3. Воспитательное значение тряпичной куклы

В быту русской деревни ещё в первые десятилетия ХХ века тряпичная кукла была наиболее распространённой игрушкой. В некоторых домах кукол доходило до сотни! Играли в куклы все дети, пока не имели иных различий в костюме, до 7 – 8 лет. И, лишь только мальчик облачался в порты, а девочка – в юбку – их роли и игры строго разделялись. С этого времени и до самого замужества игровые интересы девочки сужались вокруг куклы и всё теснее переплетались с народным творчеством. Тряпичные куклы были простейшим изображением женской фигуры: свёртывали в «скалку» кусок ткани, белой тряпицей обтягивали лицо, перевязывали льняной ниткой, «груди» из ровных тряпичных шариков – и готова простейшая кукла. Обязательно пришивали кукле кудельную или волосяную косу. Наряжали куклу с большим старанием, так как знали, что по кукле люди судят о вкусе и мастерстве рукоделия будущей хозяйки. Самые красивые лоскуты ситца, яркого кумача, китайки берегли на кукольный костюм. И шился он как настоящая одежда. Даже головные уборы кукол этнографически точны. Их также расшивали галуном, украшали шёлковыми лентами, блёстками, цветными бусинами. Костюм, как правило, не снимался, являясь неотъемлемой частью формы куклы. Условность и иносказательность не мешала с этнографической точностью перечислить в кукольном костюме основные детали женской народной одежды со всеми её локальными особенностями. Создавая и украшая кукольный костюм, девочки осваивали первые уроки женского рукодельного мастерства.

Пока дети малы, кукол шили матери, бабушки, старшие сёстры, обучая ребёнка традиционным приёмам изготовления куклы, и с 5 лет простейшую тряпичную куклу могла смастерить любая девочка. Старшие контролировали и оценивали успехи детей в творческом процессе создания тряпичной куклы, так как она рассматривалась как эталон рукоделия. По ней судили о вкусе и мастерстве хозяйки. Поэтому на «посиделку» вместе с прялкой часто брали и повозочку с куклами. В куклы дозволялось играть даже «молодухе», пришедшей в дом жениха. Это было связано с необходимостью раннего трудового обучения. С малого возраста ребёнок сотрудничал со взрослыми, а лет с 7 -8 труд становился основным занятием в его жизни. Общество было чрезвычайно заинтересовано в подготовке девочек к женскому ручному труду. В кукольных играх дети непроизвольно учились кроить, шить, вышивать, прясть, постигали традиционное искусство одевания . Развитие н авыков в этом мастерстве было крайне необходимо, для будущей хозяйки, которой во взрослой жизни приходилось шить и вышивать одежду для всех членов своей семьи.

Полностью содержание куклы проявлялось в игре. Получив игрушку от взрослых, ребёнок имел своего рода задание для совершенно определённой деятельности. Теперь он делал куклы для себя и для других. Это важный момент: кукла становилась не индивидуальной игрушкой, а средством общения, потребность в котором развита в крестьянской среде.

В кукольных играх, как в зеркале, отражалась практическая и духовная жизнь крестьянства, его нравственные устои и эстетические представления. Эти подражательные игры как бы сохраняли социальный опыт. Но кукла помогала не только воспроизвести в игре реальную жизнь и её отношения. Она вела ребёнка дальше – к творческой деятельности. В реальной игровой среде разворачивалось коллективное игровое творчество: строили шалаши из прутьев и соломы, лепили посуду из глины, пряли нитки из крапивы на кукольное приданое. В ход шли плоды, цветы, листья, камешки, черепки… в игре ребёнок ещё теснее сближался с миром природы. Та же тряпичная кукла приобщала ребёнка к обрядовой жизни деревни. Почти все обряды и празднества проигрывались с куклами, чаще всего свадьба. Но, при всём впечатляющем сходстве с «настоящей» свадьбой, это была истинная игра, и детей увлекал сам процесс игры, её ход, а не результат, как это бывает в жизни. Здесь зарождалось и совершенствовалось не только коллективное, но и импровизационное начало, определяющее начало всего народного творчества.

Итак, тряпичная кукла служила средством активной связи ребёнка с жизнью. Но, эта кукла-самоделка исторически конкретна, и ещё в ХХ веке она практически у тратила все свои «потешные» и воспитательные функции.