Глава 7. Глагольные семантические зоны

В данной главе будет предпринят обзор основных морфологически выражаемых семантических глагольных граммем (и близких к ним дериватем). В первом приближении, целесообразно выделять две крупные семантические зоны таких глагольных значений: аспектуальную и модальную. Значения, относящиеся к этим двум зонам, противопоставлены друг другу прежде всего как «объективные» (описывающие некоторые реальные параметры ситуации, преимущественно связанные с физическим временем) и «субъективные» (описывающие различные параметры восприятия говоря­щим реальных ситуаций и/или ситуации, не существующие в реальном мире). Конечно, и между этими двумя типами значений возможно взаимодействие (так, вторичные значения ряда аспектуальных граммем включают достаточно отчетливый оценочный – т.е. модальный – компонент), но всё же если проводить какую-то границу внутри глагольных категорий в целом, то наиболее бесспорной «демаркационной линией» окажется именно та, которая разделяет аспектуальные и модальные значения.

Внутри данных двух групп (а также на их периферии), конечно, имеется еще целый ряд вербантов, существенных для типологии глагольных категорий. Так, следует иметь в виду, что с аспектуальными значениями теснее всего связаны значения таксиса и глагольной ориентации (последние достаточно интенсивно взаимодействуют и со значениями актантной деривации); они были рассмотрены ранее, совместно с дейктическими категориями. Все основные аспектуальные значения (их число достаточно велико, а внутренняя классификация достаточно сложна) будут рассмотрены первом разделе данной главы Что касается модальных значений, то эта семантическая зона вообще известна своими размытыми границами и спорным характером многих значений, находящихся на ее периферии. В настоящей главе будут вначале рассмотрены центральные модальные значения (во втором разделе), а затем будет дан обзор двух других групп значений, связь которых с модальными является достаточно тесной, но тем не менее большинством специалистов в настоящее время они признаются входящими в особые семантические зоны, не тождественные зоне модальности: это значения ирреалиса (раздел 3) и эвиденциальности (раздел 4).

§ 1. Аспект

1.1. Общее представление о глагольном аспекте

При всем разнообразии аспектуальных категорий, у них есть одно общее свойство – собственно, то, что и позволяет рассматривать их как элементы единого класса. Это свойство сводится к тому, что аспектуальные категории определяют ситуацию с точки зрения характера ее протекания во времени (длительности, ограниченности, наличия результата и т.п.). В отличие от категорий времени и таксиса, аспект никак не связан с внешней по отношению к данной ситуации «точкой отсчета» (будь то момент речи или какая-то произвольная ситуация); он характеризует лишь особенности внутренней динамики самой ситуации, и потому уже в ранних работах по аспектологии вид метафорически определялся как «внутреннее время» глагола (сама эта формулировка принадлежит уже не раз упоминавшемуся нами французском лингвисту Гюставу Гийому). Вместе с тем, так же, как и категория времени, существенная часть аспектуальных значений связана с понятием «окна наблюдения», определяя взаимоотношение на временной оси времени ситуации и окна наблюдения. Совмещая «окно наблюдения» с разными фрагментами ситуации, аспектуальные категории дают возможность представить одну и ту же ситуацию по-разному, выделить те или иные ее стадии, важные для говорящего; сама возможность такого выбора образует не всегда заметный модальный потенциал аспектуальных категорий, обладающих латентной субъективностью (на что, между прочим, указывает и сама форма этого термина – аспект, то есть, собственно, «взгляд», «точка зрения», «способ видеть»). Различие между аспектом и временем проявляется в том, что время соотносит окно наблюдения не столько с фрагментом описываемой ситуации, сколько с некоторой выделенной точкой на временной оси, тогда как аспект соотносит окно наблюдения прежде всего с фрагментом описываемой ситуации.

Замечание. О терминах «аспект» и «вид». До начала XIX в. в европейской грамматической традиции термин «аспект» отсутствовал: соответствующие категории глагола назывались «временами» (точнее, как «временные» описывались любые глагольные формы, выражающие аспектуальные или временные значения, в том числе и те, которые выражали аспект и время кумулятивно – такой системе следует, например, и русская грамматика М. В. Ломоносова). Русский термин «вид» восходит к греческому eĩdos; этот последний обозначал у античных авторов словообразовательную производность лексем (и различные словообразовательные значения). В современном значении термин «вид», как считается, начинает употребляться у славянских грамматиков уже с XVII в., и к XIX в. такое понимание вида все больше утверждается в русской грамматической традиции (некоторые филологи XIX в. – как, например, К. С. Аксаков – вообще не считали нужным выделять у русского глагола категорию времени). О различии категорий времени и вида в древнегреческом языке писал в середине XIX в. и немецкий индоевропеист Георг Курциус.

В западноевропейской лингвистике термин aspect впервые появляется в 30-е гг. XIX в. во французском переводе «Пространной русской грамматики» Н. И. Греча (СПб, 1827) и затем из французского языка заимствуется в английский – первоначально именно как простой эквивалент русского слова «вид». Несколько позже в немецкой лингвистической литературе для обозначения того же самого понятия (т.е. видовой оппозиции «славянского» типа) начинает использоваться предложенный К. Бругманом термин Aktionsart. Эта межъязыковая эквивалентность удерживается до 1908 г., когда шведский славист Сигурд Агрелль предложил использовать термин Aktionsart для обозначения того комплекса из нескольких десятков словообразовательных значений, которые в славянских языках передаются глагольными префиксами (начинательность, повторяемость, интенсивность, и т.д., и т.п.), а термин aspect (нем. Aspekt) закрепить за парой «совершенный вид ~ несовершенный вид». Так на основе изначально синонимичных обозначений-переводов возникло новое терминологическое противопоставление: нем. Aspekt ~ Aktionsart, англ. aspect ~ Aktionsart, русск. вид ~ совершаемость (встречаются также варианты способ действия и видовая направленность). Такое словоупотребление оказалось на удивление долговечным⁹⁰ и особенно прочно утвердилось в славистике (ср., в частности, Исаченко 1960), где распространено и до сих пор.

На этом, однако, перипетии аспектологической терминологии отнюдь не закончились. С появлением работ Ю. С. Маслова и З. Вендлера о семантической классификации предикатов возникла необходимость как-то обозначить результат этой классификации (т.е. ввести родовой термин для понятий «состояние», «процесс», «событие» и др.). Проницательный читатель, вероятно, уже догадался, что в качестве таких терминов поочередно предлагались и aspect, и Aktionsart, в результате чего смешение понятий достигло критической точки, и целый ряд ведущих аспектологов в 70-е гг. XX в. начали выступать с терминологическими предложениями (к сожалению, не во всём совпадающими) по ликвидации аспектологической «вавилонской башни». Всё же можно считать, что в настоящее время термин aspect принято в основном связывать с группой грамматических значений глагола, модифицирующих внутреннюю структуру ситуации (эти значения морфологически выражаются как в славянских, так и во многих других языках мира), а понятия «состояние», «процесс» и т.п. в основном предпочитают соотносить со сравнительно недавно предложенным родовым термином actionality / акциональность; также употребляющийся в этом значении термин lexical aspect ‘лексический вид’ следует признать гораздо менее удачным. В русской традиции более ранними эквивалентами термина акциональность, как мы уже отмечали в Гл. 2, 3.3, являются обозначения семантический (или аспектуальный) тип предиката, а также таксономическая категория. Что касается термина Aktionsart, то он в современной грамматической типологии избегается, так как точный смысл ему в этой сфере придан быть не может. Отметим также, что в русской типологической литературе в последнее время закрепляется тенденция использовать термин вид применительно к славянской оппозиции совершенного / несовершенного вида, а термин аспект – для описания любых грамматических противопоставлений, принадлежащих данной семантической зоне (так что славянский вид оказывается, вообще говоря, частным случаем универсального аспекта).

Аспект принадлежит к числу тех грамматических категорий, которые наиболее тесным образом связаны с семантикой исходной (глагольной) лексемы. Действительно, не всякая ситуация может быть, так сказать, повернута под произвольным углом зрения: это зависит от ее внутреннего устройства. Если ситуация по самой своей природе не обладает длительностью, ее нельзя представить как длящуюся; если ситуация по самой своей природе не имеет результата, то в ней невозможно выделить результативную фазу, и т.п. Тем самым, аспектуальные противопоставления естественным образом участвуют в классификации глагольной лексики – просто в силу того, что к одним лексическим классам могут быть применены одни противопоставления, а к другим – другие. При описании семантических грамматических категорий мы уже не раз сталкивались с конфликтом между «индивидуализмом» лексики и «всеобщностью» грамматики – неизбежное следствие обязательного характера грамматических противопоставлений, но, может быть, именно аспект (в силу его наибольшей близости к словообразовательным значениям) доводит этот конфликт до наибольшей остроты. В грамматических системах естественных языков сравнительно редко встречаются чисто словоизменительные (и при этом парадигматически полные) аспектуальные противопоставления; аспект имеет тенденцию превращаться в словоклассифицирующую грамматическую категорию (как это, скорее всего, имеет место в славянских языках) или оставаться в границах более или менее продуктивного словообразования (фактически, именно аспектуальные значения и образуют основную массу упоминавшихся выше «совершаемостей»). Если всё же аспект выражается словоизменительной граммемой, то, как правило, в таких глагольных системах возникают дефектные парадигмы (ср. английский прогрессив, невозможный у стативных глаголов) и/или обширные зоны нейтрализации (ср. характерное отсутствие видовых противопоставлений не в прошедшем времени в романских языках).

Все эти положения можно считать в современной аспектологии общепризнанными; более спорным является вопрос о классификации аспектуальных граммем.

Сложности здесь многообразны и имеют различную природу. Во-первых, существенно различать две в равной степени базовые, но, вообще говоря, несходные друг с другом функции аспектуальных граммем в языках мира. Если одна из них, как следует из сказанного – это соотнесение окна наблюдения с произвольным фрагментом ситуации, то другая – это изменение акциональной характеристики лексемы. Действительно, в языках мира широко распространены регулярные переходы лексем из одного акционального класса в другой (в частности, событий – в процессы, событий и процессов – в состояния, непредельных процессов – в предельные, и т.п.), и во многих случаях такие переходы получают формальное выражение именно с помощью аспектуальных показателей – как специализированных, так и, чаще, имеющих и другие функции помимо указания на изменение акциональной принадлежности. Целесообразно отражать это различие терминологически, говоря, например, о первичном (указывающем на фрагмент ситуации) и вторичном (указывающем на переход в другой акциональный класс) аспекте. Основные граммемы, принадлежащие к каждому из двух названных типов, будут поочередно рассмотрены ниже, в 1.2 и 1.3.

Однако на этом сложности, связанные с классификацией аспектуальных граммем, еще не заканчиваются. Дело в том, что граммемы первичного аспекта, входящие в универсальный грамматический набор, далеко не всегда выступают в глагольных системах естественных языков в чистом виде; более того, их специализированное выражение является скорее редким. Число аспектуальных показателей в глагольных системах языков мира, как правило, значительно меньше числа базовых элементов аспектуальной семантической зоны; однако эти показатели полисемичны. Модели аспектуальной полисемии (или совмещения аспектуальных граммем) далеко не случайны и образуют несколько устойчивых типов; в связи с этим целесообразно говорить не только об элементах семантической зоны аспекта как таковых, но и о частотных аспектуальных кластерах, т.е. типичных комбинациях универсальных аспектуальных значений. В частности, одна из трудностей описания категории вида в славянских языках как раз и состоит в том, что грамматически в большинстве славянских языков представлена бинарная оппозиция (совершенного и несовершенного вида), тогда как полисемия обоих видовых показателей оказывается очень сильно развитой. Всех этих проблем мы кратко коснемся ниже.