Вставка 5.2

Электоральный сюрприз

Выборы нередко могут показать, что представления политических лидеров о предпочтениях народа мало соответствуют реальному положению вещей. После революции Хомейни в 1979 г. в Иране правила консервативная религиозная верхушка со своими политическими союзниками. Режим отбросил гражданские свободы и проводил политику репрессий в ряде областей, претендуя при этом на легитимацию своих действий народом. В 1997 г. иранцы отправились на избирательные участки, чтобы выбрать президента. В борьбе за этот пост участвовали консервативный спикер парламента и уме* ренный кандидат Сейед Мохаммад Хатами, в чей успех мало кто верил. Ко всеобщему изумлению умеренный кандидат завоевал 69% голосов. Хатами пытается расширить объем свобод, которыми пользуются иранцы, однако могущественные консервативные и религиозные силы Ирана сдерживают его усилия.

164

чался коммунистической партией. В некоторых других коммунистических государствах избиратели могли поддержать правительственный список кандидатов или партий, но партии договаривались о распре-Делении мест еще до того, как голоса были подсчитаны. Уже сам по себе высокий уровень электорального участия в этих странах отражал давление на народ со стороны правительства, с тем чтобы тот выразил свою символическую поддержку режиму. Выборы и голосование в подобных системах, как и сегодня в Китае, играли определенную роль в социализации и формировании установок граждан, но не имели практически никакого отношения к артикуляции или агрегации интересов.

Политологи установили, что в основе электорального выбора лежит совокупность мотиваций [8]. Многие граждане оценивают прошлую политику правительства или партийные обещания относительно будущего политического курса; проблемно-ориентированное голосование позволяет народу выразить его политические предпочтения. Другие индивиды воспринимают выборы как простой референдум по вопросу о действиях правительства, голосуя против «этих мошенников» в худые времена и переизбирая их — в добрые. В иных ситуациях исход выборов может определить харизма сильного лидера или некомпетентность слабого. Но во всех случаях выборы агрегируют эти разнотипные соображения для принятия коллективного решения о ёоставе правительства.

На рис, 5.2 представлен компаративный «моментальный снимок» агрегаций интересов партиями и избирателями в ряде демократических стран. В нем использован прием лево-правого шкалирования, позволяющий в сжатой форме суммировать проблемы, которые кажутся Избирателям наиболее важными. Индивидам предлагается шкала цифр, где «1» определена как «левый» (или либеральный в Соединенных Штатах), а «10» — как «правый» (или консервативный в США). Затем их просят расположить на этой шкале партии и самих себя. Рисунок показывает, в какой точке право-левой, шкалы поместили себя избиратели каждой партии. Высота столбца над шкалой фиксирует процент избирателей, голосовавших за данную партию.

Рйе. 5.2 иллюстрирует ряд интересных моделей партийно-электоральной агрегации. Во-первых, мы можем увидеть, что в странах, расположенных в верхней части рисунка, особенно в Соединенных Штатах, большинство избирателей оказывают поддержку лишь незначительному числу партий. Более того, сторонники партий локализуются довольно близко к центру континуума, куда помещает себя основная часть избирателей. Лево-правый «интервал» между сторонниками партий •есьма мал. Демократы находятся несколько левее, а республиканцы — правее, однако в среднем они расположены недалеко друг от друга. Если бы распределение избирателей было отображено на ри-сунке полностью, а не только в среднем, мы бы увидели множество

165