§ 3. Традиционализм э. Бёрка

С осуждением Французской революции и идей Просвещения

выступал английский парламентарий и публицист ирландец Эдмунд

Бёрк (1729—1797).

В 1790 г. Бёрк опубликовал книгу "Размышления о революции

во Франции", содержащую полемику с ораторами двух дворянских

клубов в Лондоне, разделявших идеи Просвещения и одобрявших

события во Франции. Книга была переведена на французский и на

немецкий языки и вызвала много откликов, из которых наиболее

известно сочинение Т. Пейна "Права человека" (см. гл. 14).

Бёрк порицал Национальное собрание Франции не только из-за

некомпетентности его состава, но и еще более за стремление отменить

во Франции сразу весь старый порядок и "одним махом создать

новую конституцию для огромного королевства и каждой его

части" на основе метафизических теорий и абстрактных идеалов,

выдуманных "литературными политиками (или политическими литераторами)",

как Бёрк называл философов Просвещения.

Он утверждал, что совершенствование государственного строя

всегда должно осуществляться с учетом вековых обычаев, нравов,

традиций, исторически сложившихся законов страны. Задача сильных

политических умов — "сохранять и одновременно реформировать".

Однако французские революционеры склонны в полчаса разрушить

то, что создавалось веками. "Слишком сильно ненавидя

пороки, они слишком мало любят людей". Поэтому лидеры революции,

делал вывод Бёрк, стремятся разбить все вдребезги, смотрят

на Францию, как на завоеванную страну, в которой они, будучи

завоевателями, проводят самую жестокую политику, презирая население

и рассматривая народ лишь в качестве объекта своих опытов.

"Парижские философы, — писал Бёрк, — в своих опытах рассматривают

людей как мышей". "Честный реформатор не может рассматривать

свою страну как всего лишь чистый лист, на котором он

может писать все, что ему заблагорассудится".

Особенные возражения Бёрка вызывали дискуссия о правах

человека и само понятие "права человека".

Бёрк утверждал, что права людей нельзя определить априорно

и абстрактно, поскольку такие преимущества всегда зависят от

История политических и правовых учений

конкретных условий разных стран и народов, от исторически сложившихся

традиций, даже от компромиссов между добром и злом,

которые должен искать и находить политический разум. К тому же

реально существующие права людей включают как свободу, так и

ее ограничения (для обеспечения прав других людей). "Но поскольку

представления о свободе и ограничениях меняются в зависимости

от времени и обстоятельств, — писал Бёрк, — возможно бесконечное

количество модификаций, которые нельзя подчинить постоянному

закону, т. е. нет ничего более бессмысленного, чем обсуждение

этого предмета".

Мысль Бёрка сводилась к тому, что и права человека, и государственный

строй складываются исторически, в течение долгого

времени, проверяются и подтверждаются опытом, практикой, получают

опору в традициях.

Книга Бёрка стала одним из первых произведений консервативного

историзма и традиционализма, противостоявшего рационализму

и легисломании революционных политиков-идеалистов. Бёрк

утверждал, что право каждой страны складывается в результате

длительного исторического процесса. Он ссылался на конституцию

Англии, которая создавалась несколько веков; по его мнению, "Славная

революция" 1688 г. лишь закрепила государственный строй

Англии, права и свободы англичан, существовавшие задолго до

этой революции.

Защищая традиции и осуждая нововведения, Бёрк оправдывал

и те сохранявшиеся в Англии средневековые пережитки, которые

подвергались особенной критике со стороны английских радикалов

и либералов. Таковы идеи пэрства, рангов, политического и правового

неравенства. Основой английской цивилизации Бёрк называл

"дух рыцарства и религию. Дворянство и духовенство сохраняли их

даже в смутные времена, а государство, опираясь на них, крепло и

развивалось".

"Благодаря нашему упрямому сопротивлению нововведениям и

присущей национальному характеру холодности и медлительности

мы до сих пор продолжаем традиции наших праотцов, — писал

Бёрк. — ...Руссо не обратил нас в свою веру; мы не стали учениками

Вольтера; Гельвеций не способствовал нашему развитию. Атеисты

не стали нашими пастырями; безумцы — законодателями... Нас

еще не выпотрошили и, подобно музейным чучелам, не набили соломой,

тряпками и злобными и грязными бумагами о правах человека".