2.6. Типология падежных систем

В заключение этого раздела остановимся на том, какие возможны в естественных языках типы падежных систем в целом и каковы диахронические тенденции их развития.

С точки зрения морфологического выражения падежных граммем, существенно различать агглютинативные падежные системы, в которых выражение падежа формально отделено от выражения других категорий, и кумулятивные системы, в которых выражение падежа происходит слитно с выражением граммем другой (или других) категорий; мы видели, что чаще всего это категория числа, но возможны и другие (партитивность, детерминация, согласовательный класс).

С точки зрения общего числа падежей, целесообразно выделять «редуцированные» и «гипертрофированные» падежные системы. «Гипертрофированные» системы (наиболее чистым воплощением которых являются системы дагестанского типа) обладают повышенным количеством пространственных падежей – правда, скорее за счет того, что выражение падежных граммем происходит совместно с выражением граммем локализации. С другой стороны, редуцированные двух- или трехпадежные системы различают только самые обобщенные классы синтаксических ролей имени: в таких системах либо номинатив resp. абсолютив противопоставляется обликвусу (как в старофранцузском или в бурушаски, где обликвус выражает и «эргативную» роль A^II), либо «прямой» падеж, выражающий как подлежащее, так и прямое дополнение, противопоставляется «непрямому» (как в румынском и отчасти в берберских языках). Расширенным вариантом системы старофранцузского типа является арабская (где генитив дополнительно маркирует приименные зависимые); своеобразный вариант двухпадежной системы имеется в ирландском языке, где «общий» падеж противопоставлен только приименному генитиву (так что, вообще говоря, не вполне ясно, можно ли считать, что в ирландском языке существует падежная система: никакие роли глагольных аргументов в нем морфологически не различаются). Полное неразличение главных синтаксических ролей – при наличии показателей периферийных падежей – характерно для редуцированных систем «амазонского» типа, встречающихся и в других языках с полиперсональной глагольной словоформой. Близки к редуцированным и системы, представленные в немецком или новогреческом языке: максимальное число падежей в них достигает четырех (ном, акк, дат и ген в немецком; ном, акк, ген и неполный вок в новогреческом), но в большинстве типов склонения различается только две-три формы (обычно, «прямая» и «косвенная»). В обоих языках падеж переходит в разряд «скрытых» категорий, выражаясь (кумулятивно с родом) в основном в составе согласуемых с существительным словоформ прилагательных и особенно артиклей (следует, тем не менее, отметить поразительную устойчивость грамматической системы греческого языка, сохраняющего падежные противопоставления на протяжении более чем трех тысяч лет!).

Посередине между этими двумя крайними типами располагается большинство известных падежных систем с их средним набором из шести-десяти падежей; таковы, помимо многих уже рассмотренных выше, также падежные системы почти всех алтайских языков.

С точки зрения типа выражаемых падежных значений, падежные системы можно с некоторой долей условности разделить на преимущественно «синтаксические» и преимущественно «семантические». Падежные системы синтаксического типа в большей степени ориентированы на выражение обобщенных синтаксических ролей (типа «подлежащее», «косвенное дополнение» и т.п.), а из семантических ролей – на выражение ролей центральных аргументов глагола. Естественно, все редуцированные падежные системы (кроме «амазонских») относятся к числу синтаксических; из падежных систем со средним числом падежей индоевропейские (и дравидийские) падежные системы в целом являются более синтаксическими, чем, например, алтайские (где обычно различается несколько пространственных падежей, могут отсутствовать самостоятельные датив и инструменталь, и т.п.).

Своеобразным водоразделом между синтаксически и семантически ориентированными падежными системами является, вероятнее всего, даже не вид правил, определяющих падежное маркирование аргументов глагола, а вид правил, определяющих падежное маркирование имен при прилогах. Так, в «синтаксичных» падежных системах прилоги требуют от зависимого имени формы какого-либо косвенного падежа (чаще всего генитива); между тем, в «семантичных» падежных системах имя в приложных конструкциях выступает в номинативе. Это означает, что чисто синтаксическая функция выражения зависимого статуса имени для падежных показателей в данной системе не является главной; падежи специализируются преимущественно на выражении семантической роли зависимого имени. В неглагольных конструкциях необходимости в ролевой дифференциации, как правило, нет, поэтому и падежи в высоко семантичной падежной системе оказываются в таких случаях не востребованы. Подобная ситуация характерна, в частности, для падежных систем финно-угорских языков волжской и пермской групп (коми, марийского и др.); она отражает меньшую степень грамматикализации падежных показателей.

В диахроническом отношении, падежная система имеет тенденцию эволюционировать одновременно по всем трем указанным выше направлениям: она становится более кумулятивной, более синтаксичной и более редуцированной. Язык с редуцированной падежной системой может либо полностью утратить падежные противопоставления (и тогда падежные отношения начинают выражаться лексически – служебными словами типа прилогов), либо вновь расширить падежную систему за счет грамматикализации послелогов (как это произошло, например, в истории осетинского языка); собственно, именно таким образом (т.е. путем грамматикализации послелогов) падежная система может возникнуть, так сказать, и «на пустом месте».

Тот факт, что в истории падежных систем происходит постоянный переход от более семантических употреблений падежей к более синтаксическим (с сохранением или утратой первоначальных семантических употреблений) послужил основой для известной «локалистской гипотезы» (см. прежде всего J. Anderson 1971, 1977 и 2009; ср. также Cienki 1995), согласно которой все падежные показатели восходят к показателям пространственных падежей (в более радикальном варианте этой гипотезы, к пространственным показателям восходят вообще все грамматические показатели имен и глаголов). Хотя вряд ли эта гипотеза верна в своей сильной форме, существует много частных наблюдений, подтверждающих такой путь грамматической эволюции: так, показатели датива и аккузатива обычно восходят к показателям директивов, показатели генитива – к показателям аблативов, показатели инструменталя – к показателям локативов, и т.п.; во многих языках эти функции совмещаются у указанных падежей и синхронно. Кроме того, в точности такая же полисемия характерна и для пространственных прилогов (ср., например, значения английского to, with или at).