Примечание

1 Не следует также упускать из виду, что постройка жел. дорог в 1902 г. вызвана отчасти военными целями нашего «миролюбивого» правительства (громадная Бологое-Седлецкая линия, протяжением более 1000 верст), отчасти безусловной необходимо­стью хоть чем-нибудь «помочь» угнетенной промышленности, в делах которой Госу­дарственный банк заинтересован непосредственно. Гос. банк не только щедро ссужал разные пошатнувшиеся предприятия, но и принял многие из них в свое полное заведование. Банкротство промышленных предприятий грозило привести к государственному банкротству!

2 Кстати, вот еще один факт для суждения о мере наказания, налагаемого за разные преступления на­шими судами. Через несколько дней после суда над убийцами Воздухова московский военно-окружной суд судил солдата, служившего в местной артиллерийской бригаде и укравшего из цейхгауза 50 шаровар. Приговор – четыре года каторги. Жизнь человека, вверенного полиции, стоит столько же, сколько 50 шаровар вверенных часовому. В этом оригинальном «уравнении» отражается весь строй нашего полицейского государства. Личность против власти – ничто. Мелкий вор – на каторгу, а крупный вор, все эти тузы, министры, директора банков, строители железных дорог, инжене­ры, подрядчики и пр., хапающие десятки и сотни тысяч казенного имущества, они расплачиваются в са­мом редком и самом худшем случае ссылкой на житье в отдаленные губернии, где можно жить припе­ваючи на награбленные деньги (банковые воры в Западной Сибири) и откуда легко удрать и за границу (жандармский полковник Меранвиль де сен-Клэр).

3 Вместо разоблачения безобразий во всем их объеме перед судом и перед обществом у нас предпочи­тают замазывать дела на суде и отделываться циркулярами и приказами, полными пышных, но пустых фраз. Например, орловским полицмейстером издан на днях приказ, которым предлагается приставам лично, и через своих помощников, настойчиво внушать нижним полицейским чинам не допускать грубого обращения и каких-либо насильственных дей­ствий при задержании пьяных на улицах и водворении их для вытрезвления в часть, Разъясняется, что на обязанности полиции лежит, и охранение пьяных, что нижние полицейские чины, поставленные самим законом в качестве ближайших защитников и охранителей обывателей, при задер­жании и доставлении пьяного в часть не только не должны прибегать к какому-либо грубому и нечеловечному обращению с ними, а, напротив, прилагать все зависящие от них меры к охранению лиц, дос­тавляемых ими под стражу впредь до вытрезвления. – Проект картинки для сатирического журнала: оправданный по обвинению в убийстве околоточный над­зиратель читает приказ о том, что он должен служить примером порядочности и добрых нравов!

4 слово «прикосновенный» есть, собственно, термин уголовный, но мы уже видели, что в настоящее время неразрешенная помощь голодающим всецело входит в понятие уголовщины.

5 Напр., министр находит неблагоразумным и запрещает «преждевременно» составлять списки нуждающихся: это вызывает в населении «преувеличенные надежды»!

6 Г. Сипягин много говорит о деморализации: «весьма важно, – пишет он, – чтобы... местные учреждения... содействовали сбережению ас­сигнованных средств, а главное – предотвратили имеющие вредное деморали­зующее влияние случаи неосновательной выдачи правительственного пособия лицам обеспеченным». И это беззастенчивое предписание содействовать сбережению средств подкрепляется следующим принципиальным наставлением: «... широкая раздача продовольственных пособий могущим обойтись без оных семействам, имеет пагубные последствия в будущем не менее вредные, с государственной точки зрения, чем оставле­ние без надлежащей помощи истинно нуждающихся». В старину расчувствовавшиеся монархи говорили: «лучше десять виновных оправдать, нежели одного невинного осудить». А теперь ближайший помощ­ник царя заявляет: хуже дать пособие семейству, которое может обойтись и 24-мя пудами хлеба в год, чем оставить без пособия «истинно» нуждающегося.

7 Как решает министерство этот вопрос, можно видеть из примера Пермской губернии. Как сообщают последние газеты, губерния эта продолжает все еще считаться «благополучной по урожаю», хотя неуро­жай в ней (по сведениям экстренного губернского земского собрания, бывшего 10-го октября) еще силь­нее неурожая 1898 года. Сбор хлебов составляет только 58% среднего сбора, а по Шадринскому и Ирбитскому уездам – только 36 и 34%. В 1898 году было выдано правительством (не считая местных средств) l¹/₂ миллиона пудов хлеба и более ¹/₄, миллиона рублей деньгами. Теперь же у земства нет средств, земство ограничено в правах, неурожай гораздо сильнее, чем в 1898 году, цены на хлеб на­чали подниматься еще с 1-го июля, крестьяне уже распродают скот, – а правительство все-таки упорно считает губернию «благополучной»!!

Неурожай хлебов сопровождается недостатком кормов. За последние месяцы (т.е. уже во второй половине лета!) было отмечена чрезвычайная смертность скота. «По сообщению ветеринарного врача, при вскрытии павших животных в желудках последних ничего кроме земли не оказывалось».

Как же после этого не верить «Московским Ведомостям», которые в особой передовице (№ 258) внушают нам, что «по последним известиям из 12 губерний, пострадавших от неурожая, в них кипит дея­тельная работа администрации по устройству помощи. Многие уезды уже обследо­ваны на предмет признания их неблагополучными в продовольственном отношении, назначаются уездные заведующие продовольственною частью и т.д. По-видимому, правительственными должностными лицами делается все возможное для оказания своевременной и достаточной помощи».

«Кипит деятельная работа», и... «зарегистрировано не более 400 крайне нуждающихся»... В Хвалынском уезде 165 тысяч сельского населения, а порций выдается одна ты­сяча. Недобор ржи в этом году составляет во всем восточном районе (в том числе и в Саратовской губернии) 34%. В Саратовской губернии полным неурожаем поражены 15% и плохим – 75%, а Хвалынский уезд, вместе с Камышинским, принадлежат к наиболее пострадавшим уездам Саратовской губернии. Следовательно, общий недобор хлеба у крестьян Хвалынского уезда состав­ляет не менее 30% процентов. Допустим, что половина этого недобора падает на за­житочное крестьянство, которое доведено этим еще не до голодания (хотя это допуще­ние более чем рискованное). Даже и при таком предположении окажется, что голодающих должно быть процентов 15, т. е. до 25-ти тысяч. А нас хотят утешить тем, что хвалынской цинге далеко еще до архангель­ской, что случаев тифа будто бы было только три случая (врали бы хотя поискуснее!) и что выдается одна тысяча порций (рассчитанных и размеренных, вероятно, по сипягинской системе борьбы... с преувеличениями).

8 А вот еще образчик борьбы с преувеличениями, которую ведет вятский губернатор: Вятский губернатор в «объявлении», разосланном по волостным правлениям, констатирует весьма осторожное отношение крестьян к продовольственной ссуде, выдаваемой правительством и земством. «При объезде губернии, – говорит г. Клингенберг, – я убедился, насколько крестьяне обдуманно и ос­торожно относятся к нынешним обстоятельствам, боятся брать на себя не вызываемые крайнею необхо­димостью долги и твердо решились терпеливо ждать божией помощи в будущем году, стараясь своими силами выйти из затруднительного положения». Это дает начальнику Вятской губернии уверенность в том, что «никакие слухи о даровой правительственной и земской помощи и о возможности сложения долгов и недоимок, а равно о преувеличенных размерах недорода, не будут смущать спокойное и благо­разумное население Вятской губернии». Губернатор считает нужным предупредить крестьянское насе­ление, «что если при поверке приговоров окажется, что домохозяин хотя и не имеет никаких запасов, но собрал в нынешнем году хлеб в достаточном количестве на прокормление семьи и на обсеменение полей, но хлеб этот продал и вырученные деньги употреблял на другие надобности, то он уже рассчитывать на получение ссуды не может. Выданные ссуды будут, по новому закону, взыскиваться без ответственности круговою порукою, поэтому домохозяин, получивший ссуду, должен помнить, что он один и должен будет ее возвратить, что никто ему не поможет и что взыскание будет производиться строго, так что в случае накопления недоимки все движимое имущество может быть продано, а недвижимое отобрано».

Можно себе представить, как обращаются волостные заправилы с просящими ссуду голодающими недоимщиками после такого объявления губернатора!

9 Это – обвинения, в сущности, прямо лживые. Из­вестно, что в 1891 г, были рассылаемы прокламации «крестьянских доброхотов», прокламации, справедливо указывавшие народу на его настоящего врага; были, вероятно, и другие попытки агитации на почве голода! Но не было ни одного факта, чтобы, прикрываясь благотворительностью, вели агитацию революционеры. Масса благотворителей – это несомненный факт – были только благотворителями, и если г. Сипягин ссылается на то, что из них многие «лица с небезупречным политическим прошлым», то ведь кто у нас теперь с «безу­пречным прошлым»? Даже «высокопоставленные лица», в юности, очень часто отдавали дань общедемократическому движению!

Мы, конечно, не хотим сказать, чтобы агита­ция против правительства на почве голода недозволительна. Наоборот, агитация необходима всегда и во время голода в особенности. Мы хотим сказать только, что г. Сипягин выдумывает небылицы. Мы хотим сказать, что слова г. Сипягина доказывают только одну старую истину: полицейское правительство боится всякого соприкосновения с народом сколько-нибудь независимой и честной интеллигенции, боится всякого правдивого и смелого слова, прямо обращенного к народу, подозревает и подозревает совершенно справедливо, – что одна уже забота о действительном удовлетворении нужды будет равносильна агитации против правительства, – ибо народ видит, что частные благотворители искренне хотят ему помочь, а чиновники царя мешают этому, урезают помощь, преуменьшают размеры нужды, затрудняют уст­ройство столовых и т.д.

10 Однако тесно же становится на русской земле русскому правительству. Было время, когда особо охраняемой средой считалась только учащаяся молодежь: за ней учрежден был особо строгий надзор, сношения с ней со стороны каких-либо лиц с небезупреч­ным политическим прошлым вменялись в большую вину, всякие кружки и общества, хотя бы и преследовавшие только цели материальной помощи, заподозривались в противоправительственных целях и проч. Но с половины 90-х годов в официальных правительственных сообщениях вы встретите указание уже а другой, неизмеримо более многочисленный класс населения, требующий особой охраны: фабрично-заводских рабочих.

Рост рабочего движения заставил создать целые системы учреждений для надзора за новым буйным элементом; в списке местно­стей, запрещенных для жительства сомнительным в политическом отношении лицам, стали появляться наряду с столицами и университетскими городами фабричные центры, поселки, уезды и целые губернии. Особо охраняемыми от неблагонадежных ока­зались две трети Европейской России, а оставшуюся треть до того переполняет масса «лиц с небезупречным политическим прошлым», что даже самая глухая провинция становится неспокойной. Теперь оказывается, что по авторитетному суждению такого компетентного лица, как г. министр внутренних дел, «благоприятную почву» для противоправительственной аги­тации представляет из себя и самая глухая деревня, поскольку в ней имеют место слу­чаи не вполне удовлетворенной нужды, болезней и расстройства хозяйства. И не следует ли нам, русским социал-демократам, немедленно воспользоваться этим поучительным указани­ем г. Сипягина на «благоприятную» почву?

11 Всякий, кто соприкасался с публикой, направлявшейся в голодные годы «кормить» крестьян, знает, что ее побуждало к этому простое чувство человеческого сострадания и жалости, что какие бы то ни было «политические» планы были совер­шенно чужды ей, что пропаганда идей классовой борьбы оставляла эту публику совер­шенно холодной, что аргументы марксистов на деревню эту публику не убеждали. При чем тут классовая борьба? гово­рили они. Просто крестьяне голодают, и надо им помочь.

12 Попробуйте только предста­вить себе это дело конкретно: непосредственно около голодающих находится один зем­ский начальник. Он пишет бумажку – кому? Губернатору, гласит статья временных правил 15-го сентября. Но на основании цирку­ляра от 17-го августа создано ведь особое «уездное центральное по продовольственной части управление», назначение которого «сосредоточить заведование всею продоволь­ственною частью по уезду в руках одного должностного лица» (этим лицом предпочтительно должен назначаться уездный предводитель дворянст­ва). Возникает «пререкание», которое, конечно, быстро разрешается на основании замечательно ясных и простых «начал», изложенных в шести пунктах статьи 175-ой «об­щего учреждения губернского», определяющей «порядок разрешения пререканий... между присутственными местами и должностными лицами». В конце концов бумажка попадает все-таки в канцелярию губернатора, где и принимаются составлять «заключе­ние». Затем все посылается в Петербург и поступает на рассмотрение особого совеща­ния. Но участвующий в совещании представитель министерства путей сообщения не в состоянии решить вопрос о целесообразности такой работы, как исправление дорог Бугурусланского уезда, – и вот новая бумажка путешествует из Петербурга в провинцию и обратно. И когда наконец вопрос о целесообразности работы и проч. и проч. будет принципиально разрешен, тогда петербургское совещание займется «распределением рабочих партий» между Бузулукским и Бугурусланским уездами.

Как видите, «продовольственная кампания» правительства состоит в том, что петербургские департаменты целый месяц (с 17-го августа по 15 сентября) выдумывали и выду­мали-таки бесконечное усложнение волокиты. Зато петербургское совещание, наверное уже, не поддастся той опасности впасть в преувеличения, от которой не защищены ме­стные чиновники, «боящиеся показаться нелиберальными»...

13 «Последствия не­урожая отразились и на кустарях благодаря уменьшению сбыта их продуктов. В силу этих обстоятельств в уездах с наи­более развитыми кустарными промыслами наблюдаются кризисы». И в обыкновенные годы порядки в этом, заброшенном в деревенское захолустье, промысле были самые безобразные: работали, например, де­ти 6-7 лет, получая 7-8 копеек в день. Можно себе представить, что там делается в год громадного неурожая и особого кустарного кризиса.

14 Пресмыкающаяся печать («Новое Время» №9) восторгается успехами новой тор­говли с Персией, оживленно обсуждаются коммерческие виды на Среднюю Азию и особенно на Маньчжурию. Железоделательные и прочие промышленные тузы радостно потирают руки, слыша об оживлении железно­дорожного строительства – гарантированы правительством железнодорож­ные займы на 37 миллионов. Голодающие крестьяне и безработные рабочие могут утешаться: казенные денежки (если казна добудет еще денег) не будут, разумеется, «непроизводи­тельно» расходоваться на пособия, нет, они польются в карманы инженеров и подрядчиков.

Как в широко известном деле, инженера Александрова, который в компании с начальником нижего­родского отделения Казанского округа министерства путей сообщения Шнакенбургом и с шестью, при­влеченными к делу, подрядчиками в течение трех лет (1893-1895) «сооружал» для себя и других ты­сячные капиталы, представляя в казну счета, ведомости, акты освидетельствования и проч. на никогда не существовавшие работы и поставки. Фиктивны были не только работы, но и сами подрядчики! Какую сумму хапнула вся братия, можно судить по следующему. Инженер Александров представил счетов на двести с лишком тысяч рублей, а в этих счетах, например, вместо 400 рублей действительного расхода ста­вили 4400 руб. Инженер Александров, по показанию одного свидетеля, прокучивал то с девицами, то со своим непосредственным начальством, путейскими инженерами, рублей по 50-80 в один обед.

Но интереснее всего то, как велось и чем кончилось это дело. Полицеймейстер, которому донес агент сыскной полиции, «не захотел поднимать дело» (!). «Дело, – говорит, – не наше, а министерства путей сообщения», и агенту пришлось обратиться к прокурору. Обнаружилось все только потому, что воры перессорились: Александров «не поделился» с одним из писцов-подрядчиков. Велось дело шесть лет, так что многие свидетели успели умереть и почти все успели перезабыть самое важное. Даже такой свидетель, как бывший начальник Казанского округа путей сообщения Лохтин, не разыскан: не то он в Казани, не то в г. Енисейске на командировке! Пусть читатель не думает, что это – шутка, это спи­сано с отчета о судебном разбирательстве.

Что замешаны в этом деле далеко не одни обвиняемые, видно хотя бы из 2-х следующих фактов: во-первых, тот самый добродетельный агент полиции, который поднял дело, теперь в полиции не служит, а приобрел дом и живет доходами с него. Во-вторых, инженер Макаров, начальник Казанского округа пу­тей сообщения, на суде из кожи лез, выгораживая Александрова; он заявил – буквально! – что если дамбу весной 1894 г. размыло, то «это так и полагалось». По его, макаровским, ревизиям, у Александрова все было в порядке, и Алексан­дров отличался опытностью, усердием и аккуратностью!

Результат: Александрову – один год крепости; Шнакенбургу – строгий выговор (не приведенный в исполнение по манифесту 1896 г.!); остальные оправданы. Гражданский иск казны отклонен. Во­ображаю, как должны быть довольны и неразысканные Лохтины и состоящие на службе Макаровы.

15 Было время, и сравнительно очень недавнее, когда рабочие восстания являлись ред­ким исключением, вызывались только какими-нибудь особыми условиями. Теперь не то. Несколько лет тому назад мы переживали период процветания промышленности, когда торговые дела шли бойко, спрос на рабочих был большой. Рабо­чие устраивали стачки, добиваясь лучших условий труда. Но вот процве­тание сменилось кризисом: товары не идут с рук у фабрикантов, прибыли их уменьшаются, увеличивается число банкротств, фабрики сокращают производство, распускают рабочих, которые массами оказываются на улице без куска хлеба. Рабочим приходится отчаянно бороться уже не за улучшение своего положения, а за сохранение старого, за уменьшение тех потерь, которые взваливает на них фабрикант. Таким образом, рабочее движение углубляется и расширяется: сначала борьба в исключительных отдельных случаях, потом упорная и непрерывная борьба во время оживления промышленных дел и бойкого хода торговли, наконец – такая же непрерывная и упорная борьба во время кризиса. Теперь мы можем уже сказать, что рабочее движение стало постоянным явле­нием нашей жизни, что оно будет расти при всяких условиях.

16 Это достижимо только при существовании свободного союза рабочих, сою­за, охватывающего много фабрик, имеющего свою кассу и готового отстоять своих депутатов.

17 Никто не решиться отрицать, что интеллигенция, как особый слой современных капиталистических обществ, характеризуется индивидуализмом, неспособностью к дисциплине и организации, в этом состоит невыгодное отличие этого общественного слоя от пролетариата, и в этом заключается одно из объяснений интеллигентской дряблости и неустойчивости. Это свойство интеллигенции стоит в неразрывной связи с условиями ее жизни и заработка, приближающимися в очень и очень многом к условиям мелкобуржуазного существования (работа в одиночку или в очень мелких коллективах и т.д.).

18 Если так, то не повторить ли уж нам «крылатое слово» одного «молодого» столич­ного социал-демократа: «преждевременно дискредитировать среди рабочих самодер­жавие»?

i Китайская война – интервенция империалистических держав (Германии, Японии, Италии, Англии, США, Франции, царской России и Австро-Венгрии) в Китае, предпринятая для подавления народного анти­империалистического Ихэтуаньского восстания 1899-1901 годов.

ii Русско-японская война 1904-1905 гг. закончилась поражением царского самодержавия. 23 августа (5 сентября) 1905 года в Портсмуте (США) между Россией и Японией был подписан мирный договор. По условиям договора царское правительство передавало Японии права на аренду Порт-Артура и Дальне­го, уступало Южно-Маньчжурскую железную дорогу и южную часть Сахалина. За Японией признава­лось право преобладающего влияния в Корее. Кроме того, Россия обязывалась предоставить Японии рыбные концессии у русских берегов в Японском, Охотском и Беринговом морях. Подписывая Порт­смутский мирный договор, царизм стремился развязать себе руки для борьбы с развивавшейся внутри страны революцией.

iii

Иудушкино стремление – по имени Иудушки Головлева – персонажа произведения М. Е. Салтыко­ва-Щедрина «Господа Головлевы». В образе Иудушки писатель отобразил духовный и физический распад исторически обреченного, отживающего класса помещиков-крепостников, паразитизм, хищничество, ханжество, безграничное лицемерие и предательство.

iv

Славянофилы – представители одного из направлений русской общественной мысли середины XIX века, возникшего в условиях кризиса крепостничества. Славянофилы выдвинули «теорию» об особом самобытном пути исторического развития России, в основе которого должны лежать якобы присущий только славянам общинный строй в православие. Считая, что историческое развитие России исключает возможность революционных переворотов, славянофилы резко отрицательно относились к революционному движению не только в России, но и на Западе. Выступая за сохранение самодержавия, славянофилы считали, что монарх должен считаться с общественным мнением, и предлагали созыв Земского собора (думы) из выборных представителей всех общественных слоев, высказываясь, однако, против конституции и формального ограничения са­модержавия. В крестьянском вопросе славянофилы выступали за личное освобождение крестьян и на­деление общин землей за выкуп в пользу помещиков. Главными представителями славянофилов были А. С. Хомяков, братья И. В. и П. В. Киреевские, братья И. С. и К. С. Аксаковы, Ю. Ф. Самарин и др.

v

«Искра» – первая общерусская нелегальная марксистская газета, основанная Лениным в 1900 году и сыгравшая решающую роль в создании революционной марксистской партии рабочего класса России.

Первый номер ленинской «Искры» вышел в декабре 1900 года в Лейпциге, последующие номера выходили в Мюнхене, с июля 1902 года – в Лондоне и с весны 1903 года – в Женеве.

В редакцию «Искры» входили: В.И. Ленин, Г.В. Плеханов, Л. Мартов, П.Б. Аксельрод, А.Н. Потресов и В.И. Засулич.

«Искра» стала центром объединения партийных сил, собирания и воспитания партийных кадров. В ряде городов России (Петербург, Москва, Самара и др.) были созданы группы и комитеты РСДРП ленинско-искровского направления, а в январе 1902 года на съезде искровцев в Самаре была основана русская организация «Искры».

По инициативе Ленина редакция «Искры» разработала проект программы партии (опубликован в №21 «Искры») и подготовила II съезд РСДРП, состоявшийся в июле – августе 1903 года. Ко времени созыва съезда большинство местных социал-демократических организаций России присоединилось к «Искре», одобрило ее тактику, программу и организационный план, признало ее своим руководящим органом. В специальном постановлении съезд отметил исклю­чительную роль «Искры» в борьбе за партию и объявил ее Центральным Органом РСДРП. На II съезде была утверждена редакция в составе Ленина, Плеханова и Мартова. Мартов, вопреки решению съезда партии, отказался войти в редакцию, и №№ 46-51 «Искры» вышли под редакцией Ленина и Плеха­нова. В дальнейшем Плеханов перешел на позиции меньшевизма и потребовал включения в состав ре­дакции «Искры» всех старых редакторов-меньшевиков, отвергнутых съездом. Ленин не мог согласиться с этим и 19 октября (1 но­ября) 1903 года вышел из редакции «Искры», был кооптирован в ЦК и оттуда повел борьбу с оппор­тунистами-меньшевиками. № 52 вышел под редакцией одного Плеханова. 13(26) ноября 1903 года Плеханов единолично, нарушая волю съезда, кооптировал в состав редакции «Искры» бывших ее ре­дакторов – меньшевиков. С № 52 меньшевики превратили «Искру» в свой орган.

vi Статейными списками назывались документы, составлявшиеся местными губернскими правлениями и содержавшие подробные сведения об арестантах, ссылаемых в Сибирь.

vii

Военные поселения – специальная организация войск в России; были введены при Александре I. Ор­ганизуя военные поселения, царское правительство рассчитывало сократить расходы на содержание армии, иметь подготовленные резервы для военного времени и, в лице создаваемой изолированной от народа военной касты, получить опору против растущего революционного движения. Главным на­чальником военных поселений был назначен военный министр, крайний реакционер А.А. Аракчеев (отсюда название – аракчеевские поселения).

Все крестьяне, живущие на территории, отводимой под военные поселения, превращались в по­жизненных солдат. Из военных поселенцев в возрасте от 18 до 45 лет («хозяев») комплектовались во­енные подразделения, остальные крестьяне, годные к военной службе, становились «помощниками хозяев». Каждый хозяин – поселянин должен был кормить своим трудом трех солдат, располо­женных на постое в военных поселениях. Все поселенцы обязаны были носить военную форму, посто­янно проходить военное обучение. Их жизнь подчинялась суровому режиму и подвергалась строгой регламентации даже в семейных вопросах. Военная муштра и различные регламентированные воен­ные работы не оставляли времени для ведения хозяйства, которое все более и более разорялось.

Каторжные условия жизни и работы в военных поселениях вызывали неоднократные крупные вос­стания, которые подавлялись царскими войсками с неимоверной жестокостью. В 1857 году военные поселения были упразднены.

viii «Русские Ведомости» – газета; выходила в Москве с 1863 года, выражала взгляды умеренно-либеральной интеллигенции, отстаивая необходимость реформ, которые должны были превратить Россию в конституционную монархию; в 80- 90-х годах в газете принимали участие писатели демо­кратического лагеря (В. Г. Короленко, М. Е. Салтыков-Щедрин, Г. И. Успенский и др.), печатались произведения либеральных народников. С 1905 года газета являлась органом правого крыла партии кадетов. Ленин указывал, что «Русские Ведомости» своеобразно сочетали «правый кадетизм с народ­ническим налетом». В 1918 году «Русские Ведомости» были за­крыты вместе с другими контрреволюционными газетами.

ix «Новое Время» – ежедневная газета; выходила в Петербурге с 1868 по 1917 год; принадлежала разным издателям и неоднократно меняла свое политическое направление. Вначале умеренно-либеральная, с 1876 года, после того как издателем газеты стал А. С. Суворин, она превратилась в ор­ган реакционных дворянских и чиновно-бюрократических кругов. С 1905 года – орган черносотен­цев. После Февральской буржуазно-демократической революции газета полностью поддерживала контрреволюционную политику буржуазного Временного правительства и вела бешеную травлю большевиков. Закрыта Военно-революционным комитетом при Петроградском Совете 26 октября (8 ноября) 1917 года.

x Социалисты-революционеры (эсеры) – мелкобуржуазная партия в России; возникла в конце 1901 – начале 1902 года в результате объединения различных народнических групп и кружков («Союз социалистов-революционеров», «Партия социалистов-революционеров» и др.). Ее официальными органами стали газета «Революционная Россия» (1900-1905) и журнал «Вестник Русской Революции» (1901-1905). Эсеры не видели классовых различий между пролетариатом и мелким собственником, затушевы­вали классовое расслоение и противоречия внутри крестьянства, отвергали руководящую роль проле­тариата в революции.

Тактика индивидуального террора, которую эсеры проповедовали как основной метод борьбы с самодержавием, наносила большой вред революционному движению, затрудняла дело организации масс для революционной борьбы.

Аграрная программа эсеров предусматривала уничтожение частной собственности на землю и пе­реход ее в распоряжение общин на началах уравнительного пользования, а также развитие всякого ро­да коопераций. В этой программе, которую эсеры пытались представить программой «социализации земли», не было ничего социалистического, так как уничтожение частной собственности только на землю не может уничтожить господства капитала и нищеты масс. Реальным, ис­торически прогрессивным содержанием аграрной программы эсеров была борьба за ликвидацию по­мещичьего землевладения; это требование объективно выражало интересы и стремления крестьянства в период буржуазно-демократической революции.

Партия большевиков разоблачала попытки эсеров маскироваться под социалистов, вела упорную борьбу с эсерами за влияние на крестьянство, вскрывала вред их тактики индивидуального террора для рабочего движения. В то же время большевики шли, при определенных условиях, на временные соглашения с эсерами в борьбе против царизма.

Классовая неоднородность крестьянства обусловила, в конечном счете, политическую и идейную неустойчивость и организационный разброд в партии эсеров, их постоянные колебания между либе­ральной буржуазией и пролетариатом. Уже в годы первой русской революции от партии эсеров отко­лолось ее правое крыло, образовавшее легальную «Трудовую народно-социалистическую партию» (энесы), близкую по своим взглядам к кадетам, и левое крыло, оформившееся в полуанархистский со­юз «максималистов». В период столыпинской реакции партия эсеров переживала полный идейный и организационный развал. В годы первой мировой войны большинство эсеров стояло на позициях со­циал-шовинизма.

После победы Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года эсеры вместе с меньшевиками и кадетами были главной опорой контрреволюционного буржуазно-помещичьего Вре­менного правительства, а лидеры партии (Керенский, Авксентьев, Чернов) входили в его состав. Левое крыло эсеров под влиянием революционизирования крестьянства образовало в конце ноября 1917 года самостоятельную партию левых эсеров. Стремясь сохранить свое влияние в крестьянских массах, ле­вые эсеры формально признали Советскую власть и вступили в соглашение с большевиками, но вско­ре встали на путь борьбы против Советской власти. В годы иностранной военной интервенции и гражданской войны эсеры вели контр­революционную подрывную деятельность, активно поддерживали интервентов и белогвардейцев, уча­ствовали в контрреволюционных заговорах, организовывали террористические акты против деятелей Советского государства и Коммунистической партии. После окончания гражданской войны эсеры продолжали враждебную деятельность против Советского государства внутри страны и в стане бело­гвардейской эмиграции.

xi Стачка в Ростове-на-Дону началась 2 ноября 1902 года выступлением рабочих котельного цеха Главных мастерских Владикавказской железной дороги. По призыву Донского комитета РСДРП 4 ноября 1902 года забастовали все рабочие железнодорожных мастерских, которые предъявили администрации ряд экономических требований. К забастовке вскоре примкнули рабочие плугостроительного завода «Аксай», табачной фабрики Асмолова и других предприятий, служащие почт и телеграфов, приказчики и т.п. Стачка стала всеобщей и приняла политический характер.

xii Имеются в виду массовые революционные выступления студенчества и рабочих: политические демонстрации, сходки, забастовки, происходившие в феврале-марте 1901 года в Петербурге, Москве, Киеве, Харькове, Казани, Ярославле, Варшаве, Белостоке, Томске, Одессе и других городах России.

Студенческое движение 1900-1901 учебного года, возникшее на почве академических требований, приобрело характер революционных политических выступлений против реакционной политики самодержавия, получило поддержку со стороны передовых рабочих, нашло отклик во всех слоях рус­ского общества.

Непосредственным поводом к демонстрациям и стачкам февраля и марта 1901 года послужила отдача в солдаты 183-х студентов Киевского университета за участие в студенческой сход­ке. Правительство обрушилось на участников революционных выступлений: полиция и казаки разгоняли демонстрации и избивали их участников, сотни студентов были арестованы и ис­ключены из высших учебных заведений; особенно жестокая расправа была учинена над участниками демонстрации 4(17) марта 1901 года на площади у Казанского собора в Петербурге. События февраля-марта 1901 года свидетельствовали о нарастании революционного подъема в России; огромное зна­чение имело участие рабочих в движении, происходившем под политическими лозунгами.

Студенты выступали против «Временные правила об отбывании воинской повинности воспитанниками высших учебных заведений, удаляемых из сих заведений за учинение скопом беспорядков», утвержденные 29 июля 1899 года, в которых было сказано: « Воспитанники высших учебных заведе­ний за учинение скопом беспорядков в учебных заведениях или вне оных, за возбуждение к таким беспорядкам, за упорное по уговору уклонение от учебных занятий и за подстрекательство к таковому уклонению подлежат, на основании изложенных ниже правил, удалению из учебных заведений и за­числению в войска для отбывания воинской повинности, хотя бы они имели льготу по семейному по­ложению, либо по образованию, или не достигли призывного возраста, или же вынули по жребию номер, освобождающий от службы в войсках. Примечание: мера сия не освобождает виновных в совер­шении преступных деяний, подлежащих преследованию на основании существующих узаконений, от ответственности в установленном порядке... Подлежащий зачислению в войска.., оказавшийся при медицинском освидетельствовании не способным к службе в строю, определяется на должности нестроевые...» Зачисление в армию предусматривалось на срок от года до трех лет.

С требованием отмены «Временных правил» выступили студенты всех высших учебных заведений.

xiii Маниловщина – совокупность черт характера, присущих одному из персонажей произведения Н.В. Гоголя «Мертвые души» Манилову. В образе сентиментального «прекраснодушного» помещика Манилова писатель воплотил типичные черты безвольного мечтателя, пустого фантазера, бездеятельного болтуна.

xiv Группа «Освобождение труда» – первая русская марксистская группа, основанная Г.В. Плехановым в Женеве (Швейцария) в 1883 году. Кроме Плеханова в группу входили П.Б. Аксельрод, Л.Г. Дейч, В.И. Засулич, В. Н. Игнатов.

Группа «Освобождение труда» проделала большую работу по распространению марксизма в Рос­сии. Она переводила на русский язык, издавала за границей и распространяла в России работы осно­воположников марксизма. Но у группы «Освобождение труда» были и серьезные ошибки: остатки народнических взглядов, недооценка революционности крестьянства, переоценка роли либеральной буржуазии. Эти ошибки явились зародышем будущих меньшевистских взглядов Плеханова и других членов группы. Группа «Освобождение труда» не была практически связана с рабочим движением. В. И. Ленин ука­зывал, что группа «Освобождение труда» «лишь теоретически основала социал-демократию и сделала первый шаг навстречу рабочему движению».

На втором съезде РСДРП в августе 1903 года группа «Освобождение труда» заявила о прекраще­нии своего существования.