Признание римлянами достижений греческой цивилизации

(FI. IV, 9) Но, впрочем, вот что я говорю о всем племени греков: я воздаю им должное за литературу (litteras), уступаю знание мно­гих наук, не отнимаю приятности в разговоре, остроты ума, богатства речи. Наконец, я не возражаю, если они припишут себе что-нибудь еще.

(XXVI, 62) Присутствуют афиняне, от которых пошли и распро­странились по всем землям человеческая культура (humanitas), наука, богослужение, всякие изобретения, право, законы.

(63) Присутствуют лакедемоняне. Известная и славная доблесть этой общины укрепилась, полагают, не только благодаря природному нраву (natura), но также благодаря воспитанию (disciplina). Лишь они во всем свете уже более семисот лет живут по одним и тем же обычаям и никогда не изменяемым законам.

(Ва1. XXIV, 55) Судьи! Наши предки пожелали, чтобы таинства Цецеры исполнялись с высочайшим благоговением и торжествен­ностью. После того как они были заимствованы из Греции, о них постоянно заботились греческие жрицы, и они были названы гре­ческими [таинствами]. Но, хотя из Греции доставили Ту [жрицу Це­церы] , которая должна была показать и совершить это греческое таинство, все же повелели совершать таинства в защиту граждан [римской] гражданке, чтобы чужое и пришлое учение взывало к бессмертным богам в соответствии с нашим отечественным и госу­дарственным образом мыслей.

(Ас. II, 2, 5) Я узнал, что М. Катон в старости изучил греческую литературу.

Проникновение греческой философии в Рим

(Ас. II, 2, 4) Как всякому роду наук, так и философии Лукулл отдался на деле с значительно большей страстностью, чем думали; те, кто его не знал.

Пропаганда философии в сочинениях Варрона

(Ас. 1, 2, 7) Итак, для себя-то я сам [Варрон] берусь за это всеобъемлющее изучение философии, насколько я в состоянии (это сделать), и ради устойчивости жизни, и ради наслаждения духа и не думаю, что боги поднесли человеку какой-нибудь более великий и прекрасный дар, [чем изучение философии], как сказано у Пла­тона [в “Тимее”].

(8) Но своих друзей, у которых есть влечение [к философии я посылаю в Грецию; лучше, тобы они черпали из источников,, чем стремились к ручейкам. А то, чего до сих пор никто не объяснил (да и не было того, откуда изучающие могли бы об этом узнать, чтобы нашим [римлянам] было известно), я описал, насколько смог, ибо ничем из своих [сочинений] я сильно не восхищаюсь. Ведь они не могли взять этого у греков, а после смерти нашего Луция Элия не [могли взять] даже и у латинских [писателей] . И притом многое было взято из глубочайшей философии, многое было сказано диалектически в тех наших старых [книгах], которые мы, подражая Meниппу, но не повторяя его, наполнили веселием, чтобы легче поняло менее ученые, привлеченные к чтению веселостью [изложения] .В по­хвальных словах, в этих самых введениях [к описанию] древностей . мы старались писать по-философски, но достигли ли этого — [не знаем]. 1

(3, 9) Достигнуто это, Варрон, сказал я [Цицерон]. Ведь нас скитающихся и блуждающих в своем городе словно чужеземец твои книги как бы возвратили домой, чтобы мы могли узнать, ка и где мы жили. Ты рассказал о возрасте отечества, об определении времени [событий], о сакральном праве, жречестве, хозяйственно и военной науке, о расположении округов [Рима (?) и] местностей, о названиях, видах, назначениях, причинах всех божественных и человеческих дел. И много ясности ты внес также в отношении наших поэтов и вообще в отношении латинской письменности и языка (verbis), да и сам сочинил поэму, разнообразную [по содержанию] и изящную почти в каждом стихе. И к философии ты приступил во многих местах: для вовлечения достаточно, для обучения — мало­вато.

(^at 1. II, 42] ...М. Варрон в своих сатурах, которые иные [люди называют] Киническими.сам [же] он называет [их] Мениппиевыми.

(3, 2, 8) Отсюда Варрон в пятой книге “Божественных [дел]” (Divinarum) говорит, что жертвенники (aras) сперва звались asas, потому что совершающие жертвоприношение были вынуждены дер­жать их. А кто сомневается, что сосуды обыкновенно держат за руч­ки (ansis)?

(3.4,7) Варрон во второй [книге] “Человеческих [дел]” (Huma-narum) рассказывает, что (почитание] богов-пенатов из Самофра-кии, а [почитание] Энея из Фригии перенесли в Италию.

Деятельность Цицерона в области философии

(Ас. 1, 1, 3) Я начал записывать то, что вместе с тобой, Вар­рон, изучил, и разъяснять на латинском языке древнюю философию, происходящую от Сократа.

(3, II) А ныне я, пораженный тяжелейшим ударом судьбы и отстраненный от управления государством, получаю от философии облегчение печали и считаю ее достойнейшим услаждением досуга. Ведь либо это весьма подходит моему возрасту; либо в главном со­ответствует тем делам, [которые мы совершили], если только мы со­вершили достойное похвалы; либо же нет ничего более полезного для обучения наших сограждан; если это не так, я не вижу ничего дру­гого, что мы в состоянии [еще] делать.

(Г, 5, 18) Тогда Аттик сказал: “Да ты продолжай, Варрон? Я ведь очень люблю наше [римское] и наших [людей]. И мне до­ставляет удовольствие, когда говорят по-латински и в этой твоей манере”.

“Что касается меня,—вставил я [Цицерон],—[то неужели] ты, [Варрон], думаешь, будто я, который уже возвестил философию нашему народу, намерен воздержаться?”