§ 7. Толкование уголовного закона

Для того чтобы правильно применять уголовный закон, необходимо его верно понять, точно определить в нем волю законодателя. Уголовно-правовые нормы в некоторой степени абстрактны, поскольку представляют собой общие правила, рассчитанные на многократное использование в сходных конкретных ситуациях. Избежать ошибки в выборе нужной нормы уголовного закона помогает его толкование.

Под толкованием уголовного закона понимается всестороннее и глубокое уяснение его смысла, раскрытие терминов, употребляемых законодателем.

Существует несколько простых и общепризнанных правил толкования уголовного закона: закон всегда толкуется диалектически, то есть его нормы берутся в совокупности, без отрыва друг от друга, в связи с конкретной исторической обстановкой; толкованию подлежит только официальный текст закона с учетом всех внесенных в него изменений и дополнений; при толковании не могут создаваться новые уголовно-правовые нормы.

В зависимости от субъектов толкования, его приемов и объема выделяются виды толкования. Субъектами толкования признаются юридические и физические лица, разъясняющие закон. К числу этих лиц относятся государственные органы, общественные организации, должностные лица, отдельные граждане. По субъектам толкование делится на легальное, судебное и доктринальное.

Легальное толкование — это официальное толкование уголовного закона, даваемое органом, в компетенцию которого оно входит согласно федеральному законодательству. Легальное толкование уголовного закона безусловно общеобязательно. Одна из форм легального толкования — это толкование аутентическое, то есть даваемое органом, принявшим уголовный закон. Аутентическое толкование уголовного закона дает Государственная Дума.

Судебное толкование бывает двух видов. Вынося приговор по конкретному делу, суд всегда толкует закон применительно к казусу. Поэтому этот вид судебного толкования уголовного закона называют казуальным. Казуальное толкование обязательно для всех должностных лиц, учреждений, организаций и граждан, к которым оно имеет отношение. В ряде случаев его защита гарантируется законодателем. Так, по УК неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта влечет за собой уголовную ответственность (ст. 315).

Второй вид судебного толкования носит более нормативный характер. Его осуществляет Пленум Верховного Суда России, облекая в форму руководящих разъяснений по различным категориям дел. Руководящие разъяснения обязательны для всех судов и других правоохранительных органов. Названный вид судебного толкования содержится, например, в постановлениях Пленума Верховного Суда РСФСР от 4 мая 1990 г. «О судебной практике по делам о вымогательстве»,¹ от 22 апреля 1992 г. «О судебной практике по делам об изнасиловании»,² от 21 декабря 1993 г. «О судебной практике по делам о бандитизме»³.

Судебное толкование второго вида имеет большое значение для единообразного применения уголовных законов.

Доктринальное, или научное, толкование включает в себя все виды разъяснения закона со стороны ученых, практических работников. Оно выражается в научных статьях, монографиях, других исследованиях, обобщениях судебной практики, докладах, сообщениях и т.п. Обязательной силы для работников правоохранительной системы такое толкование не имеет. Однако велика его роль в подготовке нового уголовного законодательства, в достижении соответствия уголовно-правовых норм современной уголовной политике. Доктринальное толкование также способствует формированию и развитию правового сознания всего общества.

По приемам толкования выделяют следующие его виды: грамматическое, систематическое, историческое и логическое.

Грамматическое толкование — это уяснение уголовного закона в соответствии с правилами грамматики: синтаксиса, этимологии, пунктуации. При этом производится определение буквального смысла употребляемых законодателем терминов, что в ряде случаев отнюдь не является простым. Науке уголовного права известны долгие споры по понятиям кары, вины, уголовной ответственности и т.п. Чаще грамматическое толкование не составляет особого труда для лиц, применяющих закон. Так, при изложении многих диспозиций статей законодатель пользуется соединительными и разделительными союзами. Применяя правила грамматики, можно заключить, например, сколько самостоятельных составов преступления находится в них. В ст. 221 УК РФ 1996 г., употребив разделительный союз «либо», законодатель предусмотрел два состава преступления: хищение либо вымогательство радиоактивных материалов. Используя тот же прием толкования, можно выделить четыре состава преступления и в ст. 385 УК: «Похищение, уничтожение, повреждение или сокрытие официальных документов, штампов или печатей, совершенные из корыстной или иной личной заинтересованности». Грамматическое толкование может осуществляться всеми субъектами.

Систематическим признается толкование, при котором уголовно-правовая норма сопоставляется с другой, рассматривается как часть единой системы норм. Так, например, части вторая и третья многих статей Особенной части УК начинаются со слов «те же действия». Уяснить их смысл можно при сравнении названных частей с частью первой статьи, где формулируется определение состава. Такой прием помогает понять, что, избегая терминологических повторов, законодатель дифференцирует уголовную ответственность за одно и то же деяние в зависимости от наличия или отсутствия смягчающих или отягчающих вину обстоятельств.

При историческом толковании также происходит сопоставление уголовно-правовых норм. Однако сравниваются действующие нормы с существовавшими ранее или же с проектами. Историческое толкование позволяет оценить развитие законодательной мысли, эффективность действия ряда положе­ний закона, результативность научных исследований.

Логическое толкование способствует уяснению уголовного закона на основе законов логики. Элементы логического толкования имеются и при толкованиях систематическом и историческом. С помощью логических приемов производится устранение возможных неясностей закона, уточнение его смысла, заложенного, но не выраженного в нем четко. Так, в соответствии с законом суд должен назначать наказание с учетом отягчающих обстоятельств. В их числе предусмотрено совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группы или преступного сообщества (см. п. «в» ч. 1 ст. 63 УК). Эти же обстоятельства указаны в диспозициях статей, предусматривающих уголовную ответственность за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 105 УК), умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью (ч. 2 ст. 112 УК), квалифицированную и особо квалифицированную кражу (ч. 2 и ч. 3 ст. 158 УК) и другие. Очевидно, суд не должен в данном случае принимать эти обстоятельства во внимание дважды. Это противоречило бы принципу гуманизма, значительно ухудшая положение виновного.

По объему толкование бывает распространительным и ограничительным. Оно осуществляется тогда, когда законодатель заложил в уголовно-правовую норму более широкий или более узкий смысл, чем это вытекает из примененного им термина.

Распространительное толкование придает закону более широкий, чем буквальный, смысл. Примером распространительного толкования являлось толкование ст. 13 УК РСФСР «Необходимая оборона». Уголовный кодекс 1960 г. не знал статьи о задержании преступника с причинением ему при этом вреда. Статья о необходимой обороне толковалась распространительно; в соответствии с п. 3 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» действия народных дружинников и других граждан, выполняющих общественный долг по поддержанию правопорядка и причинивших вред лицу в связи с пресечением его общественно опасного посягательства и задержанием или доставлением посягавшего непосредственно после посягательства в соответствующие органы власти, должны были рассматриваться как совершенные в состоянии необходимой обороны¹.

Ограничительное толкование уясняет более узкий, чем буквальный, смысл уголовного закона: последний подлежит применению в меньшем количестве ситуаций, чем это вытекает из него. Пример для ограничительного толкования можно найти в ст. 127 УК, предусматривающей ответственность за незаконное лишение свободы. Незаконно поместить человека в исполнительно-трудовое учреждение — также значит незаконно лишить его свободы. Однако этот смысл не вложен законодателем в состав ст. 127 УК, поскольку подобное деяние — преступление против правосудия (ст. 301 УК).

ЛИТЕРАТУРА

• Брайнин Я.М. Уголовный закон и его применение. М., 1969.

• Дурманов Н.Д. Советский уголовный закон. М., 1967.

• Ковалев М.И. Советское уголовное право. Курс лекций. Вып. 2. Советский уголовный закон. Свердловск, 1974.

• Лопашенко Н.А. Принципы кодификации уголовно-право­вых норм. Саратов, 1989.

Глава 4

ПОНЯТИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

§ 1. ПОНЯТИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ЭПОХУ РАННИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ И СРЕДНИЕ ВЕКА

В любом обществе встречаются люди, совершающие поступки, противоречащие установленным правилам поведения. Поэтому принуждение их к определенному поведению — неизбежный атрибут человеческого общежития. Однако на разных этапах развития цивилизации формы принуждения индивидов к должному поведению различны. Если в первобытном обществе принуждение являлось общественным и иным быть не могло, то в классовом обществе наряду с ним существует и государственное принуждение, осуществляемое в интересах поддержания порядка, выгодного господствующему классу (или классам).

При родовом строе еще не существует понятия преступления. Обусловлено это тем, что в силу наличия племенной собственности индивидуальные интересы членов общины еще не противостоят всеобщему интересу (интересу рода, племени). Общественное принуждение в отношении отдельных нарушителей норм первобытной морали здесь было достаточным для поддержания порядка.

Появление второй формы собственности — античной общинной и государственной, а также частной обусловливает зарождение специфического частного интереса экономически более состоятельной части общества. Орудием господства становится государство, а инструментом принуждения — уголовное законодательство.

В рабовладельческом обществе откровенно классовый характер уголовного законодательства вообще и понятия преступления в том числе проявляется в их направленности на защиту интересов рабовладельцев, но не рабов. Раб, в частности, не считался не только объектом уголовно-правовой защиты, но даже субъектом уголовно-правовых отношений. Не случайно по законодательству многих рабовладельческих государств рабы наказывались смертной казнью даже за малозначительные (с точки зрения общечеловеческих ценностей) деяния.

Преступлением в рабовладельческом обществе признавались и весьма сурово наказывались прежде всего деяния, посягавшие на экономические и политические основы строя.

Развитие третьей формы собственности — феодальной, или сословной, обуславливает утверждение феодальных общественных отношений. Понятие преступления, как и в рабовладельческом обществе, остается открыто классовым, однако содержание его существенно изменяется, поскольку оно призвано защищать интересы нового господствующего класса — феодалов. Понятие преступления, как и уголовное законодательство в целом, постоянно корректируется с учетом складывающегося соотношения классовых сил, о чем свидетельствует, например, эволюция уголовного законодательства феодальной России.

В период развития феодальных отношений, возрастания экономической и политической мощи феодалов усиливаются закабаление и эксплуатация крестьян. Воровство (под которым понималась не только кража, но и целая группа других имущественных преступлений) считалось настолько опасным деянием, посягающим на экономические устои строя, что за его повторение предусматривалось обязательное наказание смертной казнью.

Новое уголовное законодательство эпохи создания Русского централизованного государства, усиления влияния поместного дворянства, роста эксплуатации крестьян со стороны средних и мелких феодалов отразило в себе всю остроту классовых противоречий. Классовый характер уголовного законодательства проявляется в признании преступлением всякого деяния, посягающего на интересы эксплуататорского государства и господствующего класса, в развитии института «облихования». Признание человека «ведомым лихим» означало объявление его классовым врагом и влекло усиление наказания.

Уголовное законодательство периода превращения русского государства в многонациональное признает преступлением любое деяние, выражающееся в непослушании царской воле, нарушении предписаний.

Завершение перехода от сословно-представительной к абсолютной монархии сопровождается перестройкой всего государственного механизма и системы государственных органов, а также реформой законодательства. Преступлением объявляются нарушение законов и ослушание царской воле.

В эпоху кризиса крепостнической системы и развития нового капиталистического способа производства усиливаются классовые противоречия, ширится движение крепнущего организационно, но совершенно бесправного рабочего класса. В начале XIX в. в соответствии с проектом Уложения Российской империи 1813 г. (который силу закона не получил) преступлением признавалось всякое законом запрещенное и зловредное деяние. Аналогичное формальное определение понятия преступления встречаем позже в ст. 1 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (в редакции 1885 г.): преступлением или проступком признавалось как само противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания предписано законом.

Сущность феодального уголовного законодательства очень точно выразил Н. Д. Сергеевский: «Каждая эпоха, каждое государство по-своему организует наказания, стремясь то к тем, то к другим специальным целям, тратит то больше, то меньше на устройство карательных мер, устрашает, исправляет, истребляет преступников, делает их безвредными и ò.ä.»¹.

В борьбе с феодальным господством буржуазия в эпоху буржуазных революций опиралась на широкие народные массы, которые также были заинтересованы в социально-экономических преобразованиях, в ликвидации жестокого уголовного законодательства, в демократизации судебной системы. Сформулированные буржуазией принципы «нет преступления без указания о том в законе», «нет наказания без указания о том в законе», «равенство всех перед законом и соразмерность наказания с тяжестью преступления» являлись по существу лозунгами, объединявшими разные слои населения в буржуазных революциях. Эти принципы легли в основу буржуазного уголовного законодательства, которое знаменует собой значительный шаг вперед в сравнении с уголовным законодательством феодальной эпохи, поскольку в известной мере укрепляет гарантии прав и свобод личности.

Последние 30 лет XX в. отмечены процессами реформации уголовного законодательства во многих капиталистических странах: в 1960 г. значительно изменен УК Франции 1810 г.; с 1965 г. действует новый УК Швеции, а с 1975 г. — новый УК Австрии. Существенно обновилось уголовное законодательство США, Канады, Англии, Японии и других стран. Эта тенденция объясняется рядом обстоятельств. В течение многих лет уголовное законодательство этих государств не изменялось, поэтому, естественно, вошло в противоречие с некоторыми философскими воззрениями; оно перестало соответствовать и потребностям борьбы с преступностью в изменившихся условиях капиталистического бытия. Нельзя не учитывать и то, что прогрессивные силы буржуазного общества ведут активную борьбу за усиление правовых гарантий в сфере государственного принуждения.

Для уголовного законодательства современных капиталистических стран в области понятия преступления характерно следующее. Во-первых, в уголовном законодательстве большинства западных стран традиционно используется формальное определение преступления, в соответствии с которым устанавливается наказуемость деяний, предусмотренных только законом (прямое указание на это содержится, в частности, в УК 1979 г. штата Нью-Джерси США, в УК Франции 1810 г.).

Вместе с тем законодательство некоторых стран вообще не содержит понятия преступления. Например, в уголовном законодательстве Японии не только не дается понятия преступления, но нет в сформулированном виде важнейшего принципа буржуазной законности «нет преступления и нет наказания без указания на то в законе». Его отсутствие в УК восполняется Конституцией Японии, ст. 30 которой провозглашает: «Никто не может быть лишен жизни или свободы либо подвергнут иному уголовному наказанию, кроме как в соответствии с процедурой, установленной законом».

Не менее любопытно и то, что по законодательству отдельных государств определение некоторых преступлений дается не в законодательных актах, а в решениях судей (например, в Англии).

Во-вторых, для многих современных капиталистических стран характерно то, что уголовное законодательство не является единственным источником уголовного права. В связи с чем понятие отдельных преступлений дается не в уголовных законах, а в других актах по различным отраслям права, содержащих нормы уголовно-правового характера (Англия, Франция, Япония).

В-третьих, доминирующей тенденцией в современной уголовной политике западных стран является сверхкриминализация, т.е. расширение круга деяний, признаваемых преступлениями (исключение — УК Франции, общее число статей в котором сократилось с 484 в 1810 г. до 460 в 1986 г.).

В-четвертых, в современных западных странах широко практикуется так называемое делегирование, т.е. предоставление законодательными органами права исполнительным органам устанавливать уголовную ответственность за преступления (Англия, США).

В-пятых, в последние десятилетия утверждается доктрина расширительного толкования уголовных законов, которая позволяет усиливать уголовную ответственность и распространять ее на новые области.