Глава XXX. [Каким образом за убийство Карла, графа Фландрского, [он] отомстил]

О прекрасном деянии, благороднее которого с юности до конца жизни ничего [он] не совершил, избегая утомления, так как имеется много желаний, коротким изложением вспомнить, не каким образом, но что [он] сделал значительного, [мы] расскажем.

Знаменитый граф, муж могущественнейший Карл, от тетки господина короля Людовика короля Дании сын ⁴²¹, поскольку наследовал по праву кровного родства сильнейшему графу Бодуэну, сыну Робера Иерусалимского, землей Фландрии весьма населенной как деятельно, так и бережно управлял, церкви Божьей прославленный защитник, замечательный щедростью милостынь, правосудия опекун выдающийся. Каковой, так как был обязан полученным владением неких могущественных [людей] низкого происхождения, богатством возвысившихся, из владения его кровнородственную фамилию удалить высокомерно старавшихся, – ведь были [они] из грязи рабского состояния ⁴²², – на суд в курию соответствующим образом [130] потребовал ⁴²³; они, а именно: прево ⁴²⁴ церкви в Брюгге и его [люди], мужи высокомерные и знаменитые предатели ⁴²⁵, – жестокую ему подстроили ловушку.

Итак, когда однажды в Брюгге [Карл] приехал, ранним утром в церкви Божьей находясь ⁴²⁶, на полу распростертый, молитвенник в руке держа, [он] молился, когда внезапно некий Бушар, племянник выше названного прево, сообщник жестокий, вместе с другими от того же преступного корня и с другими, к наихудшим обычаям склонившимися, к молящемуся, – вернее, с Богом беседующему, – неслышно отступил и, осторожно меч вынув из ножен, шеи на земле распростертого графа нежнейшим образом коснувшись, чтобы чуточку поднявшись, [он] под меч себя неожиданно направил; меч палача на него устремив, одним ударом нечестивец благочестивого раба Божьего преступным образом зарубил ⁴²⁷.

Те же стояли подле, убийства нечестивого соучастники, крови его жаждавшие, подобно псам на оставленных трупах неистовствующим, невинного с радостью терзали, всячески хвастаясь, что дело совершить смогли, чем гнев [они] вызвали и чем породили беззаконие ⁴²⁸. И добавляя беззаконие к беззаконию, ибо ведь злобой своей ослепленные, [они] всех тех из шателенов, из благородных баронов графа, кого либо в той же церкви, либо снаружи в замке встретить смогли, худшего рода смертью несчастных – неподготовленных и не исповедовавшихся – уничтожили ⁴²⁹. Однако, им было очень полезно, – [мы] полагаем, – [то], что из-за верности господину своему таким образом [они] были принесены в жертву, и в церквях молящимися будут поминаться, ибо написано пусть будет: «Где тебя [я] найду, там тебя [и] судить буду» ⁴³⁰.

Графа же убийцы в самой церкви погребли ⁴³¹, чтобы с почестями вовне [он] не был оплакан и похоронен и [чтобы] из-за его славной жизни и еще более славной смерти благочестивый народ отмщением за него не возбудился; церковь саму в логово преступников превратив, как ее, так и графский дом, с церковью соединенный, укрепили и, всякого рода заготовив съестных припасов, и самых себя отсюда защитить, и землю к себе привлечь весьма заносчиво рассчитывали ⁴³².

Однако, такими и столь преступными деяниями ужасно потрясенные [те] бароны Фландрии, кто с этим не согласились, горестные похороны исполнив, пятен предателей избежали в то время, как о [131] этом господину королю Людовику и не только ему, но молвой летящей всему миру [они] сообщили. Король же и любовью к справедливости, и родственной привязанностью к мести предателям настолько возбудившись, что ни с королем Англии, ни с графом Тибо войной не задержанный ⁴³³, во Фландрию отважный вступил, так как негодяям самым жестоким образом воздать всей душой и всеми силами стремился ⁴³⁴. Графом Фландрии Вильгельма Нормандского, сына Робера Иерусалимского, графа Нормандии, – к нему по праву кровного родства [он] склонился, – назначил ⁴³⁵. Так как потом к Брюгге [он] спустился, не боясь ни варварства земли, ни предательства родственников мерзкой фамилии, самих предателей в церкви и башне осажденными зажал [и иных], кроме их съестных припасов, употребление которых из-за неприятности их [они] также Божьей волей отвергали, лишил. Потом, так как голодом, болезнью и мечами в течение некоторого времени их изнурил, церковь оставив, башню настолько, чтобы их хранила, удержали ⁴³⁶.

Итак, уже потеряв надежду на жизнь, когда уже на скорбный тон перешла кифара их и орган их в голос рыдания ⁴³⁷, негодный Бушар, с согласия сотоварищей в бегство ударившись, из земли уйти желая, но не сумев, одним собственным беззаконием удержанный: в укрепление какого-то друга и родственника завернувший, схваченный по повелению короля, на жалкую смерть особого рода на высоком колесе привязанный, алчности воронов и других [птиц] выставленный наверху, с вырванными глазами и полностью растерзанным лицом, с животом, [132] стрелами и копьями, и дротиками тысячу раз пробитым, ничтожнейшим образом погибший, в сточную канаву брошен был ⁴³⁸.

Бертольд же, глава беззакония, когда подобным образом бежать решился, когда сюда и туда довольно свободно прохаживался, из-за одного высокомерия возвращавшийся, – ведь [он] сказал: «Кто я? или что я?» – своими был схвачен, и на королевский суд представленный [он] на заслуженную и ничтожнейшую смерть был осужден. Ведь на вилообразном кресте вместе с собакой повешенный, сколько раз собаку [он] ударял, на нее [свою] ярость обращая, [столько раз она] все лицо его укусами пожирала, иногда даже, – что страшно сказать, – испражнялась, и так ничтожную жизнь – ничтожнейше ничтожной – вечной смертью [он] закончил ⁴³⁹.

[Тех,] которых в башне [король] запер, многими тяготами к сдаче принудив, поодиночке, одного за другим, в присутствии их [сотоварищей], чтобы головы разбили, сбросил ⁴⁴⁰. Одного же из них по имени Исаак, из страха смерти в каком-то монастыре выбрившего тонзуру, лишив монашеского сана, на виселице повесил ⁴⁴¹. И таким образом, одержав в Брюгге победу, король со своими в Ипр, сильнейший замок, против Вильгельма Бастарда ⁴⁴², предателей доброжелателя ⁴⁴³, чтобы и ему отомстить, поспешил. Ипрцев ⁴⁴⁴ как угрозами, так и лестью, направив к ним посланцев, [к себе] привлек, и когда Вильгельм с тремя сотнями воинов ему вышел навстречу, одна часть королевского войска на него устремилась, другая скрытно, через другие ворота, замок захватила, и, удерживая его, из всей Фландрии лишенного наследства Вильгельма [король] изгнал, и, так как предательством овладеть Фландрией [Вильгельм] надеялся, заслуженно во всей Фландрии ничего не добился ⁴⁴⁵.

Таким образом, этими и другого рода карами и большим пролитием крови омыв и как бы снова крестив Фландрию, Вильгельма, графа Нормандского, назначив, король во Францию с Божьей помощью победителем вернулся ⁴⁴⁶.