4.6. Таксис

Таксис (термин, предложенный Л. Блумфилдом и активно использовавшийся Р. О. Якобсоном), или «относительное время» (англ. relative tense) – категория, которая в семантическом плане очень близка категории собственно времени – или «абсолютного» времени, как его в этом случае для большей ясности называют. Однако, в отличие от времени как такового, категория таксиса полностью лишена дейктического компонента. Это означает, что граммемы таксиса выражают одновременность, предшествование и следование не по отношению к моменту речи, а по отношению к любой ситуации, эксплицитно или имплицитно заданной контекстом (такую ситуацию, вслед за немецким логиком Хансом Райхенбахом, принято называть «точкой отсчета», англ. point of reference). В некотором смысле, категорию времени можно рассматривать как частный случай категории таксиса, привязанный к одной фиксированной точке отсчета.

В языках мира существует две основных модели выражения таксиса в глагольных системах. В первой модели (ее можно назвать «нефинитной») для выражения таксиса используются специализированные глагольные формы, которые обычно не выражают граммем (абсолютного) времени и в синтаксическом отношении являются зависимыми от той глагольной словоформы в предложении, которая как раз и выражает абсолютное время. С морфо-синтаксической точки зрения такие зависимые таксисные формы являются либо адъективными (т.е. «причастиями»), либо адвербиальными (т.е. «деепричастиями»). Нефинитная модель выражения таксиса характерна для русского и других славянских⁸⁸ языков, где для выражения граммемы предшествования обычно используются деепричастия совершенного, а для выражения граммемы одновременности – деепричастия несовершенного вида. Она очень широко распространена также в уральских, алтайских, дравидийских, дагестанских, африканских, австралийских, новогвинейских и др. языках.

В русском языке таксисные отношения очень часто выражаются и финитными формами абсолютного времени. Более того, такое использование форм абсолютного времени является нормой, например, в некоторых типах придаточных предложений; воспроизведем здесь в расширенном виде пример (4) из § 1 Гл. 2:

(12a) Только опытный Сильвер догадался, что пираты идут не той дорогой.

(12b) Только опытный Сильвер догадался, что пираты шли не той дорогой.

В (12a) форма презенса глагола передает таксисное значение одновременности ситуации главного предложения и, конечно, не дейктическое значение одновременности моменту речи; аналогично, форма претерита глагола в (12b) передает прежде всего значение предшествования ситуации главного предложения (и уже во вторую очередь – дейктическое прошедшее время, просто потому, что ситуация в главном предложении сама относится к прошлому).

Контексты такого рода отчетливо противопоставляют русский язык большинству романских и германских языков, где выражение абсолютного времени остается обязательным даже при выражении таксиса, тогда как в русском языке относительное время может блокировать абсолютное. Именно на основании подобных фактов многие лингвисты утверждали, что в русском языке категория времени имеет более периферийный характер в глагольной системе по сравнению с категорией вида (и, следовало бы добавить, категорией таксиса).

В нефинитных системах выражения таксиса диахронически он возникает, как правило, на основе аспектуальных противопоставлений, и уже на основе таксиса постепенно формируется и категория абсолютного времени. Эта семантическая (и диахроническая) вторичность времени сказывается в разнородности употреблений временных граммем и частом отсутствии ясной дейктической доминанты, которую мы наблюдали и в русском языке.

Вторая модель выражения таксиса (которую можно назвать «комбинированной») характеризуется тем, что в глагольных формах одновременно выражаются граммемы как относительного, так и абсолютного времени. Тем самым, система глагольных форм расщепляется на формы прошедшего времени, выражающие предшествование в прошлом и одновременность в прошлом, на формы будущего времени, выражающие предшествование в будущем и одновременность в будущем; часто добавляются также формы, выражающие следование в прошлом («будущее в прошедшем»), и нек. др. Комбинированная модель выражения таксиса является одной из самих ярких особенностей глагольных систем романских (включая уже классическую латынь, но исключая румынский) и германских языков (кроме идиша; и идиш, и румынский, утратили таксисные формы под влиянием соседних славянских языков, тяготеющих к нефинитной модели); из славянских языков комбинированная модель хорошо представлена только в болгарском и македонском. Можно сказать, что в той же степени, в какой, например, временная дистанция является семантической доминантой глагольных систем многих языков банту, таксис является семантической доминантой (западно)европейских глагольных систем: детальное указание временной последовательности событий друг относительно друга – воистину главная составляющая грамматической семантики глагольных форм в этих языках. Не случайно именно для европейских (особенно английского и скандинавских) языков характерны еще более сложные глагольные формы вида англ. would have done, которые указывают относительную хронологию даже не для двух, а как минимум для трех ситуаций. Так, для приведенной выше английской формы типичным контекстом будет, например, следующий: They were sure as hell you would have opened the box before the police would call you ‘Они были железно уверены, что ты откроешь коробку до того, как тебе позвонят из полиции’; в этом предложении аналитическая форма глагола open выражает следование по отношению к одной ситуации в прошлом (be sure) и предшествование по отношении к другой ситуации в прошлом (call). Легко видеть, что в русском языке подобные комбинированные таксисно-темпоральные значения не только остаются невыраженными, но в большинстве случаев и не могут быть выражены грамматическими средствами с той же полнотой.

В традиционной терминологии некоторые комбинации таксисных и темпоральных граммем получили специальное название. Так, для форм, выражающих предшествование в прошлом, принят термин плюсквамперфект (о других, не относительных, а абсолютных употреблениях плюсквамперфекта в сфере «сверхпрошлого», шла речь выше в разделе 4.3); для форм, выражающих одновременность в прошлом – термин имперфект; формы, выражающие предшествование в будущем, обычно называются «вторым будущим» (или «предбудущим») временем. Правила употребления таксисных форм в грамматиках европейских языков обычно описываются как правила «согласования времен» (хотя с точки зрения грамматической типологии это явление связано именно с таксисом, а не с согласованием в строгом смысле – ср. более точный традиционный латинский термин consecutio temporum, букв. ‘последовательность времен’).

Так же, как и в славянских языках, в языках с комбинированной моделью таксиса для выражения таксисных граммем могут использоваться аспектуальные граммемы, но иные: прежде всего, характерно использование форм перфекта для выражения предшествования. Так, в английском языке показатель перфекта (вспомогательный глагол have в сочетании с причастием прошедшего времени) выражает перфект как таковой лишь в формах презенса (типа has written); во всех остальных употреблениях «перфектные» конструкции выражают чистый таксис (ср. had written ‘написал раньше/до того, как...’, will have written ‘напишет раньше/до того, как...’, to have written ‘(чтобы) написать раньше/до того, как...’, having written ‘написав’⁸⁹, и т.п.). Аналогично, формы будущего времени во многих случаях тяготеют скорее к выражению граммемы следования, как это уже отмечалось выше.

