2.3 Механизм функционирования трансфертных цен

«КАКОВА схема вашего бизнеса?" - вопрос, понятный практически для любого российского бизнесмена, наверняка поставит в тупик подавляю­щее большинство его коллег с Запада. Схема, то есть механизм получения собственником бизнеса дохода от своей собственности, считается в западном мире заданной: собственник максимизирует прибыль, пытаясь сократить расходы и увеличить доходы, и затем либо распределяет ее, выплачивая ди­виденды, либо оставляет в бизнесе, увеличивая тем самым его стоимость. Увеличение стоимости (капитализации) бизнеса позволяет собственнику по­лучить доход от собственности путем продажи выросших в цене акций (до­лей в бизнесе).

Попытаемся рассмотреть механизм действия трансфертных цен при получении собственником бизнеса дохода.

Хозяйственной единицей в России является не отдельная "фирма", а "бизнес", т.е. совокупность нескольких фирм, объединенных наличием еди­ного конечного собственника (группы собственников). Традиционная струк­тура производственного бизнеса включает в себя производственное предпри­ятие, в котором конечный собственник прямо или опосредованно владеет контрольным пакетом акций, и снабженческо-сбытовые фирмы, все 100% акций которых контролируются собственником. Основой схемы такого биз­неса обычно является трансфертное ценообразование. Реализация права соб­ственника на получение дохода от собственности на акции предприятия("учет интересов") происходит с помощью трансфертных цен, устанавливае­мых на продукцию либо на используемые сырье, материалы. Продукция реа­лизуется, а сырье и материалы закупаются через входящие в бизнес снабженческо-сбытовые фирмы, при этом трансфертные цены внутри бизнеса уста­навливаются таким образом, чтобы не оставлять на основном предприятии ничего сверх необходимого для покрытия производственных издержек ми­нимума средств. Таким образом, общая прибыль бизнеса аккумулируется на счетах снабженческо-сбытовых фирм, выполняющих роль центров прибыли. С целью экономии на налогах центры прибыли очень часто располагаются в офшорных зонах - как внутри России (Ингушетия, Алтай, закрытые города Минатома), так и за рубежом.

Чтобы юридически оформить описанную схему, необходимо подпи­сать соответствующие контракты между предприятием-производителем и фирмами-посредниками, зафиксировав в них трансфертные цены. Чтобы та­кие контракты были подписаны, нужно контролировать, либо, по крайней мере, влиять на предприятие-производителя. "Просто" акционер не может за­ставить предприятие подписать подобный контракт со своей фирмой. Следо­вательно, реальное право на получение дохода от акционерной собственно­сти дает либо контроль над предприятием (владение контрольным пакетом его акций), либо возможность парализовать его работу в случае отказа дер­жателя контрольного пакета от учета интересов данного собственника (вла­дение блокирующим пакетом акций). "Просто" владения акциями для полу­чения дохода недостаточно. Итак, использование схемы позволяет домини­рующему собственнику, во-первых, экономить на налогах и, во-вторых, при­сваивать всю прибыль предприятия, включая и ту ее часть, которая прихо­дится на долю мелких акционеров..

Механизм извлечения прибыли с помощью трансфертных цен, а не путем выплаты дивидендов в российских условиях сам себя воспроизводит. Есть очевидный экономический смысл в покупке контрольного пакета акций предприятия, которое торгует но рыночным ценам и платит дивиденды, и в переводе его на работу по трансфертным ценам (это именуется "оптимизаци­ей продаж"). Прибыль предприятия при такой организации дела практически обнуляется, а чистая прибыль бизнеса в целом (группы предприятий) увели­чивается как минимум на величину налога на прибыль. Ясно, что в такой си­туации предприятия, на которых "оптимизация продаж" почему-либо не про­изошла, окажутся объектом скупки. Собственно, именно это и происходит на наших глазах. Цель покупки предприятий в сегодняшней России состоит во встраивании их в созданную новым собственником схему. Описываемый ме­ханизм получения собственниками дохода от своей собственности свойствен преимущественно крупному бизнесу. Для мелкого бизнеса наиболее харак­терными схемами являются различные варианты обналичивания средств с использованием фирм-однодневок. Как и для крупных компаний, экономиче­ский смысл данного поведения состоит в минимизации налоговых выплат. Расширенное воспроизводство схем наблюдается и в этой сфере: мелкая фирма, не пользующаяся такой практикой, оказывается неконкурентоспособ­ной по издержкам и уходит с рынка.

Очевидно, что господство механизма извлечения дохода с помощью трансфертных цен ведет к потерям для бюджета. Однако, как представляется, основные отрицательные последствия такого механизма связаны все же не с этим. Сложившийся недивидендный механизм получения дохода от собст­венности резко увеличивает стоимость как акционерного, так и заемного ка­питала для российских предприятий, что препятствует экономическому росту в стране. Из всех возможных способов финансирования частным капиталом экономического развития незаблокированным остается только один - прямое вложение средств доминирующими собственниками, осуществляемое, в ча­стности, путем корректировки трансфертных цен, оставляющей в распоряже­нии предприятия больше прибыли, которую можно использовать на инвести­ции. Статистика фиксирует этот факт, показывая, что главным источником инвестиций в рекордном по их объему 2000 году стали собственные средства предприятий.

В то же время использование внешних источников финансирования развития бизнеса - кредитов, прежде всего банковских, и эмиссий акций -блокируется либо сильно затрудняется. Поскольку курс акций есть суммар­ная дисконтированная стоимость ожидаемых дивидендных выплат, а доми­нирование трансфертных цен резко снижает вероятность сколько-нибудь значимых дивидендов, то, пока такое доминирование сохраняется, курс ак­ций неизбежно будет очень низким. Вследствие низкого курса акций привле­чение капитала с помощью эмиссии становится невероятно дорогим.

Вспомним, однако, что хозяйственной единицей в России является но отдельная фирма, а бизнес, то есть совокупность нескольких фирм, объеди­ненных наличием единого конечного собственника (группы собственников) и связанных друг с другом контрактами с трансфертными ценами. Отношения между входящими в бизнес фирмами подчинены задаче максимизации прибыли бизнеса в целом. При этом функции, выполняемые отдельными фирма­ми в рамках бизнеса, весьма различны. Для фирм, не являющихся центрами прибыли, ни приходящаяся на них прибыль, ни, соответственно, их стои­мость, не максимизируются. Важно также отметить, что зачастую фирма-держатель наибольшего объема активов (приватизированное бывшее гос­предприятие либо его правопреемник) не является центром максимизации прибыли. Еще более важно то, что местоположение центра максимизации прибыли может относительно легко (то есть со сравнительно небольшими издержками - например, путем переписывания контрактов между входящими в бизнес фирмами) измениться, переместившись из одной фирмы в другую,

В ситуации, когда реальными действующими лицами в экономике яв­ляются бизнесы, а не фирмы, подвижностью, то есть способностью без больших издержек для конечного собственника перемещаться внутри бизне­са от одной фирмы к другой, обладают не только центры прибыли, но и соб­ственно промышленные активы. Напрашивается аналогия с игрой в "напер­сток": собственник перебрасывает активы - шарик между наперстками-фирмами, а кредитор имеет все шансы получить в качестве объекта своих требований фирму, оказавшуюся к моменту погашения кредита пустым на­перстком.

Множественность входящих в бизнес фирм и возможность по жела­нию собственника создавать искусственную задолженность одной фирмы перед другой внутри бизнеса ликвидируют фундаментальную предпосылку кредитования: требования кредитора перестают стоять впереди, требований акционера (идет речь о доминирующем акционере). С помощью искусствен­ной задолженности акционер в состоянии встать рядом с кредитором, а фак­тически - впереди него. В такой ситуации банкротство не ведет к потере кон­троля собственника над разорившейся фирмой: получив большинство на со­брании кредиторов за счет искусственно созданной задолженности, собст­венник, ранее контролировавший фирму как крупнейший акционер, продол­жает контролировать ее, но уже как крупнейший кредитор. Следовательно, угроза банкротства не сильно пугает собственника и не выполняет функцию дамоклова меча, побуждающего учитывать интересы кредиторов.

Все отмеченные факторы увеличивают кредитный риск и, следова­тельно, уменьшают объем кредитования, сокращают его сроки и увеличива­ют стоимость.

Вывод: пока в российской экономике сохраняется доминирование не­дивидендных форм получения дохода или, проще говоря, пока собственники получают доходы не "прямо", а "сбоку", Россия будет проигрывать конкурен­цию другим странам из-за более высокой у нар стоимости капитала.

Возникает вопрос что делать? Следует сразу сказать, что простого решения проблема не имеет, поскольку трансфертное ценообразование удов­летворяет существующий у экономических агентов огромный спрос на меха­низмы, позволяющие уйти от налогов. Интенсивность этого спроса объясня­ется тем, что в постперестроечной России не сложилось ни привычки пла­тить налоги, ни идеологической базы таких выплат. С другой стороны, част­ным предприятиям невозможно запретить работу с компаниями, зарегистрированными в зарубежных офшорных зонах, а равно совершенно исключить использование ими трансфертных цен. Выше отмечалось, что рассматриваемый механизм извлечения прибыли не только не исчезает сам собой, но и склонен к расширенному воспроизводству себя в экономике. Значит, для изменения ситуации необходимы структурные преобразования, имеющие целью изменить сложившиеся в экономике правила игры. Надеяться на успех можно только при сочетании экономических, политических, идеологических и правовых мер воздействия.

Ниже названы лишь некоторые.

В качестве первоочередной меры видится налоговое поощрение ди­видендных выплат. Необходима законодательная норма о неизменности низ­кой (нулевой или близкой к тому) ставки налога на получаемый в виде диви­дендов доход физических лиц в течение, по крайней мере, 5-7 лет. Еще более важной была бы аналогичная мера - льгота по налогу на прибыль в части по­лученных дивидендов от владения акциями других предприятий - для юри­дических лиц. Учитывая очень небольшие размеры дивидендных выплат в современной России, такая мера не должна привести к значительным послед­ствиям для бюджета страны и в то же время снизит относительную привлека­тельность получения дохода с помощью трансфертного ценообразования.

Государство должно четко сформулировать принципы своей полити­ки в отношении офшоров. Помимо ликвидации еще сохранившихся и недо­пущения возникновения новых внутренних офшорных зон, ВИДИМО, целесо­образно рассмотреть возможность введения ряда дискриминационных мер в отношении компаний, .зарегистрированных во внешних офшорах. Думается, что в этом вопросе "заграница нам поможет": многие страны все активнее выражают недовольство потерями своих бюджетов, происходящими из-за ре­гистрации работающих в этих странах компаний в налоговых оазисах.

Законодательные (регулятивные) меры должны быть дополнены ме­рами политико-идеологическими. Кстати говоря, некоторые предпосылки та­кого развития события есть. Среди представителей крупного бизнеса сейчас весьма модно стало говорить (правда, пока только говорить) о выходе компа­нии на фондовый рынок, о проведении эмиссии акций для широкого круга инвесторов ("initial public offering - IPO"), о большее прозрачности, что едва ли совместимо с сохранением трансфертных цен внутри бизнеса. Политико-идеологическая поддержка таким планам со стороны государства была бы весьма полезна.

В более широком шине представляется, что отказ от трансфертных цеп в обмен на снижение налогов должен стать одним из основных элементов общественного договора между российской властью и бизнесом. Здесь, как ни парадоксально, положительную роль может сыграть олигархичность российского бизнеса. В условиях, когда количество крупных собственников относительно невелико, власть может "по одному" беседовать с ними и объ­яснять, в чем они ошибаются и каковы могут быть последствия этих ошибок. Платить дивиденды должно стать признаком хорошего тона, а "места за цар­ским столом" при приглашении в Кремль должны распределяться в зависи­мости от прозрачности и капитализации компании.

Далее рассмотрим вопросы механизма действия трансфертных цен, а также проблемы, связанные с эти, на примере нефтяного комплекса России.

Одними из наиболее дискутируемых сегодня вопросов являются сле­дующие: в достаточной ли степени государство облагает доходы от добычи нефти и какая доля рентных доходов остается в распоряжении предприятий. Здесь мы попытаемся дать ответ на. эти вопросы исходя из данных за 1999 -2000 годы. Определенную проблему при такой оценке представляет широкое использование трансфертного ценообразования, в результате которого цена нефти, которая используется для определения бухгалтерского финансового результата, оказывается отличной от так называемой справедливой "рыноч­ной" цены нефти. Механизм трансфертного ценообразования заключается в следующем: ВИНК покупают нефть у своих дочерних нефтедобывающих предприятий по трансфертной цене, и часть нефти (30-40%) реализует на экспорт, а оставшуюся часть перерабатывает на давальческой основе на рос­сийских НПЗ с последующей реализацией нефтепродуктов как на внутрен­нем рынке, так и на экспорт. Трансфертная цена, как правило, устанавливает­ся исходя из целей минимизации налогообложения на уровне, не ниже теку­щих затрат предприятия. В результате, в условиях 1999 и 2000 годов, цена нефти, с которой начисляются налога (роялти, отчисления на ВМСБ, налог на пользователей автодорог, налог на прибыль) оказалась ниже рыночной и существенно ниже экспортной цены.

Специалисты предлагают некоторые подходы к расчету с их точки зрения "справедливых" квазирыночных цен. Вот методика ТОНИ.

"Справедливую" рыночную цену следует определять исходя из стои­мости корзины нефтепродуктов (на нефтепродукты, в отличие от нефти, воз­можно с некоторой степенью приближения определить рыночные цены) за вычетом стоимости переработки и транспорта нефти. Именно эта цена и ис­пользовалась ТЭНИ в качестве "квазирыночной" при определении рентного дохода при поставках нефти на внутренний рынок. Умножая цены на внут­реннем рынке и на экспорт на соответствующие доли поставок, получаем средневзвешенную выручку от реализации нефти. Очевидно, что данная ве­личина будет одинаковой как в случае использования трансфертного ценооб­разования, так и без него. Ведь доходы от конечной реализации нефтяного сырья и полученных из него нефтепродуктов не уменьшаются от того, что оно оказывается проданным в рамках холдинговой компании по заниженной трансфертной цене. Однако величина налогов, причитающихся к уплате в бюджет, при использовании трансфертного ценообразования ощутимо ниже, чем в случае использования квазирыночных цен. Заметим, что применение рыночных цен при налогообложении соответствует мировой практике, по­скольку при применении трансфертных цен величина налогов оказывается не определенной законодательно, а зависит от решений руководства интегрированных компаний. Однако это справедливо лишь в условиях нормального рынка, свободных котировок, которых в России, повторим, нет.