Глава 5. Право и государство

сударственной власти в смысле их соответствия общепризнанным и узаконенным правам и свободам граждан.

В сословно-кастовых обществах государство порой существенно меняло правовое положение различных сословий (например, поэтап­но узаконивалось крепостное право в России, законами и указами учреждались, отменялись отдельные привилегии дворянства, ду­ховенства, мещанства и т. п.), но законы, принятые по этому пово­ду, никак не нарушали "законность", ибо любой закон, данный выс­шей властью, считался и был общеобязательным в соответствии с началами законопослушности. В гражданском обществе закон — это не только правило, установленное верховной властью (хотя бы и всенародно избранной), но и норма, изданная в соответствии с кон­ституционными границами общества и государства, учитывающая права и свободы членов общества, основанного на юридическом равенстве и автономии свободных людей.

Во-вторых, лишь такое определение законности выводит на первый план задачу защиты от чиновничьего вмешательства в жизнь и деятельность членов гражданского общества, проявляю­щих инициативу в добывании средств жизни, свободно определя­ющих свои отношения с другими людьми и их объединениями, жи­вущих в обстановке стабильности и безопасности, создаваемой го­сударством и равным для всех законом.

Эту задачу четко выразил английский философ Джон Локк, который, подводя итоги "Славной революции" (1688—1689), писал: "Свобода людей в условиях существования системы правления заключается в том, чтобы жить в соответствии с постоянным зако­ном, общим для каждого в этом обществе и установленным зако­нодательной властью, созданной в нем; это — свобода следовать моему собственному желанию во всех случаях, когда этого не зап­рещает закон, и не быть зависимым от непостоянной, неопределен­ной, неизвестной самовластной воли другого человека"¹.

В-третьих, только при таком подходе к понятию законности гражданин в случае нарушения его прав ставится на один право­вой уровень с государством и его должностными лицами при рас­смотрении и решении спора о нарушенном праве. "Член граждан­ского общества имеет право искать суда и обязан предстать перед судом и получить только через суд оспариваемое им право, — пи­сал Гегель. — В эпоху феодализма могущественные лица часто не являлись на судебное заседание, вели себя вызывающе по отно­шению к судебным инстанциям и рассматривали вызов в суд мо­гущественного лица как неправое деяние. Это — состояние, проти­воречащее тому, чем должен быть суд. В Новейшее время прави­тель обязан по частным вопросам признавать над собой власть су-

¹ Локк Джон. Сочинения в трех томах. Т. 3. М., 1988. С. 274—275.

148

Сущность права. Проблемы теории и философии права

т

Глава 5. Право и государство

149

да и в свободных государствах он обычно проигрывает свои про­цессы"¹.

В последнее десятилетие о правовом государстве написано очень много; одни авторы ищут его истоки в далеком прошлом, дру­гие полагают, что оно никогда не существовало и вообще не может существовать. Достаточно известна также концепция Кельзена, ко­торый любое государство считал правовым, поскольку оно всегда оформлено правом, а для юриста именно право является предме­том познания.

Заслуживают внимания суждения, что правовое государст­во — это прежде всего философско-правовое понятие, "идеальный тип", программное положение, которое не может быть полностью (тем более — одноразово) осуществлено, но предполагает длитель­ную, широкомасштабную работу². Правовое государство — идея, программа, требующая неустанных, ежедневных систематических усилий для ее осуществления на практике и, добавим, удержания достигнутых результатов. Государство не может стать на 100% пра­вовым по той причине, что ни одно общественное явление не осу­ществляется с арифметической точностью до конца и без приме­сей; в любом государстве есть недобросовестный чиновник, нера­дивый служащий, неясный текст статьи закона.

К тому же государство обещает, но не стремится стать право­вым. Тексты основных законов о правовом государстве значитель­ная часть бюрократии не считает для себя обязательными. До ума и сердца носителей верховной власти не доходят сентенции уче­ных-юристов о праве как "разумной политике власти", о том, что "одна норма заменяет для власти тысячи индивидуальных пове­лений".

Государство должно быть устроено таким образом, чтобы оно стало правовым. Именно в этом суть разделения властей как орга­низации сдержек и противовесов в системе органов государствен­ной власти (законодательной, исполнительной, судебной), создаю­щей гарантии правомерности деятельности каждой из них³.

Устройства различных государств, основанные на принципе разделения властей, относятся к предмету конституционного (го­сударственного) права. Опытом и наукой выработаны разные мо­дели полномочий и соотношения государственных органов, участву-

¹ Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990. С. 258—259.

² См.: Баймаханов М. Верховенство права как системообразующий признак понятия правового государства // Научные труды Адилет [Ал- маты]. 2001. № 1. С. 36 и след.; Матюхин А. Государство в сфере права: институциональный подход. Алматы, 2000. С. 171 и след., 180 и след, и ука­ занную там литературу.

³ См.: Мишин А. А. Принцип разделения властей в конституционном механизме США. М, 1984.

ющих в осуществлении названных властей; главное в разделении властей — создание государственной структуры, соблюдающей и охраняющей правовую систему гражданского общества.

Дискуссии и реформы, направленные на преобразование или уточнение правового статуса главы государства, на совершенство­вание избирательной системы, на расширение компетенции консти­туционного суда или изменение числа субъектов федерации в слож­ном государстве порой значительно влияют на форму государства. Однако сущность правового государства хотя и связана с его фор­мой и даже обусловлена ею (так как разделение властей — важ­ный признак правового государства), но не сводится только к этой форме.

Правовое государство — не только устройство, способ орга­низации государства, но, главное, состояние государственной вла­сти, на всех ее уровнях и во всех ее проявлениях стремящейся (вы­нужденной) поступать по закону, а не по собственному разумению. Мечта о том, чтобы правили "законы, а не персоны", имеет много­вековую давность; в гражданском обществе она обретает социальную обусловленность и ряд политических гарантий.

Но законы бывают разные. "Законы" Платона или "Кодекс природы" Морелли, в проектах дотошно регулировавшие быт, труд, науку и искусство, семейные отношения, одежду, пищу членов иде­ального общества, носили императивный характер, не допуска­ли своеволия, определяли строгие наказания за нарушения. Одна­ко это — законы не гражданского общества, а общества сословно-рабовладельческого ("Законы" Платона) или казарменно-коммуни-стического ("Кодекс природы" Морелли). Гражданское общество ос­новано на совсем других законах, на законах равенства и свободы.

Есть некий минимальный уровень выражения принципов граж­данского общества в законах, соблюдение и охрана которых дела­ют государство правовым.

Правовое государство признает и защищает права и свободы человека, провозглашенные во Всеобщей декларации прав челове­ка (принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г.), содержащиеся в Международных пактах о правах человека, и не нарушает их в своей деятельности. В соответствии с этими пакта­ми в правовом государстве каждому человеку гарантируется су­дебная защита его прав и свобод, а если исчерпаны все имеющие­ся внутригосударственные средства правовой защиты — предос­тавляется право обращаться в межгосударственные органы по за­щите своих прав и свобод.

Можно заметить, что так определяется не правовое государ­ство, а положение человека в правовом государстве. Однако имен­но этот подход диктуется не только логикой предмета исследова­ния (личность — право — гражданское общество — государство),

150 Сущность права. Проблемы теории и философии права

но и догмой права: если конституционная обязанность государства состоит в признании, соблюдении и защите прав и свобод челове­ка, которые являются высшей ценностью (ст. 2 Конституции Рос­сии), то почему при определении правового государства нужно брать за основу не правовое положение лица в государстве, а нагромож­дение перечней признаков такого государства? Ни один из опуб­ликованных перечней не является исчерпывающим; суть дела в том, что устройство государства (разделение властей) — не самоцель, а только средство обеспечения свободы в гражданском обществе.

Создание правового государства — не одноразовый акт. Уже созданное, провозглашенное и конституционно оформленное пра­вовое государство через несколько лет перестанет быть таковым, если законодательство (постепенно) придет в противоречие с са­мим собой и с основами конституционного строя, требование закон­ности действий всех государственных органов и должностных лиц (мало-помалу) утратит свою строгость и безусловность, а правосу­дие будет осуществляться (от случая к случаю) не по закону, а как-то иначе.

Для низвержения правового государства не обязателен поли­тический переворот; оно само по себе деградирует, если к процес­су сохранения и поддержания права, правопорядка и законности не проявляют достаточного и систематического внимания верхов­ная власть, государственные органы охраны законности, средства массовой информации, политические и иные организации и объе­динения, граждане, права которых нарушены¹.

В ряде развитых стран состояние законности и судьбы право­вого государства вызывают почти те же опасения, что и в начале XIX века. Бурное развитие законодательства, в том числе делеги­рованного, широкое лоббирование законопроектов, сомнительных с точки зрения их соответствия интересам общества, правам и сво-

¹ Напоминая слова Канта: "Кто делает из себя червяка, тот не мо­жет потом жаловаться, если его попирают ногами", немецкий юрист вто­рой половины XIX века Рудольф Иеринг писал: "В моем праве попира­ется и отрицается право вообще, в нем оно защищается, утверждается и восстанавливается. ...Деспотизм всегда начинал с посягательства на част­ное право, с насилия над отдельными лицами; когда его работа здесь за­кончена, дерево валится само собой... Каждый призван и обязан подав­лять гидру произвола и беззакония, где только она осмеливается подни­мать свою голову; каждый, пользующийся благодеянием права, должен в свой черед так же поддерживать по мере сил могущество и авторитет закона — словом, каждъш есть прирожденный борец за право в интере­сах общества... Без борьбы нет права, как без труда нет собственности. Наряду с положением: "В поте лица твоего будешь ты есть хлеб свой" стоит одинаково верное положение: "В борьбе обретешь ты право свое". С того момента, когда право отказывается от своей готовности к борьбе, оно отказывается от самого себя..." (Иеринг Рудольф. Борьба за право. М., 1991. С. 3, 37—38, 49, 64).

151