§ 3. Посессивность

3.1. Общие сведения

Одним из наиболее важных типов значений именной сферы является так называемая посессивность (или притяжательность). Данный термин может употребляться как в узком, так и в расширенном понимании; в исследованиях по грамматической типологии встречаются оба варианта. Поэтому начнем с более точного определения объема этого понятия.

Наиболее узким, так сказать, базовым употреблением термина «посессивность» является то, которое относится к выражению отношения обладания, или принадлежности. Это особый тип имущественного отношения, свойственный практически всем культурам и связанный с общественной регламентацией права обладателя, или посессора, свободно распоряжаться обладаемым (по давней формулировке А. Вежбицкой, Я располагаю вещью = ‘Общество хочет, чтобы я мог сделать с вещью всё, что я захочу’, см. Wierzbicka 1972; ср. также Топоров 1986). Для выражения этого отношения в языках мира существует целый ряд специализированных средств, начиная от лексических единиц – предикатов обладания типа русск. иметь, обладать, владеть и др., особых синтаксических конструкций типа русск. у меня есть⁴⁶, и вплоть до специализированных грамматических средств – показателей посессивного отношения. Последние представляют для нашей проблематики наибольший интерес.

Основная проблема описания семантики грамматических показателей посессивного отношения заключается в том, что, в отличие от лексического, грамматическое маркирование посессивности предполагает глубокие изменения в семантике посессивных показателей. Эти изменения естественны – как и при любом типе грамматикализации (см. Гл. 2, § 1), они в первую очередь являются «ответом» на существенное расширение сочетаемости грамматических единиц и генерализацию их значения. Грамматические показатели посессивности отличаются разветвленной полисемией и, наряду с обозначением базового отношения обладания, обозначают и много других типов отношений, которые трактуются грамматическими системами языков мира как элементы единой семантической зоны. Широкое понимание посессивности включает все типологически возможные элементы этой семантической зоны. В этом смысле полезным представляется терминологическое разграничение собственно обладания («имущественного отношения») и посессивности: если первое является чисто семантическим понятием, то второе – грамматическим. Так, можно говорить о том, что посессивные показатели являются грамматическими средствами для выражения обладания – при том, что отношение обладания может быть выражено и другими, неграмматическими средствами, а посессивные показатели могут выражать и много других значений (вообще, среди грамматических показателей языков мира посессивные относятся к единицам с наиболее развитой многозначностью).

Рассмотрим эти другие возможные значения грамматических показателей посессивности несколько подробнее.

3.2. Семантика посессивного отношения

Прежде всего, семантически близкими к отношению обладания оказываются социальные отношения родства, связывающие в основном кровных родственников: детей и родителей, братьев и сестер; родство по браку также входит в эту сферу, хотя средства выражения этого типа родства в языках мира могут отличаться от показателей кровного родства. Дальнейшим расширением этого «социального» значения принадлежности является распространение средств выражения посессивных отношений на иные типы социальных связей: господина и раба, хозяина и слуги, властителя и подданного, начальника и подчиненного, и т.п.

С другой стороны, показатели посессивности могут в своих употреблениях выходить за пределы социальной сферы, обозначая отношения между частями и целым (или партитивное отношение) и между элементом и множеством (или отношение включения). Это также один из важнейших типов отношений между объектами, и для его выражения во всех языках мира существует разветвленная система средств – так называемых мереологических показателей (мереологией принято называть описание партитивности и включения, в том числе в формальной логике и в теории множеств). Дальнейшим семантическим развитием мереологических показателей является их распространение на сферу выражения предикатно-аргументных отношений, когда актант номинализованного предиката (например, выступление певца) начинает оформляться такими же грамматическими средствами, как часть целого (например, ствол дерева).

В том случае, когда в языке имеет место грамматическое объединение этих четырех больших групп значений – обладания, родства и социальных связей, мереологии и предикатно-аргументных отношений – в рамках одного типа формальных показателей, и можно говорить о существовании в языке грамматической категории посессивности в широком смысле. Такая посессивность становится просто чем-то вроде обозначения максимально общего «отношения одного объекта к другому» (Seiler 1983). Так, с точки зрения, например, грамматической системы русского языка, показатель генитива в конструкциях типа копьё вождя, сын старика, командир отряда, ручка двери, приход весны (и многих других!) выражает именно широкое посессивное отношение. В общем случае его точная семантика не может быть специфицирована. Так сочетание книга полковника может, вообще говоря, иметь множество разных контекстных интерпретаций: книга, написанная полковником; книга, которую полковник в данный момент читает; книга, о которой полковник любит рассуждать; книга, принадлежащая полковнику (или временно у него находящаяся); книга, подаренная полковником, и т.д., и т.п.