Трудности распространения философии в Риме

(inv. 1, 36, 65) Есть доказательство, в отношении которого не требуется никакого подтверждения, потому что предпосылка содержит очевидную для всех истину. Эта (предпосылка) такого вида: « Если надлежит стремиться к пониманию, то подобает приложить старание к философии». Здесь предпосылка нуждается в одобрении, ибо не является очевидной и не принята среди всех, потому что многие утверждают, будто философия нисколько не полезно, а большинство даже (утверждают), будто она вредна.

(Ас. II, 2, 5) Но я иногда беспокоюсь, чтобы не умалить славы столь важных персон, в то время как я хотел бы ее увеличить. Ведь есть много [таких], кто вообще не любит греческие сочинения. Еще больше [таких], которые [не любят] философию. Остальные, даже если они не одобряют эту [нелюбовь к философии], все же думают, будто обсуждение этих вопросов не очень приличествует первым лю­дям государства. С другой стороны, я... не нахожу теперь ни одного знатока ни греческой литературы, ни философии.

(6) И вот, если мы справедливо хвалили философию в одной на­шей книге, то, конечно, ее изучение достойно всякого наилучшего и высокопоставленного [гражданина]. И нам, кого римский народ возвел в это достоинство, не следует думать ни о чем другом, кроме того, чтобы не удалиться от общественной деятельности в личные научные занятия. Поэтому мы, когда несли службу, никогда не толь­ко не отдаляли нашу деятельность от народного собрания, но даже [никогда] не занимались .никакими сочинениями, кроме относящихся к общественным делам; кто станет порицать досуг, в котором мы не только сами не желаем тупеть и бездельничать, но даже стараемся принести пользу для многих?

(1, 1, 3) [Цицерон]. Я спрашиваю [тебя, Варрон], какова при­чина, почему ты, в то время как много пишешь, пренебрегаешь этим родом [занятий], особенно когда и сам в нем выделяешься, и [особенно когда] это занятие и вся эта наука [философия] далеко превосходят прочие занятия и науки.

(2,4) [Варрон]. Ведь когда я познал философию, весьма тща­тельно изложенную в греческих сочинениях, я подумал, что те, кто или от нас заразятся страстью к ней, или будут обучены греческим наукам, скорее станут читать греческие [сочинения], чем наши.! Если же они отвернулись от греческих искусств и наук, то они даже не обратят внимания на то, что нельзя понять без греческого образования. Следовательно, я не хотел писать того, что неученые не смогли бы понять, а ученые не позаботились бы прочитать.

(5) Мы же стремимся, повинуясь новым словам, как [.повинуют­ся] законам, использовать указания диалектиков и также ораторов, поскольку наши [сторонники Академии] считают, что то и другою средство является единым. [Но] их [указания диалектиков и ораторов], как я сказал, ученые предпочтут взять у греков, а неученые и от нас не примут, так что всякий труд был бы предпринят напрасно.

(3,10) [Цицерон]. Впрочем, [Варрон], ты приводишь правдо­подобную причину. Действительно, греческие [сочинения] предпоч­тут прочесть те, кто образован. А те, кто не будет знать их, даже и наши (сочинения) не [захотят читать]. Но ты, по-моему, принима­ешь эту [причину] по недоразумению. Напротив, и те, кто не сможет [прочитать] греческие [сочинения], и те, кто сможет [прочитать] их, не пренебрегут своим [отечественным] . Ведь какова причина того, что сведущие в греческой литературе латинских поэтов читают, а философов не читают? Не потому ли радуют Энний, Пакувий, Ак­ций, многие другие, что они передали не слова, но выразили силу греческих поэтов? Насколько больше наслаждения принесут фило­софы, если они так станут подражать Платону, Аристотелю и Теофрасту, как те [поэты] подражают Эсхилу, Софоклу, Эврипиду! Я знаю, что восхваляют ораторов из наших, если даже они подражали Гипериду или Демосфену.