Министерство образования и науки РФ

ГОУ ВПО

«Саратовский государственный университет имени Н. Г. Чернышевского»

Кафедра истории России

Курсовая работа теория официальной народности: поиск государственной идеологии

студентки

курса 121 группы

Института истории и Международных отношений

специальности «Социально-культурный сервис и туризм»

Замчаловой Анастасии Ивановны

доцент Тотфалушин В.П.

САРАТОВ

Содержание

Введение

Глава I. Идеология как форма общественного сознания

Глава II. Истоки теории официальной народности

§ 1. Политическая концепция Н.М. Карамзина

§ 2. Политические взгляды карамзинистов - членов общества «Арзамас»

Глава III. Составные части теории официальной народности

§ 1. Православие

§ 2. Самодержавие

§ 3. Народность

Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение

Буржуазная модернизация России, продиктованная необходимостью противостоять растущей экспансии капитализма Запада, привела к тому, что общественно-политическая мысль правящей элиты, эклектичная и наполненная элементами заимствования, постепенно превратилась, по сути дела, в механический набор смешанных между собой как европейских просветительских, так и феодально-аристократических идей.

Такое положение дел образно обозначил Н.К. Михайловский, сравнив Россию с кухаркой, примеривающей старые шляпки своей госпожи (Европы). Справедливости ради нужно сказать, что, пережив «болезнь роста», к XIX в. русская мысль стала более самостоятельной. Переплавив достижения европейского гуманистического знания, она в лице своих лучших представителей уже ориентируется, прежде всего, на самостоятельные основы. Именно тогда возрождается идея «народности», ставшая чуть позже элементом знаменитой уваровской «формулы»: «православие, самодержавие, народность».

Феномен Российской империи первой половины XIX века - оживление общественной мысли. Либеральные движения и активизация консервативного лагеря, создание многочисленных кружков и салонов, хитросплетение судеб… никогда еще Россия не видела столь пестрой гаммы мнений общественных мыслителей. Дух скорого решения крестьянского вопроса - главной проблемы в масштабах всей империи - уже давно витал над государством и овладевал умами всех без исключения прогрессивных деятелей-философов и политиков. Только одни пытались приблизить этот момент, а другие, используя всевозможные средства, отсрочить на сколько это возможно, дабы не потерять своего положения. Почти тридцатилетнее царствование Николая I - эпоха реакции и попыток правительства укрепить свои позиции за счет идеологического давления и научного обоснования легитимности и безальтернативности власти монарха. И идеологическим подспорьем императора служила, безусловно, разработанная в те годы теория официальной народности.

Однако прежде чем приступить к изучению круга проблем, связанных с доктриной «Православие - самодержавие - народность», определимся с ключевым для изучения этой темы понятием - «идеология».

Впервые этот термин ввел в научный оборот сотрудник Национального института Франции Антуан Дестют де Траси в своем труде по осмыслению возможных путей развития Франции «Элементы идеологии» (1801). В данный период идеология выступает своеобразным философским течением, понимаемым как учение об общих закономерностях происхождения идей из содержания чувственного опыта. Траси видел в идеологии систему знаний первооснов морали, права и политики. Однако его благое намерение - создание науки, предметом которой были бы не просто идеи, а идеи истинные, на основе которых можно было бы построить разумное общественное устройство - было подрублено на корню, а идеология дискредитирована и названа лженаукой, в особенности для политиков и политологов. И не последняя роль в этом принадлежит Наполеону, который, взобравшись на вершину власти, отказался от либеральных лозунгов в силу их противоречия насущным проблемам подвластной ему империи. С легкой руки этого великого полководца, термины «идеология», «идеолог» и ныне на Западе пользуются непопулярностью и уничижительным отношением.

Вторым рождением идеологии можно считать творчество К. Маркса и Ф. Энгельса. Основатели марксизма внесли значительный вклад в осмысление проблемы идеологии, умело использовали это понятие в качестве разоблачения притязаний буржуазии на власть. Отношения между классами преподносятся буржуазными идеологами как олицетворение всеобщего равенства и свободы, как гарантии прав человека. А на деле - это оправдание эксплуатации. Поэтому буржуазная идеология есть ложное, иллюзорное сознание. Показательна, на мой взгляд, здесь мысль И. В. Гете: «дьявол кроется в деталях». Показательна в том плане, что как нельзя полно отражает сущность идеологии как инструмента манипуляции общественным сознанием, когда буквально каждое слово, каждая малейшая деталь доктрины имеет громадный вес. Что она ненаучна по своей природе. Что она субъективна.

Отметим, что властные структуры некоторых государств того периода довольно в короткие сроки уяснили для себя полезность концепции «идеологии» А. Д. де Траси и стали активно участвовать в формировании образов прошлого, настоящего и будущего у широких масс своих подданных, естественно, в свою пользу. Одним из ярчайших примеров, способных проиллюстрировать данное предположение, является возникновение и формирование в первой трети XIX столетия в России консервативной идеологии.

Актуальность и интерес к заявленной теме обуславливается тем, что русский политический консерватизм XIX - начала XX в. остается в настоящее время одним из наименее изученных историками-специалистами явлений. Нет обобщающих и систематизирующих трудов, освещающих данную проблему в комплексе. Не будет преувеличением сказать, что современная литература дает гораздо более полное и систематическое представление об отечественном либерализме или радикализме дореволюционного периода, нежели о консервативной политике. И это довольно неудивительно. Идеология и политическая практика либерально-эгалитарных преобразований прошлого столетия психологически гораздо более ближе нашей эпохе и легче поддается исследованию, чем полностью отошедшие в прошлое политика и соответствующие ей формы социального поведения, обусловленные традиционными ценностями.

Источники, позволяющие нам отодвинуть штору прошлого и заглянуть под завесу веков, довольно богаты по содержащимся в них фактам. Прежде всего, это труды великого русского историка и философа конца XVIII - начала XIX в. Н. М. Карамзина, такие как «История государства Российского», «Письма русского путешественника», «Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях». Затем (по времени появления, но не по значимости), это вышедшие из-под пера министра Народного просвещения, идеолога «теории официальной народности» С. С. Уварова государственные документы: написанное им в 1832 г. Письмо Николаю I, в котором и была впервые упомянута триединая формула; его доклад 1843 г. под названием «Десятилетие Министерства народного просвещения. 1833 - 1843».

Кроме того, не лишним было бы уделить внимание и зарубежным записям современников. Так, маркиз Адольф де Кюстин в своем произведении «Россия в 1839 г.» отразил свои впечатления от поездки в Россию беспристрастно, со стороны. В итоге Кюстин был запрещен в империи к переводу на русский язык. По моему мнению, его книгу нельзя использовать как серьезный и полноценный источник при изучении данной темы, поскольку «наш быт удивляет иностранцев и иногда вызывает их осуждение; но он отвечает нашим нравам и свидетельствует о неиспорченности народа».

Несмотря на изобилие источников, исследование феномена российского консерватизма представляется делом крайне нелегким. В основном все имеющиеся монографии и коллективные труды однотипны в своей скованности либо рамками, либо стереотипами. Даже первые попытки написания подобных работ датируются 1870-ми годами и связаны с именем либерала, саратовца, А. Н. Пыпина. Действие системы Пыпин видел в стремлении к централизации и бюрократизации управления, в распространении административной опеки на все области общественной и церковной жизни, в тенденции к ограничению инициативы и общественной самодеятельности, в усилении административно-полицейских мер по поддержанию церковной дисциплины, в укреплении сословных начал в образовании, ужесточении цензуры, ограничении свободы научной критики - словом, во всем, против чего протестовало общественное мнение под впечатлением исхода Крымской войны.

В советской литературе, главным образом довоенной и сталинского периода, роль важнейших идеологов консервативной идеологии - Карамзина и Уварова - как политиков, принижается или вовсе сводится на нет. И Уваров - «карьерист-чиновник», «мракобес по убеждению и ханжа по натуре», а Карамзин - философ и писатель, недостойный считаться политическим идеологом в силу отсутствия стройных рекомендательных наказов и теоретизации своих идей. Пожалуй, единственным ученым, по-настоящему серьезно занимавшимся в то время Карамзиным и Уваровым, являлся М. Ю. Лотман. В одном из своих главных трудов «Сотворение Карамзина» Лотман использует метод воссоздания личности писателя, показывая, как «Карамзин творит Карамзина».

Вышедшая в 1989 году статья Н. И. Казакова «Об одной идеологической формуле николаевской эпохи» представляла собой, по сути, первую работу, посвященную непосредственно уваровской триаде. Но она, к сожалению, сводится лишь к доказательству авторской мысли о том, что выдвинутая Уваровым теория не могла претендовать на роль общегосударственной идеологии.

В работах последнего времени, впечатляюще расширивших источниковую базу по изучению политики самодержавия, а также идейных взглядов и деятельности С. С. Уварова, знаменитый министр предстает как европейски известный ученый, дальновидный политик, выдающийся государственный деятель и организатор науки, а смысл его формулы, лозунга, как именовал ее он сам, весьма существенно не совпадает с тем, что привыкли называть «теорией официальной народности».

Так, следуя за Казаковым, московский историк М. М. Шевченко в ряде своих статей пишет о том, что термин «теория официальной народности» не столько объясняет консервативные тенденции в российской истории XIX - начала XX в., сколько запутывает или блокирует их серьезное изучение, потому от него целесообразно отказаться.

Для зарубежной историографии характерно понятие «национального / имперского мифа» Российской империи. В частности, Ричард Вортман в своей статье «”Официальная народность” и национальный миф российской монархии XIX века» яро критикует реакционные настроения Николая I и Александра III, а также достаточно «сырые» попытки укрыть их под маской европеизации. «Николаевские демонстрации национального духа были нацелены на то, чтобы сохранить (а отнюдь не сократить) дистанцию между правящей дворянской элитой и народом и представить покорность особым духовным свойством нации», - изобличает Вортман истинные мотивы введения официальной идеологии.

Цель моей работы - наиболее беспристрастно и точно охарактеризовать российский консерватизм первой трети XIX века, а задачи:

. Дать краткий обзор возникновения, развития и основного содержания понятия «идеология»;

. В сжатой форме отразить истоки теории «официальной народности»;

. Провести смысловой анализ составных частей теории «официальной народности».