§ 3. Другие типы залогов

3.1. «Синтаксический залог», отличный от пассива

Какие еще залоговые преобразования возможны в естественных язы­ках, кроме пассива?

Классический пассив (как безагентивный и неполный, так и более редкий полный) относится к тому типу залоговых преобразований, кото­рые предполагают обязательные изменения синтаксических ролей у ар­гументов глагола (условно его можно называть «синтаксический залог»). В случае пассива эти изменения затрагивают прежде всего подлежащее исходной структуры, но можно представить себе и такое перераспреде­ление ролей, которое затрагивает только дополнения глагола: например, косвенное дополнение становится прямым или, напротив, прямое до­полнение «понижается» до статуса косвенного. Происходит это, конечно, в силу того же перераспределения коммуникативного ранга. Посколь­ку, однако, коммуникативный ранг дополнений в целом ниже, чем у подлежащего, грамматикализация таких преобразований в глагольной морфологии встречается гораздо реже. Некоторое представление об этом типе синтаксического залога могут дать следующие пары русских пред­ложений:

(9) а) Царь подарил ему шубу. Ь) Царь одарил его шубой.

(10) а) Вдоль дорожек посадили цветы. Ь) Дорожки обсадили цветами.

В (9Ь) происходит — по сравнению с (9а) — повышение непрямого объекта (он) в позицию прямого и одновременное понижение исход­ного прямого объекта (шуба) в позицию косвенного; соответственно, происходит и перераспределение прагматических интересов говорящего. Похожие отношения связывают и предложения (10а) и (10Ь). Интересно, что оба преобразования маркируются в глаголе префиксом о[6]~. Русские приставки вообще часто выполняют такую «перераспределяющую» син-тактико-прагматическую функцию (ср. бросать серебряные монеты в тол­пу ~ забрасывать толпу серебряными монетами', мазать хлеб маслом ~ намазывать масло на хлеб и мн. др.); однако говорить об особом залоге в русском языке все же не представляется возможным: отношения меж­ду исходной и производной конструкциями часто семантически гораздо

сложнее, чем это допускается в случае залоговых преобразований; такие пары нерегулярны и образуются далеко не от всех глаголов (интересно, что некоторые глаголы при этом допускают вариативное управление без каких-либо морфологических изменений, ср. пожаловал ему шубу/его шу­бой). В лингвистической литературе нет устоявшегося термина для такого типа синтаксического залога; в ряде работ (в том числе и у И. А. Мельчука) предлагалось называть его пермутативом. Регулярный морфологически выраженный пермутатив имеется, например, в чукотском языке.

Пермутатив является синтаксическим залогом, не затрагивающим статус подлежащего, а перераспределяющий статус дополнений. Так же точно, как возможен неполный пассив, который, понижая подлежащее, не повышает дополнения (ср. примеры 7-8), возможен и неполный пер­мутатив, который лишь повышает (единственное) косвенное дополнения до прямого (так называемый транзитиватив) либо, наоборот, понижа­ет (единственное) прямое дополнение до косвенного (детранзитиватив, если использовать терминологию И. А. Мельчука). Русские примеры обо­их преобразований (хотя, так же как и в предыдущем случае, нерегулярные и семантически не вполне «чистые») представлены в (11) и (12)⁵':

(11) а) Мухи сели на абажур (со всех сторон). Ь) Мухи обсели абажур (со всех сторон).

(12) а) Ветер швырял песок (во все стороны). Ь) Ветер швырялся песком (во все стороны).

Более регулярный транзитиватив характерен для многих языков ин­донезийской группы (ср. [Оглоблин 1996]).

Наконец, интересной комбинацией пассива и пермутатива являет­ся такое преобразование, которое, в отличие от пассива, направлено в первую очередь на понижение коммуникативного статуса пациенса (как в примере 12), но это понижение сопровождается и изменением синтаксического статуса агенса (чего в примере 12, как легко видеть, не происходит). Такое преобразование возможно прежде всего в эрга-тивных языках, в которых агенс — при наличии пациенса — обычно маркируется косвенным падежом (эргативом, инструменталем, генити­вом и т. п., а пациенс — номинативом). Преобразование, при котором пациенс получает показатель косвенного падежа, а агенс — показатель номинатива, часто грамматикализуется в глагольных системах эргатив-ных языков; оно носит название антипассива. (Похожая мена глагольного управления возникает, например, в русской паре предложений Мне до­стался нож ~ Я обзавелся ножом, связанных друг с другом, правда,

⁵' Следует обратить внимание, что если в примере (lib) в качестве морфологического показателя транзитиватива выступает уже знакомая нам приставка об-, то в примере (12Ь) в качестве детранэитивативного выступает суффикс -ся, используемый и при многих других «понижающих» преобразованиях в русском языке — подробнее см. ниже в разделе об актантной деривации.

не грамматически, а лексически.) Противоположность пассиву, закреп­ленная в названии, состоит, главным образом, в том, что если канони­ческий пассив — это «борьба с исходно привилегированным А¹¹» (а все остальные преобразования отсюда следуют), то антипассив — это «борь­ба с исходно привилегированным р"» (и все остальные преобразования синтаксической структуры отсюда тоже следуют)⁶*.