Глава 7 мирные договоры

В начале XVII в. Русское государство активизировало свои действия на Кавказе. К тому времени Османская империя захватила Азербайджан, ее флот появился на Каспийском море. Народам Кавказа пришлось вести тяжелую борьбу с османскими завоевате­лями.

После того как кахетинский царь Александр обратился в Москву за помощью и объявил о принятии русского подданства, Россия предприняла настойчивые попытки продвинуться в сторону Ширвана и обеспечить себе надежное сообщение с Грузией¹. Во­зобновив строительство укреплений на Тереке, русские в 1590 г. выстроили Сунженский острог, преградив туркам путь из Азова к «железным воротам» — Дербенту.

Военное столкновение с Османской империей казалось неиз­бежным, и Россия решила заключить союз с Ираном, чтобы совмест­ными усилиями изгнать турок из Дербента, Шемахи и Баку. Русские дипломаты получили наказ добиваться передачи всех на­званных городов под власть царя. В 1600 г. Годунов направил к шаху посла А. Засекина. Осенью следующего года воевода И. П. Ромодановский получил приказ готовиться к походу в Дагестан². Ряд причин помешал осуществлению этих планов. Но как только осенью 1603 г. война между Турцией и Ираном возобновилась, в Москве вновь вернулись к планам военного наступления на Кав­казе.

Летом 1604 г. один из лучших московских воевод, окольничий И. М. Бутурлин, выступил из Москвы в Астрахань. С ним были по­сланы значительные воинские силы — несколько тысяч ратных людей. Осенью русские полки прибыли на Терек, а с наступлением зимы заняли городище Тарки. Именно этот пункт был указан кахе­тинским царем Александром как наиболее удобное место для по­стройки русской крепости. Построив «город» в Тарках, русские взяли под свой контроль дороги, ведущие в Дербент, а также в Шемаху и Баку. В 1605 г. в Дагестане произошли крупные столк­новения между русскими и османскими войсками. В окрестности города Тарки прибыл паша с янычарами и многочисленной ратью. Турки засыпали рвы и возвели «примет» из песка и хвороста на уровень крепостной стены. После трех дней осады Бутурлин был вынужден вступить в переговоры с турками. По договору, скреплен­ному «шертью», русские получили право беспрепятственно уйги на родину. Однако условия соглашения не были выполнены. При от­ступлении русская рать была окружена в степях и подверглась почти поголовному истреблению. По русским данным, погибло более 7 тыс. воинов, «окромя боярских людей»³.

Русские сожгли Сунженский острог и сосредоточили свои силы в Терском городке, чтобы отразить нападение врага. Однако турки отказались от похода на Терек.

В Москве понимали, что в случае столкновения с Османской империей Крымское ханство не останется в стороне от конфликта. События 1591 г. показали, что татарские вторжения по-прежнему угрожали не только южным уездам, но и столице государства.

В связи с активизацией восточной политики Борис Годунов приказал возобновить строительство крепостей на южных границах государства. В 1599 г. Разрядный приказ снарядил крупнейшую военную экспедицию, руководство которой было поручено околь­ничему Б. Я. Бельскому. Воевода получил наказ выстроить кре­пость у впадения реки Оскол в Северский Донец, в самом сердце Донецкого бассейна. В подчинении Б. Я. Бельского находились 3 дворянские сотни и 2600 человек стрельцов и казаков, а также «даточные» боярские люди с пищалями, «посошные люди», про­водившие строительные работы, обозная прислуга и прочий люд. Наряду со служилыми гарнизонными казаками в походе участ­вовали волжские и донские казаки⁴.

Направляя экспедицию на Северский Донец, русское командо­вание предусматривало опасность немедленной войны с Крымом и готовилось отразить нападение Орды. Вновь заложенная кре­пость получила претенциозное название «Царев-Борисов». Она располагалась на наибольшем расстоянии от всех построенных ранее оборонительных линий. Строительство Царева-Борисова поставило прочные барьеры на пути опустошительных вторжений кочевников в южные уезды государства. Хан не осмелился принять вызов, брошенный ему Годуновым. Появление крупных русских сил на Северском Донце создало военную угрозу Крыму и, кроме того, способствовало разъединению орд, кочевавших в Причерно­морье, на Северном Кавказе и в Поволжье.

Стремясь предотвратить вспышку военных действий на южных границах, Борис Годунов в 1602 г. направил в Крым посла Г. К. Вол­конского с «поминками», оценивавшимися в 14 тыс. руб. Посол добился того, что хан Казы-Гирей подтвердил мир с Россией. Впер­вые за много лет прекратились почти повсеместно нападения татар на русские земли. Для Москвы отпала необходимость держать в течение лета крупные силы на Оке⁵.

Мир на южных границах создал условия для активизации рус­ской политики в Прибалтике. Попытка Речи Посполитой и Швеции подкрепить антирусский военный союз личной унией не удалась. Польский король Сигизмунд III Ваза не смог удержать в своих руках шведскую корону. Шведским правителем стал герцог Карл, успешно отразивший попытку польского короля восстановить свою власть над Швецией. Распад польско-шведской унии и на­зревавшее столкновение Польши и Швеции из-за Ливонии ради­кально изменили положение в Прибалтике.

Тявзинский договор 1595 г. между Россией и Швецией озна­чал для русских прекращение борьбы за выход на Балтику. В силу договора шведы получили возможность установить контроль за русской торговлей на Балтийском море, однако Москва в конце концов не ратифицировала договор. Не отказываясь от «вечного мира» со Швецией, русская дипломатия предпринимала усилия для того, чтобы изменить невыгодные для России пункты Тявзинского договора. В конфликте между Сигизмундом III и Карлом Москва стала на сторону последнего. Борис Годунов предложил Швеции помощь против Речи Посполитой на условиях уступки России морского порта Нарвы⁶. Одновременно в Москве был вы­работан проект образования под эгидой России вассального коро­левства в Ливонии. В 1599 г. Борис Годунов пригласил в Москву из Риги шведского королевича Густава, сына низложенного короля Эрика XIV. Ему предстояло занять ливонский трон в качестве царского вассала.

Подготовляя почву для возобновления борьбы за Прибалтику, царь Борис объявил милость пленным ливонским купцам, находив­шимся в России со времен Грозного. Некоторые из них получили чин московских гостей, или членов гостиной сотни, вместе с пра­вом беспошлинной торговли в России и в ливонских городах. На заведение торгов казна ссудила им 5,5 тыс. руб. Услуги не­мецких купцов понадобились русскому правительству для того, чтобы ослабить торговые барьеры, воздвигнутые шведами в При­балтике, а также активизировать сторонников России из числа ливонских бюргеров. Эта последняя цель была отчасти достигнута. Посланец Нарвы заявил в Москве в 1600 г., будто все нарвские немцы решили перейти под покровительство царя, а жители Таллина готовы признать власть королевича Густава⁷. В среде ливонских бюргеров-протестантов возникла партия сторонников России, опа­савшихся оккупации со стороны католической Речи Посполитой.

В трудных для себя условиях шведский правитель согласился передать России Нарву, но обещание Карла было всего лишь улов­кой. Расчеты на то, что союз со Швецией позволит России возро­дить «нарвское мореплавание», четверть века продержавшееся при Грозном, оказались беспочвенными. Когда дьяк А. Власьев в 1600 г. привел в устье Наровы два нанятых в Любеке корабля, шведский флот немедленно блокировал их⁸.

Королевич Густав оказался ненадежным вассалом. Он пытался вести переговоры с ливонцами втайне от царя и в ущерб инте­ресам России. Обнаружив это, русские власти отправили его в по­четную ссылку в Углич.

Как только Карл Шведский упрочил свои позиции в Ливонии, он учинил жестокую расправу со сторонниками царя и его вассала⁹. Проект образования вассального Ливонского королевства рухнул сам собой. Тогда Россия попыталась обеспечить себе союз с Да­нией — второй державой, располагавшей первоклассным флотом на Балтике. Русско-датский союз предполагалось скрепить браком царевны Ксении Годуновой с датским герцогом Гансом. Вместе с рукой царевны Ганс должен был получить в России обширное удельное княжество — «Тверское великое княжение» (без города Твери). Датский герцог прибыл в Москву, однако в разгар свадеб­ных приготовлений в 1602 г. он внезапно умер. Переговоры о заклю­чении союза с Данией так и не были доведены до конца.

Речь Посполитая пыталась вмешаться в избирательную борьбу, развернувшуюся в Москве в 1598 г. Ее сейм выдвинул Сигизмунда III в качестве кандидата на царский трон. В письмах к Году­нову король обещал сохранить за ним положение правителя, русским дворянам сулил шляхетские вольности¹⁰. Однако его об­ращения не имели успеха.

В связи с близким истечением срока русско-польского пере­мирия Борис Годунов выступил с предложением о возобновлении мирных переговоров. Необходимость союза между Россией и Речью Посполитой диктовалась долговременными интересами. На­родам Восточной Европы угрожала турецко-татарская экспансия. Османская империя оставалась крупнейшей военной державой свое­го времени. В 1592—1606 гг. австрийские Габсбурги с трудом от­ражали вторжения турок. Наиболее дальновидные политики в Кра­кове и Москве все чаще обращались к проектам объединения сил для борьбы против османской угрозы.

Существенное влияние на ориентацию польской внешней поли­тики оказало наметившееся русско-шведское сближение. Осенью 1600 г. литовский канцлер Лев Сапега привез в Москву проект «вечного мира», а также проект о федеративном объединении двух государств. Согласно польским предложениям, в качестве членов федерации Речь Посполитая и Россия должны были выработать единую внешнюю политику, совместно оборонять южные границы от татар, завести общий флот на Балтийском и Черном морях, иметь общий порт в Нарве и Ивангороде; купцы получали право свободно торговать в пределах двух государств¹¹.

Во время переговоров русские дипломаты поддержали пред­ложения о совместной обороне против татар, развитии торговли и пр. Однако в целом проект федерации не был принят. Бояре категорически отвергли пункт, предоставлявший шляхте право на приобретение вотчин в России, отказались разрешить строить костелы, венчать православных с католиками. Много споров вы­звал вопрос о выборах главы федерации. Королевская дипломатия строила расчеты на том, что Сигизмунд III был достаточно здоро­вым человеком в свои 34 года, тогда как 50-летнего Бориса одо­левали тяжелые болезни и ему предрекали близкую смерть. О на­следнике Бориса в Польше толковали, что он слаб здоровьем и к тому же слабоумен. Условия замещения трона носили неравно­правный характер. В случае бездетной смерти царя московский трон отходил к Сигизмунду III. В случае же бездетной смерти Сигизмунда III польская сторона не исключала возможности «вы­брать паном господаря Русского», но на польский трон мог быть принят и любой другой кандидат в силу свободного выбора¹². Таким образом, русскому дворянству было отказано в роли равноправ­ного участника выборов главы федерации.

Московские переговоры завершились 1 марта 1602 г. подписа­нием договора о 20-летнем перемирии.

Русское правительство не добилось благоприятного для себя решения балтийского вопроса, но его дипломатические усилия все же принесли свои плоды. На всех границах государства царил мир. Система договоров с соседями, казалось бы, надежно обес­печила России длительную мирную передышку. Однако мирная система, воздвигнутая Годуновым, вскоре обнаружила свою не­прочность.