Эпикур и его последователи

Учение Эпикура Этика

(Ас. 1, 2, 7) Эпикур всецело отрицает, [о чем] он даже не догадывается, что существует какое-нибудь благо без наслаждений возбуждающих чувство.

(Pis. XXVIII, 69) Итак, он [Эпикур] говорит, как я думаю, 6yдто не может представить себе никакого блага, когда отброшены наслаждения.

(Ас. II, 42, 131) Потом [был] Эпикур, и притом не сговаривавшийся с киренаиками относительно [этого] самого удовольствия, его учение ныне более известно.

(45, 139) Право же, я вижу, как наслаждение приятно ласкает наши чувства. Я склоняюсь к тому, чтобы согласиться с Эпикуром или Аристиппом. [Но] доблесть [меня] отговаривает, или, лучше сказать, удерживает за руку. Она говорит, что эти возбуждения [от удовольствия] свойственны скоту. Она соединяет человека с богом.

(Frag. ас. 34) Напротив, Эпикур или какой другой из противников будет отрицать [положения стоиков] и утверждать, будто, скорее, его искуснейший ловец наслаждений является мудрым. <. . . > И это удовольствие Эпикура у одних только скотов промеж себя является обычным. Нечестиво заталкивать в их сообщество и че­ловека, и мудреца. Вопреки этому, он [Эпикур], словно Либер, ко­торого раздирают вакханты с нечищеными ногтями и диким об­личьем, созвав из садика на помощь толпу пьяных, однако пытаю­щихся [что-то] уразуметь, упорно настаивает, вдохновляясь присут­ствием народа, на значении удовольствия, на наслаждении, на покое, что кажется, будто никто не может быть счастливым, помимо этого [удовольствия].

(Sat. 6,7, 15) Эпикур тоже сходным образом определил высшее удовольствие [как] устранение и избавление от любого страдания в этих вот словах: предел степени удовольствия — исключение всякого безрассудного удовольствия.

Логика

(Sat. 7. 14, 3) Право, небесполезно всматривался в самое природу видения (videndi naturam) Эпикур, мнение которого по этому [воп­росу] , как я считаю, нельзя не одобрить, заранее соглашаясь с Де­мокритом, так как они придерживались одного мнения как в отно­шении прочих [вопросов], так и в отношении этого.

(4) Итак, Эпикур считает, что от всех тел беспрерывным потоком струятся некоторые подобия (simulacra); и никогда не происходит [даже] такусенькой остановки [их], чтобы перестали носит в крайней пустоте устойчивые образы, сброшенные, [словно кожа] с тел, приемники (receptacula) которых находятся в наших глазах, и поэтому они прибегают к месту подходящего чувства, отданному ему природой.

(Ас. II, 46, 142) Иное [мерило истины] у Эпикура, который все мерило (indicium) поместил в ощущения, в понятия вещей и в на­слаждение.

(7, 19) И не нужно ведь в данном случае ждать, пока бы я [Лукулл] отвечал [на вопрос] об изогнутом весле или о шее голубки.

Я же не тот, кто о том , что бы [ему] ни показалось, говорит, будто оно таково, каким кажется. Эпикур понял бы это и многое другое.

(14, 45) Ведь тот (Эпикур) кто решил уберечь от ошибок, которые, кажется, разрушают познание истины, и сказал, что мудрому свойственно отделять мнение от очевидности, ничего не достиг, так как никоим образом не преодолел ошибку самого мнения.

(25, 79) Вы, [сторонники Антиоха], говорите, будто ощущения правдивы. Значит, вы берете [себе] постоянным советчиком того, кто ведет дело с большим риском для себя. К тому ведь сводит вопрос Эпикур, будто ничему никогда нельзя верить, если хотя бы одно ощущение однажды в жизни солгало.

(26, 82) А Эпикур думает, что [солнце] может быть даже меньше, чем оно кажется, но ненамного. И ненамного оно больше, полагает он, или такой [величины], какой кажется, так как глаза либо ни сколько не лгут, либо [только] незначительно обманывают. Та где же это “однажды”? Но давайте расстанемся с этим легковерным который думает, что чувства никогда не лгут, что они даже сейчас не [обманывают], когда нам кажется, будто стоит это солнце, которой несется с такой быстротой, что невозможно даже помыслить, насколько велика его скорость.

(39, 123) А ты, Эпикур, что [скажешь]? Ты же неумолчно говоришь. Ты думаешь, что солнце такусенькое? “Думаю [ли я так? Да я думаю], что оно даже в два раза не [превзойдет] того [солнца которое кажется”, — ответил бы Эпикур]. И как он над вами, [антиоховцы], шутит, так и вы, в свою очередь, над ним смеетесь.

(32, 101) Но если бы дело обстояло так, что чувствами воспринималось бы одно только ложное, тут как тут объявился бы тот, кто ста бы отрицать, что посредством чувств можно воспринять какую-нибудь вещь. Таким образом, даже когда мы [академики] молчим, восприятие и постижение отвергают, с одной стороны, из-за основе положения Эпикура, с другой стороны, из-за вашего, [антиоховцы, основоположения]. Каково основоположение Эпикура? [Оно таково] : “Если какой-нибудь чувственный образ {sensus visum) является ложным, невозможно ничего воспринять”.

(30, 97) И, конечно, диалектики никогда бы не добились от Эпикура, который презирает и осмеивает всю диалектику, чтобы он согласился, будто является истинным то, что мы выскажем таким образом: “Или будет жить завтра Гермарх, или не будет жить”, хотя они утверждают, будто все, что разделено так, как, например, “или да, или нет”, не только является истинным, но также необходимым.

Посмотри, насколько осторожен тот, кого они считают тупоумным. “Ведь если я признаю, — говорит он, — что одно из двух является необходимым, то будет необходимо, чтобы завтра Гермарх или жил, или не жил. Но в природе вещей нет никакой такой необходимости”. Пусть с этим воюют диалектики, то есть Антиох и стоики, ибо он [Эпикур] разрушает всю диалектику. Действительно, если разделе­ние на противоположное — противоположным же я называю то, когда одно [противоположное] утверждает, а другое отрицает, — если такое разделение может быть ложным, то ни одно [разделение] не является истинным.