Тема 15. Познавательные процессы: виды и развитие

му она отнюдь еще не представляет «группировки» в собственном смыс­ле слова, а является всего лишь продуктом последовательных регуляций, которые завершаются тем, что сочленяют отношения, вначале глобальные и не поддающиеся анализу.

Это различие между интуитивными (наглядными) и операциональ­ными методами становится еще менее значительным, если рассматривать включение классов и сериации асимметричных отношений, составляю­щих наиболее элементарные «группировки». Но само собой разумеется, что ставить проблему следует лишь относительно интуитивной сферы — единственно доступной на этом уровне, — а не для сферы формального, связанного только с языком. Для выяснения того, что представляет со­бой включение классов, поместим в коробку десятка два бусинок, отно­сительно которых ребенок признал, что они «все из дерева», и которые, следовательно, образуют единое целое В, Большая часть этих бусинок коричневого цвета. Они образуют часть А. Некоторые же из них белые. Они образуют дополнительную часть А'. Чтобы определить, способен ли ребенок понять операцию А + А' - В, т.е. соединение частей в целое, мож­но поставить перед ним следующий несложный вопрос: каких бусинок, деревянных или коричневых, больше в этой коробке, т.е. А < В? При этом все бусинки остаются видимыми для ребенка.

Ребенок вплоть до 7 лет почти всегда отвечает, что больше коричневых, «потому что белых всего две или три». Тогда мы уточняем: «Коричневые сде­ланы из дерева? — Да. — Если я достану из коробки все деревянные бусинки и положу их сюда (вторая коробка), останутся ли бусинки в первой коробке? — Нет, потому что они все деревянные. — А если я достану коричневые, бу­синки останутся? — Да, белые.* Затем повторяем первоначальный вопрос, и ре­бенок вновь начинает утверждать, что в коробке больше коричневых бусинок, чем деревянных, потому что только две белые бусинки, и т.д.

Механизм этого типа реакций легко объяснить: ребенок легко цен­трирует свое внимание отдельно на всем В или на частях А и А', уже раз изолированных в мысли, но трудность состоит в том, что, центрируя свое внимание на А, он разрушает этим целое В, так что часть А тогда не может сравниваться больше ни с чем, кроме другой части А'. Следо­вательно, здесь вновь имеет место распадение целого из-за недостатка мо­бильности в последовательных центрациях мышления. <...>

Таково интуитивное (наглядное) мышление. Как и допонятийное, символическое мышление, из которого оно непосредственно вырастает, интуитивное мышление продолжает развитие в направлении, намеченном сенсомоторным интеллектом. Подобно тому как сенсомоторный интел­лект ассимилирует объекты в схемах действия, так и интуиция представ­ляет собой прежде всего мысленно осуществленное действие: перелить, привести в соответствие, включить, расположить в ряд и т.д. — все это пока еще схемы действия, в которых представление ассимилирует реаль-

Пиаже Ж. Психология интеллекта

303

ную действительность. Но аккомодация этих схем к объектам несет в себе уже не только чисто практический элемент, в ней вырабатываются подражательные или образные обозначающие, благодаря которым оказы­вается возможной фиксация в мысли самой этой ассимиляции. Интуи­ция, следовательно, выступает и как образное мышление. Оно является более рафинированным, чем в предыдущем периоде, ибо относится уже к конфигурациям целого, а не к простым синкретическим наборам, сим­волизирующим экземпляры-типы; но оно еще использует репрезентатив­ный символизм и поэтому всегда содержит часть ограничений, присущих этому последнему.

Ограничения эти очевидны. Интуиция может дать завершение не­посредственного отношения между схемой интериоризованного действия и восприятием объектов лишь в виде конфигураций, «центрированных» на этом отношении. Такая неспособность выйти за пределы сферы образ­ных конфигураций делает отношения, образуемые интуицией, не разло­жимыми по отношению друг к другу. Обратимость оказывается здесь не­достижимой в силу того, что сохраняется как односторонность действия, воплощенного в простом воображаемом опыте, так и (столь же неизбеж­но) односторонность ассимиляции, центрированной на перцептивной кон­фигурации. Этим определяется, в свою очередь, отсутствие транзитивно­сти (ибо каждая центрацйя деформирует или отменяет другие) и ассоци­ативности (ибо отношения зависят от того пути, который проходит мысль при их выработке). Одним словом, отсутствие транзитивной, обратимой и ассоциативной композиции определяет отсутствие как гарантированной идентичности элементов, так и сохранения целого. Поэтому можно ска­зать, что интуиция остается феноменалистической (ибо имитирует конту­ры реальности, не корректируя их) и эгоцентрической (ибо постоянно центрирована в соответствии с актуальным действием). Следовательно, ей не хватает равновесия между ассимиляцией объектов в схемы мышления и аккомодацией этих схем к реальной действительности.

Но это начальное состояние, которое можно встретить на любом уровне интуитивного мышления, подвергается прогрессивно усиливающе­муся корректирующему воздействию, осуществляемому через систему регуляций, которая предвещает появление операций. Интуиция, которая вначале подчинена непосредственной связи между явлением и точкой зрения субъекта, эволюционирует в сторону децентрации. Каждая дефор­мация, доведенная до крайности, влечет за собой вмешательство отноше­ний, которые в свое время игнорировались. Каждый факт установления связи благоприятствует возможности возврата. Каждое отклонение за­вершается интерференциями, которые обогащают и расширяют точки зрения субъекта. Таким образом, всякая децентрация интуиции выра­жается в регуляции, которой свойственна тенденция к обратимости, тран­зитивной композиции и ассоциативности, иными словами — к сохра-

304