Авторитарные партийные системы

Авторитарные системы также являются специализированными структурами по агрегации интересов. Они сознательно пытаются вы­работать предложения относительно политического курса и мобили-

173

зовать им поддержку, однако делают это совсем по-другому, нежели состязательные партийные системы. При авторитарной партийной системе агрегация интересов происходит в рамках партии или в ходе взаимодействия между группами предпринимателей, землевладельцев и институциональными группами внутри бюрократии или военных. Граждане лишены возможности влиять на этот процесс через выбор партийных альтернатив. ^:

Авторитарные партийные системы различаются между собой по уровню нисходящего контроля внутри партии и степени партийного контроля над другими группами в обществе. На одном конце контину­ума находится эксклюзивная правящая партия, которая предполагает полный контроль партийного руководства над политическими ресурса­ми. Она отрицает любую легитимную агрегацию интересов внутрипар­тийными группами и не допускает никакой свободы деятельности со­циальных групп, граждан или других правительственных органов. Она пронизывает собой все общество и мобилизует поддержку политике, выработанной наверху. Средством легитимации ее политического курса выступает всеобъемлющая политическая идеология, которая претенду­ет на знание подлинных интересов граждан, каковы бы ни были их непосредственные предпочтения [16]. На другом конце расположена инклюзивная правящая партия, которая признает и пытается коорди­нировать различные социальные группы, существующие в обществе. Она принимает и агрегирует определенные автономные интересы, одновременно подавляя другие и запрещаяшюбые формы деятельно­сти, способные сколько-нибудь серьезно подорвать ее господство.

Лишь немногим партиям удавалось в течение длительного време­ни поддерживать присущие авторитарной модели характеристики — абсолютный централизованный контроль, полное пронизывание об­щественных структур и идеологическую мобилизацию. Однако в Со­ветском Союзе (до 1985 г.), в странах Восточной Европы (до 1989 г.) и в Китае, Северной Корее, Вьетнаме и Кубе (по сегодняшний день) господствующие коммунистические партии безусловно приблизились к контрольной границе шкалы авторитарных партий. Так, например, для режима, действующего в Китае, характерно отрицание легитим-ности любой крупной группы в китайском обществе. Артикуляция индивидами своих интересов может быть дозволена в определенных пределах, но пока высшая элита не примет решения относительно политического курса, не допускается мобилизация широкой поддер­жки [17].

Даже на стадии авторитарной мобилизации в эксклюзивной пра­вящей партии порой происходит большая внутрипартийная агрега­ция, чем обычно признается или разрешается законом. Внутри партии

174

различные группы могут объединяться вокруг каких-то особых инте­ресов (например, региональных или отраслевых) либо лидеров и по­литических фракций. Поколенческие различия или различия темпера­мента нередко отделяют приверженцев жесткой линии от сторонни­ков «мягких» вариантов политического курса. Во времена кризисов может начаться острая борьба за власть (открытая или завуалирован­ная, под прикрытием якобы существующего единого фронта), в ходе которой отдельные лидеры пытаются мобилизовать поддержку себе и своей позиции. Особенно часто такую борьбу за власть, как показали события, последовавшие за смертью Сталина в Советском Союзе и Мао Цзэдуна в Китае, порождают кризисы преемственности. Кроме того, Китайской коммунистической партии несколько раз приходи­лось обращаться к армии и даже полагаться на коалицию региональ­ных военачальников, чтобы сохранить свою власть.

Пронизывающие и контролирующие общество однопартийные си­стемы -^как полностью авторитарные, так и просто эксклюзивные ^:— способны играть важную роль в мобилизации поддержки политичес­кому курсу. Не подвергаемый сомнению идеологический фокус обес­печивает легитймность и последовательность; именем этой идеоло­гии и и соответствии с централизованным политическим курсом партия пропитывает собой и организует большинство общественных структур.

Будучи рассчитана на общую мобилизацию, эксклюзивная пра­вящая партия использовалась многими лидерами, посвятившими себя осуществлению крупномасштабных социальных преобразований. На­пример, партия, которая успешно мобилизовала народ колониаль­ной 'страны в поддержку независимости, может быть использована для-изменения слаборазвитого общества. Однако, как показывает опыт многих новых наций, из эксклюзивной правящей партии крайне слож­но сделать агента социальной трансформации. Соблазны власти по­стоянно ведут к политическим эксцессам, которые не сдерживает ни идеология, ни конкурентная демократическая политика. В некоторых африканских странах возможности эксклюзивных правящих партий контролировать общество тоже ограниченны. Более того, к началу 1990-х годов утрата веры в марксистско-ленинскую идеологию и со­ветскую модель авторитарного развития заставила все восемь афри­канских етрагн, которые когда-то пошли по этому пути, отказаться от него [ 18].

По мере того как эксклюзивные правящие партии стареют, мно­гие ИЗ них вступают в стадию «зрелого» авторитаризма, который со-* храняет контроль над обществом, но уделяет меньшее внимание мо­билизации. В конечном итоге, как показал крах коммунизма в бывшем Советском Союзе и в Восточной Европе, когда (и если) партийные лидеры теряют веру в объединяющую идеологию, бывает трудно со­хранить единство и последовательность партии.

175

коалиций с вооруженными силами и гражданской бюрократией. В не­которых случаях партия становится относительно малозначимым при­крытием для военного режима или личной тирании [20]. И лишь край-

177

1У-7377

Инклюзивные правящие партии

В доиндустриальных странах, особенно там, где имеются замет­ные этнические или племенные расхождения, более эффективными представляются инклюзивные авторитарные системы. Такие системы признают автономию социальных, культурных и экономических групп и пытаются не контролировать или переделывать их, а, скорее, ин­корпорировать либо вести с ними переговоры. В наиболее успешных африканских однопартийных системах, например в Кении и Танза­нии, в рамкам децентрализованных партийных организаций допуска­лось объединение вокруг персоналистских, фракционных и строящихся по этническому признаку группировок. По сравнению с другими ана­логичными режимами коммунистический режим в Югославии имел более децентрализованную и корпоративистскую форму, что отража­лось и в вопросах политического курса, и в признании тесных связей партии с ее сторонниками из числа крестьян [19]. Пришедший ему на смену режим в Белграде, как показали последовавшие трагические события, не сумел сохранить эту формулу сотрудничества.

Инклюзивные партийные системы иногда называют авторитар­ным корпоративизмом. Подобно демократическим корпоративистским системам (см. главу 4), некоторые из этих систем поощряют создание крупных организованных групп интересов, которые могут вести торг между собой и с государством. Однако, в отличие от демократических корпоративистских систем, авторитарные системы такого рода не обес­печивают политическими ресурсами непосредственно граждан. Неза­висимый протест и политическая активность вне официальных кана­лов запрещаются. Выдвижение автономных требований допускается только в ограниченном масштабе — либо в рамках партии, либо со стороны связанных с нею групп.

Легитимная агрегация интересов, разрешенная в инклюзивных ав­торитарных системах, может быть весьма значительной и принимать различные формы. Партия обычно старается собрать под своим крылом разнообразные социальные группы и вести переговоры с находящими­ся вне ее социальными группами и институтами. Некоторые из таких инклюзивных партий пытаются осуществить далеко идущие программы социальных изменений. Другие являются по преимуществу ареной агре­гации различных социальных и институциональных интересов. Отдель­ные, образованные инклюзивными партиями правительства даже раз­решают другим партиям выставлять своих кандидатов на выборах, пока те не имеют реальных шансов на победу. Типичная инклюзивная правя­щая партия — Институционно-революционная партия Мексики.

Относительная стабильность некоторых инклюзивных авторитар­ных партийных систем не должна затмевать тот факт, что им часто не удается создать устойчивые структуры управления. Во многих странах инклюзивные партии сосуществуют в рамках шатких и непрочных

176

ВСТАВКА 5.3

Мексиканская Институционно-революционная партия

Одной из старейших и самым тщательным образом продуман­ных инклюзивных партий является Институционно-революцион­ная партия (ИРП) Мексики. ИРП в течение более чем 50 лет все­цело определяла политический процесс в стране, не оставляя дру­гим партиям никаких реальных шансов выиграть выборы. С тех пор как в 1930-х годах Лазаро Карденас создал широкую внутрипар­тийную коалицию, партия сохраняла общественную поддержку, но при этом не забывала внимательно следить за подсчетом голо­сов. Ее действия ни в коей мере не определялись электоральной конкуренцией, по крайней мере вплоть до недавнего времени. Вместе с тем партия включала в себя многие социальные группы и имела особые отделения для выражения трудовых, аграрных и общественных интересов, И хотя некоторые проявления недоволь­ства подавлялись, определенная часть выражавших недовольство индивидов сознательно вовлекалась в партию. Кроме того, партия неформально санкционировала существование вполне отчетливых и хорошо организованных фракций, группировавшихся вокруг та­ких фигур, как бывшие президенты.

Различные мексиканские лидеры мобилизовывали свои фрак­ции в рамках ИРП, а также внутри важнейших групп (типа объеди­нений большого бизнеса), не связанных с ней непосредственно. Особо важное значение торг приобретал каждые шесть лет, когда партия определяла нового кандидата на пост президента. Установ­ленное законом положение, запрещающее действующему прези­денту выступать собственным преемником, обеспечивало опреде­ленную сменяемость элит и способствовало более обоснованному и открытому внутрипартийному торгу. Однако отчетливо проявившийся в последнее время рост недовольства продемонстрировал, насколь­ко сложно координировать все интересы через единую партию. Го­родская и сельская беднота, не получившая своей доли плодов от общего экономического роста страны, объединилась с теми, кто стремился к созданию более демократичной системы. Вспышка во­оруженной крестьянской герильи в начале 1994 г. потрясла полити­ческий истеблишмент и привела к усилению надежд на подлинно демократическую конкуренцию. Парламентские выборы 1997 г. были более открытыми, чем прежние электоральные соревнования, и положили конец 70-летнему правлению ИРП.

не редко таким партиям удается решать стоящие перед их нацией эко­номические или этнические проблемы.

Инклюзивные авторитарные системы часто возникали в ходе все­общей борьбы против колониализма, и чем дальше в прошлое ото­двигаются колониальные времена, тем менее жизнеспособными ока­зываются такие системы. По мере того как стираются воспоминания о борьбе за независимость и умирают возглавлявшие эту борьбу лиде­ры, ослабевают и связывавшие эти партии узы идеологии и опыта. В результате однопартийная модель в целом утрачивает свою легитим-ность. В некоторых случаях провал авторитарных партий открывает дорогу для межпартийной конкуренции. В других — правительствен­ные органы или внеправительственные силы прибегают к прямому принуждению, а конечным вершителем судеб становятся военные.