Государство в истории общества - Д.Н. Лелюхин, Ю.В. Любимов. / Государство в истории общества - 2001 - 342 - Бокщанин

должном критическом подходе могут помочь восстановить некоторые детали сложного и длительного процесса ее нарождения.

Согласно традиции, истоки которой восходят к древнекитайским трактатам “Чжуан-цзы”, “Хуайнань-цзы” и летописи “Люй ши чунь-цю” и которая была связана воедино ученым Сыма Чжэнем в VIII в. н.э., начало китайской государственности (а следовательно и администрирования - А.Б.) было положено периодом Трех властителей (сань хуан) - Фу-си (иначе Пао-си, Тай-хао), Нюй-гуа (иначе Нюй-ва, Нюй-си), Шэнь-нуна3. Иногда их персональный состав варьируется и включает Суй-жэня или же Хуан-ди при отсутствии Нюй-гуа, но в любом случае все Три властителя сохраняют чисто мифологические черты. Фу-си и Нюй-гуа описываются как существа, имевшие тело змеи и голову человека, Шэнь-нун - тело человека и голову быка. Все они предстают как герои, обучавшие народ определенным нравственным и производственно-культурным навыкам. Но в интересующем нас аспекте важно отметить, что традиция сохранила представление об их единовластном правлении, иначе говоря переносила представление о монархической форме организации власти на самые ранние времена появления китайской государственности. Насколько можно судить по описанию их правления, эта власть еще не была строго наследственной, но имела отношение к определенной возвышенности рода, из которого каждый из них происходил. Например, легенда повествует о “принятии” Фу-си власти от осуществлявшего ее прежде “рода Суй-жэня”. Нюй-гуа относится к тому же роду Фэн, что и Фу-си, но ее “выдвижение” на престол сопрягается с объективными обстоятельствами - началом нового цикла круговорота стихий (металла, дерева, земли, воды, огня). С тем же круговоротом стихий связывается и приход к власти Шэнь-нуна, не имевшего отношения ни к роду Суй-жэня, ни к роду Фэн4. После Шэнь-нуна традиция фиксирует преемственность в передаче престола по мужской линии, хотя в перечислении имен восьми поколений его потомков есть варианты5. Затем, согласно преданию, “возвышается” род Сюань-юаня, который известен как правитель под именем Хуан-ди, открывающей собой новый период древнейшей китайской государственности - период Пяти императоров (у ди).

Приход Хуан-ди к власти связывается традицией опять-таки с круговоротом стихий, как можно видеть, универсальным средством объяснения неординарного, то есть не легитимного случая возвышения нового правителя, а также с волей Неба (верховного божества), проявлявшейся в знамениях6. Впоследствии именно этот второй мотив станет основным для оправдания нелегитимного перехода власти в традиционном китайском историописании. Вместе с тем, по версии автора первой систематизированной истории Китая с древнейших времен (деяний Пяти императоров) Сыма Цяня (145 или 135 - около 86 гг. н.э.) захват власти Хуан-ди произошел в результате его военных успехов на фоне ослабления и непопулярной внутренней политики правящего до него рода Шэнь-нуна7. В состав Пяти

3Сыма Цянь. Исторические записки (“Ши цзи”) /перевод и комментарии Р.В.Вяткина и В.С.Таскина/. Т.1. М.,1972, с.348-349.

4Там же, с.346.

5Там же, с.347, 353.

6Сыма Цянь. Цит.пр., с.222.

7Там же, с.133-134.

императоров разные пласты традиции включают разные имена8. В классическом труде Сыма Цяня это Хуан-ди, Чжуань-сюй, Ку, Чжи, Яо, Шунь. Как видим, их шестеро, а не пятеро. Но Чжи якобы не зарекомендовал себя хорошим правителем и поэтому не вошел в почитаемую Пятерку.

Последний момент представляется весьма знаменательным в плане традиционных легендарных представлений о древнейших китайских правителях. Некоторые из них как бы выпадают из традиционного ряда. Это все потомки Шэньнуна, правившие вплоть до возвышения Хуан-ди, это Чжи и, наконец, это не упомянутые по именам потомки Фу-си, которые, как явствует из версии Сыма Чжэня, сменились несколько раз после него до воцарения Нюй-гуа9. Другие же, наоборот, канонизируются путем группировки в определенные схемы - Три властителя и Пять императоров. В какой-то степени это объясняется характерной для китайской культуры систематизацией явлений по количественным сочетаниям. Известно, что цифры 3 и 5, равно как 9 и некоторые другие, несли в себе некую благоприятную символику. Недаром Яо, Шунь и наследовавший им основатель легендарной династии Ся Юй также группируются традицией в Тройку мудрых правителей. Но, представляется, что определяющим в данном случае является не символика цифр, а издавна присущая традиционному китайскому историописанию дидактическая установка, побуждавшая выделять “образцовых” властителей в качестве примера для подражания и “порочных” государей в целях предостережения. Остальные же, не попадавшие ни в ту, ни в другую категорию, как бы выпадали из общего ряда, не привлекая к себе внимания летописцев. Что же касается упомянутого “нехорошего” Чжи, то он, не вписываясь в образцовую Пятерку, не проявил себя, согласно традиции, и явным “злодеем”, то есть опятьтаки просто выпал из внимания историографии.

Мифологизация древнейших правителей - характерная черта всей древнекитайской историографической традиции, воспринятая и передаваемая из века в век последующими комментаторами и интерпретаторами древнейшего периода истории страны. Это явление отмечалось многими исследователями и освещалось в разных работах, начиная с А.Масперо10. Отмечалось также, что в данном случае правильнее говорить не о мифологизации властителей, а наоборот - о превращении изначальных богов и мифических героев в функциональных правителей страны и народа в процессе историзации мифов. Это - процесс, как справедливо подчеркивает изучавшая названную проблему Э.М.Яншина, имел глубокие корни в переосмыслении древнейших, и в частности мифологических, представлений о ходе формирования изначальных форм социальной и государственной организации, а отнюдь не являлся результатом нарочитой фальсификации создателями древнекитайских этико-политических учений (в особенности конфуцианцами), в трудах которых описываемое явление получало яркое отражение и известную канонизацию11. В результате широко наблюдается

8“Цы юань” (Толковый словарь “Источник слов”). Т.1, Пекин, 1979, с.134.

9Сыма Цянь. Исторические записки. Т.1, с.346.

10H.Maspero. Legendes mythologiques dans le Chou king. - Journal asiatique. V.204, 1924; H.Maspero. La Chine Antique. Paris, 1955.

11Э.М.Яншина. Боги и “чиновники” (по материалам древнейших памятников). - Китай: история, культура и историография /под ред. Н.Ц.Мункуева/. М.,1977, с.125.

совпадение или же дублирование наименований китайских богов и героев с именами и должностными обязанностями (функциями) древних правителей и “чиновников”. Отсюда такое характерное для Китая явление, как теофорное происхождение обозначения целого ряда общественных обязанностей12.

Отмеченную специфику китайской историографической традиции необходимо учитывать при изучении тех сведений, которые непосредственно относятся к формированию начатков чиновно-административной системы в легендарные периоды Трех властителей и Пяти императоров. Традиция повествует, что “чиновники” существовали уже во времена Фу-си и именовались “драконовыми управителями” (лун ши)13. Применительно ко временам правления Нюй-гуа называется сановник, обязанностью которого было ведать наказаниями. При этом сообщается, что на этот пост был выдвинут один из “чжухоу” (буквально: “все [носящие титул] хоу”)14. Этот термин имеет собирательный характер и в последующем обозначал различного положения владетельную знать, обладавшую какими-либо административными правами в пределах того или иного района (территории)15. Здесь нашло свое отражение такое характерное для ранних стадий государственности явление, как сохранение дробной субструктуры в рамках формирующегося политического единства, а именно - сохранение властных полномочий глав отдельных родоплеменных коллективов наряду с выделением верховного вождя достаточно крупного конгломерата подобных объединений. Называется и имя выдвиженца - Гун-гун. Мифологическое сказание сопрягает его имя с первой попыткой захватить престол военной силой, а также со связанным с этим крушением мироустроения и неким подобием всемирного потопа16.

Во времена Шэнь-нуна также упоминаются “чиновники”, названия должностей которых включали, по воле государя, слово “огонь”17. При наследниках Шэнь-нуна опять-таки отмечается существование “чжухоу”, которые вышли из-под контроля единодержавного властителя, вели междоусобные войны и притесняли народ18.

При Хуан-ди упоминаются не только “чжухоу”, но и разнообразные чиновники (бай гуань), а также двое (левый и правый, т.е. старший и младший) “великих правителей”. Их обязанностью было “наблюдать за всеми владениями”, то есть контролировать власть на местах. Для наименования должностей “всех чиновников”, согласно легенде, тогда использовался термин “облачные управители”(юньши), что объясняется увиденным Хуан-ди небесным знамением. Именовавшийся “синим облаком” ведал церемониалом, “красное облако” - военными делами, “белое облако” - судопроизводством, “черное облако” - общественными работами19. Вероятное рационалистическое объяснение

12См. подробнее: Э.М.Яншина, цит.соч., с.124-129.

13Сыма Цянь. Исторические записки. Т.1, с.345.

14Сыма Цянь. Цит.пр., с.346.

15Подробнее о термине “чжухоу”, его значениях и вариантах перевода см. в комментариях к вышеупомянутому переводу “Исторических записок” Сыма Цяня (Т.1, с.223).

16Сыма Цянь. Исторические записки. Т.1, с.346.

17Там же, с.346.

18Там же, с.133.

19Сыма Цянь. Цит.пр., с.134, 226.

“облачной” символики следует искать в распространенном переносном значении слова “облака” в китайском языке - “высокий, высший”, благодаря чему термин “облачные управители” можно переводить как “высшие чиновники”20. Если цветовая символика здесь отражает глубинные пласты мистического сознания древних китайцев и связана с мантической практикой21, то распределение обязанностей “облачных управителей” почти полностью аналогично функциям появившихся гораздо позже, уже в императорском Китае, Шести Ведомств (отсутствует лишь функция аттестации чиновников, осуществлявшаяся Ведомством Чинов, а землеустройство превращается в налогово-финансовую службу). Таким образом, здесь просматриваются и определенные древнейшие истоки, и явная модернизация - перенесение реальных, но более поздних по времени институтов в доисторический легендарный период. Интересно отметить, что термин “облачные управители” как бы продолжает и замыкает ряд необычных чиновников - “драконовых управителей” времен Фу-си и “огненных чиновников” времен Шэнь-нуна. В этом проявилась определенная мистификация нарождающихся администраторов легендарной традицией.

Кроме того, со временами легендарного Хуан-ди связывается и первое упоминание о персональных служебных назначениях: сообщается, что он назначил “управлять народом” неких Фэн-хоу, Ли-шу, Чан-сяня и Да-хуна. Конкретное содержание данного “управления” не раскрывается. Предание связывает перечисленные имена с ближайшими помощниками Хуан-ди, но вместе с тем они упоминаются и как авторы различных трактатов периода Хань (II - I вв. до н.э.)22. С деятельностью Хуан-ди сопрягается и пожалование владений некоторым сыновьям23.

Упоминания о “чиновниках и помощниках” не мешают легендарной традиции сводить весь процесс “мудрого управления” народом к персональной деятельности самого властителя. Хуан-ди приписывается слежение за своевременностью полевых работ, посадкой полезных деревьев, разведением животных и птиц, правильностью астрономических наблюдений и календарных исчислений, добычей строительных материалов, металлов и драгоценностей, бережным отношением к используемым ресурсам, что лишний раз свидетельствует о мифичности данного персонажа24.

Один из последующих Пяти императоров - правитель Яо поручил своим легендарным помощникам Си и Хэ определять необходимые сроки сельскохозяйственных работ, исходя из наблюдения за небесными светилами. Аналогичные обязанности были возложены еще на четырех человек - Си-чжуна, Си-шу, Хэ-чжуна и Хэ-шу, посланных соответственно в восточную, южную, западную и северную часть подвластных Яо земель. Результатом их деятельности называется создание совершенного календарного цикла, что облегчало деятельность “всех чиновников” по управлению народом. Упоминаются также

20Большой китайско-русский словарь. Т.4. М.,1984, с.971-972.

21См. термин “у юнь” - “пять цветов облаков” в “Полном китайско-русском словаре” /под ред. Епископа Иннокентия/. Т.2. Пекин, 1909, с.1024.

22Сыма Цянь Исторические записки, т.1, с.134, 227-228.

23Там же, с.135.

24Там же, с.134.

помощники Яо, называвшиеся “сыюэ” - буквально “четыре горы”. Их имена не называются. Известный китайский мыслитель XII в. Чжу Си, комментируя это сообщение, предполагал, что здесь имеются в виду управители над всеми “чжухоу”, поставленные в районах “четырех гор”, сопрягаемых опять-таки со всей страной, то есть четырьмя сторонами света25. Возможно предположить, что в обоих случаях имеются в виду одни и те же “управители” территорий, воспринимаемых как четыре стороны света из некоей центральной точки, в данном случае ставки государя. Такое предположение вполне логично вытекает из легендарного характера обоих сообщений. Лишним подтверждением тому является парность перечисленных четырех имен и совпадение компонентов их имен с именами “помощников” Си и Хэ (по преданию, все они были братьями). Согласно исследованиям А.Масперо, упомянутые Си, Хэ и их братья - это результат трансформации женского божества солнца Сихэ в легендарных “чиновников”26. Забегая вперед отметим, что трансформация на этом не остановилась и впоследствии имена Си и Хэ превратились в название чиновной должности “сихэ”, существовавшей опять-таки в легендарные, но более поздние времена (при династии Ся).

Что же касается рассмотрения подвластного (равно как и всего вообще) пространства через призму деления на четыре стороны света, то это очень характерно для китайской культурной традиции с самых древних времен и вплоть до Нового времени.

При Яо упоминается также “управитель работ” (гун-гун). Из текста источников ясно, что имеются в виду крупные общественные работы, например борьба с наводнениями. Этот термин интерпретируется одновременно и как имя данного персонажа. Здесь происходит смешение в разных вариантах легендарной традиции чисто мифического героя Гун-гуна, восходящего к наименованию некоего чудовища, и действовавшего не только при Нюй-гуа (как отмечалось выше), но и при Фу-си, Шэнь-нуне, Хуан-ди и Чжуань-сюе (втором из Пяти императоров) как противоборствующий с ними персонаж, с одноименным сановником опять-таки легендарных, но более поздних времен (Яо и преемника последнего - Шуня)27. При этом четкого размежевания имени и должности легендарная традиция не дает. Вокруг назначения Гун-гуна отмечаются разногласия: Яо намеревался его назначить, но анонимные “помощники” возражали, предлагая другую кандидатуру. В результате Гун-гун получил нечто вроде испытательного срока, в течение которого он не оправдал возлагавшихся на него надежд, и пост управителя работ достался креатуре “помощников” - некоему

Гуню, который, однако, также не справился со своими обязанностями28 . Наконец, Яо приписывается выдвижение целой плеяды государственных

деятелей, обязанности которых при нем не были четко установлены и распределены. Последнее было сделано преемником Яо - Шунем, который, согласно легенде, получил бразды правления еще при жизни своего

25Сыма Цянь. Цит.пр., с.137-138, 232-235.

26H.Maspero. Legendes mythologiques..., с.54.

27Ibid., p.54; Сыма Цянь. Исторические записки, т.1, с.234-235.

28Сыма Цянь. Исторические записки, т.1, с.140, 234.

предшественника.

Начальником земляных, ирригационных работ был поставлен Юй (он же Боюй), смотрителем земледельческих, сельскохозяйственных работ - Ци (он же Хоуцзи), блюстителем нравов и правил поведения - Се, старшим судьей - Гао-яо, управителем непосредственных владений государя - Чуй, надзирателем за лугами и лесами - И (некто Чжу-ху и Сюн-ни были назначены его помощниками, есть версия, что это - четыре человека по числу односложных компонентов их имен), ведающего обрядами и жертвоприношениями - Бо-и, ведающим музыкой (игравшей ритуальную роль) - Куй, глашатаем и устроителем приемов гостей - Лун29. Из списка “выдвиженцев Яо” здесь отсутствует лишь один - Пэн-цзу, зато появляются двое (или четверо по другой версии) помощников начальника. Однако

вконтексте данной статьи важны не персонажи, а сама система распределения обязанностей государственных (царских) служащих. Она предстает достаточно дифференцированной. Естественно, для доисторических времен она выглядит модернизированной и складывалась отнюдь не по мановению руки какого-либо одного правителя. Но, зная о стойкости традиций в китайской цивилизации, можно предположить, что близкие к данному перечню функций официальные лица появились в реальности на достаточно ранних этапах формирования китайского общества и государства.

Всего же древние тексты говорят о 22 помощниках Шуня, работа которых раз

втри года проверялась самим государем, в результате чего они повышались или же понижались в должности. Конфуций называет 5 сановников, которые при Шуне управляли страной, считал их главными (подразумеваются Юй, Цзи, Ци, Гао-яо,

Бо-и). Отдельно упоминаются 4 “помощника” - передний, задний, левый и правый (которые иногда трактуются как люди “сопровождающие” правителя)30. В последнем случае легко узнается все та же схема администрирования, связанная с районированием пространства по четырем сторонам света, хотя и в несколько измененном виде. Еще одним подтверждением существования отмеченной схемы на ранних стадиях древнекитайской государственности служит повествование о поездках Шуня сначала в восточные, а затем в южные, западные и северные владения, где он унифицировал порядок взаимоотношений местных “вождей” с центральным двором. Такие объезды подвластных ему территорий он, согласно легенде, совершал затем 1 раз в каждые 5 лет, а в остальные 4 года местные “чжухоу” сами прибывали к нему с ежегодным визитом. Они должны были

подробно докладывать владыке о положении дел в своих районах и в зависимости от успехов награждались “повозками и одеждой”31.

Среди приведенных выше данных весьма интересно терминологическое разделение местных управителей на уже упоминавшихся “чжухоу” и “вождей”. Это, как представляется, отнюдь не плод невнимательности древних авторов к употребляемой ими терминологии, а отражение начальных стадий расслоения, усложнения структуры местной власти в складывавшемся китайском государстве. “Вожди”, естественно, стояли на более низкой ступени социальной и властной

29Сыма Цянь. Цит.пр., с.145-147, 247.

30Лунь юй (Рассуждения и беседы) - “Сышу у цзин” (Четырехкнижие и Пять канонов). Пекин, 1985, с.34-35; Сыма Цянь. Исторические записки. Т.1. с.146, 161, 275.

31Сыма Цянь. Цит пр., с. 139-140.

иерархии, нежели признанные с помощью титулатуры (хотя это могло быть и чисто условным) “чжухоу”.

Втом же отношении интересны данные о выдвижении Шунем шестнадцати родов, которые “приумножали свои совершенства и не роняли своего имени”.

Половине из них было поручено “управлять землями”, а другой половине - “распространять правила поведения” опять-таки во всех четырех сторонах света32. Это, в свою очередь, является косвенным свидетельством постепенного процесса нарождения низового уровня местной власти, хотя сам характер текста несет явную печать аллегоричности и легендарности.

Втекстах древних источников о временах Шуня наряду с “чжухоу” встречаются упоминания о “чиновниках”, “всех чиновниках” и “сановниках” (гуань, бай гуань, чэнь). При этом появляется столь характерная для последующей традиции сентенция, уподобляющая государственное устройство строению человеческого тела, а именно: государь - это голова, а сановники или же чиновники

-это его руки и ноги, глаза и уши33. Более того, появляется разделение чиновников на “близких” и “далеких”, что в общем и целом соответствовало хорошо известной

по более поздним источникам дифференциации чиновничества на “внутреннее” (столичное) и “внешнее” (провинциальное, то есть местное)34. Встречается также

деление должностных лиц на “сановников”, “высших чиновников” и “рядовых чиновников”35. Все это свидетельствует о процессе постепенной дифференциации администраторов на различные по своему весу и положению прослойки. Отнесение же этого процесса к мифическим временам, конечно же, также плод модернизации древности позднейшими авторами.

Некоторые китайские ученые были склонны принимать на веру сообщения

источников об упорядочении и четком распределении Шунем обязанностей своих помощников и установлении некоего служебного регламента для администрации36. Здесь, однако, требуется определенная осторожность. В этом плане любопытно, например, отметить переплетение или же дублирование одних и тех же функций на разных властных этажах. Например, упорядочением и распространением пяти

правил поведения (или же ритуалов) занимался сам Шунь, назначенный им блюстителем нравов Се и, наконец, означенные выше 8 “умелых” родов37. Некоторые “чжухоу” могли выступать не только местными управителями, но и выполнять должностные функции в центральной администрации, как, например, управители племенем чжоу, исполнявшие обязанность “начальника

земледельческих работ”. При этом из текста следует, что эта должность стала для них наследственной38. Первым “начальником земледельческих работ” - хоуцзи - по традиции называется Ци - сын одной из жен “императора” Ку, зачатый, однако, ею

32Сыма Цянь. Цит.пр., с.143.

33Там же, с.160.

34Там же, с.146.

35Чжоу ли чжу шу (Чжоуские ритуалы с комментариями). - “Шисань цзин чжу шу” (Тринадцатикнижие с комментариями). Пекин, 1957, т.12, с.664.

36Фань Вэньлань Древняя история Китая. М.,1958, с.140.

37Сыма Цянь Исторические записки. Т.1. с.139, 143, 145.

38Го юй (Речи царств) / пер. с китайского В.С.Таскина/. М.,1987, с.23.

чудесным образом: она зачала его, наступив на след великана39. Выдвижение его на этот пост связывается с деятельностью Яо - сыном Ку от другой жены, подтверждение, а также наделение земельным владением - с деятельностью Шуня. Действовал он и при следующем государе - Юе40. Легенда гласит, что он с детства имел тяготение к взращиванию зерна, конопли и бобов и умел получать высокие урожаи. Своей деятельностью на упомянутом посту он так прославился, что его должностные функции (которые можно переводить как “Владычествующий над просом”) стали его именем - Хоу-цзи. Здесь, как справедливо отмечалось целым рядом исследователей, мы имеем один из классических примеров превращения духа зерна (проса) и божественного покровителя жатвы в администраторачиновника41. Кроме того, Хоу-цзи вошел в традицию и как родоначальник - мифический предок правителей (ванов) племени чжоу, позже, в конце XI в. до н.э., объединивших Китай под своей властью и основавших династию Чжоу. Повествование о Хоу-цзи в сохранившейся письменной традиции весьма противоречиво. Например, в ряде ранних текстов Хоу-цзи называется одним из наиболее древних правителей страны, как бы подменяя Хуан-ди42. Это можно объяснить нестыковкой различных пластов традиции - шан-иньского и чжоуского, - позже слившихся воедино. Помимо того, можно найти упоминания о некоем предтече Хоу-цзи: один из сыновей легендарного Хуан-ди по имени Чжу уже в возрасте семи лет умел успешно выращивать хлеба и овощи. В этом случае Хоуцзи выступает как достойный продолжатель его дела43. Должность “управителя земледелием” - хоуту - упоминается традицией и применительно к более ранним, чем соотносимым с деятельностью Хоу-цзи временам. В частности, сообщается о Гоу-луне, который, занимая эту должность, возглавлял связанных с вопросами земледелия чиновников при Хуан-ди. Гоу-лун по традиции был сыном легендарного Гун-гуна, действовавшего во времена Нюй-гуа. Его должность опятьтаки переходит в его имя собственное - Хоу-ту и сопрягается с духом земли44. Таким образом, приоритет Хоу-цзи здесь как бы утрачивается. Но отмеченная противоречивость, прояснение которой не входит в задачу настоящей статьи, не мешает констатировать тот факт, что представления о необходимости администрирования столь важной сферы хозяйствования в древнем обществе, каковой являлось земледелие, возникает в Китае на весьма ранней стадии формирования государственности.

В сообщениях источников об упорядочении администрации большая роль, как и в случае с Хуан-ди, отводится самому правителю: Шунь выправил сезонный календарь и счет дней, унифицировал музыкальные тоны, меры длины, веса и объема, установил размеры и состав подношений центральному двору от местных властителей, чиновников и народа45. Как видим, в данном случае правитель сближается с мифологизированным творцом и учителем людей.

39Сыма Цянь. Исторические записки. Т.1. с.179.

40Там же, с.179-180.

41Э.М.Яншина. Цит.соч., с.126.

42Сыма Цянь. Исторические записки. Т.1. с.222.

43“Го юй”, с.86.

44«Го юй», с.86, 346.

45Сыма Цянь. Исторические записки. Т.1, с.139.

Явно модернизированы и несколько противоречивы и сообщения о территориальном районировании подвластных Шуню владений. Его помощник Юй “установил 9 областей, каждая из которых приносила дары сообразно с занятиями населения”. Он же установил также деление всех окружавших столицу правителя пространств на концентрические пояса по 500 ли каждый (ли - немного меньше 0,6 км), опять-таки по принципу разности взимаемых с них налогов и повинностей. Самому же Шуню приписывается разделение страны на 12 областей и назначение начальников, которым поручалось управление ими46. Если деление территорий на концентрические пояса достаточно архаично и может соответствовать ранним представлениям китайцев о районировании своих владений и окружающего пространства, то административное деление страны на области - реальность гораздо более позднего времени. Однако следует учесть, что “9 областей” Юя - это не столько административные единицы, сколько достаточно обширные хозяйственно-культурные регионы, и этим они отличаются от упомянутых 12 областей с их административным начальником47.

Заканчивая с данными источников по интересующей нас проблематике, относящимися к легендарному времени Шуня, интересно отметить еще две детали. Во-первых, есть упоминание о вручении Шунем “знаков власти” всем подчинявшимся ему “старейшинам и вождям”48. Такими символами власти были в Древнем Китае специальные жезлы, градация которых была разработана позднее - в чжоуском Китае XI-III вв. до н.э49. Но сам по себе факт, что призываемые к администрированию деятели получали определенные наглядные символы своих полномочий, вполне мог иметь место и на ранних этапах зарождения управленческого аппарата. Во-вторых, любопытна ремарка о том, что для наказания провинившихся чиновников применялась плеть50. Насколько это соответствовало или нет характеру взаимоотношений между высшими и низшими звеньями властной структуры судить трудно, тем более что о каких-либо законодательных нормах в столь ранний период государственности вряд ли может идти речь.

Если подытожить изложенные выше данные об администрации и администрировании, относимые традицией ко временам легендарного Шуня, то обращает внимание их количественный рост по сравнению с аналогичными данными, соотносимыми с другими мифическими героями. Возможно, что это чистая случайность, вполне допустимая при легендарном характере текстов. Но можно также предположить, что здесь нашла косвенное отражение та неравномерность, с которой могло протекать складывание протогосударственных и раннегосударственных структур. Данный процесс теоретически мог убыстряться и замедляться с ходом постепенного накопления необходимых предпосылок для последующего качественного сдвига. Один из таких сдвигов и мог быть отражен в применении ко времени Шуня.

46Сыма Цянь. Цит пр., с. 145, 147, 157-158, 161; Шу цзин (Книга истории). - “Сы шу у цзин” (Четырехкнижие и Пять канонов). Пекин, 1985. Т.1, с.7.

47Сыма Цянь Исторические записки. Т.1, с.152-156.

48Там же, с.139.

49Чжоу ли чжу шу. Т.12, с.663.

50Сыма Цянь. Исторические записки, т.1, с.140.