Российский органицизм

Одним из первых российских социологов, широко признанных ми­ровым сообществом, был Павел Федорович Лилиенфельд-Тоаль

(29 января 1829 г. - 4 декабря 1903 г.). Он был не только крупным уче­ным, но и видным государственным деятелем России.

Родился в польском городе Белостоке в семье курземских баронов. Он сделал большую не только научную, но и административную карье­ру, в частности, возглавлял Верховный суд Курляндии, был генерал-гу­бернатором Курляндии, а в последние годы жизни являлся вице-губер­натором столичного Санкт-Петербурга.

Писал и публиковался на четырех языках. Некоторые его работы впервые выходили на русском, немецком, французском или итальян­ском языках.

В 1897 г. на Третьем конгрессе Международного института социоло­гии он был избран президентом этой профессиональной международной организации. Его социологическая концепция носит натуралистический характер, она стремится средствами науки, в частности биологии, натура­лизовать структуру социального бытия, социально-классовые отноше­ния, потребности и мотивы поведения человека в обществе.

399

Н аиболее часто используемые им категории - это понятия расчле­няющейся и объединяющейся энергий, качества реальности и тождест­венности предметов, явлений и отношений.

Рассматривая общество как аналогию реального организма, он счи­тал, что такой подход дает возможность избежать крайностей матери­ализма и идеализма. Государство, социальные группы он считал "живы­ми, реальными организмами".

Анализируя закон борьбы за существование применительно к обществу, он считал, что в обществе физическая сила вытесняет­ся силой рассудка, т.е. в природе этот закон действует истребитель-но и антигуманно, а в таком обществе, где преобладает психический фактор, действие данного закона приобретает альтруистическую окраску.

Общественный идеал, к которому следует стремиться, согласно Ли-лиенфельду, - это прогресс без революций.

Социально-политическая жизнь России, как правило, была непро­стой, а порой и достаточно неожиданной. Примером тому служит, в ча­стности, курьез, произошедший с одной из социологических работ Ли-лиенфельда. Один из основных его трудов - пятитомник "Мысли о со­циальной науке будущего" впервые вышел в 70-х годах в Германии на немецком языке. Отношение в России к общественным наукам всегда было маятниковым, - то их горячо приветствовали, то всячески отвер­гали. Этот труд как раз пришелся на очередное неблагоприятное коле­бание маятника. Дабы не портить публикацией данной книги своей го­сударственной карьеры, Лилиенфельд издал ее под инициалами П. Л.

В это время в кругах русской интеллигенции гремело имя социоло­га-публициста Петра Лавровича Лаврова. Узнав о выходе книги Лили-енфельда, в которой содержалось много российского эмпирического иллюстративного материала, царская цензура посчитала, что ее авто­ром, по всей вероятности, является Лавров, и книгу следует запретить и изъять из обращения. Всем российским генерал-губернаторам был от­правлен по сему поводу соответствующий циркуляр и Лилиенфельд, бывший в то время генерал-губернатором Курляндии, обязан был со­гласно данному циркуляру организовать изъятие и уничтожение одно­го из главных своих произведений.

В содержательном плане его социологическая концепция принад­лежит к социальному эволюционизму. Он был блестящим органици-стом. Одним из первых и значительно раньше Э. Дюркгейма он ввел понятие социальной патологии [La Pathologie Sociale. P., 1896]. Первым в мировой практике он проанализировал дисфункции общества - те про­цессы и явления, которые не укладываются в рамки нормального соци­ального развития и функционирования.

Подобно медицине, социальная наука обязана выявлять пороки, ко­торым подвергается общество. Источник всех болезней - отклонение особи от направления, соответствующего ее целям. Аналогично такие же явления происходят и в обществе, когда классы отклоняются от сво­его целесообразного развития, предназначения в экономической, юри­дической, политической областях.

400

Вслед за Р. Вирховым, применяя его клеточную теорию к анализу общества, Лилиенфельд считает, что социальная болезнь всегда начи­нается с перерождения отдельных клеток-индивидов, а не со всего ор­ганизма сразу. Затем через косвенные и прямые рефлексы идет пере­дача на весь организм болезненного явления, и процесс этот заверша­ется формированием социальной патологии.

Терапия социального организма заключается в "искусстве лечения общественных аномалий" [La Pathologie Sociale. P. 211]. Это лечение включает в себя диагностику, прогностику, профилактику и собственно терапию. Терапию эту проводит общественный деятель (или социаль­ная группа) как элемент "социальной нервной системы".

Сегодня некоторые социологи позволяют себе свысока смотреть на использование аналогий между природой и обществом в качестве метода социального познания. Однако не следует забывать, что во вто­рой половине XIX века представления об обществе были еще очень догматизированными, связанными с мистицизмом, жестким клерика­лизмом, поэтому любой научный подход, связанный с эмпирической проверкой теоретических выводов, был революционизирующим и очень плодотворным.

Еще одним органицистом, признанным международной социологи­ей, был Яков Александрович Новиков (1830-1912). Лишь две небольшие статьи, приходящиеся на время его участия в кружке Белинского, были написаны им на русском языке. Затем он переезжает в Париж, и все его основные труды были опубликованы на французском языке. Вот поче­му его часто называют выдающимся французским социологом.

Биоорганическая концепция социологии изложена Новиковым в ра­ботах "Органическая теория обществ, защита организма" (1899) и "Соци­альное сознание и социальная воля" (1896). В них он сравнивал элиту с нервной системой организма. Ее он считал инициаторами идей и чувств, контролирующих и управляющих поведением социального организма.

Он полагал, что применение насилия для достижения партикуляри-стских целей является деструктивным элементом, мешающим здорово­му и координированному функционированию общества. Так, бедность является результатом насилия, совершаемого в виде разбоя и грабежа ("Проблема бедности и естественные экономические явления", 1908).

В своей центральной работе "Борьба между человеческими обще­ствами и ее последовательные фазы" (1893) он стремился доказать, что, хотя борьба носит универсальный характер, насилие не является обяза­тельным элементом социальной жизни. Из этого вытекала острая кри­тика узкого понимания борьбы за существование в трактовке социаль­ных дарвинистов ("Критика социального дарвинизма", 1910).

Новиков различал четыре уровня борьбы между людьми. Три из них - физиологический, экономический, политический - в той или иной степени включают насилие. Четвертый - интеллектуальный - означа­ет соревнование без кровопролития, грабежа или уничтожения со­братьев. Социальная эволюция, по Новикову, - это развитие по пути Исключения насилия из человеческих отношений с помощью процесса, постепенно поднимающего борьбу до интеллектуального уровня.

401

О н считал, что главной задачей общества является содействие ре­ализации этой задачи, поэтому значительную часть своих трудов он посвятил пропаганде такого общества, где насилию не будет места. Новиков отвергал социализм и коллективизм как насильственные формы и. правда, в достаточно неопределенных терминах предлагал политическую реорганизацию, которая приведет к созданию федера­ции государств и к установлению универсальной справедливости и гармонии. Следует отметить, что он не анализировал конкретных, практических мер, которые дали бы обществу возможность изба­виться от насилия.

Начинал он и большую часть жизни был органицистом, но к концу жизни больше внимания стал уделять психологическому направлению.

Известно, что в 80-х годах прошлого века выдающимся француз­ским органицистом Рене Вормсом был создан Международный инсти­тут социологии, издававший свои "Анналы" и сыгравший значитель­ную роль в развитии и координации мировой социологии. Этот инсти­тут просуществовал до Второй мировой войны, и за время его сущест­вования четыре российских социолога были его главными руководите­лями: П.Ф. Лилиенфельд, М.М. Ковалевский, П.А. Сорокин и Н.И. Ка-реев. Играли активную роль в Институте, избирались вице-президента­ми также наши соотечественники Г.Н. Вырубов (1843-1913), А.И. Чу-пров (1842-1908), Е.В. Де Роберти (1843-1915), Я.А. Новиков.

Юридическая социология

Еще одно крупное направление российской академической социо­логии было связано с юридическими подходами. Социологии было труд­но пробиваться в российские университеты в качестве самостоятель­ной научной дисциплины. Первые социологические концепции, первые академические курсы социологии пришли к российскому студенчеству через юридические факультеты. В рамках российской юридической школы в социологии следует, прежде всего, назвать имена Ю.С. Гамба-рова, Б.А. Кистяковского, Н.М. Коркунова, Л.И. Петражицкого, Е.В. Спекторского. Это - ученые, которые ввели преподавание социо­логических дисциплин на юридических факультетах университетов и в правовых институтах.

Юрий Степанович Гамбаров (1850-1926) - социолог и юрист, был одним из ближайших сподвижников выдающегося русского социолога М.М. Ковалевского.

В 1870 г. окончив факультет права МГУ, он работает в судах г. Тифлиса, затем продолжил образование в Германии. В разные годы Гамбаров был профессором МГУ, Нового университета в Брюсселе, заведовал кафедрой Петербургского политехнического института, был ученым секретарем Русской Высшей школы общественных наук в Париже.

Среди его трудов наибольший интерес представляют книги: "Обще­ственный интерес в гражданском праве" (1879), "Социологическое осно­вание института negotiorum gestion" (1880), "Курс гражданского права

402

(1911), в котором дан историко-социологический анализ основных со­циальных институтов.

Первым стал читать социологию в Петербургском университете ученик и преемник по кафедре знаменитого в России обществоведа А.Д. Грановского Николай Михайлович Коркунов (1853-1904), извест­ный российский государствовед.

Свою преподавательскую деятельность он начинал в Юрьевском (Тарту) университете, а с 1878 г. стал преподавать право в Петербург­ском университете и Александровском лицее.

Своей главной целью Коркунов считал применение социальной теории права, основанной на обобщении западноевропейского опыта, к российской действительности. Анализируя понятие правового государ­ства, Коркунов включал сюда и европейский конституционализм, и российский абсолютизм, идеализируя тем самым российскую действи­тельность.

Главными гарантиями правового государства он считал существо­вание административной юстиции, несменяемость судей, право суда проверять юридическую силу правительственных распоряжений.

Коркунов принципиально различал закон и указ. В методологиче­ском плане он являлся противником волюнтаризма и считал, что в ос­нове права лежит не воля, но интерес управомоченного. По Коркунову, право разграничивает интересы, а государство - это не носитель прав, но юридическое отношение, существующее между всеми индивидами, проживающими на одной территории, а предметом этих отношений яв­ляется государственная власть, т.е. такая сила, которая возникает в пси­хике подданных, в осознании ими своей зависимости. Таким образом, его социологическая концепция права базировалась на принципах эм­пиризма и психологизма.

Коркунов считал, что право является разграничением, "делимита­цией" интересов, пытаясь объединить подходы Канта и Иеринга. Свой подход он назвал субъективистским реализмом, отмежевываясь как от позитивизма, так и от идеализма.

Он твердо и последовательно противостоял волюнтаристической теории права и государства, предлагаемой юридическим индивидуализ­мом. Одновременно он подтверждал невозможность выведения юриди­ческих построений из социологического и психологического изучения правовой реальности. Его собственная оригинальная концепция сосре­доточена на проблемах структуры публичной власти и государства. Коркунов считал, что публичная власть - это не воля, но объективный результат коллективного осознания зависимости со стороны части субъектов.

Более того, государство - это не юридическое лицо, но комплекс­ная система связей между индивидами и должностными лицами, кото­рые сообща и реализуют публичную власть, являющуюся объектом этих отношений. Согласно этой концепции, право - это не приказ пуб­личной власти, оно предшествует и выходит за ее рамки, поскольку проистекает из коллективного сознания более непосредственным обра­зом, нежели сама публичная власть.

403

Р азвивая мысли Краузе и Лоренца фон Штейна, он считал цент­ральной из фундаментальных проблем теории государства и пра­ва взаимоотношение между обществом и государством. Общество управляется собственным законом, выходящим за рамки государст­ва. Государство, однако же, должно преобладать над обществом, так как его власть более благоприятна для индивидуальной сво­боды.

Сам Коркунов называл свои методологические позиции субъекти­вистским реализмом, пытаясь занимать независимую позицию в споре между позитивизмом и идеализмом. Эти принципы он достаточно ус­пешно применил в своей в высшей степени оригинальной теории госу­дарства и права, однако не совсем последовательно в определении сущ­ности права.

Наиболее значительные работы Коркунова - "Указ и Закон" (1894), "Пропорциональные выборы" (1896), "Лекции по общей теории права" (1898), "Русское государственное право". В 2-х т. (1892-1893).

Богдан (Федор) Александрович Кистяковский (1868-1920), извест­ный юрист и социолог, родился в семье известного криминалиста, про­фессора Киевского университета. Образование он получил сначала в Киевском, Харьковском и Юрьевском, (1886-1892 гг.), а затем в Бер­линском, Страсбургском, Гейдельбергском университетах (1895-1899 гг.) у Зиммеля, Виндельбандта.

Будучи российским студентом, он участвовал в работе одного из марксистских кружков, с 1892 г. перешел на нелегальное положение, затем был арестован и попал в тюрьму. Таким образом, зарубежное об­разование было мерой в значительной степени вынужденной.

В 1899 г. он возвращается в Россию и попадает под надзор поли­ции. Поэтому с 1901 г. по 1905 г. он — снова в Германии, где активно со­трудничает с М. Вебером, а также с П. Б. Струве в его газете "Освобож­дение".

С 1906 г. он преподает в Московском коммерческом институте. Преподавал также в Московском университете, но был скоро оттуда уволен за протест против политики правительства в области высшего образования. Тогда он начинает преподавать в Ярославле в Демидов­ском лицее. С 1917 г. он стал профессором в Киевском университете.

Кистяковский на протяжении жизни редактировал ряд научных пе­чатных органов: "Критическое обозрение", "Юридический вестник", "Юридические записки".

Докторскую диссертацию "Общество и вексельное право. Мето­дологическое исследование" он защитил в 1899 г. в Страсбурге, а в Берлине она вышла отдельной монографией. Основные идеи этой работы были затем опубликованы на русском языке в журнале "Мир Божий" (1900. № 4) под названием "Идея равенства с социологиче­ской точки зрения".

Он являлся автором в двух этапных российских сборниках нача­ла века: "Проблемы идеализма" "Русская социологическая школа и категория возможности при решении социально-этических проб­лем" (М., 1902) и "Вехи" "В защиту права" (СПб.,1909).

404

В методологическом плане его социологическая концепция близка к неокантианцам Баденской школы. Он выделяет две сферы познания: действительного - естествознания и должного - социальные науки. Главное в социальных науках - априорные нормы теоретического мышления, практической деятельности и художественного творчества. Они то и являются основанием для оценки и систематизации социаль­ных фактов.

Кистяковский специализировался в основном по проблемам мето­дологии социальных наук, а именно:

а) как надо выделять простейшие признаки социальных явлений и формировать научные понятия их комбинированием;

б) применимо ли причинное объяснение к социальным явлениям;

в) каково значение норм в общественной жизни, как социальные нормы воздействуют на определенные социальные группировки.

Кроме указанных, следует назвать также другие работы Кистяков-ского: "Социальные науки и право" (М.,1914); "Страницы прошлого. К истории русского конституционного движения" (М., 1912); "Категория необходимости и справедливости при исследовании социальных явле­ний" (Жизнь. 1900. Т. 5-6).

Наиболее влиятельным представителем этого направления был Лев Иосифович Петражицкий (13 апреля 1867 г. - 15 мая 1931 г.), круп­нейший юрист и социолог права.

Он окончил юридический факультет Киевского университета, за­тем учился в Берлине, с 1898 г. по 1918 г. заведовал кафедрой энцикло­педии и философии права Петербургского университета, был депута­том Первой Государственной Думы. В 1918 г. он эмигрировал в Поль­шу и стал заведовать кафедрой социологии права Варшавского универ­ситета.

Первая его научная работа была издана в Берлине в 1892 г. С 1897 г. Петражицкий стал читать курс в Петербургском университете, где за подписание Выборгского воззвания был приговорен к трем месяцам тюремного заключения.

Он - один из главных создателей психологической школы права, согласно которой право - это не столько явление внешнего мира, сколько психического мира людей. В анализе психологии он уделяет важную роль изучению импульсов, эмоций, отличающихся двусторон­ней, активно-пассивной природой. Эмоции лежат в основе этических переживаний, а им в сознании индивида соответствуют мистически не­преложные нормы и императивы. Нравственные эмоции, связанные с представлением не только о нашей обязанности, но и о закреплении ее ^за другой стороной, относятся к области права. Если же нормы связы­вают только индивида в одностороннем порядке, тогда это - явления нравственности.

Этот комплекс явлений Петражицкий называет "интуитивным правом". В противоположность ему "позитивное право" — это нор­мы, господствующие в данном обществе в настоящее время, а та их ^асть, которая признается государством, является "официальным правом".

405

Он отклонял традиционное деление права на частное и публичное, исходя из сложного характера современной общественной жизни, кото­рая совмещает децентрализационные и социалистические характери­стики, влияющие, в свою очередь, на мотивацию человека. Он различа­ет социально-служебное право, или право централизации, связанное с представлениями общественного служения, и право децентрализации, свободное от идеи социального служения.

Главными его работами являются: "Очерки философии права" (1900); "О мотивах человеческих поступков" (1904); "Основы эмоцио­нальной психологии" (1906); "Теория права и государства в связи с тео­рией нравственности" (1907); "Университет и наука" (1907). Часть его работ впервые была издана в Германии на немецком языке: "Die Lehre vom Einkommen" (1893); "Die Fruchtverteilung beim Wechseln der Nutzungsberechtigen" (1892).

Его учение существенно повлияло на последующее развитие запад­ной социально-правовой мысли.

В рамках психологического направления Петражицкий четко раз­личал официальное, или позитивное, право как действующую систему общественных норм и подлинное право как свойство и продукт психо­логии личности. Его труды положили начало психологической школы права.

В дальнейшем судьба разбросала этих ученых по разным странам. Кистяковский остался в 1918 г. на территории Украины гетмана Скоро-падского, затем уехал за рубеж. Петражицкий, связанный с Варшав­ским университетом, поляк по национальности, переезжает в Польшу, и там в 1930 г. кончает жизнь самоубийством.

Несколько в стороне от названных крупных фигур юридической социологии стоит, пожалуй, еще более крупная в общественно-полити­ческом плане фигура Бориса Николаевича Чичерина (1828-1904), тео­ретика государства и права, социолога и историка, публициста и обще­ственного деятеля.

Его научная деятельность ведет начало от защищенной им маги­стерской диссертации "Областные учреждения в России в XVIII веке". Эта работа сразу же определила область основных интересов будущего лидера-теоретика либерально-западнического крыла в российском об­щественном движении: социальные основы политического и админист­ративного управления российским обществом.

Центральная идея всех социальной концепции Чичерина - приори­тет государства, центральной администрации по отношению к общест­ву, общественным ассоциациям и союзам в ходе развития России. Глав­ной целью необходимых России государственных реформ он считал придание окостеневшим структурам власти гибкости и мобильности.

Чтобы общество двигалось вперед, утверждал он, нужен не только двигатель, но и стабилизатор, удерживающий общественное движение в заданном направлении. Развитие - это процесс накопления положитель­ных результатов социального движения: расширения областей как инди­видуальной, внутренней свободы, так и внешней, соответствующей уров­ню развития экономики, господствующему политическому режиму.

406

"Для общества, члены которого внутренне несвободны, - пишет он, - было бы губительным устранять внешние ограничители их дея­тельности, ослаблять централизованную власть, что неизбежно приве­дет к усилению разгула страстей и к беспорядкам. Общество нельзя сделать свободным более, чем свободен каждый из его членов" [Чиче­рин Б.Н. Несколько современных вопросов. М., 1862. С. 190].

Согласно Чичерину, революции являются примером движения ради движения, когда общество освобождается от прежних форм жизни, но не создает необходимых условий для развития новых органических ее начал.

Главное в его рекомендациях - стремление к упрочению государст­венной власти, которая лишь одна могла в условиях российской дейст­вительности внести стабильность в сферу общественных отношений. "Всякое управление, в каких бы ни было формах, действует во имя вла­сти и закона, а потому самоуправление невозможно там, где общество не носит этих начал в собственном сознании и не стоит за них как за ос­новы своего гражданского бытия. Разлад же между правительством и общественным мнением всегда составляет преграду народному разви­тию" [Там же. С.7].

Для сохранения стабильности необходим постоянно поддерживае­мый баланс между силой государства и активностью общественных со­юзов, следовательно, по Чичерину, главной тенденцией здесь должно стать стремление к сближению либерального общества и правительст­ва. Высоко оценивая социальные функции института самоуправления, он в то же время определяет условия, при которых полномочия самоуп­равления могут быть ограничены. Вмешательство центра необходимо в случае либо неблагополучного течения дел в местной администрации, либо экстраординарных ситуаций (стихийные бедствия, неурожай и т.п.), справиться с которыми местное население и его органы власти не в состоянии.

Особенность социально-экономического развития России во вто­рой половине XIX века состояла в том, что в противоположность запад­ным странам, переложившим в значительной степени работу по орга­низации промышленности и крупного производства вообще на плечи своих граждан, государство в России широко развивало свою хозяйст­венную деятельность в области промышленности, строительства же­лезных дорог, телеграфа, организации кредитных учреждений. Оно владело огромным земельным фондом, 60% всех лесов, а через Госу­дарственный банк вело обширные эмиссионные, кредитные и финансо­вые операции, как в России, так и за ее пределами, осуществляя конт­роль и регулирование всей промышленной и финансово-кредитной де­ятельностью в стране.

Все это не только укрепляло и расширяло роль и значение россий­ского государства в политической жизни, но и создавало предпосылки Для дальнейшей концентрации производства и капитала.

Считаясь с этим как с данностью, Чичерин полагал, что станов­ление буржуазных отношений идет несравненно быстрее и безболез­неннее в недрах сильного государства, нежели в условиях обществен-

407

н ои смуты и шатании, при демократических сословиях, которые со­храняют сословное неравенство и обостряют тем самым социальные противоречия.

Значительные надежды он возлагал на земство, видя в нем инстру­мент, структуру формирования независимого общественного мнения, где возможность подавления инициативы сводилась к минимуму. Он ра­товал за настоятельную необходимость вовлечения в политическую жизнь новых слоев - обуржуазившихся крестьян, представителей го­родской интеллигенции, обладающих солидным капиталом купцов и банкиров, фабрикантов и промышленников, тех, кто в силу своего по­ложения мог активно повлиять на политическую обстановку, прово­дить в жизнь свои экономические и политические интересы, приходя на смену дворянству.

Русский ум, - считал он, - содержит дух разгульной свободы, не зна­ющий границ и не признающий ничего, кроме своей воли. Такое поло­жение не способствует упрочению государственных начал, несет деста­билизирующие тенденции. Роль "противовеса" должно в этих условиях играть сильное государство, влияние которого на жизнь гражданского общества в России значительно сильнее, чем в странах Запада. Такова неизбежная плата за сохранение порядка и стабильности в государстве. [Чичерин Б.Н. Опыты по истории русского права. М., 1858. С. 11].

Еще одна типично российская особенность - наши бескрайние про­сторы. Кроме достоинства, у этого обстоятельства есть и недостаток -ими сложно управлять. Следствием этого является бюрократизация го­сударственного аппарата и рост личной власти чиновников. Противове­сом этим тенденциям Чичерин считал развитие теории и практики ли­берализма в России. Он выделял при этом разные типы либерализма и далеко не все из них приемлемы для России.

Есть уличный либерализм, трактующий свободу как полную все­дозволенность. Чичерин был его непримиримым противником.

Существует оппозиционный либерализм, понимающий свободу как отмену или разрушение всяческих законов и границ; он ориентирован против централизации, регламентации, бюрократии и самого государ­ства. Этот тип либерализма был также неприемлем для него.

Наконец, существует консервативный, или охранительный, либера­лизм. Ему присуща трезвость в оценке окружающего, он выступает за самостоятельную деятельность общества. Его девиз: "Либеральные ме­ры и сильная государственная власть". Он стремится сохранить госу­дарственное единство, обеспечить независимость страны от внешней угрозы, противостоит разрушительным внутренним тенденциям, вы­ступает за сильную государственную власть.

Именно такой тип либерализма развивал и поддерживал Чиче­рин. Он считал, что политические последствия местничества в усло­виях России намного более опасны, чем гипертрофированная цент­рализация. "Чем меньше единства в обществе, тем больше его долж­но быть в государстве, то есть тем независимее и сосредоточеннее должна быть власть... Ослабление государственной власти в России приведет к потере государственной самостоятельности, хаосу и бро-

408

жению в обществе" [Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. Ч. 2. Социология. - М., 1896. С. 36].

Эпоха подлинного либерализма начинается с периода, когда госу­дарство добровольно убеждается в необходимости содействия прогрес­сивным общественным силам, так как от этого сотрудничества в даль­нейшем зависит благополучие государства и, соответственно, благосо­стояние его членов. Осознание государством и гражданским обществом границ своей деятельности, умение самостоятельно ограничивать себя в установленных рамках - признак зрелости общественного развития.