1.2. Вторичные значения граммем числа

Рассмотрим более подробно некоторые частотные значения, развиваемые граммемами числа на основе базовых в ходе грамматикализации – иначе говоря, такие контексты, в которых единственное число не имеет количественного значения единичности, а множественное число – количественного значения множественности.

Основным неколичественным значениям граммемы единственного числа (помимо уже упоминавшейся собирательности) является так называемое родовое значение: ‘класс объектов, называемых X’; ‘все X-ы’ (ср.: Страус бегает быстрее лошади). В русском языке, в принципе, в таких контекстах обычно возможна замена единственного числа на множественное, с тонкой и не всегда ясно ощущаемой семантической разницей; ср. пословицу Что русским здорово, то немцу смерть, в которой оба подчеркнутых существительных употреблены в родовом значении, но первое из них имеет форму множественного, а второе – единственного числа.

Граммема множественного числа обладает более разнообразным спектром вторичных значений. Основные из них (помимо очень частотного собирательного множественного, рассмотренного выше):

a) родовое множественное, с тем же значением, что и родовое единственное (ср. Страусы вымирают [ ‘все страусы’,  ‘более одного страуса’!];

b) видовое множественное ‘разные виды Х-а’ или ‘разные манифестации X-а’ (ср. вина, жиры или гадости, нежности и т.п.; этот тип продуктивен при названиях веществ и свойств – часто это единственное доступное им значение множественности);

c) эмфатическое множественное ‘большое количество X-а’ (ср. снега, пески, воды, леса);

d) ассоциативное (используются также термины репрезентативное, аппроксимативное и др.) множественное ‘X и другие подобные ему объекты’ (ср. русск. тридцатые годы; тагальск. sina [мн] Maria ‘Мария и ее семья / друзья’; исп. los reyes ‘королевская чета’, букв. ‘короли’ или los abuelos ‘дедушка с бабушкой’, букв. ‘дедушки’); как уже отмечалось выше, фактически к этому же типу относятся формы множественного числа местоимений, особенно первого лица, т.е. мы по отношению к я ³⁸.

e) неопределенное множественное, обозначающее количественно не охарактеризованный объект (‘некоторый представитель класса X-ов, не известно или не важно, в каком количестве’); этот семантический тип очень характерен для русского языка, особенно в экзистенциальных, вопросительных и отрицательных контекстах, ср.: У нас гости (вполне может иметься в виду один человек); Есть ли еще свободные места? (вопрос вполне может задать один человек, имея в виду только себя лично); Где мое письмо? – Я не получал никаких писем (ср.: Не получил твоего / ни одного письма); В вагоне новые пассажиры – молодая женщина с чемоданом (пример из статьи Ревзин 1969). В других языках в этой функции может употребляться и единственное число или (как в кушитских языках, см. выше) особая грамматическая форма имени.

Как и при описании других грамматических категорий со сложной семантической структурой, лингвисты (особенно структуралистского направления) в свое время посвятили много усилий тому, чтобы установить инвариант граммемы множественного числа; поиски этого инварианта шли обычно вне количественной сферы и сводились к абстрактным формулировкам типа «расчлененность» (как, например, предлагал для русского языка А. В. Исаченко). В действительности перед нами скорее полисемия с многообразными внутренними связями между значениями, поиск общего компонента которых может и не увенчаться успехом.