Глава 2 Карл Смелый: от храбрости до безрассудства один шаг…

Карл Смелый, граф Шароле, герцог Бургундский – заметная фигура в мировой истории. Подобная популярность объясняется, выражаясь современным языком, большой колоритностью его образа – еще бы, как правитель одного из самых сильных государств Европы своего времени, обладатель несметных богатств и воплощенный рыцарский идеал, герцог является на первый взгляд классическим романтическим героем. Однако насколько справедливо его распространенное прозвище, и каковы конкретные его действия, свободные от восторженных характеристик? В этом, главным образом основываясь все на тех же «Мемуарах», мы попытаемся разобраться в нижеследующей главе.

§ 1 Бургундский герцогский двор при Карле Смелом

Изначально Бургундское герцогство находилось в полной зависимости от Франции, однако с середины XIV века начинается его постепенное возвышение, сопряженное с собиранием подвластных земель, и к началу правления Карла Смелого этот процесс был практически завершен. В наследство ему достался в том числе и знаменитый Бургундский двор, известный культом куртуазных идеалов рыцарства и необычайной роскошью придворной жизни. Здесь был учрежден известнейший рыцарский Орден Золотого руна, а планы Крестовых походов постоянно занимали множество умов.¹⁸⁴ Тем не менее, аппетиты Бургундии не соответствовали ее реальному положению – территориального принципата в составе Франции, и власть демонстрировала свою силу и могущество в основном при помощи двора.¹⁸⁵

Сам Карл Смелый «ничем не занимался примерно до 32 лет, и был до этого возраста здоровым и безмятежным»¹⁸⁶, купаясь в роскоши, и проводя свое время в «постоянных богатых праздненствах и пиршествах».¹⁸⁷ Привычка к ведению подобного образа жизни осталась у него и позднее, в том числе, он «слишком любил пышность в одежде и во всем прочем».¹⁸⁸ Даже в самые тяжелые минуты герцог следовал заведенному при своем дворе церемониалу, например, «его всегда с большими почестями одевали и раздевали».¹⁸⁹ В своем стремлении к роскоши, Карл часто доходил и до абсурда – так, он брал с собой в поход все принадлежащие ему украшения, драгоценную посуду и другие подобные предметы.¹⁹⁰

В этой связи позволим себе обратиться к некоторым цифрам, характеризующим расходы герцогства на различные нужды, в том числе и на дворовые. К примеру, такие важные траты, как содержание штата чиновников, обходились казне в 400 тыс. ливров в год. Содержание армии требовало и того больше, а именно 1 млн. ливров. Любопытно, но расходы исключительно на обеспечение двора всем необходимым были ненамного меньше – в год на эти нужды уходило 292 тыс. ливров, причем, по словам Оливье де ла Марша, в расходах этих не было совершенно никаких правил.¹⁹¹ Совершенно ясно, что подобные суммы не казались бургундцам избыточными, учитывая тот факт, что за один только год за герцогским столом выпивалось, по меньшей мере, тысяча бочек вина.¹⁹²

Такое расточительство обязано было служить подъему авторитета герцогской власти в глазах своих подданных. И действительно, в Бургундии все было подчинено идее верховной власти герцога¹⁹³, однако Карл Смелый, видимо, считал это подчинение недостаточным и стремился увеличить его довольно-таки странным путем – он специально не называл командующих своей армии «капитанами», как это было принято, только с той целью, чтобы ощущать себя единственным существующим капитаном.¹⁹⁴

Итак, Бургундский двор при Карле Смелом сохранял все тот же размах, который имел и ранее – все его существование было наполнено устоявшимися пышными церемониалами и богатыми застольями, которые имели своей главной целью возвысить своего правителя в его и так достаточно высоком положении, а суммы, используемые в этих целях, поистине поражали воображение. Однако такие традиции, включающие в себя, как уже говорилось, культ куртуазного рыцарства существенно запаздывали по отношению к своему времени – их место скорее в классическом средневековье, а не на стыке средневековья и Нового времени, когда внешние эффекты перестают играть большую роль, а успех зависит уже от постоянных конкретных действий власти. И все-таки, такое несоответствие неудивительно при самом характере Бургундского государства, о котором речь пойдет ниже.