3.2. Проблема прилагательных

Постольку, поскольку противопоставление «воплощенных» и «невоплощенных» предикатов является универсальным, универсальным, как уже было сказано, является и противопоставление существительных и глаголов. Более того, распределение предикатов между этими двумя классами в значительной степени совпадает во всех естественных языках. Напротив, самостоятельный грамматический класс прилагательных выделяется далеко не везде, и объем этого класса (даже если он выделяется) в разных языках оказывается существенно различным. Обычно говорят о трех основных типах языков: «адъективные» языки (т.е. языки с самостоятельным классом прилагательных), «глагольные» языки (т.е. языки, в которых прилагательные являются подклассом глаголов) и «именные» языки (т.е. языки, в которых прилагательные являются подклассом существительных).

В «глагольных» языках, как правило, выделяется более или менее значительная группа так называемых «качественных глаголов», или «стативов» (которые могут иметь особую видо-временную парадигму, различать меньшее число форм, и т.п.); эти глаголы по своей семантике соответствуют прилагательным европейских языков; атрибутивную функцию в предложении выполняют причастия качественных глаголов (или их синтаксические эквиваленты). Так, в языке волоф русскому сочетанию хороший дом будет соответствовать kёr gu baax, букв. ‘дом который хорош’, где gu – относительное местоимение (типа русского ‘который’), вводящее любой глагол (в том числе и стативный); лексема baax является качественным глаголом со значением ‘быть хорошим’. Собственно прилагательных как отдельного морфологического класса в языке волоф нет. Языки такого типа достаточно распространены; к ним относятся многие языки Юго-Восточной Азии, Африки и Северной Америки; встречаются они и среди дагестанских языков¹².

С другой стороны, в «именных» языках прилагательные являются морфологическим подклассом существительных, отличаясь от последних лишь способностью выступать в атрибутивной функции, т.е. синтаксически зависеть от другого существительного. (Приблизительно таким же образом мог бы быть устроен русский язык, если бы в нем не было слов типа храбрый, а были бы только слова типа храбрец.) Классические индоевропейские языки очень близки к этому типу; не случайно античные грамматики говорили об именах существительных и именах прилагательных. Например, в латинском языке прилагательные имеют те же морфологические категории, что и существительные; собственно, мы считаем слово bonus ‘хороший’ прилагательным, а слово amīcus ‘друг’ существительным только потому, что первое в латинском языке встречается преимущественно в атрибутивных, тогда как второе – в актантных синтаксических употреблениях (но ср.: amīcus Plato, sed magis amīca veritās, букв. ‘дружествен [м.ед] Платон, но более дружественна [ж.ед] истина’, где amīcus синтаксически полностью уподобляется прилагательному, включая согласование по роду). В тех случаях, когда согласование по роду по морфологическим причинам невозможно (в традиционной латинской грамматике говорят о «прилагательных одного окончания»), практически невозможно определить, существительное перед нами или прилагательное: так, pauper может переводиться как ‘бедный’ или как ‘бедняк’, āles – как ‘крылатый’ (ср. атрибутивное употребление в puer āles ‘крылатый мальчик’, обычный эпитет Амора) или как ‘птица’ (ср. Palladis āles ‘птица Паллады’, т.е. ‘сова’, где āles, как и положено существительному, управляет генитивом), и т.д., и т.п. Интересно, что довольно большое число названий свойств в то же время является в латинском языке чистыми глаголами (как правило, они принадлежат ко II спряжению), ср. calēre ‘быть горячим’, candēre ‘быть белоснежным’, madēre ‘быть мокрым’, valēre ‘быть сильным, здоровым’, и мн. др.

К типичным «адъективным» языкам относится, например, английский, где неизменяемые в морфологическом отношении прилагательные находятся приблизительно на равном расстоянии от существительных и глаголов: в отличие от глаголов, они не имеют категорий вида и времени и, в отличие от существительных, они не имеют категории числа (но, с другой стороны, только прилагательные – хотя и не все – имеют синтетические степени сравнения). Это тоже довольно распространенная среди языков мира модель (особенно характерная для агглютинативных языков). Русский язык, как можно видеть, в целом ближе к «адъективному» типу (так как склонение прилагательных морфологически сильно отличается от субстантивного склонения, что встречается сравнительно редко); в то же время русские «полные» прилагательные во всех остальных отношениях фактически являются подклассом имен (ср. «амбивалентные» лексемы типа больной, заведующий, столовая, категориальная принадлежность которых устанавливается по их синтаксическому употреблению, или лексемы типа вожатый, которые являются морфологическими прилагательными, но синтаксическими существительными). С другой стороны, русские краткие прилагательные, не имеющие ни атрибутивных употреблений, ни падежных форм, фактически являются подклассом глаголов (точнее, образуют особый грамматический разряд предикативов – возможно, вместе с некоторыми другими лексемами типа надо или жаль, выделенными в свое время Л. В. Щербой (1928) в так называемую «категорию состояния»); отношения между полными и краткими прилагательными в русском языке тем самым оказываются близки к продуктивным словообразовательным (наподобие тех, которые связывают русские глаголы и причастия – отглагольные прилагательные)¹³.

«Адъективные» языки могут также заметно различаться в отношении количества и состава своих прилагательных. Языкам с большим (фактически, неограниченным) классом прилагательных типа английского противостоят языки с небольшим (часто состоящим из нескольких десятков слов) и лексически ограниченным классом прилагательных; такие языки встречаются среди австралийских, африканских (в частности, банту) и др. Как показал в свое время Р. Диксон (см. Dixon 1977a и 1994a; ср. также Dixon & Aikhenvald (eds.) 2004), в адъективном виде реализуются прежде всего предикаты со значением размера и формы, возраста, общей оценки и цвета; все остальные значения в языках с ограниченным числом прилагательных распределяются между существительными и глаголами (в зависимости от типа языка).

В частности, все так называемые относительные прилагательные (типа каменный) в адъективно бедных языках будут иметь не адъективную, а иную (главным образом, субстантивную) реализацию. Относительные прилагательные с семантической точки зрения представляют собой предикат, связанный с существительным (т.е. это некоторое утверждение о существительном, «встроенном» в прилагательное, ср. ‘сделанный из камня’, ‘похожий на камень’, и т.п.). Неудивительно, что семантическими эквивалентами относительных прилагательных в других языках являются существительные в генитиве (о близости генитива к прилагательным см. также в Гл. 4, 2.5) или другие конструкции с участием существительных.

Интересный класс относительных прилагательных имеется в тюркских языках, где основы, обозначающие, главным образом, вещество или материал (типа татарск. taš- ‘камень’, altïn- ‘золото’ и др.) могут употребляться как в качестве существительных, так и (в результате конверсии) в качестве прилагательных со значением ‘сделанный / состоящий из’. Образованные с их участием конструкции типа altïn baš ‘золотая голова’ в синтаксическом отношении ничем не отличаются от обычных адъективных конструкций (типа kara baš ‘черная голова’), поскольку не требуют от вершинного имени показателя изафета (в отличие от обычных именных конструкций типа at baš-ï ‘конская голова’, букв. ‘конь голова-изф’; об изафете см. Гл. 3, § 3). Другие типы относительных прилагательных в тюркских языках, как правило, не представлены.