Азбучный и словопроизводный словари

Каким образом сохранится словопроизводство, или иначе сказать, родословие, когда одно и то же поколение разделится на множество других? Может ли одна и та же река течь из десяти источников? Азбучный и словопроизводный словари совершенно между собой противны. Азбучный разрывает всякую между словами связь; словопроизводный, напротив, отыскивает ее со строгим исследованием.

Азбучному нет никакой надобности до начала и происхождения слов; он показывает только ветвенное их значение, не заботясь, из какой мысли оно породилось. Словопроизводный, напротив, открывает в ветвенном значении коренное, и таким образом восходит к самому началу созидавших язык мыслей человеческих. Первый нужен для случайных справок о словах, второй для познания языка во всем его пространстве.

Отче, отец, отечество

ОТЕЦ. Ат, ата, отец (или атец), атер, фатер, патер, падре, пер. Французское слово реге (отец), сократясь из латинского pater, хотя и потеряло коренной слог at, но в произведенных от него ветвях patrie (отечество), paternel (отеческий) опять к нему возвращается. Отсюда можно видеть, что как ни различны французское слово patrie, или латинское patria, со славенским отечество, но они составляют две отрасли, от одного и того же корня произросшие; ибо корень их есть слог ат (at), от коего произошли и отец, и. pater.

От начала первых времен, когда отца называли ата, между сим словом и словом отечество прошло несколько веков. Из многих доказательств явствует, что все нынешние народы называют отца тем же самым словом, каким Адама называли дети его, внучата и правнучата. Слово Адам есть соединение слогов ад и ам, из коих каждое означало, как и ныне во многих языках, отца.

Одни народы под тем же названием разумеют Бога, под каким другие – небо; третьи – отца; но имена сии часто сливаем мы в одно понятие: в восклицании, например, о небо! Или в молитве Отче наш иже еси на небеси, под словами небо и отче разумеем Бога.

СВЯТЫЙ, святость. Относя понятия о светлости к Божеству, из имени свет произвели мы слово свят, святый.

Один корень, разные смыслы: у нас мужество, у них гуманизм

МУЖ. Во многих языках муж и человек приемлются одно за другое. Мы, например, говорим знаменитый муж: вместо знаменитый человек. Малороссияне вместо муж: говорят чоловик. Слоги или корни муж, ман, мар, при всех изменениях своих во всех языках изъявляют одинаковое понятие, то есть означают почтенного летами или женатого человека (как-то в славенском муж, в немецком mann) или только женатого (как-то, во французском mari, в итальянском marito), или просто человека.

Сие согласие между многими языками показывает, что слоги муж, ман, мар суть не особые и различные корни, но один и тот же. Славенское муж, изменяясь постепенно в муус, оммоуц, менш, ман, произвело имена: гомо, омм, гоман. (Буква г или иностранная h не во всяком языке выговаривается: француз произносит оmmе, а пишет homme). Очевидно, что латинское homo, французское homme, хотя чрез сокращение и потеряли коренной слот муж, удержали из него только букву т. Впрочем, в других их ветвях этот корень снова примечаем: в производных от homo именах humanitas, humanité (человечество). Здесь опять видим коренной слог man. Имена мужа и человека в иностранных языках, коренными слогами своими man, mar, не показывают, какою заключающейся в них мыслью подали они повод к составлению этих имен. Следственно, коренные слоги не суть их собственные, но вошедшие к ним из другого языка.

Напротив, славенское муж совмещает в себе коренное значение; ибо происходит, имеет начало свое от глагола могу, мочь, пустившего от себя ветви мощь, могущество. Название муж, происходя от сей мысли, свойственно человеку мужеского пола, поскольку он отличается от женского телесною мощью (то есть крепостью, силой), и, одаренный словом и разумом, господствует над всеми животными. Слово мускулы (по-нашему мышцы) вошло в язык с латинского musculus или французского muscles; но они ведь тоже происходят от нашего слова муж, поскольку означают те составы в нашем теле, посредством напряжения которых рождается в нас сила. Ломоносов, олицетворяя подземный огонь, сказал о нем:

Напрягся мышцами и рамена подвигнул,

И тяготу земли превыше облак вскинул.