3.2. Биоэтические проблемы дистрибьюторской

деятельности

Анализ биоэтических проблем дистрибьюторской деятельности невозможен без четкого определения статуса дистрибьютора. Если говорить о международной практике, то правовой статус дистрибьютора возникает на основании дистрибьюторского договора (контракта). Так, в публикации Международной торговой палаты «Типовой дистрибьюторский контракт МТП. Монопольный импортер-дистрибьютор», содержащей единообразные правила заключения дистрибьюторских договоров, указывается, что «дистрибьюторские контракты, так же, как и коммерческие агентские соглашения, являются наиболее часто используемыми средствами организации размещения товаров в зарубежных странах». Там же определены важнейшие отличительные черты такого договора:

«а) в качестве оптового торговца дистрибьютор занимается продвижением и/или организует размещение товаров на выделенной ему территории;

б) поставщик обеспечивает дистрибьютору привилегированное положение на данной территории – обычно это исключительное право на покупку товаров у данного поставщика;

в) такие взаимоотношения должны существовать в течение определенного периода, так как это создает условия для сотрудничества, которое не может носить эпизодический характер;

г) дистрибьютор воздерживается от размещения товаров конкурентов;

д) дистрибьютор практически всегда размещает маркированные товары».

А.Б. Борисова (2005), детально анализируя типовой дистрибьюторский договор МТП, отмечает, что такая характеристика договора, возможно, допустимая для применения во внешнеторговой практике, очевидно, является неорганичной для российского национального права, что приводит многих юристов к мнению о противоречии рассматриваемого договора законодательству РФ. Прежде всего, затруднения вызывает вопрос о соответствии гражданскому законодательству РФ ограничений прав поставщика и дистрибьютора как собственников того или иного товара на распоряжение их собственностью (территориальные ограничения). Важно и то, что, оформляя такого рода отношения, стороны не всегда корректно используют ту основу, которая заложена в ГК РФ, часто путая этот договор с договором поставки, коммерческой концессии, агентирования, что приводит к негативным для одной или обеих сторон результатам. Отношения, регулируемые дистрибьюторским договором (в определенных пределах), можно сравнивать с отношениями купли-продажи, агентирования, коммерческой концессии. Имеется судебная практика, подтверждающая, что часто стороны не могут разграничить эти виды договоров.

В постановлении от 4 ноября 1999 г. по делу № КГ-А40/3549-99 ФАС Московского округа переквалифицировал договор о сотрудничестве и предоставлении статуса эксклюзивного дистрибьютора на договор коммерческой концессии. По условиям данного договора продавец предоставил дилеру статус официального эксклюзивного дистрибьютора на реализацию медицинского препарата на территории Российской Федерации. Исследовав обстоятельства дела и проанализировав условия заключенного договора, арбитражный суд пришел к выводу о том, что фактические намерения сторон были направлены на заключение договора коммерческой концессии, предметом которого явилась передача истцом ответчику исключительного права на реализацию медицинского препарата. При рассмотрении дела было установлено, что продавец не обладает исключительными правами на медицинский препарат. Следовательно, он не вправе был выступать в договоре коммерческой концессии в качестве стороны, передающей исключительные права. Кроме того, договор не был зарегистрирован в установленном порядке. При указанных обстоятельствах суд сделал вывод о ничтожности сделки.

А.Б. Борисова (2005), акцентируя внимание на предмете и существенных условиях дистрибьюторского договора, указывает, что предметом дистрибьюторского договора являются действия сторон, связанные с поставками товара на определенный рынок сбыта. Отсюда следует ряд существенных условий дистрибьюторского договора. Во-первых, отношения сторон устанавливаются на определенное, достаточно продолжительное время. Во-вторых, в течение этого периода стороны договариваются о поставках определенного товара. Это условие может быть отражено в дистрибьюторском договоре, как минимум, в трех вариантах:

(1) дистрибьюторский договор может содержать элементы договора поставки. В этом случае поставки будут осуществляться по дистрибьюторскому договору и сторонам нет необходимости заключать дополнительные соглашения. Дистрибьюторский договор в этом случае будет смешанным договором (п. 3 ст. 421 ГК РФ), к нему будут применяться соответствующие положения ГК РФ о поставке;

(2) положения дистрибьюторского договора о будущих поставках могут носить характер предварительного договора и должны содержать существенные условия договора поставки (п. 3 ст. 429 ГК РФ): определение товара и его количества, а также сроки поставки. В этом случае договоры поставки заключаются во исполнение дистрибьюторского договора;

(3) если дистрибьюторский договор не содержит существенных условий договора поставки, он может носить характер общих условий. В этом случае договоры поставки, заключенные сторонами во исполнение дистрибьюторского договора, должны содержать ссылку на то, что к ним применяются условия этого договора. В противном случае связь между договорами поставки и дистрибьюторским договором неочевидна.

Также существенным условием дистрибьюторского договора является территориальный характер деятельности дистрибьютора. Это означает, что дистрибьютор должен осуществлять продвижение и распространение товара на оговоренной сторонами территории. Это дает основания для сравнения дистрибьюторского договора либо с договором коммерческой концессии, либо с договором агентирования. Часто стороны дистрибьюторского договора устанавливают некое «исключительное право» дистрибьютора продавать те или иные товары на определенной территории. Такой подход с точки зрения российского национального права не выдерживает критики. Ведь дистрибьютор приобретает право собственности на товар, которое предполагает возможность распоряжения таким товаром по своему усмотрению. Понятие права собственности не должно смешиваться с понятием прав на результаты интеллектуальной деятельности, которые по своей природе, в отличие от права собственности, носят территориальный характер.

По мнению автора, дистрибьюторский договор вполне допустим с точки зрения российского права, для его применения на практике нет необходимости вносить какие-либо изменения в действующее законодательство. Необходимо лишь использовать те возможности, которые предоставляются гражданским правом РФ. Дистрибьюторский договор представляет собой договор, по которому одна сторона (дистрибьютор) в рамках ведения предпринимательской деятельности обязуется в течение определенного договором времени осуществлять и организовывать продвижение и распространение товара на определенной территории, для чего, в частности, будет приобретать этот товар у другой стороны (поставщика), а поставщик обязуется поставлять товар дистрибьютору и обеспечивать ему привилегированное положение на данной территории. Дистрибьюторский договор может содержать обязательства сторон не конкурировать на указанной территории.

Следовательно, в правовом статусе дистрибьютора необходимо выделить следующие существенные черты: 1) правоспособность и дееспособность дистрибьютора возникает на основании соответствующего гражданско-правового договора; 2) дистрибьютор осуществляет правомочия собственника на приобретаемый товар; 3) дистрибьютор осуществляет и организовывает продвижение товара на определенной территории.

Наряду с этим, с точки зрения фармацевтической биоэтики, необходимо решить следующие вопросы: 1) идет ли речь о внешнеторговой сделке или о договоре между российскими контрагентами? 2) в качестве какого лица (физического или юридического) выступает дистрибьютор; 3) какие биоэтические проблемы возникают при осуществлении дистрибьюторской деятельности.

Структура современного фармацевтического рынка России в аспекте представительства на нем производителей лекарственных средств (ЛС) не оставляет сомнения в том, что в подавляющем большинстве случаев статус дистрибьютора возникает на основании внешнеторгового дистрибьюторского договора с зарубежным поставщиком.

Дистрибьюторскую деятельность могут осуществлять как юридические лица, так и физические лица, зарегистрировавшиеся в качестве предпринимателей без образования юридического лица. Информация об официальных дистрибьюторах доводится до сведения заинтересованных лиц письмами органа, осуществляющего контрольные и надзорные функции в сфере обращения ЛС. Анализ данных писем и фактического положения дел на фармацевтическом рынке показывает, что в качестве официальных дистрибьюторов ЛС выступают, главным образом, юридические лица.

В материале, подготовленном М. Румянцевой под названием «Мозаика конференции» и опубликованном в Фармацевтическом обозрении в декабре 2002 г. и январе 2003 г., помещено сообщение вице-президента компании «Аванта» А. Белашова, который анализируя расстановку сил в дистрибьюторском секторе, отметил, что в нем работает около 2,5 тысяч фармдистрибьюторов. При этом в оптовом звене наблюдается высокая концентрация: на 5 ведущих национальных дистрибьюторов приходится почти треть прямых поставок в аптечные учреждения. Пять ведущих дистрибьюторов: ЦВ «Протек», «СИА Интернейшнл», «Шрея Корпорэшнл», «РОСТА» (результат слияния «Россибфармации», «ФармТамды 77» и «Артромед Групп»), «Аптека – Холдинг».

Таким образом, если представить обобщенную типичную характеристику дистрибьютора ЛС на российском фармацевтическом рынке, то можно говорить, что это юридическое лицо, осуществляющее дистрибьюторскую деятельность на основании внешнеэкономического дистрибьюторского договора. В этой связи первой биоэтической проблемой дистрибьюторской деятельности является адекватное решение вопроса о моральном статусе юридического лица.

Всесторонний и глубокий анализ данной проблемы проведен Р.Т. Де Джорджем (2003), полемизируя с точкой зрения крупных ученых, в частности, М. Фридмена Г. Саймона. По их мнению, корпорации и другие официальные организации не относятся к субъектам морали, в лучшем случае они являются юридическими лицами. Такие организации могут быть связаны юридическими обязательствами, их деятельность регулируется законом. Лишь человеческие существа являются субъектами нравственности, лишь человеческие существа несут моральную ответственность. Против подобных суждений Р.Т. Де Джордж приводит следующие веские доводы: «Мы можем употреблять и практически употребляем язык морали по отношению к действиям предприятий, официальных организаций и стран. Но в любом анализе, когда мы переходим от действий отдельных лиц к действиям организаций, нам следует хорошо понимать различие значения и практического приложения употребляемых терминов. Поскольку корпорации действуют сознательно, их можно считать морально ответственными за их действия. Они таким образом являются субъектами морали… Корпорации – это не машины и не животные. Это организации, управляемые людьми, и как таковые имеют моральный статус, который делает их подлежащими нравственной оценке…».

Вторая биоэтическая проблема дистрибьюторской деятельности состоит в том, чтобы определить составные части фармацевтической биоэтики и их соотношение. Поскольку дистрибьюторская деятельность является одним из видом предпринимательской деятельности, то на первом уровне ее этическую основу образуют моральные нормы, присущие цивилизованному бизнесу. В последнее время подобные нормы нередко выступают в кодифицированном виде.

По материалам, размещенным в Интернете, нами были проанализированы этические кодексы (кодексы дистрибьюторов) различных фармацевтических организаций. Не делая специального акцента на кодексе дистрибьютора какой-либо конкретной фирмы можно выделить их некоторые общие черты. Во-первых, целевая направленность кодексов очевидна из их содержания, в котором закрепляются этические принципы ведения дела (например, честность, порядочность, ответственность). Во-вторых, практически во всех кодексах имеются нормы о строгом соблюдении принципа законности, об уважении к общепризнанным принципам и нормам международного права и национальному законодательству, а также нормы, обязывающие следовать установлениям локальных нормативно-правовых актов, традициям фирмы и корпоративному духу. В-третьих, кодексы содержат моральные обязательства по отношению к клиентам, чаще это выражено в переформулированном «золотом правиле» морали (всегда относиться к клиентам и тем, для кого я являюсь представителем, так хорошо, как я хотел бы, чтобы обращались со мной). В некоторых кодексах содержатся запреты не принимать от поставщиков подарки, либо вводятся пороги стоимости возможных подарков. В целом можно констатировать, что этические кодексы дистрибьютора содержат тот «моральный минимум», который является общепризнанным в современном деловом обороте. Практическая жизнь современного фармацевтического рынка свидетельствует о том, что в основном отношения с дистрибьюторами ЛС строятся на этической деловой основе. Так, Е. Чашечникова (2003) отмечает, что неписаные правила взаимоотношений «аптека – дистрибьютор» гласят: неэтично поливать грязью конкурентов. Если дистрибьютор хочет увеличить свое присутствие в аптеке, он использует не «черный пиар», а цивилизованные западные методы - договоры, кредиты, скидки и прочие дополнительные услуги. И конечно, взаимовыгодное сотрудничество требует безусловного выполнения взятых на себя обязательств, в первую очередь касающихся, сроков оплаты за товар. Хотя если партнерство долгое и отношения доверительные, аптека может получить отсрочку, иногда довольно длительную. В конкурентной борьбе за внимание аптеки выигрывает тот дистрибьютор, который постоянно задает себе вопрос: «Какие проблемы есть у аптеки и какие у меня есть ресурсы, чтобы ей помочь?» Этично все, что в рамках законности делает сотрудничество аптеки и дистрибьютора выгодным для обоих. И если дистрибьютор грамотно вкладывает средства в развитие партнерских отношений с аптекой, они возвращаются ему сторицей.

Следует заметить, что подобные отношения складываются с дистрибьютором не только на основании «неписаных правил», но и на основании норм, закрепленных в кодексе дистрибьютора, которые, безусловно, важны, но явно недостаточны для обеспечения высоких стандартов современного бизнеса.

На наш взгляд, в этических кодексах дистрибьютора желательно в полной мере отражать принципы международного бизнеса, сформулированные, в Декларации круглого стола в Ко, который основан в 1986 г. Ф. Филипсом и О.Ж. дЭстеном, объединивший ведущих бизнесменов Европы, Японии, США. В названных принципах обращает на себя внимание акцент на безопасности как клиентов, так и состояния окружающей среды. В принципе 7, в частности, указано: «Мы придаем большое значение отношениям со своими покупателями, уважая их достоинство, независимо от того, покупают ли они наши товары и услуги непосредственно у нас, или приобретают их другими путями на рынке, следовательно, мы имеем следующие обязательства перед ними: обеспечивать своих клиентов товарами и услугами высшего качества в соответствии с их требованиями; обходиться со своими клиентами честно во всех аспектах своей коммерческой деятельности, обеспечивая высокий уровень обслуживания для удовлетворения их потребностей; предпринимать всемерные усилия для того, чтобы гарантировать то, что наши товары и услуги будут поддерживать или улучшать здоровье и безопасность клиентов, а также состояние окружающей Среды; гарантировать уважение человеческого достоинства в предлагаемых товарах, маркетинге и рекламе; уважать целостность культуры клиентов». Представляется, что указанные принципы, созвучные с принципами биоэтики, могли бы усилить содержательную часть этического кодекса дистрибьютора.

Р.Т. Де Джордж, справедливо замечает, что кодексы недоста­точны, чтобы выполнять как роль руководства для морального поведения, так и роль гарантии служения профессии или фирмы на благо общества, они не могут помешать членам профессии и работникам фирмы действовать в ущерб интересам населения. Часто это все же лучше, чем ничего, и существует несколько аспектов пользы от них. Во-первых, сам по себе опыт их разработки полезен, особенно когда он вынуждает большое число людей в фирме по-новому осмысливать свое пред­назначение и свои важные обязанности в качестве группы и в качестве индивидуу­мов по отношению к фирме, по отношению друг к другу, к своим клиентам или покупателям и к обществу в целом. Во-вторых, будучи принятым, кодекс может быть использован для широкого обсуждения его достоинств и недостатков, а воз­можно, и для его усовершенствования. В-третьих, он может внушить новым ра­ботникам всех уровней представление об их ответственности, о необходимости осмысливать свои действия в нравственном плане, о важном значении выработки качеств, соответствующих занимаемому ими положению. В-четвертых, кодекс может быть использован в качестве документа, на который работники вправе ссылаться, когда им велят делать что-то противоречащее положениям кодекса. В-пятых, кодекс может быть использован для подтверждения клиентам и широ­кой публике того факта, что фирма придерживается моральных принципов, он спо­собен служить критерием, на основе которого можно судить о реальной деятельно­сти фирмы. В лучшем случае кодекс корпорации может служить не только руководством при рассмотрении юридических проблем и улаживании противоречия интересов, он способен также помочь работникам и менеджерам оценивать в моральном плане цели, практические методы и действия самой фирмы, быть уверенными в том, что фирма действует, сообразуясь с кодексом. Когда менеджмент придерживается положений кодекса, последний способен помочь созданию в корпорации нравствен­ной атмосферы.

В целом, можно сказать, что в настоящее время созданы предпосылки для формирования первой составной части фармацевтической биоэтики – деловой этики, в частности, этики дистрибьютора.

Далее важно заметить, что речь идет о дистрибьюторской деятельности на фармацевтическом рынке, специфика которого определяется характером товара – ЛС, обращение которого на рынке не представляется возможным без наличия специальных знаний у дистрибьютора.

В п. 1 Копенгагенской декларации, принятой 3-м ежегодным Совещанием Европейского Форума фармацевтических ассоциаций и ВОЗ (Копенгаген, Дания, май 1994 г.), указано: «Лекарственные средства и препараты нельзя рассматривать исключительно в качестве товара. В целях защиты здоровья насе­ления и правильного применения лекарственных средств и препа­ратов на всех стадиях их распределения необходимо осуществлять контроль со стороны профессионалов». Согласно п. 2 Копенгагенской декларации адекватная защита здоровья населения возможна только тогда, когда законодательно закреплена обязанность фармацевта, руко­водствующегося строгими этическими правилами и нормами профессионального поведения, осуществлять личный контроль за рас­пределением лекарств среди населения. При этом фармацевт должен быть свободен от экономического влияния на осуществление сво­ей деятельности со стороны нефармацевтов.

Из этого следует, что следующей составной частью фармацевтической биоэтики являются нормы профессиональной фармацевтической этики. В ст. 1.5 Этического кодекса фармацевтического работника России (провизора и фармацевта) установлено, что при осуществлении фармацевтической деятельности фармацевтический работник должен всегда придерживаться принципов этичной конкуренции, этичного маркетинга и рекламы. При этом основным принципом должно быть обеспечение безо­пасности и эффективности при профилактике и лечении заболева­ний пациентов, а также соблюдение деонтологических норм взаи­модействия между всеми партнерами фармацевтического рынка. В этой связи необходимо вновь кратко возвратиться к моральному статусу юридического лица, поскольку последнее не обладает признаком профессии. Это, в частности, указывалось в письме Департамента страхового надзора Минфина РФ от 23 октября 1997 г. № 24-11/05 «Об упорядочении проведения страхования профессиональной ответственности отдельных категорий работников». В письме отмечалось: «На основании правил страхования профессиональной ответственности может быть застрахована только ответственность физического лица, занимающегося нотариальной, врачебной или иной деятельностью на профессиональной основе в качестве индивидуального частного предпринимателя. Юридическое лицо страховать свою профессиональную ответственность не может, так как не обладает профессией».

Вместе с тем в ст. 6.1 Этического кодекса фармацевтического работника России (провизора и фармацевта) определено: «Настоящий Кодекс действует на всей территории России и рас­пространяется на все области фармацевтической деятельности, в том числе: изучение запросов потребителей фармацевтической помощи; создание лекарственных препаратов и других изделий медицинского назначения; промышленное и аптечное их изготов­ление; контроль качества; доведение до потребителей, включая систему формирования спроса и стимулирования сбыта; непре­рывное фармацевтическое образование». Очевидно, что все указанные в данной статье виды фармацевтической деятельности провизор (фармацевт) не в силах осуществлять в качестве предпринимателя без образования юридического лица. Осуществление многих видов фармацевтической деятельности требует коллективных усилий, в том числе в организационно-правовой форме, наиболее адекватно соответствующей определенному виду деятельности.

Если дистрибьюция ЛС осуществляется как частная фармацевтическая деятельность провизором (фармацевтом) в качестве предпринимателя без образования юридического лицо, то, очевидно, происходит непосредственное слияние двух уровней морального нормирования в виде норм деловой и профессиональной этики. Но выше отмечалось, что на российском фармацевтическом рынке в качестве дистрибьюторов доминируют юридические лица. Понятно, что в этом случае нормы профессиональной фармацевтической этики распространяются только на лиц, непосредственно связанных с реализацией уставных целей и задач юридического лица, имеющих при этом среднее или высшее фармацевтическое образование.

Наконец, третьей составной частью фармацевтической биоэтики выступают общепризнанные принципы и правила биоэтики. До настоящего времени пока отсутствует общепризнанный кодифицированный документ, устанавливающий универсальные принципы биоэтики. Пока же роль такого документа может играть Предварительный проект декларации о всеобщих нормах в области биоэтики», принятый на внеочередной сессии 28 января 2005 г. Международ­ным комитетом по биоэтике ЮНЕСКО. В преамбуле проекта, в частности, указано: «Генеральная конференция, … будучи твердо убеждена в необходимости и своевременности провозглашения международным сообществом всеобщих принци­пов, призванных стать фундаментом для принятия человечеством мер в связи с нарастающими проблемами и противоречиями, с которыми сталкиваются человек и биосфера в результате научно-техниче-ского прогресса». Важно также подчеркнуть, что в ст. 2 данного проекта указано:

«Принципы, изложенные в настоящей Декларации, применяют­ся – когда это уместно и целесообразно – в отношении:

(i) решений или видов практики, принимаемых или осуществ­ляемых в связи с использованием достижений медицины, наук о жизни и социальных наук применительно к отдельным лицам, се­мьям, группам и общинам;

(ii) тех, кто принимает такие решения или осуществляет такие виды практики, независимо от того, являются ли они отдельными лицами, профессиональными группами, государственными или частными учреждениями, акционерными компаниями или госу­дарствами».

Видно, что в указанном документе презюмируется, что не только отдельные лица, но и коллективные субъекты и государства имеют моральный статус. При этом важно подчеркнуть, что сфера морального нормирования в фармацевтической биоэтике приобретает глобальный характер – все формы жизни.

С этим связана третья биоэтическая проблема дистрибьюторской деятельности в фармации, которую можно сформулировать следующим образом: «Реально ли в наше время говорить о фармацевтической биоэтике как фундаменте морального нормирования деятельности субъектов фармрынка, в частности дистрибьюторов?». Другими словами, не являются ли принципы фармацевтической биоэтики нравственным идеалом, который прекрасен, но недостижим?

Очевидно, что в рамках данного исследования дать исчерпывающий ответ на этот вопрос не представляется возможным. Ответ на этот вопрос даст сама жизнь. Вместе с тем можно попытаться проанализировать некоторые тенденции развития того, как изменяется масштаб нравственного измерения деятельности дистрибьютора на фармацевтическом рынке.

Итак, предпринимательская дистрибьюторская деятельность в качестве основной цели имеет систематическое извлечение прибыли. Цель эта находится в полном соответствии с законом. Согласно п. 1 ст. 2 ГК РФ предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке.

С древних времен люди вовлечены в товарный оборот. В Библии находим: «Если будешь продавать что ближнему твоему или будешь покупать что у ближнего твоего, не обижайте друг друга» (Книга Левит, 25:14). Из приведенной цитаты видно, что для экономических отношений (торговля) введен моральный критерий. Можно ли дистрибьютору руководствоваться исключительно железной логикой цифр годового финансового отчета. У Г.К. Честертона в произведении «Ортодоксия» есть такие слова: «Наиболее важный признак безумия – сочетание исчерпывающей логики с духовной узостью».

Допустим, что гипотетический дистрибьютор изучил только п. 1 ст. 2 ГК РФ и не прочитал, например, в ст. 169 ГК РФ о том, что сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна. Ясно, что он не прочитал последующие статьи, в частности, п. 1 ст. 178 ГК РФ «Сделка, совершенная под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения». Далее п. 1 ст. 179 ГК РФ: «Сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, а также сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего». Он не послушал совета более опытного дистрибьютора о том, что законная цель не оправдывает безнравственные средства. В итоге, его стратегический и тактический маркетинг построены на заблуждении клиентов о качестве его товара, на обмане, насилии, угрозе, злонамеренном соглашении с подобным ему, дистрибьютором ЛС.

С большой долей вероятности можно утверждать подобная деятельность обречена и очень быстро приведет к полному краху предпринятого начинания на ниве дистрибьюции ЛС. Безусловно, нарисованный портрет гипотетического дистрибьютора в духе лотреамоновского Мальдорора, вряд ли существует в действительности. Но вот представить себе отдельного реального дистрибьютора ЛС, обманывающего «по маленькой», вполне можно. Однако, и в этом случае обман окажется невыгодным в долгосрочной перспективе предпринимательской деятельности.

Рано или поздно такой дистрибьютор сначала в рамках утилитаристского подхода осознает, что результаты его аморального ведения бизнеса не приносят пользу, в первую очередь, ему. Позднее, уже в рамках деонтологического подхода, он откроет для себя prima facie (самоочевидное) обязывающее нравственное правило – «не лги». После подобных осознания и открытия можно с полной уверенностью предположить, что настольной книгой нашего гипотетического предпринимателя станет Этический кодекс дистрибьютора.

Для анализа процесса расширения этики от деловой к профессиональной можно использовать еще один гипотетический образ – провизора (фармацевта), который является исполнительным директора крупного открытого акционерного общества, осуществляющего дистрибьюторскую деятельность на фармацевтическом рынке. Он из числа профессионалов высокого класса, в которых так нуждается отечественный фармрынок. Об этом эмоционально, но очень верно сказано директором аптеки № 215 О.В. Давыдовой в беседе с корреспондентом Л. Клевцовой (Московские аптеки, 2003. – № 6): «На фармрынке сегодня как никогда нужны профессионалы. Разве может считаться специалистом работник аптеки, который, отвечая на вопрос покупателя, читает по этикетке или предлагает клиенту самому заглянуть в инструкцию?! Во всех развитых странах провизоры в аптеках консультируют, и допускаются к такой работе только люди с большим опытом».

Представим, что высококлассный специалист еще одарен организаторскими способностями и предпринимательским талантом, что позволяет ему добиваться хороших экономических показателей, свидетельствующих об успешном ведении дистрибьюторского бизнеса. У акционеров данного ОАО не будет никаких оснований сомневаться в том, что такой управленец добросовестно относится к исполнению своих обязанностей. Но несет ли исполнительный директор моральную ответственность исключительно перед акционерами? Такой взгляд до недавнего времени был общепринятым.

Вместе с тем крупные корпорации за рубежом в последние годы применяют более широкий – «стэйкхолдерский» подход, решая вопрос о балансе интересов акционеров и других лиц, имеющих отношение к функционированию конкретного предприятия. Как пишет Р.Т. Де Джордж, все те группы или слои, перед которыми корпорация несет какие-то моральные обязательства, коллективно считаются ее «стэйкхолдерами», то есть субъектами, так или иначе заинтересованными в деятельности, положении и судьбе корпорации. Одним из последствий подобного подхода можно считать развитие модели социального (социально-этического) маркетинга. Более глубокому осознанию исполнительным директором возросшего масштаба его моральной ответственности (перед клиентами, коллегами, акционерами, контрагентами, обществом в целом) способствует также тот факт, что имеет специальное фармацевтическое образование и в полной мере осознает в каком сегменте рынка он осуществляет свою деятельность. Здесь неизбежно происходит аккумуляция норм деловой и профессиональной этики.

Все этические теории прошлого, начиная концепций Аристотеля и далее утилитаристского подхода И. Бентама и Дж.С. Милля, деонтологического подхода И. Канта, позитивной этики О. Конта, этического учения Б. Спинозы, Н. Гартмана, П.А. Кропоткина и многих других выдающихся мыслителей, не выводили этику за пределы человека и общества. Одним из первых это наиболее убедительно сделал А. Швейцер, сформулировав принцип благоговения перед жизнью (перед всеми формами жизни). Но глубокое осознание необходимости расширения границ этики пришло лишь в конце ХХ века, главным образом, благодаря фундаментальным работам в области биоэтики В.Р. Поттера (Potter V.R., 1971, 1988).

А.Е. Воробьев и Л.А. Пучков (2006) отмечают, что в настоящее время происходит дальнейшее интенсивное преобразование исходной (природной) биосферы, ее последовательный переход в техносферу. В любом случае этот переход состоится. Возможные варианты такого перехода заключаются только в контролируемом или не контролируемом процессе. И если человеческое общество, используя возможности разума для удовлетворения своих нужд, не целенаправленно преобразовывало биосферу (в целом негативно), то тем более оно должно задействовать имеющиеся знания оптимальной коэволюции с биосферой на основе ее устойчивого развития (другими словами, создать условия для контролируемой эволюции). В дальнейшем, после построения регулируемой техносферы, предполагается ее целенаправленный переход в ноосферу.

Реальность экологической угрозы, которая осознается мировым сообществом как одна из глобальных проблем современности, безусловно, не могла остаться в стороне от передовых представителей бизнеса. Следствием этого явилось внедрение моделей экологического менеджмента и маркетинга. Более детально этот процесс проанализирован в предыдущих наших исследованиях (Сергеев В.В., 2006). В этой связи современная дистрибьюторская деятельность нуждается в биоэтическом измерении. Такие общепризнанные принципы и правила биоэтики, как «не навреди!», «делай благо!», справедливости, уважения автономии пациента, уважения человеческого достоинства, целостности, уязвимости; правила: правдивости, неприкосновенности частной жизни, конфиденциальности, информированного добровольного согласия нуждаются сегодня в глубоком осмыслении лицами, осуществляющими дистрибьюторскую деятельность на фармацевтическом рынки. При этом идущий от Гиппократа принцип «не навреди!», с позиций биоэтики, подразумевает не наносить необоснованного с разумных и нравственных позиций вреда всем формам жизни.

Итак, степень этической стандартизации дистрибьюторской деятельность на фармацевтическом рынке можно рассматривать на минимальном (деловая этика), среднем (деловая этика, профессиональная фармацевтическая этика) и высоком (деловая этика, профессиональная фармацевтическая этика, фармацевтическая биоэтика) уровнях. Реализация универсальных принципов биоэтики в дистрибьюторской практике – это императив сегодняшнего дня. Неукоснительное соблюдение всех принципов и правил биоэтики в текущей деятельности дистрибьютора следует признать в качестве нравственного идеала. Насколько он будет воплощен, покажет будущее.