4. "Язык как система"

"Язык как система" — это, по существу, тот же тезис "Язык как структура", но как бы с включенной в определение кри­тикой и модификацией жестко структуралистско­го подхода. Под системой понимается единое целое, доминирующее над своими частями и состоящее из элементов и связывающих их отношений. Совокупность отношений между

16

17

элементами системы образует ее структуру. Правомерно говорить поэтому о структуре системы. Совокуп­ность структуры и элементов составляет систему.

Ядро языковой системы образуют предельные единицы языка и связывающие их отношения. Под предель­ными единицами понимаются аллофоны, морфы, слова, словосо­четания, предложения или, в абстрактном аспекте, фонемы, мор­фемы, слова, структурные схемы словосочетаний, структурные схемы предложений. Под отношениями между предельными еди­ницами понимаются все типы парадигматических и синтагмати­ческих отношений.

К ядру языковой системы примыкают непредель­ные языковые единицы и связывающие их отноше­ния: группофонемы, квазиморфы, аналитические формы слова, сложные предложения.

Ядро языковой системы в наиболее употребительных плас­тах лексики, в грамматике и в продуктивных пластах словообра­зования образует центр системы языка. Перифе­рию системы языка образуют малоупотребительные пласты лексики, мертвые пласты словообразования и отмираю­щие грамматические категории. Грамматические категории, ког­да они отмирают, проходят снова стадию словообразовательных отношений и, наконец, перемещаются в лексику, становясь фак­тами словаря.

При определении того, что представляет собой языковая система, необходимо вкладывать четкий смысл в термин до­минирует ("система доминирует над своими частями и эле­ментами"). Система и структура определяют элемент как принад­лежность данной системы и в этом смысле доминируют над ним. Поэтому при описании системы логическое определение отноше­ний действительно предшествует логическому определению эле­ментов. Однако система и структура не предопределяют происхо­ждение элементов как отдельных объективных явлений действи­тельности (например, материальных звукотипов, значений слов как отражения отдельных предметов объективной действитель­ности) и в этом смысле не доминируют над элементами. Кроме того, даже и в случае доминации в системе языка важную роль играют нежестко детерминированные, вероятностные отноше-

ния — нежесткая доминация. Ее примером могут служить явле­ния "континуума". В силу этого системная историческая рекон­струкция может восстановить прошлую систему языка, но неред­ко оказывается не в состоянии определить ни материальной фор­мы, ни происхождения элементов. (Здесь по работе: [Степанов 1975, 228-229].) (См. также [Солнцев 1977].)

Структура языка тяготеет к большой общности (почему, скажем, одни и те же фонемные оппозиции могут наблюдаться в языках самых разных семей; аблаутные ряды в глаголе сходны в семитских и в индоевропейских языках; порядок слов — один и тот же в современных кельтских и иврите, и т. п.), в конечном счете, в изображении Л.Ельмслева — одна и та же для всех язы­ков вообще. Система же языка, с другой стороны, т. е. матери­альная реализация структуры, всегда индивидуальна в каждом этническом языке, всегда "идиоэтнична". Таким образом в моди­фикации тезиса "Язык есть структура" в виде "Язык есть структу­ра и система" уже содержится в зародыше некий иной "образ язы­ка" — как в чем-то "неповторимый" и "индивидуальный".