм для за­щиты общенациональных интересов от империализма. Постепен­но, однако, рядом и с помощью государственного капитализма вырастает крупный капитал, появляются местные монополии.

Крупный капитал и монополии по мере своего усиления вы­ражают все большее стремление установить контроль над госу­дарством, государственным капитализмом и низшими укладами с целью за максимально короткий срок не только догнать разви­тые капиталистические страны, но и создать материально-про­изводственную основу своего дальнейшего развития.

Основные модели современного экономического развития стран Востока

Экономическое развитие стран Азии и Африки во второй по­ловине XX в. происходило противоречиво и неоднозначно. Ко­нечно, и раньше восточный мир не был единым и однообразным. Он всегда разделялся по уровню развития, культуре, религиям и многому другому. Но при этом всегда было нечто общее, что от­личало Восток от Запада. Это общее — господство командно-ад­министративной системы в экономике, приниженная роль не­свободной частной собственности, зависимый и слаборазвитый рынок, бесправное положение подданных.

«Японская» модель развития

К группе стран, объединяемых в рамках данной модели, отно­сятся Япония, Южная Корея, Сингапур, Тайвань и Гонконг, а также с некоторыми оговорками ряд стран Юго-Восточной Азии, прежде всего Индо­незия и Таиланд.

Эти страны зримо сближаются с еврокапиталистическим стан­дартом по многим основным параметрам:

• практически абсолютное господство свободного рынка с кон­куренцией выходящих на него частных собственников;

• патронирующая роль государства и контролирующая роль системы налогов, пошлин, банковских процентов и учетных ста­вок и т. д.;

— огромная роль на современном рынке искусства маркетинга;

- не меньшая роль мощных капиталистических объедине­ний, включая Транснациональные корпорации (ТНК).

Словом, современный рынок — очень сложное и весьма раз­витое финансово-экономическое хозяйство, к регулированию которого во всех странах причастно государство.

Для нормального функционирования рынка такого типа нуж­но его полное господство в рамках страны. Рынок, соответствую­щий данной модели, не терпит посторонних иноструктурных вкраплений. Чем больше в той или иной стране развит государст­венный (некапиталистический) сектор, тем с большими затруд­нениями связана экономика страны.

Оптимальным примером решения этих сложных проблем яв­ляется Япония. Государство здесь напоминает чуткий барометр, моментально реагирующий на экономические затруднения. Оно перестало быть государством традиционно восточным и стало едва ли не более государством еврокапиталистического типа, чем государства в странах Западной Европы или США. И это касает­ся и многих остальных элементов еврокапиталистической струк­туры, включая институты демократии, правовые, да и многие другие стандарты. Но что характерно, при всем том Япония не перестала быть Японией. В этом ее сила и даже ее преимущество перед Европой. Достаточно напомнить о дисциплине труда и от­сутствии забастовок при достаточно гармоничном сотрудничестве труда и капитала (корни такого сотрудничества социопсихологи-чески и институционально восходят к нормам конфуцианства).

По пути Японии ныне идут и другие страны. Для всех них свойственно господство рыночных связей, вовлечение в них по­давляющего большинства населения, приведение системы госу­дарственного воздействия к японскому стандарту или в состоя­ние, близкое к нему. Наиболее заметен такого рода процесс на примере Южной Кореи, где в последние годы автократическое государство стало отходить на задний план, уступая место более подходящим для эффективного функционирования рыночной экономики демократическим институтам. Разумеется, при этом Корея осталась Кореей.

Важнейшим обстоятельством является то, что те традиции дан­ных обществ, которые могли помешать модернизации их струк­тур, оказались ослаблены или видоизменены. Те же, что не ме­шали ей, сохранились, пусть подчас тоже в несколько изменен­ной форме. Но все же именно влияние традиции позволяет этим странам сохранять самобытность, при всем том, что это уже иная традиция: не та, что задавала тон веками, а та, что гармонично слилась с наиболее важными элементами западнокапиталисти-ческой структуры. Именно это и привело к синтезу, т. е. к созда­нию качественно нового стандарта. Именно феномен современ­ного синтеза (в отличие от навязанного ранее колониального) и яв­ляется определяющей характеристикой стран «японской» модели.

«Индийская» модель развития

Вторая, «индийская», модель значительно отличается от пер­вой, «японской», внутренней неоднородностью и большими от­личиями включенных в нее стран. В рамках этого типа можно рассматривать большую группу стран Азии и Северной Афри­ки: Индию, Пакистан, Бангладеш, Иран, большинство араб­ских стран и ряд других государств. Их объединяет то, что они достаточно успешно развиваются по западнокапиталистическо- му пути развития. Но при этом от стран «японской» модели их качественно отличает то, что они далеко еще не перестроили свою традиционную внутреннюю структуру.

Практически это значит, что заметная часть страны и ее насе­ления (речь преимущественно о городах, хотя и не только о них) уже существует в рамках новой, трансформированной по капита­листическому образцу экономики, что в масштабах государства в целом активно функционируют важные элементы еврокапита­листической структуры — многопартийная система, демократи­ческие процедуры, европейского типа судопроизводство и т. п. В то же время большая часть населения, подчас подавляющее его большинство, по-прежнему остается в плену привычного для их предков образа жизни, лишь едва затронутого нововведениями и переменами. И хотя обе части активно контактируют друг с дру­гом, они в то же время остаются обособленными и живут каждая по своим законам, составляя в то же время единый организм.

В любой из стран данной модели активно идет процесс эконо­мического роста, укрепляются многие элементы структуры евро­пейского типа, но в то же время существует определенный барь­ер, опирающийся как на экономическую отсталость сельского населения, так и на стереотипы массового сознания и жесткие формы социального бытия. Это особенно заметно в Индии с ее системой общин и каст, продолжающей держать в плену значи­тельную часть населения, и в странах ислама.

Какова динамика развития стран этой группы? Для всех них характерно заметное поступательное движение в сторону посте­пенного сближения с еврокапиталистическим стандартом. Это хорошо прослеживается на примере постепенного изменения роли государства. Усиление роли и влияния еврокапиталисти­ческого сектора экономики и упрочение позиций европейского типа политической, правовой и иной культуры ведут к уменьше­нию важности командно-административных и бюрократических методов управления.

Вариантом второй модели следует считать примыкающую к странам этой группы группу арабских нефтедобывающих монар­хий (Саудовская Аравия, Кувейт, Бахрейн, Катар, Оман, ОАЭ). Здесь тоже симбиоз, тоже резкое, даже бросающееся в глаза со­существование двух секторов хозяйства, двух частей населения в пределах каждого из государств. Но в отличие от стран первой группы той же модели здесь мало институциональных элементов европейской структуры, как нет и заметных признаков движения в сторону еврокапиталистического стандарта со стороны основ­ной части местного населения и привычно стоящего во главе его аппарата власти. Симбиоз здесь построен не просто на контрас­те, но и как бы на сепарации, сознательном отделении коренного населения (или по меньшей мере его большинства) от современ­ного сектора хозяйства и соответствующей ему инфраструктуры (то и другое функционирует в основном благодаря усилиям миг­рантов, тогда как местное население выступает преимуществен­но в качестве получателей ренты).

Положение стран, объединенных в рамках «индийской» моде­ли и функционирующих в условиях симбиоза, достаточно устой­чиво. В ряде стран этой модели намечается тенденция к преодо­лению ситуации симбиоза, к перерастанию симбиоза, синтеза колониального в синтез современный.

«Африканская» модель развития

Для стран, объединенных в рамках этой модели — а они чис­ленно преобладают, типичны не столько развитие и тем более стабильность, сколько отставание и кризис. Именно здесь накал драматизма наиболее заметен и ситуация наименее перспектив­на. К странам этой модели относится подавляющее большинство африканских стран, некоторые страны исламского мира, в част­ности Иордания, Йемен, Афганистан и Бангладеш, а также дру­гие бедные страны Азии, такие, как Лаос, Камбоджа, Бирма и т. п.

Хотя в подавляющем большинстве этих стран еврокапиталис-тическая структура имеет весомые позиции в экономике, отста­лая, а то и полупервобытная периферия здесь много более значи­ма и практически задает тон. В строгом смысле слова примени­тельно к странам этой модели тоже можно говорить о симбиозе, ибо сосуществование современного и традиционного секторов очевидно. Но если в странах «индийской» модели симбиоз как феномен сопровождается внутренней устойчивостью и явной позитивной динамикой в сторону укрепления экономической базы и даже развития по направлению к будущему современному синтезу, то в странах «африканской» модели положение иное. Лишь немногие из них со временем и при благоприятном стече­нии обстоятельств имеют шансы передвинуться в ряды стран «индийской» модели, т. е. добиться некоей внутренней устойчи­вости и самообеспечения. Для большинства же видится удел не­завидный, во всяком случае в обозримой перспективе. Страны «африканской» модели в большинстве своем обречены на отста­вание, причем разрыв между ними и развитыми странами долго еще, видимо, будет только возрастать.

Причины этого очевидны: здесь и низкий исходный уровень развития, отсутствие либо слабость имеющегося религиозно-ци-вилизационного фундамента, и скудость природных ресурсов, во всяком случае таких, которые, как нефть, могли бы легко прино­сить доход. Перед нами феномен некомпенсируемого существо­вания, неспособности к самообеспечению или, в ряде случаев, феномен полупервобытного комплекса, способного гарантиро­вать существование на полупервобытном уровне. Речь, разумеется, не столько об уровне цивилизованности (в ряде стран, будь то Банг­ладеш или Бирма, этот уровень достаточно высок), сколько об уровне существования, уровне потребления.

Демонстрационный эффект, т. е. связанное с законами капи­талистического рынка энергичное стимулирование потребле­ния, достиг внушительных размеров при невозможности обеспе­чить население теми товарами, которые в обилии на рынке и ко­торые оно желало бы иметь. Драматический разрыв между желаемым и возможным рождает эффект иждивенчества, естест­венное стремление потреблять, не производя эквивалента. Частич­но такой разрыв покрывается за счет кредитов, но задолженность при этом растет угрожающими темпами, что рано или поздно при­водит к прекращению кредитов и к еще более драматическому несоответствию между предложением свободного рынка и воз­можностями населения.

Если принять во внимание, что именно в наиболее отсталых странах едва ли не наивысший темп прироста населения, то ситуа­ция предстанет еще более напряженной и еще менее обнадежи­вающей. Отсталость и нищета угрожающими темпами не только воспроизводятся, но и увеличиваются абсолютно; то и другое здесь явно уходит из-под контроля и выходит за все разумно при­емлемые пределы.

Единственный выход — массированная целенаправленная политика, преследующая своей целью искусственное форсиро­вание развития с прицелом на постепенное втягивание в эконо­мику рыночного сектора все большего количества пока еще ма­лопригодного для этого местного населения. Нужно создавать рабочие места, вести работу по социопсихологической пере­стройке массового сознания. Тому и другому способствуют боль­шие города, число и размеры которых, в частности, в Африке, быстро увеличиваются.

«Марксистская» модель развития

Вплоть до недавнего времени к этой модели развития принад­лежало больше восточных стран, чем сейчас. С 1975 по 1989 г. одной из самых одиозных стран «марксистской» модели явля­лась Камбоджа, называвшаяся в те годы Кампучией. После нача­ла «обвала» коммунистической идеологии в Восточной Европе в стране полностью вернулись как монархическая форма правле­ния, так и старое название государства. Еще дольше, с 1921 по 1992 г., в социалистический лагерь стран марксистской идеоло­гии входила Монголия, накрепко привязанная к СССР. После распада Советского Союза Монголия объявила себя парламент­ской многопартийной республикой (1992 г.).

В число стран с марксистско-социалистическими режимами включали также Анголу и Эфиопию. С некоторыми оговорками эти страны по-прежнему относят к «марксистской» модели. Од­нако главными и подлинными представителями этой группы стран всегда были Китай, Северная Корея и Вьетнам.

Развитие названных выше стран имело ярко выраженные осо­бенности. Для того чтобы их обобщить, рассмотрим сначала Ки­тай и Северную Корею.

В настоящее время руководство КНР (и Вьетнама) все время подчеркивает, что ориентируется на строительство социализма. Правда, на данном этапе речь идет преимущественно о сущест­венной роли социальных гарантий и об ограниченности функций рынка и частной собственности. Китай и Вьетнам сохраняют пол­ный контроль государства над процессами экономики и практи­чески всех типов инфраструктуры. Главный вопрос заключается в будущей динамике развития: будет ли сохраняться строгий принцип централизованного контроля над рынком и частной собственностью? С одной стороны, не исключена модель разви­тия, при которой предприятия коллективной собственности вполне гармонично могут стать чем-то вроде обычных фирм с юридическим лицом и правом независимого от контроля пове­дения на свободном рынке. В таком случае Китай и Вьетнам очень скоро могут стать в ряд и даже возглавить страны «индий­ской» модели, быть еще одним вариантом развития в рамках этой модели.

С другой стороны, оставаясь странами социалистическими, не «сдав» ничего из прежних идеалов, Китай и Вьетнам уже нако­пили огромный экономический потенциал и являются (особен­но Китай) объектами крупных западных инвестиций. Возможно, именно этим странам без разрушительной капиталистической трансформации удается найти стабильный путь быстроразвива-ющегося и рентабельного социализма.