Раздел 10. Экономическая методология

30. К МЕТОДОЛОГИИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

Даже самая лучшая теория не может дать больше, чем имеет.

Перифраз французской пословицы

Отдельные вопросы научной методологии вообще и экономической — в частности были рассмотрены в предыдущих работах [17, 18]. Здесь же оста­новимся на специальных методологических вопросах, непосредственно свя­занных с предшествующим изложением.

Принципы в экономической науке

Принцип — это образ мышления и одновременно способ действования, не связанный ни с личной, ни с общественной выгодой. В насквозь идеологи­зированной советской литературе большинство принципов "западных" эко­номистов подавалось с явно выраженным негативным оттенком, что, по сути, избавляло советских экономистов от содержательной (в том числе критичес­кой) оценки. Не избавлены от априорной оценочности и современные эконо­мические школы. (Не принадлежность к тому или иному учебному заведе­нию, но аксиологический принцип — основа деления на научные школы).

Принцип правдоподобия. Объяснение явлений не может служить целью исследовательской науки. Объяснение легко поддержать, но против него трудно что-либо возразить, поскольку можно придумать сколько угодно объясни­тельных теорий на одну и ту же тему. Ведь, что обычно вкладывают в поня­тие "объяснить"? Объяснить — означает построить логическую модель ре­альности исходя из правдоподобия. Такой способ постижения реальности основан на убеждении, что окружающий нас мир чем-то обязан человеку, раз без сопротивления раскрывает перед ним все тайны бытия. Напротив, научная модель мира неправдоподобна, по определению, поскольку раскры­вает не проявляющую себя, не существующую в чистом виде природу вещей (в общем виде на эти различия указывал еще Аристотель в "Топике").

Принцип продуктивности. Если объяснительная модель мира взаимно однозначна с ее денотатом, то научная модель заведомо не является образом реальности, зато содержит правила, с помощью которых исследователь мо­жет сопоставить ее с объектом исследования. Теория, которая не заботится о "наведении мостов" между идеей и реальностью, создает лишь иллюзию по­нимания происходящего. Понять — означает не что иное, как построить релевантную модель, мысленный образ объекта познания. Итак, наука не способна ничего объяснить и не страдает от этого. Ее задача — построить не объяснительную модель, но... продуктивную. Суть различий заключена в методологическом подходе. Так, Г. Галилей мог бы, ненароком, и ошибиться в трактовке знаменитых опытов с падением физических тел, но Аристотель, даже случайно, не мог дать правильную трактовку физическим явлениям,

354

ибо его подход изначально был умозрительным; Ф. Кенэ мог бы и не рас­крыть принципа отраслевого баланса, но Г.Г. Госсен даже случайно не мог бы оказаться убедительным в умозрительной концепции ценообразования и т.д.

Принцип ограниченности. Если та или иная концепция в процессе раз­вития не сводится, в конце концов, к своему отрицанию, значит, она изна­чально постулирует основание, т.е. ошибочна.

Принцип множественности. Как нельзя альтернативные научные на­правления априори считать равнонаучными, равноценными, равнозначимы­ми, так и многообразие подходов — само по себе не повод для критики. Является ли сосуществование альтернативных космогонических теорий до­водом против существования самого мира или доводом против научности всех альтернативных теорий, или против всех, кроме одной? Правильно ли отрицать существование богов (и антибогов) лишь на том основании, что сосуществует множество альтернативных религиозных направлений? Спо­собно ли сосуществование множества альтернативных систем измерения времени (разнообразие часовых устройств) служить аргументом против су­ществования времени как такового? Все эти вопросы чисто риторические: одни и те же задачи одинаково успешно решаются с использованием альтер­нативных математических теорий; альтернативными, но одинаково релеван­тными являются некоторые физические теории и т.п. Так же обстоит дело и в экономической сфере: хозяйственные отношения не объяснить в пол­ной мере теорией рациональных ожиданий (Р. Лукас) или близорукости домохозяйств (Ф. Флавин, 1981), аксиоматической теорией выбора потре­бителя (Е. Слуцкий) или теорией всеобщего равновесия (Л. М.Э. Вальрас), теорией жизненного цикла потребления или теорией домашнего хозяйства (Г. Беккер), количественной теорией денег (Д. Монтескье) или номиналисти­ческой теорией денег (Г. Кнапп), теорией цикла деловой активности или те­орией жизненного цикла (Ф. Модильяни), теорией предельной полезности (К. Менгер) или теорией производительности (Ж-Б. Сей), трудовой теорией стоимости (А. Смит) или теорией максимизации полезности (Р. Стоун), тео­рией фракталов (Е. Федер) или теорией универсальности (М. Фейгенбаум), эволюционной теорией экономических изменений (Р. Нельсон) или теорией экономического империализма, теорией несовершенной конкуренции (Э. Чемберлин) или теорией классовой борьбы (К.Маркс), моделью научных революций (Т. Кун) или моделью циклического развития науки (Ш. Жид), монетарной (М. Фридмен) или фискальной (Дж.М. Кейнс) концепциями уп­равления, законом рынка (Дж.С. Милль) или законом убывающих потребно­стей (Г.Г. Госсен) и пр., ... но из множественности объяснительных теорий не следует, что экономическая наука невозможна в принципе.

Принцип субъективизма. Представители большинства экономических школ (австрийской, гарвардской, кембриджской, лозанской, чикагской, фрай- буржской...) всегда утверждали и продолжают настаивать на своей принад­лежности к "субъективистскому" направлению. (Здесь важна не этимология термина, но общие принципы).

355