4.2. Как понимать предшествование?

Когда говорят, что граммема претерита выражает предшествование времени P моменту речи, то обычно не уточняют, что именно понимается под временем ситуации P. Конечно, в простых случаях (ср. В тот год осенняя погода стояла долго на дворе) такого уточнения и не требуется: какая бы временна́я фаза ситуации ни имелась в виду, в любом случае вся ситуация безусловно имела место раньше того момента, когда говорящий о ней сообщает⁸¹. Но как быть в таких случаях, когда описываемая ситуация началась до момента речи и в момент речи продолжается? Казалось бы, это классический «презентный» контекст, и у говорящего не должно быть иного выбора, кроме как употребить форму презенса. Между тем, во многих случаях оказывается, что такие ситуации можно описывать и с помощью граммемы претерита. Так, на вопрос о здоровье общего знакомого по-русски допустимо ответить как Он заболел, так и Он болеет; первая форма означает в такой ситуации ‘начал болеть и в данный момент продолжает быть больным’, а не ‘какое-то время назад заболел, но выздоровел’ (такому значению будет соответствовать Он болел). Аналогично, на вопрос Когда жил Ньютон? по-русски вполне допустимо ответить Я всегда считал, что в семнадцатом веке; такой ответ вовсе не означает, что в момент речи говорящий так уже не считает (более того, например, вариант Я считаю, что в семнадцатом веке отражает явно меньшую степень уверенности говорящего в своей правоте). Обращаясь к собеседнику со словами Я хотел у Вас спросить..., говорящий тоже никоим образом не имеет в виду, что в момент речи он спросить больше не хочет (вариант Я хочу у Вас спросить тоже возможен – но он либо соотносится с ситуацией действительно спонтанно возникшего желания, либо воспринимается как выражение более настойчивого и менее «вежливого» вопроса).

Таким образом, более точное значение претерита следует, в первом приближении, описывать как ‘время ситуации P в целом или хотя бы некоторой ее части предшествует моменту речи’; но при таком описании создается обширная зона конкуренции между претеритом и презенсом. Выбирая одну из двух равно возможных форм, говорящий может вложить в свое сообщение некоторую дополнительную информацию (как это и происходит в приведенных примерах).

Очень важный вывод из сказанного здесь о презенсе и претерите (который понадобится нам и при описании семантической зоны аспекта в следующей главе) состоит в том, что временная характеристика ситуации далеко не всегда получается простым способом из соотнесения времени ситуации в целом и момента речи. Мы видим, что с моментом речи может соотноситься как ситуация в целом, так и какой-то ее фрагмент, особенно если ситуация занимает значительный интервал на оси времени. Произнося высказывание вида когда я вышел из дому, было светло говорящий, употребляя выделенную форму прошедшего времени, имеет в виду лишь то, что ситуация ‘светло’ имела место до момента речи в некоторый определенный промежуток времени – а именно, в тот, когда он вышел из дому.

Как и в предыдущем случае, многие языки мира выражают семантическое различие между «полным» и «частичным» предшествованием с помощью граммем аспекта; для обозначения ситуаций, начавшихся до момента речи, но продолжающихся в настоящее время, часто используются формы перфекта. Так, в английском языке равно возможны утверждения I have known it ‘Я (всегда) это знал <и сейчас знаю>’; ‘Я это (уже) знаю’ и I know it ‘Я это знаю’ (без дополнительного акцента на том, что говорящий уже знал об этом раньше). Глагол ‘знать’ в первом из этих двух предложений употреблен в форме так называемого «инклюзивного перфекта» (которая с точки зрения временно́й соотнесенности является, тем не менее, скорее формой прошедшего времени, несмотря на ее традиционное название Present Perfect; более подробную аргументацию см. в Гл. 7, 1.2). Существованием подобной «зоны конкуренции» хорошо объясняется и тот факт, что во многих языках мира засвидетельствованы глаголы, у которых граммема презенса выражается формами, с морфологической точки зрения относящимися к претериту (ср. латинское ōdī ‘я ненавижу’, морфологически устроенное так же, как, например, vīdī ‘я увидел’, или немецкие «претерито-презентные» глаголы типа können ‘мочь, уметь’: презенс er kann ‘он может’, с аблаутным чередованием в корне и нулевым показателем 3ед, морфологически устроен так же, как, например, «сильный» претерит от глагола brechen ‘ломать’: er brach ‘он сломал’).