Болезнь как субъективная реальность

Животные тоже болеют, но все-таки не так, как люди, которые наделяют свои болезни символическим содержанием. Каков спектр значений слова «болезнь»? Во-первых, болезнь рассматривается как деформация организма. Именно он болеет, стареет, изменяется под воздействием внешних и внутренних причин. Во-вторых, болезнь предстаёт как феномен сознания – ее переживание, восприятие, оценка. Слово «болезнь» отсылает к «боли», которая уже как метафора применяется для характеристики душевных состояний. В-третьих, болезнь воспринимается как предмет науки, включая теории, описания, факты. В-четвертых, болезнь – это состояние, изучаемое в рамках институтов медицины как научных, так и больничных. В-пятых, болезнь рассматривается как нечто конституируемое и изолируемое на основе социальных, экономических, культурных, моральных норм и предпосылок.

Столь широкий разброс значений дает основания предполагать, что быть человеком – это значит болеть. Не является ли болезнь важнейшим экзистенциалом нашего существования, который и становится главным предметом философии. Философствовать – значит учиться умирать. Сама философия нередко понимается как род «смертельной болезни», опасной не только для вовлеченного в нее человека, но и для общества.

Тематизация проблем культуры в терминах болезни и здоровья является главной для Ницше. Собственно, его «воля к власти» есть ни что иное, как воля к здоровью. В архиве Ницше сохранилось множество набросков, в которых сам Ницше пытается осмыслить свой «великий перелом». Несколько отстраненно он описывает ненасытную юность, желание всего «много и сразу», о пресыщенности не упоминается, а говорится о прозрении: «Я понял однажды, какие яства я вкушал, и к чему соблазняли меня голод и жажда, буйствующие в моей душе. Это было летом 1876 г. Рассвирепев от ярости, оттолкнул я тогда от себя все столы» (Ницше 1990: 1: 793). Речь идет об освобождении в смысле отрезвления, охлаждения ко всему тому, во что Ницше ранее искренне верил. Все это было очень опасной и злой игрой, которая часто делала его больным. Как же он боролся с пессимизмом – этой главной болезнью века, какое лекарство против него он нашел?

Ницше говорил о том, что он вынужден был разыгрывать комедию здоровья, имитировать его. Он так оценивает свое новое состояние: «По существу, некая птичья свобода и птичья перспектива, нечто вроде любопытства и презрения одновременно, как это известно каждому, кто безучастно осматривает какую-либо чудовищную всячину, – таковым было наконец достигнутое новое состояние, которое мне пришлось долго выносить» (Ницше 1990: 1: 793). Отрешенность или отстраненность от болезни не исчерпываются терпением. Ницше подверг сомнению понимание различия болезни и здоровья. Он полагал, что после болезни человек должен не просто выздороветь, он должен измениться. Выздороветь, чтобы вести прежний «антисанитарный» образ жизни, действительно, глупо. Кроме того, болезни, по большому счету, неисчислимы и неизлечимы. Человек как больное животное должен научиться жить с болезнью – таков вывод Ницше.

Необычно то, что саму философию Ницше оценивает в терминах «больная» – «здоровая». При этом он не только меняет порой на противоположное значение этих понятий, но и пытается избавиться от самой противоположности. Даже сам о себе философ не может сказать: наконец я выздоровел. Он не имеет права и не должен считать себя «нормальным» и «здоровым». Философ, конечно, не обязательно невротик, но и невротик – это тоже не всегда философ. Философ – выздоравливающий невротик, как Дионис – это выздоравливающий бог.

То, что нужно истории и жизни, противопоказано философии. Мечты о выздоровлении не сбываются. Никто не может вернуться к детской беззаботности и не только потому, что дерзкая хмельная сила, данная нам от рождения, растрачена. Как взрослый не может снова стать ребенком, так и больной здоровым. Этому мешает «злая мудрость», которая тоже болезненна, и от мизантропии ее может удержать только сильная воля, воля к выздоровлению. Что же делать, если выздоровление невозможно, как жить с болезнью и при этом избежать ресентимента?