Глава 12. Полит, и прав, учения в России в 1-й половине XVIII в. 243

ство и духовенство, я им обое — государь и патриарх. Они забыли,

в самой древности сие было совокупно".

Главенство самодержца над русской православной церковью

было оформлено "Духовным регламентом" 1721 г. В Манифесте от

25 января 1721 г., объявлявшем о создании новой системы управления

церковной организацией, Петр I провозгласил, что он, царь

и самодержец всероссийский, берет на себя заботу об "исправлении

чина духовного" и, не видя лучшего к тому способа, учреждает

"Духовную коллегию, то есть Духовное Соборное правительство"1.

До этого события русская православная церковь на всем протяжении

своей истории сама решала вопрос о собственном устройстве.

Вмешиваясь во внутрицерковные дела, Петр I фактически

нарушал многовековую традицию. Существовавшая в России до

его восшествия на престол официальная доктрина самодержавной

власти не наделяла самодержца правомочием переустраивать систему

управления церковью. Тем не менее в Манифесте от 25 января

1721 г. Петр) I постарался провести мысль о том, что, помимо

многих по долгу богоданной ему власти забот об исправлении народа

российского, он имеет, как царь и самодержец всероссийский,

также заботу об исправлении "чина духовного". Более того, Петр

заявил, что при виде в духовенстве многих неустройств и великой

в его делах скудости испытывает страх, не окажется ли он неблагодарным

Всевышнему, если пренебрежет исправлением "чина духовного".

Объявляя о принятии на себя попечения об этом исправлении,

русский царь указал, что действует в данном случае "образом

прежних, как в Ветхом, так и в Новом завете, благочестивых

царей".

Все это означает, что правомочие самодержца на реформу системы

управления церковью Петр I выводил из идеи божественного

происхождения его власти. То, что являлось по существу нововведением

в официальную доктрину самодержавной власти, царь-реформатор

представлял в качестве древней традиции.

Одним из наиболее значимых постулатов официальной доктрины

самодержавной власти стала в XVIII в. идея служения самодержца

общему благу, славе и чести народа российского. Петр I

был привержен ей на протяжении всего своего царствования. Так,

в "Манифесте о вызове иностранцев в Россию" 1702 г. он заявлял о

1 На первом же заседании Духовной коллегии, состоявшемся 14 февраля

1721 г., церковные иерархи, которые вошли в ее состав, попросили

царя Петра I переименовать этот орган управления церковью в "Святейшее

Правительствующее Собрание". Петр согласился с таким названием,

предложив при этом слово "собрание" заменить на слово "собор" или "синод".

Так в России появилось новое учреждение — Святейший Синод —

которое управляло церковью вплоть до 1917 г.

244 История политических и правовых учений

том, что со вступления на престол все его старания и намерения

клонились к тому, как бы сим государством управлять таким образом,

чтобы все его подданные, попечением его "о всеобщем благе,

более и более приходили в лучшее и благополучнейшее состояние".

В речи перед войсками накануне Полтавской битвы русский царь

говорил: "... И не помышляли бы вооруженных и поставленных

себя бытии за Петра, но за государство, Петру врученное, за род

свой, за народ всероссийский... А о Петре ведали бы известно, что

ему житие свое недорого, только бы жила Россия и российское

благочестие, слава и благосостояние".

Способности и желание служить интересам России были в представлении

Петра I более важными качествами для самодержца,

нежели принадлежность к царской династии, происхождение от

рода и крови царской. Убедившись, что его старший сын и наследник

престола Алексей не обладает таковыми способностями и желанием,

Петр I лишил его в 1718 г. права наследовать самодержавную

власть. В манифесте, изданном по этому поводу, он объяснял

свое решение следующими словами: "Ибо не могу такова наследника

оставить, которой бы растерял то, что чрез помощь Божию

отец получил, и испроверг бы славу и честь народа российского,

для которого я здоровье свое истратил, не жалея в некоторых случаях

и живота своего, к томуж и боясь Суда Божия, вручить такое

правление, знав непотребного к тому". Предупреждая своего сына

Алексея о том, что лишит его права наследовать престол, Петр I

заявлял: "Мы лутче чужого достойного учиним наследником, нежели

своего непотребного".

Способность служить общему благу, славе и чести народа российского

стала рассматриваться в русской политической идеологии

XVIII в. таким же основанием для наделения того или иного

лица царской властью, каким прежде считалась его "богоизбранность".

Этому представлению вполне соответствовал Именной указ

Петра I от 5 февраля 1722 г. "О праве наследия престолом", по

которому устанавливалось, что "в воли правительствующего государя,

кому оной хочет, тому и определит наследство, и определенному,

видя какое непотребство, паки отменит".

В условиях XVIII в. идея служения самодержца общему благу,

славе и чести народа российского приобрела такое же значение,

которое имела концепция божественного происхождения самодержавной

власти. В соответствии с этой идеей повиноваться самодержцу

надлежало не только потому, что его власть — от Бога, но

и по той причине, что он служит "общему благу" или "общей пользе".

По воспоминаниям А. К. Нартова, Петр Великий следующим образом

объяснял однажды суть своей власти Я. В. Брюсу и А. И. Остерману:

"Говорят чужестранцы, что я повелеваю рабами, как невольниками.

Я повелеваю подданными, повинующимися моим ука