§2. Роль Конституционного Суда рф и иных судебных органов в становлении конституционно-правовой ответственности как необходимого элемента государственного механизма охраны правопорядка.

Институт конституционно-правовой ответственности в настоящее время только формируется, как на федеральном уровне, так и на региональном и местном уровнях складывается противоречивая практика применения мер конституционно-правовой ответственности. Налицо либо полное отсутствие или же пробельность законодательного регулирования конституционно-правовой ответственности (в особенности процедурных норм, регламентирующих применение мер ответственности)⁷⁷⁸.

В связи с этим имеется настоятельная необходимость в конкретизации оснований и пределов применения данных мер ответственности, создания прочной законодательной базы. В условиях отсутствия прямого конституционного закрепления конституционно-правовой ответственности и сосредоточения положений о ее применении в разнообразных федеральных и региональных законах, исключительную важность приобретают правовые позиции, выраженные в решениях Конституционного Суда РФ. Эти правовые позиции представляют собой выводы Конституционного Суда в результате официального толкования Конституции РФ и интерпретации конституционного смысла положений отраслевых законов, других нормативных актов в пределах компетенции Конституционного Суда РФ. Правовые позиции имеют общий характер и обязательны для всех государственных органов, органов местного самоуправления, должностных лиц.

Стоит поддержать позицию Г. Гаджиева о том, что правовые позиции представляют правовые принципы, пригодные для разрешения группы сходных юридических коллизий⁷⁷⁹. Правовые позиции являются основными выводами Конституционного Суда РФ.

Но в последние годы в науке конституционного права России все чаще звучат мнения об особом характере именно решений КС РФ. Их пытаются приравнять к прецеденту, назвать источником права в форме нормативно-правового акта, документом доктринального характера⁷⁸⁰.

Например, Н.В. Витрук считает, что правовые позиции "занимают самостоятельное место в правовой системе и служат источниками конституционного и иных отраслей российского права"⁷⁸¹, в то время как другие авторы наделяют силой самостоятельного источника права непосредственно решение⁷⁸². Ряд ученых придерживаются мнения о прецедентном характере решений⁷⁸³, но некоторые - о прецедентном характере правовых позиций⁷⁸⁴. Разобраться в таком количестве противоположных мнений различных авторов - крайне непростая задача и в настоящем исследовании мы выскажем только собственную позицию по данной проблеме.

Рассматривая два очевидно похожих дела, Конституционный Суд РФ никак не связан правовыми позициями из прежнего решения. Он может использовать правовые позиции как довод (аргумент), но может игнорировать все правовые позиции, содержащиеся в прежних решениях, и вынести новое, основанное на абсолютно новом видении проблемы, уже изучавшейся им ранее. В случае, когда Суд решает использовать правовую позицию в новом решении, то он сам выделяет ее сущность. «Монополия на правовые позиции Конституционного Суда в конституционном судопроизводстве принадлежит ему самому. Только он сам может указать, что в тексте решения правовая позиция, а что - несущественные размышления⁷⁸⁵.

Одно из немногих дел, где Конституционный Суд РФ сам обратил внимание на несогласованность мнений, - дело, касающееся назначения глав субъектов Российской Федерации⁷⁸⁶. В нем он прямо выделил ряд мнений в других делах по вопросам, совпадающим с теми, что послужили предметом разбирательства в новом деле, однако отклонил их по причине того, что они "не могут быть в полной мере использованы", так как не относятся к сути дела. В большинстве дел он не мотивирует, почему его мнение по новому делу расходится с ранее вынесенными решениями.

Таким образом, некорректно говорить о прецедентном характере решений Конституционного Суда РФ как по формальным соображениям (его решение не связано с разрешением конкретного уголовного, гражданского или административного дела), так и с точки зрения оценки сущности его правовой позиции (решение Конституционного Суда обязательно для правотворческих органов в разрезе отмены ими неконституционных актов и принятия новых правовых актов и формулирует принципы, которыми должны руководствоваться все судебные инстанции при рассмотрении тех или иных категорий дел). Причем эти принципы связаны с толкованием применения тех или иных конституционных и законодательных норм вне привязки к конкретным жизненным обстоятельствам, фактам права. Позиции Конституционного Суда более правильно называть нормативно-интерпретационными установлениями или «положениями»⁷⁸⁷, которые по ряду признаков соотносятся с понятием «источник» права. Но природа этого особого вида источников права в корне отличается от прецедента в том понимании, как этот термин применяется в англо-американской правовой семье.

Несмотря на то, что Конституционный Суд РФ не наделен законотворческими функциями, он своими правовыми позициями призван направлять законодателя, внедрять закрепленные в них принципы в действующее законодательство и правоприменительную практику.

Конституционно-правовая ответственность в России до ее конституционно-правовой и законодательной легализации получила впервые получила признание в актах Конституционного суда РФ. Именно благодаря позиции Конституционного Суда РФ впервые на уровне интерпретационных актов, которые ряд авторов относят к прецедентным нормам российского права, было дано определение конституционно-правовой ответственности, описаны основания ответственности (противоправность и вина), а также раскрыты особенности процедуры применения конституционно-правовой ответственности. Как справедливо отмечает Н. В. Витрук, Конституционный Суд РФ своими правовыми позициями, сформированными в его решениях, старается конкретизировать многие вопросы конституционно-правовой ответственности⁷⁸⁸. Конституционный Суд признал правомерность введения отзыва депутата законодательного (представительного) органа власти субъекта РФ, введение мер федерального воздействия в отношении органов государственной власти и высших должностных лиц субъектов РФ. В правовых позициях Конституционный Суд уточняет, что следует понимать под основанием конституционно-правовой ответственности, разъясняет сущность конституционно-правовых санкций и целесообразность их установления, подчеркивает необходимость немедленного исполнения решений Конституционного Суда РФ, их общеобязательный характер. Следует также отметить, что определенную роль в становлении теоретических равно как и практических основ применения конституционно-правовых санкций сыграли также решения Верховного Суда РФ, в частности по избирательным спорам.

В своих многочисленных решениях он использует термин "конституционно-правовая ответственность" и признает наличие мер конституционно-правового воздействия в отношении субъектов конституционно-правовых отношений в конкретных федеральных законах ⁷⁸⁹.

Проследим эволюцию правовых позиций Конституционного Суда РФ, раскрывающих концептуальные принципы применения мер конституционно-правовой ответственности.

1. Принцип соразмерности использования конституционных санкций совершенному правонарушению, согласно которому, привлекая лицо к ответственности крайне важно установить все элементы (основания) применения конституционных санкций, чтобы избежать неоднозначного понимания и, следовательно, ошибок при применении⁷⁹⁰.

Весомую роль сыграла правовая позиция Конституционного Суда, выраженная в Постановлении Конституционного Суда РФ от 04.04.2002 № 8-П, согласно которой Суд существенно сузил основания применения отзыва выборного должностного лица. Справедливо было отмечено, что отзыв выборных должностных лиц не может применяться по такому основанию, как утрата доверия, вне связи с конкретными решениями или действиями (бездействием), которые могут быть подтверждены или опровергнуты в судебном порядке⁷⁹¹. В то же время, Конституционный Суд РФ, например, в Постановлении от 18.01.1996 № 2-П, уже высказывался за сохранение законодательной процедуры отрешения высшего должностного лица субъекта РФ от должности⁷⁹². Именно в ходе законодательной процедуры должна обсуждаться и гарантироваться соразмерность федерального воздействия негативным последствиям нарушения субъектом Российской Федерации конституционной обязанности следовать Конституции Российской Федерации и федеральным законам. Обеспечение такой соразмерности – при наличии подтвержденных судебными решениями законодательно предусмотренных оснований – является условием признания предусмотренных законодательством мер федерального воздействия соответствующими Конституции Российской Федерации.

В Постановлении 15 июля 1999 года N 11-П Конституционный Суд, указал, что конституционными требованиями справедливости и соразмерности предопределяется также дифференциация публично-правовой ответственности в зависимости от тяжести содеянного, размера и характера причиненного ущерба, степени вины правонарушителя и иных существенных обстоятельств, обусловливающих индивидуализацию при применении тех или иных мер государственного принуждения⁷⁹³.

2. Принцип недопустимости установления облегченной процедуры конституционно-правовой ответственности последовательно развивается Конституционным Судом Российской Федерации. Согласно данному принципу, как определил Конституционный Суд в Постановлении от 24.12.1996 № 21-П процедура отзыва выборных должностных лиц не должна быть облегченной по сравнению с процедурой избрания депутата⁷⁹⁴, а другом Постановлении от 10.07.1998 № 17-П и, уточнил, что в то же время, эта процедура должна быть отличной от института референдума⁷⁹⁵.

Продолжая развивать данную правовую позицию в другом Постановлении от 07.06.2000 № 10-П, Конституционный Суд конкретизирует, что «…отзыв должен применяться исключительно по решению большинства всех зарегистрированных избирателей, а не большинства принявших участие в голосовании». Без установления четких правовых критериев (оснований) отзыва высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации, надлежащих процедур его осуществления не достигаются те конституционные цели, для обеспечения которых данный институт может вводиться. В таком случае отзыв утрачивает признаки демократического института, создает предпосылки для недобросовестного его использования в целях, противоречащих принципам народовластия и свободных демократических выборов, и, следовательно, не может быть реализован, как нарушающий предписания Конституции Российской Федерации, в том числе гарантии самостоятельности органов исполнительной власти. В соответствии со статьей 3 (часть 1) Конституции Российской Федерации носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ ⁷⁹⁶.

3. Принцип необходимости применения судебной процедуры при привлечении к конституционно-правовой ответственности рассматривается как гарантия обоснованного привлечения к ответственности. В противном случае данные меры могут быть расценены как меры политического воздействия на неугодных в идеологическом плане противников. Судебными решениями устанавливаются и основания для применения мер федерального воздействия, а именно досрочное прекращение полномочий законодательного (представительного) органа государственной власти и высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации. Следовательно, их наличие является обязательным, что тем более очевидно в случаях, когда речь идет о не устранении установленного судом противоречия, т. е. о неисполнении судебного решения⁷⁹⁷. Судебное решение во всяком случае также может быть востребовано органом (должностным лицом) субъекта Российской Федерации – на любом этапе процедуры применения мер федерального воздействия – путем обращения в соответствующий суд, в том числе Конституционный Суд Российской Федерации, для защиты своих прав и законных интересов в споре с Российской Федерацией, что подтверждено в правовых позициях Конституционного Суда Российской Федерации⁷⁹⁸.

4. Принцип самостоятельности органов государственной власти субъектов РФ и местного самоуправления в установлении мер конституционно-правовой ответственности оказал большое влияние на развитие института конституционно-правовой ответственности в целом. В одном из первых своих решений Конституционный Суд закрепил, что «согласно ч. 3 ст. 3 Конституции Российской Федерации высшим непосредственным выражением власти народа является референдум и свободные выборы. Следовательно, субъект Российской Федерации в отсутствие федерального закона об общих принципах организации системы органов государственной власти вправе учредить институт отзыва депутата представительного органа, рассматриваемый им в качестве одной из форм непосредственной демократии. Как определил Конституционный Суд в Постановлении от 24.12.1996 № 21-П, установление в законах субъектов Российской Федерации института отзыва депутата до принятия такого федерального закона не нарушает предусмотренное Конституцией Российской Федерации разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти ее субъектов и не может квалифицироваться как ограничение прав и свобод человека и гражданина»⁷⁹⁹. Развивая предыдущую правовую позицию, Конституционный Суд в Постановлении от 02.04.2002 № 7-П констатирует, что «исходя из права населения муниципального образования на самостоятельное определение организации местного самоуправления (ст. 130 и ч. 1 ст. 131 Конституции РФ) и при признании федеральным законом возможности введения отзыва выборного должностного лица местного самоуправления закон субъекта не должен препятствовать введению данного правового института, а его отсутствие не может быть препятствием для введения данного института уставом самого муниципального образования и определения порядка осуществления отзыва»⁸⁰⁰.

5. Принцип недопустимости произвольного, упрощенного толкования оснований и процедуры привлечения к конституционно-правовой ответственности, требование устанавливать все элементы состава правонарушения. Конституционный Суд РФ в своих решениях последовательно отстаивает позицию уточнения содержании неясных понятий или недостаточно определенных элементов процедуры применения конституционных санкций. Так, в Постановлении от 01.12.1999 N 17-П Суд раскрыл разницу между понятиями «освобождение и временное отстранение от должности» применительно к ответственности Генерального прокурора РФ. "Освобождение" содержит жесткий, категоричный императив и в полном объеме лишает субъекта его конституционно - правового статуса. «Временное "отстранение" от должности - это то же "освобождение", но под условием, ограниченное во времени, не решающее окончательно конституционную судьбу субъекта. "Освобождение" и "отстранение" находятся в одном ряду санкций, в единой системе конституционной ответственности. Причем применение санкций и инициатива возбуждения этого процесса осуществляется разными субъектами. Если Совет Федерации применяет, условно скажем, "высшую меру" наказания в отношении Генерального прокурора Российской Федерации - освобождает его от занимаемой должности, то и все другие меры в рамках данного вида конституционной ответственности применяет Совет Федерации»⁸⁰¹. В другом своем решении - Определении от 19.04.2001 N 65-О - Суд указал, что в случае неисполнения решения Конституционного Суда РФ не требуется повторно устанавливать иным судом факт создания препятствий для обеспечения верховенства и прямого действия Конституции Российской Федерации на всей территории Российской Федерации, для реализации закрепленных Конституцией Российской Федерации основ конституционного строя и полномочий федеральных органов государственной власти, в целях применения Президентом мер ответственности применительно к органам государственной власти субъектов РФ⁸⁰². В Постановлениях от 25 января 2001 года N 1-П⁸⁰³, от 27 апреля 2001 года N 7-П⁸⁰⁴ и от 30 июля 2001 года N 13-П⁸⁰⁵ Конституционный Суд Российской Федерации пришел к следующим выводам: общие принципы юридической ответственности по своему существу относятся к основам правопорядка и оказывают непосредственное влияние на конституционно-правовой статус физических и юридических лиц в Российской Федерации; юридическая ответственность может наступать только за те деяния, которые законом, действующим на момент их совершения, признаются правонарушениями; наличие состава правонарушения является, таким образом, необходимым основанием для всех видов юридической ответственности; признаки состава правонарушения, прежде всего в публично-правовой сфере, как и содержание конкретных составов правонарушений должны согласовываться с конституционными принципами демократического правового государства, включая требование справедливости, в его взаимоотношениях с физическими и юридическими лицами как субъектами юридической ответственности; к основаниям ответственности, исходя из общего понятия состава правонарушения, относится и вина, если в самом законе прямо и недвусмысленно не установлено иное; наличие вины - общий и общепризнанный принцип юридической ответственности во всех отраслях права, и всякое исключение из него должно быть выражено прямо и недвусмысленно, т.е. закреплено непосредственно.

6. Принцип определения особенностей реализации и применения конституционной ответственности исходя из ее сущности, определенной в Конституции, при этом эти специфические особенности могут устанавливаться федеральным законом и предопределять и особую процедуру применения конституционных санкций.

В Определении Конституционного Суда РФ от 02.03.2006 N 59-О было указано, что статус судьи в Российской Федерации определяется Конституцией Российской Федерации, ее статьями 119, 120, 121, 122 и 124, с тем чтобы гарантировать осуществление правосудия независимым и беспристрастным судом, и подлежит конституционно-правовой защите. Предусматривая в то же время возможность досрочного прекращения полномочий судьи, Конституция Российской Федерации (статья 121, часть 2) устанавливает, по сути, основы конституционно-правовой ответственности судьи, конкретные основания и порядок привлечения к которой регламентируются федеральным законом. Особенности возникающих при этом правоотношений, связанных с оценкой поступков и деятельности, несовместимых с должностью судьи, позорящих его честь и достоинство или умаляющих авторитет судебной власти, предопределяют и особенности процедуры отрешения судьи от должности⁸⁰⁶.

Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 04.04.2002 N 8-П постарался снять неопределенность в определении основания наступления конституционно - правовой ответственности соответствующих государственных органов субъектов Российской Федерации перед федеральной властью, самостоятельно сконструировав фактический состав как юридическое основание возможного роспуска законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации, включив в него в качестве обязательного элемента вынесение судебного решения с установлением в нем "конституционно значимых тяжких последствий" уклонения законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации, установленных статьей 3.1 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", и с признанием судом "необходимости федерального воздействия в целях его исполнения"⁸⁰⁷.

7. Принцип конституционности установления мер конституционно-правовой ответственности в актах более низкой юридической силы, чем Конституция РФ.

В Постановлении от 18 января 1996 года по делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного Закона) Алтайского края Конституционный Суд Российской Федерации установил, что нормы, закрепляющие досрочное освобождение от должности главы администрации Алтайского края за неправомерные действия в качестве института конституционной ответственности, не противоречат Конституции Российской Федерации при условии, что неправомерность этих действий подтверждается вступившим в силу решением суда. Данная правовая позиция была подтверждена в определении Конституционного Суда Российской Федерации от 14 января 1999 года N 37-О по запросу администрации Калининградской области о проверке конституционности отдельных положений Устава (Основного Закона) Калининградской области.

В Постановлении Конституционного суда РФ от 07.06.2000 № 10-П было отмечено, что субъект Российской Федерации вправе вводить институт отрешения от должности высшего должностного лица, которое может быть связано с различными основаниями.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 04.04.2002. № 8-П суд разъяснил, что регулирование мер федерального воздействия и механизма их реализации, по сути, представляет собой конституционно обусловленный комплексный правовой институт, нормативная база которого включает в себя как положения Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", так и соответствующие положения ряда федеральных конституционных законов и федеральных законов, устанавливающие основания применения этих мер. Вместе с тем, как вытекает из содержания оспариваемых норм в их единстве и в системе с другими предписаниями, досрочное прекращение полномочий законодательного (представительного) органа государственной власти и высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации не может рассматриваться как нарушающее конституционный статус субъектов Российской Федерации и их органов, поскольку при этом предусматривается назначение и проведение новых выборов соответствующих органов государственной власти, чем обеспечивается ее стабильность.

8. Принцип наступления конституционно-правовой ответственности за вину. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 г. N 1-П⁸⁰⁸ было установлено, что наличие вины - общий и общепризнанный принцип юридической ответственности во всех отраслях права, и всякое исключение из него должно быть выражено прямо и недвусмысленно, т.е. закреплено непосредственно. Определением Конституционного Суда РФ от 4 июля 2002 г. N 202-О⁸⁰⁹ к данной норме было уточнено следующее: при привлечении налогоплательщика к ответственности за совершение налогового правонарушения необходимо устанавливать не только факт данного нарушения, но и вину, в какой бы форме она ни была выражена.

Применительно к сфере уголовной ответственности Конституция Российской Федерации закрепляет в статье 49 презумпцию невиновности, т.е. возлагает обязанность по доказыванию вины в совершении противоправного деяния на соответствующие государственные органы. Как указал Конституционный Суд в Постановлении № 7-П в процессе правового регулирования других видов юридической ответственности законодатель вправе решать вопрос о распределении бремени доказывания вины иным образом, учитывая при этом особенности соответствующих отношений и их субъектов (в частности, предприятий, учреждений, организаций и лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью без образования юридического лица), а также требования неотвратимости ответственности и интересы защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и свобод других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статья 15, часть 2; статья 55, часть 3, Конституции Российской Федерации)⁸¹⁰.

Пожалуй, впервые в отечественной судебной практике общих судов принцип виновной ответственности применительно к конституционно-правовой ответственности участников избирательного процесса дан в широко известном Определении Кассационной коллегии Верховного Суда РФ от 6 марта 2000 г. N КАС 00-97 по жалобе В.В. Жириновского на Постановление Центральной избирательной комиссии РФ от 17 февраля 2000 г. N 84/999-3 "Об отказе в регистрации кандидата на должность Президента Российской Федерации В.В. Жириновского, выдвинутого избирательным объединением "Либерально-демократическая партия России (ЛДПР)"⁸¹¹. Указанным Постановлением ЦИК России В.В. Жириновскому было отказано в регистрации в качестве кандидата на должность Президента РФ ввиду существенной недостоверности сведений об имуществе, принадлежащем близкому родственнику кандидата. В.В. Жириновский не указал, как того требовало действовавшее в то время законодательство, сведения о квартире, принадлежащей его сыну И.В. Лебедеву на праве собственности, а ЦИК России квалифицировала это как существенную недостоверность сведений об имуществе и отказала кандидату в регистрации. Кандидат В.В. Жириновский обжаловал отказ в регистрации в Верховном Суде РФ, а его заявители представили в суде доводы о том, что квартира, не указанная кандидатом, фактически являлась собственностью партии, а неуказание сведений о квартире, составляющей около одного процента имущества, не является существенным обстоятельством. Верховный Суд РФ с доводами заявителя не согласился и решением от 25 февраля 2000 г. по делу N ГКПИ2000-179⁸¹² отказал заявителю.

Отменяя решение ЦИК России и суда первой инстанции, Кассационная коллегия Верховного Суда РФ согласилась с доводами об отсутствии вины заявителя в сообщении недостоверных сведений и отметила: "Согласно общему правилу какая-либо ответственность может возлагаться при наличии вины лица, не исполнившего обязанность либо исполнившего ее ненадлежащим образом (отступления от этого правила допускаются лишь в случаях, специально установленных законом)". Кассационная коллегия, признав, что отказ в регистрации кандидата по существу является санкцией (ответственностью) за неисполнение возложенных на кандидата обязанностей по представлению достоверных сведений, приняла во внимание доводы заявителя о том, что он принял все возможные и зависящие от него меры для надлежащего исполнения обязанностей по представлению достоверных сведений об имуществе: запрашивал данные от сына, сверял их с данными, представленными на выборах в Государственную Думу, однако И.В. Лебедев о квартире не знал и отцу не сообщил, поскольку приобрел квартиру, выдав доверенность другому лицу, и не интересовался исполнением своего поручения. ЦИК России не представила никаких доказательств вины В.В. Жириновского в форме умысла либо неосторожности, а при решении вопроса об отказе кандидату в регистрации исходила из того, что неуказание сведений о квартире, находящейся в собственности сына, означает существенную недостоверность сведений и влечет обязанность отказать кандидату в регистрации. Однако Кассационная коллегия с таким толкованием закона не согласилась и решение отменила.

В других случаях, наоборот, суды, применяя к кандидатам или иным участникам избирательного процесса санкции (либо оставляя в силе санкции, примененные избирательными комиссиями), устанавливают вину кандидатов или иных участников избирательного процесса, привлекаемых к конституционно-правовой ответственности отнюдь не в форме умысла или неосторожности, а руководствуясь объективными критериями. Принимая 21 октября 2000 г. решение по заявлениям В.П. Суржикова и С.М. Мальцева об отмене регистрации кандидата на должность губернатора Курской области А.В. Руцкого⁸¹³, суд, в частности, установил наличие вины в указании недостоверных сведений об имуществе, поскольку кандидат не принял все зависящие от него меры для надлежащего исполнения обязанности по представлению достоверных сведений об имуществе, факт отсутствия вины кандидатом не доказан. Суд специально указал, что ответственность в виде отмены регистрации должна применяться только при наличии вины кандидата, поскольку в избирательном законодательстве отсутствует специальное указание на возможность применения санкций к кандидату за неисполнение обязанностей по представлению достоверных сведений об имуществе без наличия вины в какой-либо форме (умысла либо неосторожности).

Применительно к вине коллегиальных субъектов, судебные инстанции, как впрочем и сами избирательные комиссии, зачастую пытаются использовать «психологическую» теорию вины в рамках применения тех или иных избирательных санкций. Так, в ходе использования такой избирательной санкции как расформирование избирательной комиссии по суду, в зависимости от оснований принятия такого решения, может быть следствием как коллегиальных действий комиссии, так и действий отдельных должностных лиц избирательной комиссии. При расформировании избирательной комиссии, как отмечали судебные инстанции, негативные последствия в виде прекращения полномочий члена комиссии распространяются на всех членов избирательной комиссии с правом решающего голоса, независимо от наличия или отсутствия их вины (видимо в форме умысла или неосторожности – подчеркнуто мною – А.К.) в нарушениях, допущенных комиссией и послуживших основанием ее расформирования. Так, решением Красноярского краевого суда от 27 января 2003 г.⁸¹⁴ по заявлению Центральной избирательной комиссии была расформирована Избирательная комиссия Красноярского края, допустившая неисполнение решения суда. Впоследствии Центральная избирательная комиссия в своем разъяснении, указала, что "расформирование Избирательной комиссии Красноярского края... является мерой ответственности коллегиального государственного органа Красноярского края за неисполнение решения суда и предполагает наличие вины Комиссии в форме умысла или неосторожности, определяемой по действиям большинства ее членов, не исполнивших судебное решение"⁸¹⁵.

Таким образом, подводя итоги, следует сделать вывод о том, что правовые позиции Конституционного Суда РФ, а также некоторые решения Верховного суда Российской Федерации играют важнейшую роль в формировании института конституционно-правовой ответственности в Российской Федерации. Именно Конституционный суд впервые легализовал применение самого понятия «конституционно-правовая ответственность» в российском праве. Благодаря Конституционному Суду были определены важнейшие принципы применения конституционно-правовых санкций в конституционном законодательстве Российской Федерации, а федеральному законодателю были даны конкретные указания по нормативной регламентации и практическому применению мер конституционно-правовой ответственности.