1.4. Согласовательный класс, конверсия и субстантивация

Согласовательный класс является, как читатель помнит, словоклассифицирующей категорией; это значит, что каждая лексема в нормальном случае выражает только одну, исконно ей присущую граммему согласовательного класса. Изменение согласовательного класса для существительного в качестве регулярной операции невозможно. Вместе с тем, такое изменение в целом ряде языков происходит, но оно имеет словообразовательный характер и касается только ограниченных лексических групп слов; в соответствии с терминологией, предложенной И. А. Мельчуком (1973; ср. также Mel’čuk & Bakiza 1987), оно называется конверсией. Конверсия, т.е. переход лексемы из ее «исконного» в «новый» согласовательный класс обычно имеет четкое семантическое содержание и может выражать, в частности, одно из следующих типичных словообразовательных значений:

1) Значения уменьшительности (диминутивности) и увеличительности (аугментативности), иногда объединяемые общим термином «оценочные» значения; эти значения особенно типичны для языков банту, но встречаются и в дагестанских языках (ср. выше). Такой «новый» класс, в который переводятся существительные, в языках банту может практически не содержать своих исконных лексем, т.е. быть предназначен специально для выражения оценочных значений; в то же время «новым» может быть и обычный согласовательный класс, содержащий большое количество своих исконных лексем с нейтральной семантикой. Так, в суахили переход существительного из своего исконного класса в класс ki-/vi- выражает значение диминутивности, но в этом классе существует и большое количество исконных лексем с разнообразной семантикой (ср. kiti ‘стул’, kipofu ‘слепой’, kilimo ‘земледелие’). Подробнее об оценочных значениях в банту см. Топорова 1997 и 1990: 119-123. Конверсия с аналогичным значением встречается также в арабском и в испанском языках; ср. исп. cuchillo м ‘нож’ ~ cuchilla ж ‘большой нож; алебарда’, но также южно-американское ‘перочинный ножик’ (в этом примере интересна семантическая полифункциональность женского рода).

2) Значение «существо противоположного пола»; такого рода конверсия характерна, естественно, для родовых систем и обычно служит для образования названий лиц женского пола от названий лиц мужского пола (или названий самок животных от названий самцов). Этот прием очень распространен, например, в испанском языке, ср. hermano ‘брат’ ~ hermana ‘сестра’, tío ‘дядя’ ~ tía ‘тетя’, abuelo ‘дед’ ~ abuela ‘бабка’, lobo ‘волк’ ~ loba ‘волчица’, и т.п.

3) Значение «плод дерева X»; этот тип конверсии находим опять-таки в испанском языке (ср. manzano ‘яблоня’ ~ manzana ‘яблоко’; названия плодов – женского рода). Любопытно, что сходный тип конверсии наблюдается и в латышском языке, но с обратной мотивацией: названия деревьев в латышском женского рода, а названия плодов – мужского, ср. kastaņa f ‘каштановое дерево’ ~ kastanis m ‘плод каштана’; bumbiere f ‘груша (дерево)’ ~ bumbieris m ‘груша (плод)’¹². Аналогичное преобразование имеется и в языках банту, где существительные из так наз. «класса деревьев» переводятся в так наз. «класс плодов» (но на самом деле исконные лексемы этого последнего класса очень разнообразны), ср. суахили mchungwa hu-u ‘это апельсиновое дерево’ ~ chungwa hi-li ‘этот апельсин’; переход в тот же класс «плодов» в суахили может выражать и аугментативное значение.

Другим проявлением конверсии является так называемая субстантивация, т.е. переход прилагательного в существительное (ср. русск. больной, проездной, шашлычная). Этот переход связан с изменением набора граммем прилагательного. Дело в том, что в языках с категорией согласовательного класса у прилагательных (если они согласуются с существительными) класс является, в отличие от существительных, словоизменительным, т.е. среди словоформ прилагательного представлен весь набор классных граммем. Тем самым при превращении прилагательного в существительное встает проблема: какую из граммем согласовательного класса прилагательное должно унаследовать в качестве своей единственной субстантивной классифицирующей граммемы (теоретически это может быть любая из имеющихся граммем).

Обычно прилагательное наследует класс (и число) того существительного, атрибутом которого оно было до субстантивации и семантика которого оказывается как бы включенной в семантику субстантивата, ср. проездной билет  проездной, второе блюдо  второе, отпускные деньги  отпускные; такое явление называется «субстантивацией по ключевому слову». Субстантивация по ключевому слову особенно распространена в языках с больши́м количеством граммем класса, где идентифицировать ключевое слово значительно легче (ср. подробный анализ этого явления в Коваль 1987). В некоторых случаях можно утверждать, что выбор классной граммемы при субстантивации ориентирован непосредственно на семантическую доминанту класса (хотя иногда существует и соответствующее ключевое слово). Так, в русском языке прилагательные, обозначающие людей, при субстантивации принимают мужской или женский род (ср. больной ~ больная); краткие или полные прилагательные, обозначающие свойства неодушевленных объектов и/или ситуаций, при субстантивации принимают средний род (ср. добро, зло, тепло; прошлое, новое, чужое, неизвестное и т.п.). В латинском, древнегреческом и некоторых других языках в последнем случае, как известно, использовалась форма среднего рода множественного числа.

Взаимодействие «локальных» принципов (наследование рода конкретного существительного) и «глобальных» (использование семантической доминанты класса) можно наблюдать в следующем латинском примере:

(10) Результатом субстантивации латинского прилагательного vetus ‘старый’ могут быть три разных существительных:

(i) vetera с.множ ‘прошлое, древности’;

(ii) veterēs м/ж.множ ‘старики, предки’;

(iii) veterēs м/ж.множ ‘старые меняльные лавки на римском форуме’.

В первых двух случаях субстантивация происходит с опорой на семантическую доминанту латинского рода (семантике ситуации соответствует форма множ. числа среднего рода, семантике группы лиц – форма множ. числа мужского рода¹³), в третьем случае – с опорой на ключевое слово taberna ‘меняльная лавка’, женского рода.