4. Ментальность и формы ее проявления

Слово «ментальный» (образовано от лат. mens (mentis) ум, мышление; образ мыслей, душевный склад) означает ‘относящийся к мышлению, умственным способностям человека’.

Ментальность (или менталитет) – образ, способ мышления, мировосприятия личности или социальной группы [Крысин, 2003 с. 428]. Достаточно трудно определить, что входит в это понятие. Собственно, все различия между культурами, выражающиеся в языке или не находящие такого выражения, являются по сути проявлениями специфичного способа отражения мира, взаимодействия с миром, его познания. Можно сказать, что ментальность проявляется при соприкосновении представителя одного социума с представителем другого. Элементы устойчивые, регулярно реализуемые (в ритуалах, поведении, жестах, мимике, языке, образе мыслей) представителями данной лингвокультурной общности в системе речевого взаимодействия, можно определить как ментальные стереотипы. Мы подчеркиваем, что эти элементы проявляются именно в коммуникации: «Любой культурный стереотип и любой единичный акт социального поведения эксплицитно или имплицитно включают коммуникацию в качестве составной части» [Сепир, 1993, с. 210]. Эти элементы воспроизводимы (а не создаваемы) в данной этнической общности, они определяют общение на данном языке как общение представителей именно этой, а не иной культуры.

Г. Г. Почепцов, используя понятие «языковая ментальность», указывает, что последнюю формируют: 1) особенности данного индивида как представителя некоторой социокультурной группы (образовательный уровень, профессия, возраст, пол и т. п.); 2) особенности, которые определяются его социокультурной средой (особенности страны как социокультурной среды – ее культурные традиции, история, политическое устройство и т.п.) [Почепцов, 1998, с 119-120].

К проявлениям ментальности Ю. Е. Прохоров относит:

а) элементы концептуальных переменных (например, в британской ментальности А. Д. Сахаров характеризовался как «отец водородной бомбы», «правозащитник», в русской – как академик, «народный депутат»; специфика американской стоимости и русской – первая никогда не будет «круглой» ($49, 99), вторая почти всегда будет на 0 или 5) [Почепцов, 1998с.121];

б) элементы синонимической аттракции – темы, занимающие видное место в интересах и деятельности того или иного коллектива, привлекают и большее число синонимов; ср. например, резкое возрастание синонимов слова «деньги» в русском языке в период перехода к рыночным отношениям: капуста, деревянные, зеленые, бабки, кусок, баксы, грины;

в) элементы народных таксономий, сложившихся в данной этнической общности классификаций предметов и явлений окружающего мира: например, русское правило измерения зерновых в пудах, а диаметра труб – в дюймах;

г) элементы реализации принципа кооперации – правила учета данной этнической общностью объёма коммуникативного вклада в зависимости от совместно принятой цели [Грайс, 1985, с. 217–237].

Учёные подчеркивают, что говорящие должны учитывать тот факт, что «слушатели могут быть оскорблены, если им сообщают чрезмерно большое количество языковой информации» [Лабов, 1976, с. 22].

Например: в книге Р. Д. Льюиса «Деловые культуры в международном бизнесе. От столкновения к взаимопониманию», отмечается, что японцы никогда не скажут открыто, что не хотят заключать сделку с иностранным партнером, они действуют по-другому, просто становится невозможным связаться с их контактным представителем: он всегда болен, в отпуске, заграничной командировке, у него семейные неприятности и т. п. [Цит. по: Введенская, Павлова, 2001, с. 158].

д) элементы реализации принципа вежливости – правила данной этнической общности в оценке и сведении к минимуму выражения невежливых мнений и суждений.

Приведем пример, также взятый из книги Р. Д. Льюиса. Итальянцы проявляют большую гибкость в предпринимательской деятельности, и порой складывается впечатление, что они ведут себя «нечестно». Они часто изменяют правила, нарушают или «обходят» закон, вольно толкуют отдельные соглашения, нормы и постановления. Но при этом они не считают, что их действия в чем-то бесчестны, аморальны или незаконны. …На деловых встречах итальянцы не придерживаются строго повестки дня. Они начинают обсуждать вопросы, которые должны рассматриваться позже, возвращаются вновь к уже решенным проблемам. Разговаривают они громко, возбужденно, подолгу и одновременно. Они не переносят, когда молчат больше пяти секунд.

Итальянцы могут вспылить при обсуждении какого-либо пункта, поссориться друг с другом за столом переговоров, но через несколько минут это уже опять сплоченная команда.

…Знаменитая японская вежливость принимает самые различные формы. Японцы стараются не обидеть собеседника выражением открытого несогласия или отказом, поэтому они произносят «да», даже подразумевая отрицательный ответ. Никогда не говорят «нет». Прямое высказывание в Японии считается неуместным [Цит. по Введенская, Павлова, 2001, с. 167–168]. В.Овчинников в книге «Ветка сакуры» так описывает своеобразие японского этикета: «В разговорах люди всячески избегают слов «нет», «не могу», «не знаю», словно это какие-то ругательства, нечто такое, что никак нельзя высказать прямо, а только иносказательно, обиняками.

Даже отказываясь от второй чашки чая, гость вместо «нет, спасибо» употребляет выражение, дословно обозначающее «мне уже и так прекрасно»…

Если токийский знакомый говорит: «Прежде чем ответить на ваше предложение, я должен посоветоваться с женой», то не нужно думать, что перед вами поборник женского равноправия. Это лишь один из способов не произнести слова «нет».

5. Национальные социокультурные

стереотипы общения

В отношении ментальных стереотипов целесообразно использовать, на наш взгляд, термин «этнический». «Этническим стереотипам, – подчеркивает Н. В. Уфимцева, – обучить невозможно, т. к. они относятся к фактам поведения и сознания (индивидуального и общественного): для того, чтобы стать членом того или иного этноса, необходимо не только присвоить знание этого этноса, т. е. систему значений, но и присвоить этнические стереотипы, т. е настроиться на ритм данного этнического поля» [Уфимцева, 1994, с. 97–98], что и происходит в процессе социализации личности. Так, например, стереотипы речевого этикета проявляются по-разному даже в самых простых ситуациях:

«Мицуко: – Габор, как ваши дела? – Габор: – Спасибо, хорошо. А ваши? – Мицуко: – Ничего». – Такой диалог, представленный в одном из учебников практически на любом уровне владения языком вызывает у японских русистов (Мицуко – Япония) отрицательную оценку, т. к. японец не может даже «по-русски» употребить эту, хорошо ему известную русскую этикетную реплику, аналогичная реакция на этот диалог бывает и у представителей других культур.

Например, во Франции считается грубым дать разговору угаснуть. В Англии – спешить поддерживать его. Если вы не откроете рта на протяжении трех лет, про вас подумают: «Этот француз производит приятное впечатление» [В. Овчинников. Сакура и дуб. Впечатления и размышления о японцах и англичанах]. Ср. русское отношение к этим фактам: заносчивый – молчаливый (Русский ассоциативный словарь- 1) [Прохоров, 1996, с. 165].

Существуют стереотипные восприятия представителей определенных этносов. Показательным может быть использование, например, стереотипа англичанина, который оценивается как слишком выраженная, а потому избыточная реализация стереотипа:

В туннеле было довольно много народу, но, тем не менее, уже через минуту он заметил, что его преследует по крайней мере один человек, в бежевом плаще и клетчатой шляпе, над чем Трегубов мысленно посмеялся: эта клетчатая шляпа должна была выглядеть очень английской и могла бросаться в глаза. Субъект, который был, вероятнее всего, американцем, настолько выглядел с ног до головы англичанином, что именно этим бросался в глаза (Ж. Гарартс. Сигма).

Ю. Е. Прохоров отмечает, что стереотипы сходны с традициями, мифами, ритуалами, укорененными общественным сознанием обычаями и нравами. Тем не менее, стереотип отличается по своей психологической основе. По мнению исследователя, «традиции и обычаи характеризует их объективированная значимость, открытость для других, стереотипы же остаются на уровне скрытых субъективных умонастроений, которые индивид и общество чаще всего от «чужих» намеренно скрывают». Например, существует стереотип «командировки в провинцию», когда командированные берут с собой продукты (например, копчёную колбасу) («может не быть продуктов в магазине и условий хранения продуктов в не очень комфортабельной гостинице»). И стереотип самой провинции:

«Люда Величко родилась и выросла в провинции, в одном из среднерусских неперспективных городков. Одна фабрика, лесопильный завод, вязальная мастерская, комбинат бытового обслуживания. В так называемом центре – несколько каменных зданий. Полуразрушенная церковь со срезанным куполом, превращенная, как водится, в склад; вокруг неё кладбище с железными крестами и бумажными розами. Ленивая, медленная река с мутной черной водой, отравленной фабричными стоками…

Люда нигде не бывала, кроме своего городка, а остальной мир представляла себе по книгам и кинофильмам. Из всего этого составился у нее в воображении образ какой-то другой, нездешней, яркой жизни. Были там ограды, перевитые плющом и розами, беседки, павильоны, лестницы, мягкими уступами спускающиеся к реке… смеющиеся, белозубые, ярко одетые люди» (И. Грекова, «Кафедра»).

Выше мы отметили, что в организации общения именно социокультурные стереотипы играют ту же роль регламентирующих элементов, соблюдение или нарушение которых меняет социальные, этические, установочные, языковые и другие параметры общения (например, обращение к вышестоящему по должности просто по имени, а не по имени и отчеству). В этом смысле стереотип соотносим с понятием нормы (ср. положение Н. Д. Арутюновой о том, что поле нормативности граничит с концептами обыденности, предсказуемости, привычности [Арутюнова, 1988, с. 299].

Норма как социальное явление отражает узуально закрепленные принципы отбора языковых форм из ряда вариативных. Отбор осуществляется в соответствии с принятыми в данном социуме правилами употребления языковых единиц в социально детерминированных коммуникативно-прагматических ситуациях общения. Примером стереотипов могут быть подборки языковых единиц, отражающих штампы сознания определенного времени, определенной культуры или её страты: от знаменитого комплекта Эллочки-«людоедки», которая обходилась всего тридцатью словами:

1. Хамите.

2. Хо-хо (выражает в зависимости от обстоятельств: иронию, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность).

3. Знаменито.

4. Мрачный. (По отношению ко всем. Например: «мрачный Петя пришел», «мрачная погода», «мрачный случай», «мрачный кот» и т. д.).

5. Мрак.

6. Жуть (Жуткий. Например, при встрече с доброй знакомой: «жуткая встреча).

7. Парниша (По отношению ко всем знакомым мужчинам, независимо от возраста и общественного положения).

8. Не учите меня жить и др.

до «золотого минимума начинающего гения» сегодняшнего дня, которым может довольствоваться в общении «молодой талантливый писатель» из повести Ю. Полякова «Козленок в молоке»:

«вестимо, обоюдно, ментально, амбивалентно, трансцендентально, г…; скорее да, чем нет, скорее нет, чем да; вы меня об этом спрашиваете? Отнюдь; гении – волы; не варите козленка в молоке его матери» (Ю. Поляков. Козленок в молоке).